Ника спросила:
— Хочешь джин-тоника?
И улыбнулась. Странно посмотрела на него.
Серега вздохнул:
— Хочу. Он внизу, в пакете, достань, а?
Ника слезла вниз, вернулась с двумя баночками. Села далеко от Сергея, на борту, притихла.
Погода стояла — как раз для гонок. На небе — ни облачка. Несмотря на солнышко, тепла не ощущалось: ледяной северо-западный ветер налетал порывами, гнал короткую злую волну, на которой кое-где уже были видны белые «барашки». Нику постоянно осыпало брызгами, но она лишь зябко ежилась, не покидая своего места.
За ними из клуба вышли еще несколько яхт, далеко впереди по фарватеру кто-то шел под двигателем. Когда они миновали высокий берег Васильевского острова, на котором, как и в родном их мире, неживописно раскинулась городская свалка, и вышли в залив, Сергей убедился, что из других клубов тоже тянутся лодки, его сегодняшние соперники. Это было точь-в-точь как раньше, и у него от волнения перехватило дыхание…
— Поворот, — скомандовал он.
Ника очень хорошо знала, что ей надо делать. Неторопливо сползла с борта в кокпит и взялась одной рукой за шкот. «Иллюзия» нормально легла на другой галс и живо побежала дальше. «А недавно ты совсем ничего не умела», — подумал Сергей. Что-то он ей все-таки дал…
Они подходили к «Прибалтийской». Ника встала в полный рост на палубе, с восхищением глядя на нее с моря, — ей хотелось увидеть призраков. Серега нервно потянулся к девушке:
— Ты тогда точно так улетела с яхты. Перестань, а?!
— Сегодня ты меня, надеюсь, выловишь, — ехидно ответила Ника. — А то участие в гонках окажется под угрозой.
Пересекли Петровский фарватер и оказались недалеко от примерного места старта. Здесь уже прыгал на беспокойной воде большой надувной ярко-розовый буй, но судейского судна нигде не было видно — наверное, ушло устанавливать другие знаки. До старта еще минут сорок. Серега застегнул на себе штормовку и скомандовал рубить стаксель. Сразу стала ощутима мелкая волна, ход упал. «Иллюзия» неторопливо прошла мимо знака. Ника прихватила стаксель шкертиком, чтобы его не раздувал усиливающийся ветер.
Вокруг крутилось много похожих лодок — их будущих конкурентов. С обеих сторон, сзади и спереди, проходили яхты — знакомые и не очень. Со многих Серегу приветствовали — он радовался, как быстро стал здесь своим. Косился на Нику — видит ли она, что его уважают? Для него по-прежнему это очень важно… Но девушка задумчиво глядела в море, не обращая внимания на соперников. Сереге же передалась предстартовая лихорадка, нервное возбуждение, нетерпеливый азарт других яхтсменов, он буквально не мог усидеть на месте. «Иллюзия» глубоко зарывалась носом в усиливающуюся волну, в кокпит летели брызги, а ледяной ветер выдувал последние остатки тепла.
— Дать непромоканец? — спросила Ника. С его штормовки уже текло.
Серега благодарно усмехнулся:
— Давай лучше по сто грамм.
Она обычно бывала недовольна, что он выпивает. Но тут молча спустилась в каюту, налила им водки в пластиковые стаканчики, соорудила по бутерброду. Вылезла и подала стаканчик Сергею:
— За победу!
От водки ненадолго стало теплее. Он снова взялся за руль и, прищурившись, всмотрелся в нестерпимо блестящие на солнце волны. Издалека к ним шел судейский катер. Значит, скоро старт.
Катер встал на якорь, образовав стартовый створ с розовым буем. Яхты нервно скопились вокруг — и большие, и маленькие. Ветра было много, и они пролетали, как хищные птицы, под белыми косыми крыльями парусов… Серега, предельно сосредоточенный, скомандовал поднять стаксель, и Ника кинулась отвязывать его от лееров. Стаксель взлетел, но паруса уже не отражались, как раньше, во вспененной воде. Они были растравлены и громко хлопали на ветру.
Впереди у них не вовремя оказалась стартовая линия, у которой уже разгорелась драка за место под солнцем. Вопили, требуя уступить дорогу, матерились и ругались, и вдруг — треск, удар, две яхты столкнулись, и одна прошла дальше — чуть ли не сквозь корму второй, оставив внушительную вмятину и снеся кормовой реллинг. Крики «Берегись!» лихорадка, шум…
У Сергея губы плотно сжаты, глаза прищурены. Ника подалась вперед и не видит ничего, кроме линии старта. «Иллюзия» словно подкрадывается к судейскому катеру, с растравленными парусами, неприметно тесня всех с подветренной стороны, — ветер им, конечно, капитально прикрыли, но он сейчас и не нужен. Ника уже нервничает — до стартовой линии рукой подать. Если они вылезут за нее раньше времени — будет нарушение и штраф. Чтобы их не вытеснили слишком близко, придется крутить поворот и терять драгоценное время. Она кусает губы — Сергей не рассчитал! Он же ничего не замечает и злобно шипит в сторону ближайшего соседа: «Место у знака!!!» Три минуты до старта. «Правый галс!» — кричит им кто-то, но Серега и ухом не ведет — у самих правый галс, да к тому же более выгодное положение. Если, конечно, не выдавят к самому катеру. Минута. Кругом — сверкающие на солнце брызги, пена, зеленоватая холодная вода, хлопающие паруса. Треск лебедок, грохот перелетающих гиков. «Поворот!» — орет кто-то рядом. На старт Серега подходит острым курсом, оказавшись вдруг открытым для ветра, набирая ход. Ника вцепилась в шкоты. Еще чуть-чуть… сигнал! Взлетает ракета. По всем яхтам несется: «Добирай!» — паруса, наполненные ветром, встают почти неподвижно. «Иллюзия» тем временем первая пересекает линию старта!
