— Хлеба, пива, рыбки, водочки… — насмешливо уточнила Ника. — Вместо того чтобы попытаться что-то делать реальное, ты решил жить за чужой счет. Стащил инструмент, который не смог бы продать и за десятую часть его реальной стоимости! Да и что ты знаешь о жизни благополучных музыкантов?! Что я никак работу не могу найти, это ты знаешь? Без документов никуда не берут! Мне точно так же жрать нечего!
«Мы, все трое, не понимаем друг друга, — подумал Серега, не открывая глаз. — Я тоже всего этого не знаю, мне чужды и Ника с ее новым жизненным опытом, и ее оппонент. Но здесь, в запертой комнате, особенно заметно, что стена наша — прозрачна…»
За окном тем временем садилось солнце. Устав спорить ни о чем, они наблюдали, как красный диск, предвещающий на завтра хорошую погоду, скрывается за безоблачным горизонтом.
— Как-то же надо выбираться. — В голосе воришки зазвучало отчаяние.
— Давайте пожар устроим, приедут пожарные… — выдвинула Ника очередную бредовую идею.
— И сами сгорим? — невесело усмехнулся Сергей.
— Вот бы устроить его внизу, вон в той куче, его бы приехали тушить и спасли нас!
Но все понимали, что это невозможно реализовать.
— Нам же не обязательно спускаться вниз? — В голове Сереги созревала идея, и чем дольше он ее обдумывал, тем заманчивей она казалась. — Наверное, нам достаточно спустить кого-нибудь из троих этажом ниже, а он придумает, как открыть остальных или позовет на помощь!
— В общем, так, — ответил воришка. — Снаружи это открывается поворотом ручки, даже ключа не надо. Но как ты предлагаешь спустить человека на этаж ниже?
— На одежде! — Серега нерешительно посмотрел вниз.
Ника и Колян тоже выглянули наружу. Четвертый этаж. До следующего окна — около трех метров. Внизу — кирпичи, остатки обвалившегося куска стены, торчащие вверх арматурины. Сорвешься — хоронить будет нечего. Тем не менее Сергей продолжал:
— Брюки! Сейчас ночь, никто ничего не увидит.
«Тоже мне эстет», — усмехнулся Коля.
— Берем штаны, твои и мои, и свинчиваем их друг с другом как можно туже, получится достаточно крепкий и толстый канат. Короткий, правда, брюки в размахе, так сказать, штанин, больше полутора метров не потянут…
— А кто полезет? — деловито осведомился воришка.
Ника смерила его презрительным взглядом:
— Кто-то легкий, а останется кто-то сильный. Если ты боишься спускаться, то, видимо, пойду я, потому что Серегу мы не удержим даже вдвоем, зато он сможет удержать любого из нас. Но ты, похоже, боишься…
Он возмутился, вполне искренне:
— Ты, такая хилая, не удержишься не то, что на свернутых брюках, тебя и ноги собственные держат с трудом! Ты по ровной улице ходишь, как алкоголик! И вообще, за кого ты меня принимаешь?!
— Почему я алкоголик? — наступала на него разъяренная Ника.
— Смотришь в небеса и качаешься, качаешься…
Парень явно издевался. Серега устало прекратил этот балаган:
— Снимай штаны, да?
Они все посмотрели друг на друга и вдруг засмущались. Тяжело вздохнув, пролетарий первым стал расстегивать брюки. Серега — вслед за ним, чтобы он чувствовал себя не так плохо. Оба старательно прятали глаза от Ники. Две пары джинсов, должно быть неплохо. Ника вообще в платье. Сергей сокрушенно вздохнул:
— Жаль, мы тебе колготки не купили. Для усиления бы сгодились.
— Пока ты не видел, я купила… — Она отобрала у него сумку и достала новые капроновые колготки в упаковке. — На, возьми. О, тут еще есть мой старый топик и юбка… они не годятся, да?
Сергея пробрал нервный смех. Тихий летний вечер, в надвигающейся тьме, в пустой комнате «дома с привидениями» три едва знакомых взрослых человека — сумасшедшая музыкантша, неудачливый вор и инструктор по парусному спорту — торжественно снимают друг перед другом штаны! И вовсе не с целью, как бы это сказать…
— Держи, — Колян протянул ему свои джинсы. Ноги у подростка оказались совсем цыплячьи — тощие и синевато-бледные, чуть волосатенькие сверху, они жалобно торчали из-под футболки с растянутым подолом и заканчивались разбитыми кроссовками гигантского размера. Ника закусила губу, чтобы не рассмеяться. Серега с досадой подумал, что выглядит сейчас не намного мужественнее.
Потом они скручивали джинсы друг с другом: Сергей держал в каждой руке по штанине от разных брюк и тянул их на себя, а Ника и воришка, держа оба предмета одежды за противоположные брючины, закручивали их вокруг своей оси в одну сторону и вокруг друг друга — в противоположную. При этом закручивали как можно более туго, чтобы канат получался не таким отчаянно толстым. Напоследок Сергей, уже заставив их держать, затянул импровизированный канат до упора. Потом они связали джинсы колготками с одного конца, перевили туго, как старинную конфету, насколько хватило длины колготок, и опять завязали с другого. Ника недоверчиво взирала на получившуюся толстенькую колбаску: неужели вот по этому кто-то будет спускаться с четвертого этажа?! При этом Серега должен удержать его за противоположный конец, полностью отвечая за его жизнь?
