Зашел во двор дома
и глазам своим не поверил. Прямо перед ним на скамейке сидели два
паренька. Один, высокий и плечистый, читал что-то вслух, а другой,
худощавый и пониже ростом, одетый в светлые шорты и майку, внимательно его
слушал, вертя в руке красный шарик. "И кто после этого будет говорить, что
нет в жизни удачи?" - подумал Сергей.
Они не были братьями, но они были больше чем просто друзьями. Они были
друг для друга всем.
Вследствие родовой травмы у Артема Кипиани началась частичная атрофия
обоих зрительных нервов. Сначала ребенок плохо видел вдаль, потом вблизи,
потом стали сужаться поля зрения. Ему было трудно читать и писать, глаза
быстро уставали, и приходилось делать большие перерывы, чтобы отдохнуть. В
начальных классах школы он еще как-то успевал с уроками, к пятому классу
проблема встала во всей своей остроте. Его впервые оставили на второй год.
Мальчик был более чем просто способным, он был безусловно талантливым и
дома занимался уроками без устали, даже в ущерб сну. Но контрольные... На
них время ограничено, и он, вынужденный все время прерываться, чтобы дать
глазам отдых, катастрофически не успевал записать решение задачи, которую
уже решил в уме. То же самое происходило на контрольных по русскому и
английскому.
Родителям Артема пришлось в тот момент принимать ответственное решение.
Отдавать ли мальчика в специальную школу для слабовидящих или оставить в
обычной школе? Собственно, спора как такового между родителями не было,
оба были согласны с тем, что нужно, как говорится, упираться до
последнего, чтобы попытаться дать сыну полноценное образование. В школе
для слабовидящих, как известно, программа обучения весьма щадящая и далеко
не все общеобразовательные предметы "отоварены" учебниками по Брайлю,
которые могут читать слепые. Но справится ли Артем с нарастающими
нагрузками обычной школьной программы? И как быть все с теми же
контрольными?
С контрольными вопрос был решен раз и навсегда. Мальчик должен получить
образование, а не отметки, поэтому пусть ставят тройки и даже двойки,
ничего страшного в этом нет. А чтобы из школы не исключили за
неуспеваемость, нужно стараться получать за устные ответы и домашние
задания только пятерки. На алтарь выполнения этого решения Екатерина и
Тенгиз Кипиани бросили все свое свободное время, они читали Артему
учебники вслух и диктовали условия задач и примеры. Так проучились еще два
класса, и снова мальчик оказался второгодником по результатам годовых
контрольных. Предметов по программе становилось все больше, и родители уже
не успевали после работы заниматься с сыном. Нужно было искать человека,
который мог бы посвящать Артему все время с трех часов дня. Тенгиз пошел к
завучу школы для серьезного разговора.
- Мальчику будет лучше в спецшколе, - говорил" завуч, - он не справляется
с нашей нагрузкой.
- Он справляется, - возражал отец, - ему легко учиться, он все схватывает
с полуслова и запоминает с первого раза. Он решает в уме сложнейшие задачи
по математике и физике. Единственное, что ему трудно, это читать и писать,
ему нужно на это в десять раз больше времени, чем всем другим. Неужели
из-за этого вы готовы лишить парня полноценного образования?
- Я могу пойти вам навстречу, - вздохнула завуч, - если вы мне скажете,
что я могу сделать для Артема. Поверьте, мне и самой жаль было бы
расставаться с ним, он чудесный мальчик и действительно очень способный. Я
же беспокоюсь только о нем, поймите. Ребенку трудно, а в спецшколе ему
будет легко.
- Я не хочу, чтобы - ему было легко. Пусть ему будет трудно, но он не
будет чувствовать себя инвалидом. Он будет таким же, как все.
- Вы хотите, чтобы ему было, трудно, - повторила с улыбкой завуч. - А чего
хочет сам Артем? Вы уверены, что он хочет этих трудностей?
- Уверен, - твердо ответил Тенгиз. - Артем - ребенок с необыкновенной
силой воли и силой духа, он не хочет, чтобы к нему предъявлялись
пониженные требования как к существу слабому и неполноценному. Он хочет
быть равным среди, зрячих, а не первым среди слепых.
- И какой выход вы видите?
- Ему нужен помощник. Человек, который был бы с ним все время после школы.
Но я не хочу, чтобы это был взрослый человек, Артему не нужен гувернер или
репетитор, ему нужен именно помощник. Это должен быть мальчик, который
хочет немного подработать на карманные расходы. Или девочка, - добавил он,
немного подумав.