Прямо за ними, отставая на полкорпуса, идет такая же яхта «Чайка» — те, что кричали про правый галс. Серега прикрывает им ветер, и они не могут его обогнать. Тогда «Чайка» уходит под корму другой лодки — больше делать нечего. Ника мимоходом радуется, что их яхта, оказывается, может идти очень круто к ветру — почти навстречу. Борт «Иллюзии» купается в воде. Оба члена экипажа садятся на наветренный борт — пытаются откренивать, но что значит вес двоих человек по сравнению с силой стихии… Вода ревет, прокатываясь по палубе. Лодка ровно летит к следующему знаку. Пока что — впереди всех.
— Это наш ветер, — прокомментировал Серега. — Нас сейчас не всякая моторка догонит.
Стартовало в их группе не менее двадцати яхт — и теперь они стремительно настигали предыдущую группу. К первому повороту — оранжевому бую, напоминающему фигу, — подошли плотной кучей. Тут начиналась жесткая борьба. Прямо под боком у «Иллюзии» кто-то возмущенно заорал, требуя уступить дорогу. Сергей судорожно дернулся, но тут же успокоился: кричали не им, а яхте класса ЛЭС-35 с гордым названием «Россия», прямо-таки врубившейся между двумя лодками поменьше, чтобы обогнуть буй. Капитан меланхолично ответил: «А мне по…» Лодки с сухим стуком столкнулись, мат, крики были слышны, наверное, в Питере. К ним уже спешил один из маленьких катеров. Сейчас кое-кому будет плохо…
— К повороту… — скомандовал Серега.
Они обогнули буй достаточно далеко, чтобы не влезть в образовавшийся затор. А «Чайка» рискнула вклиниться между аварийными яхтами и буем — и вылезла вперед.
— Поворот фордевинд.
Серега сам ухватился за шкоты, притягивая к себе грот. Но он все равно полетел слишком быстро, низко над головами просвистел гик. Ника вцепилась в шкот и чуть в очередной раз не вылетела из кокпита, но лодка нормально удержалась на курсе. Сергей нервно вздохнул и чуть привел яхту, набирая ход. Полувопросительно пробормотал:
— Как насчет спинакера?
— Давай. Только я не очень умею…
Если уж все равно гоняются, то надо все использовать. Сергей привстал:
— Да мы же ставили на тренировках…
— Всего лишь один раз!
— Ладно, попробуем еще раз. А где он? Ты нашла?
Она достала его, задумалась. Действительно, похоже, забыла, что нужно делать. Серега понял, что время уходит… он решительно подозвал Нику, передал ей руль, не слушая возражений, и кинулся на нос. В считанные секунды завел брасы и фал. Большой круглый сине-желтый парус вылетел из мешка и пузырем надулся впереди яхты.
Удерживать его было тяжело: он тянул яхту, как парашют. «Чайка», пока на «Иллюзии» возились со спинакером, ушла вперед. А с наветренной стороны их обогнали еще две яхты, «Ассоль» и «Барбара». Плохо. Серега попытался поиграть спинакером и не мог понять, чего ему не хватает.
Никто не заметил, как проскочили три мили по прямой. Вот огромный красный буй, почти сразу за ним — скалистая мель, здесь надо повернуть быстро и четко, иначе…
— К повороту, — прищурившись, процедил Сергей. — Готовься рубить спинакер и поднимать стаксель.
Он перехватил брасы. Ника вылетела на нос. Ей, не такой уж и слабой, но неумелой, в одиночку было трудно совладать с обезумевшим на сильном ветру спинакером, и потому она замешкалась в повороте. Сбив парус, судорожно собрала его, стремящийся улететь в воду, пока Серега не завопил, перекрывая шум ветра:
— Стаксель, блин!!!
Она дернула стаксель-фал. Белый треугольник послушно взлетел. Вдвоем даже на небольшой лодке очень тяжело, а особенно если матрос ничего не умеет…
Волна сбила Нику с ног, уронила на колени. Она схватилась за леера. Связала, наконец, мокрый спинакер и только потом вернулась в кокпит, мокрая с ног до головы. Поморщилась: лишь теперь заметила, что здорово ушибла колено. Ничего… взяла у Сережи шкот и огляделась.