Колян выкинул колбаску за окно: насколько хватит ее длины? Черт! Чтобы достать до окна третьего этажа, пацану придется повиснуть на руках на самом кончике ненадежного каната…
— Держи, — он отдал колбаску Сергею. До воришки тоже дошло, что его жизнь остается в руках, в общем-то, враждебно настроенного и не в меру самоуверенного человека. Нет, сейчас между ними круговая порука. Парень стал непривычно серьезным. — Не выпустишь, а? Удержишь?
— У нас нет способа проверить, — тихо ответила Ника. — Но мы же понимаем, что ты — наш единственный шанс. Только ты можешь повернуть ручку этой двери!
Колян сел на окно. Его ноги робко белели в сумерках на фоне темной стены. Оглянувшись в последний раз, сказал:
— Кстати, если что, прости меня за скрипочку. В смысле, за альт.
Девушка вздохнула:
— Конечно прощу… будь осторожнее.
Больше отсрочки не было, пришло время совершать самый страшный поступок в своей жизни. На Московском вокзале было страшнее, подумал Коля, и сразу ощутил себя увереннее. Одной рукой вцепился в колбаску, другой — в край подоконника и повис, навалившись на него грудью. Стал медленно соскальзывать наружу, перенося весь свой вес на колбаску. Серега держал, уперевшись ногами под подоконником, Ника подошла и вцепилась в канат тоже, сразу осознав, как тяжело его удерживать. Коля съежился на канате и печально глядел наверх — ему явно стало не по себе. Пальцами второй руки он, отпустив подоконник, взялся за раму, потом за карниз окна. Теперь он висел внизу, обняв колбаску рукой и ногами, изо всех сил стараясь не глядеть вниз. Затем отпустил вторую руку и уцепился ею за канат пониже первой.
Пальцы Сергея сразу побелели. Рядом пальчики Ники намертво вцепились в виток брючины, их свело судорогой. Она не чувствовала, что локтями опирается на раму, и прикладывала все силы, чтобы не уйти в окно вслед за штанами. Временами она тревожно глядела вниз — не иначе, оценивала, сколько и в каких условиях лететь до земли. Серега покосился на девушку и понял, что без нее, пожалуй, не удержит Колю. Тем временем воришка, перебирая руками по штанам, спускался все ниже. Наконец из-под его ног ушла опора, он добрался до окна третьего этажа.
— Вбок! — прохрипел Коля. — Сместитесь…
Они еле переползли вбок. Ника тихонько завыла:
— Уууу!!! Не могу больше! Отпускаю!!!
— Отпусти, я удержу! — выдавил Серега.
Ноги его скользили, уцепиться было не за что. Коля, несмотря на юный возраст и дистрофию, оказался тяжелым и тянул его вниз. Но он справится…
— Ох, нет, не отпускай, — испуганный Коля буквально шипел снизу. — Покойник будет, понимаешь? Никочка, держи меня, миленькая, умоляю!
Она плакала вслух, но пока держала. Коля быстро обхватил ногами чудом уцелевшую поперечную раму окна, и сразу стало легче. Сергей рявкнул на Нику:
— Да отпусти же, наконец!
Еще придерживаясь за колбаску, воришка встал на подоконник.
— Всё!!!
Серега тут же дернул колбаску назад. По крайней мере он был уверен, что без штанов Коля никуда не уйдет и действительно вернется за теми, с кем поневоле стал одной командой.
Ника с изумлением рассматривала свои скрюченные синие пальцы. Растерянно пробормотала:
— Не разгибаются.
Сергей взял ее ледяные руки в свои ладони и стал массировать. Ласково утешал ее:
— Молодец, ты просто герой! Я не знаю, как справился бы без тебя. — Он понимал, что это, скорее всего, правда — без Ники он мог и не удержать тяжелого воришку.
Скоро она опять взвыла, теперь от боли. Но это уже было хорошо. В коридоре послышались быстрые шаги. Через мгновение дверь открылась, и перед ними возник Коля. Ника смотрела на него с немым восхищением. Не могла предположить, что кто-то из Мишаниных ребят окажется настоящим человеком. Он деловито предложил:
— Давайте штаны распутаем?
Серега сразу вложил большую деревяшку между дверью и косяком, чтобы еще раз здесь случайно не запереться. Потом они сели на все тот же подоконник и стали распутывать накрепко свернутые штаны. Воришка болтал без умолку, ощущая себя героем — может быть, впервые в жизни.
— А ты, собственно, откуда взялся? — спросила у него Ника.
— Да ушел я от Мишани, — нехотя пояснил Колян, потом оживился: — Прямо не знаю, что теперь делать. Хоть назад возвращайся, в колонию. На работу никуда не берут, кому я нужен с судимостью. Но жрать хочется…
— Как же тебе удалось уйти, по-моему, они не больно-то охотно отпускают людей?