- Я знаю, кто вам нужен, - сказала завуч. - В нашей школе есть
замечательный мальчик, он на три года младше Артема по возрасту, а если
считать по классам, то на один класс. Хотите с ним познакомиться? -
Так в жизнь семьи Кипиани вошел Денис Баженов. По утрам он заходил за
Артемом, и они вместе шли в школу. После уроков вместе возвращались.
Разогревали приготовленный Екатериной обед и начинали заниматься. Денис
делал все, что нужно, чтобы Артем мог приготовить домашние задания, и еще
успевал сделать свои уроки. Задачки, правда, зачастую решал для него
Артем, делая это в уме и диктуя Денису. Впрочем, начиная со второго года
их совместного бытия проблема уроков Дениса стала совсем несложной, ведь
все это он в прошлом году учил вместе со старшим товарищем. Артем научил
своего помощника читать ноты, и тот помогал ему даже заниматься музыкой. В
периоды тридцатидневных курсов общеукрепляющей терапии, которые должен был
регулярно проходить Артем, Денис исправно возил его на уколы.
Они стали неразлучны, они тосковали друг без друга, как тоскуют
расставшиеся даже ненадолго близнецы. Родители Артема не могли
нарадоваться на ответственного не по годам, доброго и умного Дениса,
ежедневно благодаря судьбу за то, что она подарила им этого паренька. Они
считали его своим вторым сыном, брали с собой на отдых, делали ему подарки
и покупали одежду, не видя разницы между ним и Артемом. А сами мальчики
словно забыли о том, что они далеко не ровесники. Этим летом Денис
заканчивал десятый класс, Артем - одиннадцатый, но Артему было уже
девятнадцать, тогда как его товарищу - только шестнадцать. Впрочем, о
разнице в возрасте забыли не только они, ибо Денис бьл рослым и
широкоплечим и рядом с худеньким невысоким Артемом выглядел чуть ли не
старшим по возрасту.
Выпускные экзамены Артем не сдавал, Екатерине удалось получить справку об
освобождении по состоянию здоровья, и мальчики были целыми днями
предоставлены сами себе, дожидаясь августа, когда все вместе поедут к морю.
В тот день они сидели во дворе в тени раскидистого дерева, и Денис читал
вслух очередной том Роберта Желязны, а Артем внимательно слушал, привычно
крутя в руке шарик, чтобы разрабатывались пальцы, когда к ним подошел
незнакомый человек.
- Здравствуйте, - вежливо сказал он.
- Здравствуйте, - хором ответили мальчики и тут же рассмеялись своей
синхронности.
* * *
Сергей Зарубин тоже рассмеялся, очень уж забавными выглядели взрослые
парни, говорящие хором. Братья, что ли?
- Вы живете в этом доме? - осведомился он.
- Да, - и дружный кивок головами.
- И всегда отвечаете хором?
- Как придется, - сказал худенький. - А что?
- Ничего, просто спросил. Про взрыв слышали?
- Конечно, - тут же ответил второй, покрупнее. - Это же совсем рядом было.
- А сами не видели?
Возникла пауза, парни как-то странно переглянулись, и это Зарубину не
очень-то понравилось.
- Я не видел, - сказал рослый парень. - И он тоже. А почему вы спрашиваете?
- Я ищу кого-нибудь, кто был в том месте незадолго до взрыва. Или во время
взрыва, - пояснил Сергей, обращаясь к худенькому. Ему показалось, что тот
находится в зависимости от своего более крупного товарища, и ему хотелось
разделить их в разговоре. - Я из милиции. Взрывное устройство, которое
подложили в машину, было радиоуправляемым, значит, должен быть человек,
который нажал на кнопку, понимаете? А раз человек был, значит, кто-нибудь
его видел. Не бывает такого, чтобы никто не видел. Ведь ты был там перед
самым взрывом, верно?
- Был, - согласно кивнул худенький.
- И что ты там делал?
- Стоял. Его ждал, - он кивнул на товарища.
- И что ты там видел?
Снова пауза. Сергей пытался поймать взгляд худенького парнишки, но ему это
не удавалось, его глаза вся время убегали куда-то.
- Там был мужчина, - наконец сказал он.
- Какой? Что он делал?
- Сидел на скамейке. Слушал Шотландскую симфонию Мендельсона. У него нога
сильно болела, он совсем ходить не мог и попросил меня купить ему воды в
палатке. Я купил, Вот и все.