Пока они мучились с перестановкой парусов, более опытные экипажи, конечно, выиграли время. Вперед, все дальше отрывались «Чайка», «Барбара», «Ассоль» и еще две какие-то яхты, а сбоку их тоже кто-то догонял. Немного же совсем до финиша осталось!
Полный галфвинд. Если идти острее, то можно выйти на ветер, но потерять время. Серега больше никому не даст себя обойти. Поднявшаяся волна, несколько не совпадавшая с ветром, им помогала — «Иллюзия» взобралась на ее гребень, и теперь Серега пытался удержаться на нем, увеличивая ход. На последний знак он выскочил уже четвертым.
— Финишная прямая! — крикнула Ника.
«Чайка» и «Ассоль» идут впереди, а «Барбару» они то чуть догонят и поравняются, то отстанут. Если ничего не случится, могут быть четвертыми или даже третьими — из двух десятков лодок! Еще чуть-чуть… Рука Сергея судорожно сжала руль. Ника умоляющими глазами смотрела в парус. Не видела, как яхта «Аля» сзади вдруг пошла быстрее и начала потихоньку догонять их. Полкорпуса… Серега заметил это и повернул руль на себя, уваливая «Иллюзию». Закон физики сделал свое дело, и она тоже побежала быстрее, поравнявшись, наконец, с «Барбарой».
— Буй! — не своим голосом взвыла Ника. — Сейчас проскочим!
— Вижу.
Главное — спокойно. Ника пыталась не мешать Сереге, хотя ей казалось, что он не впишется… Он чуть вильнул на финише, пройдя в нескольких сантиметрах от финишного буя. По инерции пролетел еще метров десять, потом оглянулся. «Чайка» травила паруса. «Аля» разворачивалась. Ну, она-то точно не догнала «Иллюзию», хотя и могла.
— Так какие мы, четвертые или третьи? — растерянно спросила Ника.
— Точно не первые, — усмехнулся Сергей.
Тут капитан «Чайки» крикнул:
— Поздравляю с призовым местом!
— И вас, — ответил Серега. — С победой.
Он развернулся в пятнадцати метрах от спасательного катера и не торопясь повел яхту в сторону клуба. Радость победы кружила ему голову. Еще бы: первая его гонка — и сразу третье место!
— Давай еще по пятьдесят капель! — предложил он Нике.
— Ну… — Она задумалась, но радость победы пересилила, и девушка широко улыбнулась: — Так и быть! Надо Кольку научить, втроем будет легче.
«Действительно, надо, — подумал Серега. — Здоровый, сильный пацан. У нас неплохой экипаж может получиться».
Ника подняла стаканчик:
— За нас…
37
Тоник с изумлением смотрел стартовый протокол. Действительно, на третьем месте — яхта «Иллюзия», из клуба ВМФ. Может быть, все это действительно иллюзия, а капитан — никакой не Серега, и девчонка рядом с ним — не Ника. Только уж очень знакомым был надменный профиль капитана-призера; и как всегда прямо, будто балерина, сидела на борту девушка, и порывистый ветер развевал ее спутанные рыжие волосы…
Он отдыхал на судейском катере, как будто бы обеспечивая безопасность гонки. Приятели спокойно жарились на солнышке, наблюдали за разгоревшимися страстями, делали ставки и принимали протесты. Тоник смотрел на гоняющиеся яхты с немалой завистью — больше всего ему хотелось оказаться на одной из них… посоревноваться с тем же Серегой. «Я бы ему проиграл», — грустно констатировал он. Серега, несмотря на все свои недостатки, гонщик от Бога.
Тонику очень хотелось все бросить и поехать в яхт-клуб — к ним. Он не видел ни Нику, ни Сергея с того самого дня, как отыскали Алену. Каждые новые сутки встречал на работе: он и не представлял, какая тяжелая в городе ситуация с призраками. Многие, тот же Иван Мартынов, помнили время, когда у спасателей было три-четыре вызова за день, — и это считалось очень много. Теперь они возвращались в свой особняк только спать. Привидения неожиданно появлялись то в одном месте, то в другом, становились все опаснее и разнообразнее… спасатели хорошо видели, что положение ухудшается, но пока что могли противопоставить порождениям пустоты только свои скромные силы. Никто не знал, как избавиться от нечисти, — но, если этого не сделать, года через три от Питера останутся одни могилки.
Тоник уже давно утратил всякий страх перед призраками. С каждым выездом он действовал все увереннее, все решительнее вмешивался в ход событий… Он знал, что рано или поздно научится по-настоящему уничтожать их, — только бы успеть. И еще он знал твердо: поняв нечто очень важное про призраков, он найдет дорогу домой.
Сегодня им в первый раз за несколько недель устроили что-то вроде отдыха — до самого завтрашнего утра. Судейский катер никуда не торопился, и Антон с трудом дождался возвращения в город.
Больше всего ему хотелось увидеть Нику. Сначала надо добраться до их яхт-клуба и по пути еще купить ей цветов…
Когда кондуктор безжизненно прохрипел: «Шкиперский проток!» — и троллейбус затормозил, Тоник забыл про цветы. Он вышел, остановился, не решаясь идти дальше. И почти сразу понял, что никуда идти не придется.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39