— Сегодня их много кто покинет… — Он снова вспомнил ужасное происшествие и передернулся. — Дружба в их тусовке — пустой звук.
Ника хмыкнула: кто бы сомневался.
— Нет, все еще хуже, чем ты думаешь. Началось с того, что они пошли на вокзал, бить морду одному парню.
— За что? — праздно вмешался Серега.
— О! — Колины глаза загорелись. Если бы не этот вопрос, он бы нипочем не вспомнил ту маленькую деталь, которую ему сообщили вскользь… — Ника, он же тебя искал!!! Ты, наверное, его знаешь!
И она, и Серега жадно уставились на Коляна.
— Ну-ка подробнее…
Он описал разборку Тоника и Саши — так, как знал о ней со слов бывших приятелей.
— Мишане сказали — теперь в гипсе будет месяца два. А потом еще, может быть, заново руку ломать придется… Вот он и разозлился. Сказал, что убьет этого парня.
— И… убил? — затаив дыхание, спросила Ника. Сереге было неприятно, что она так встревожилась. Появился еще кто-то, кому интересна ее судьба, и Сергей больше не единственный, кто может ей помочь…
— Не, он сам нас чуть не убил…
«Это похоже на Тоника, — с раздражением подумал Серега. — Появиться тогда, когда окрепла надежда, что его здесь нет. Выкрутиться из любой ситуации. Он обязательно вернется — за Женькой ».
Коля рассказывал о поединке с призраком, и вместе со словами уходил страх, жуткий ужас, сковывавший его душу весь день…
— Он ушел прямо через пути. И ничего с ним не произошло. Вы представляете? Ника, вспомни, что это за хрен, а? Друзья у тебя вовсе, блин, отмороженные… Привидение осталось с нами. Парень еще ему что-то такое сказал: вроде «до завтра» или «приятного аппетита».
— А потом?
— Потом оно на нас напало…
Радость от недавнего поступка уходила, растворялась, уступала место беспокойству: уже ночь на дворе, куда он денется? Не возвращаться же к Мишане? И по улицам ходить страшно: еще одного приключения с призраками Колян не выдержит…
— Чего здесь столько разрушенных домов? — Серега нарушил неприятную тишину. — Разве нельзя их снести и построить что-то новое?
— Нельзя, — кратко ответила Ника.
— А ты не местный? — чему-то обрадовался Коля.
— Нет.
— Ага. А вот я — коренной ленинградец! — Воришка явно этим гордился. — И не хочу отсюда уезжать. Здесь интересно.
Он тут же испуганно замолчал. Показалось, что за дверью кто-то печально вздохнул…
Наконец штаны удалось развинтить. Колготки можно было выбрасывать сразу, а брюки не пострадали, только очень помялись. Парни оделись, Ника взяла свой многострадальный альт, затем они все вместе вышли на улицу.
Близилась полночь, и было удивительно тихо. Над ними сияла все та же романтичная луна.
— Насчет колдовства, — нарушил молчание Коля. — Ты в полночь прислушайся. Услышишь, как бьет колокол. Ни одна церковь, конечно, в это время не работает. Во всех точках города одинаково тихо, но отчетливо бьет колокол… Никто не знает где.
Серега поежился. Он тоже слышал печальный, невыразимо тоскливый колокольный звон. Ему казалось, что впервые он его услышал именно в своем мире.
Но Ника неожиданно спокойно ответила:
— Колокола бьют в обычных церквях. С призраками это никак не связано.
— А ты откуда знаешь?
— Знаю — и все. — В ее голосе было столько уверенности, что Колян не стал спорить. — Может, в этом и есть какая-то тайна, но она не связана с призраками…
— Давайте я вас провожу, — предложил он, и Ника с Серегой не удивились.
Общее жутковатое приключение закончилось, и чем дальше они уходили от стройки, тем скорее таяло их единение. Они снова становились людьми, у которых никогда не может быть ничего общего. Стена между ними теряла свою прозрачность. Но Ника…
— Пусть он у нас переночует, — она произнесла это так, что Сергей понял: лучше не спорить. На всякий случай вяло спросил:
— С чего бы это…
— Ты здесь ни дня не скитался без дома! — В ее голосе зазвучали металлические нотки. — А я скиталась. Их тусовка мне помогла выжить. Люди должны помогать друг другу, так что это не обсуждается.
Серега вздохнул и промолчал. Он знал, что с Женькой в этих случаях спорить бесполезно.
25
Сначала Алене казалось, что она легко справится с неприятностями. Возьмет свои деньги и исчезнет из города. Поедет в Москву, конечно. В Москве с ее внешностью можно сделать карьеру. Из Алены получится манекенщица. Красивая, худая, высокая и стильная (правда, Саша, мир его праху, всегда принимался неудержимо ржать, когда она делилась с ним подобными планами: «Да, ты красива, как кошка облезлая, настоящая модель!»). Денег у нее много — сделает себе это… портфолио. А потом ее легко и быстро начнут снимать для модных журналов, она станет знаменитой…
Но время шло, а проблемы не решались.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39