Очень любопытно. Мужчина, у которого так сильно болит нога, что он не
может ходить. И никто из опрошенных, подскочивших к машине сразу после
взрыва, такого мужчину не вспомнил, хотя он должен был сидеть на скамейке
и всем попадаться на глаза. Стало - быть, он довольно быстро слинял с
места происшествия. Нога как-то моментально болеть перестала. Неужели
попал?
- Опиши, как он выглядел, как был одет, - попросил Зарубин.
И снова возникла пауза. На этот раз Сергей не стал мучиться в догадках.
- Ребята, что происходит? Почему вы так боитесь отвечать?
- Понимаете, Артем почти ничего не видит, - произнес рослый парнишка.
- Он не любит, когда об этом догадываются.
- Как не видит? - оторопел Зарубин. - Совеем?
- Почти совсем. У него такая болезнь, при которой он видит только размытый
силуэт и в очень узком поле.
- А очки почему не носишь? Стесняешься? - спросил Сергей Артема.
- Нет, - тот застенчиво улыбнулся, - при этой болезни очки не помогают.
- Значит, ты совсем ничего не можешь сказать про того мужчину?
- Голос я запомнил, у меня слух хороший. А как выглядел - не знаю. Даже не
могу сказать, сколько ему лет.
- У него был магнитофон?
- Плейер.
- Откуда же ты знаешь, какую музыку он слушал? Он же был в наушниках. -
удивился Зарубин.
- У меня слух хороший. Если близко стоять, то слышно даже через наушники.
Он, наверное, солидный дядька, - задумчиво произнес Артем.
- Почему ты так решил? - насторожился Сергей.
- Молодежь Мендельсона не слушает, это не модно. Классику вообще только
старшее поколение любит. А это была хорошая запись.
- Что значит "хорошая"? - уточнил оперативник. - Ты имеешь в виду качество
записи?
- Нет, оркестр. Я такой записи и не слышал никогда. У меня Шотландская
есть в исполнении Берлинского оркестра. Венского и нашего Большого
симфонического. Ну и еще другие записи я слышал, только у меня их нет. Но
то, что этот дядька слушал, это что-то особенное. Наверное, дирижер
какой-то выдающийся.
- Да как же ты различаешь такие вещи? - изумился Зарубин. - По мне так,
оркестр - он и есть оркестр, и музыка одна и та же.
- Просто вы музыкой не, занимались, поэтому не умеете слышать. - Артем
снова застенчиво улыбнулся.
- Послушай, а что насчет голоса этого мужчины? - спросил Сергей. - Если ты
так хорошо слышишь, то, может быть, различил какие-нибудь особенности?
- Особенности... - Артем задумался. - Он медленно говорил. Но мне
показалось это нормальным, потому что жарко было очень, в такую погоду все
становятся медленными. Да, правильно, медленно и какбудто с трудом, вот,
знаете, словно у него язык распух и плохо во рту поворачивается. Я,
наверное, поэтому и решил, что он старый уже. А он что, молодой?
- Не знаю, - признался Зарубин. - Если бы знал, не спрашивал бы у тебя.
Артем, ты мне очень помог, но тебе придется еще раз побеседовать или со
мной, или с моими коллегами. То, что ты рассказал, это важная информация,
и ее нужно как следует обсудить и обдумать... Как мне с тобой связаться?
Сергей записал адрес и телефон Артема и протянул ему листок со своим
номером телефона,
- Если что-нибудь еще вспомнишь, сразу же звони, хорошо? Меня зовут Сергей
Кузьмич, можно просто Сергей.
- Мы позвоним, - подал голос второй парень. - Артем, нам пора в
поликлинику.
В его голосе Сергею почудилось неудовольствие. Странно. Что такого он
сказал или сделал, чтобы вызвать неприязнь этого рослого мальчишки? Надо
исправлять положение, свидетель должен тебя любить, это непреложное
правило сыщицкой работы.
- А тебя как зовут? - обратился он к парню.
- Денис.
- Ты брат Артема?
- Я, его друг. Извините, Сергей Кузьмич, нам пора. Артему, нужно делать
уколы, а медсестра сердится, если мы опаздываем.
* * *
Многодневная жара изматывала людей, мешала думать и принимать решения и
заставляла стремиться только к одному - к прохладе, пусть даже в ущерб
работе и прочим важным вещам. Основной темой для разговоров стали
передаваемые по радио и телевидению прогнозы и" обсуждение степени их
достоверности.
Настя Каменская сидела в кабинете. Короткова и составляла вместе с ним
план первоочередных мероприятий по раскрытию двойного убийства,
совершенного минувшей ночью. Дышать было нечем, несмотря на распахнутое
настежь окно, и они периодически открывали дверь в коридор, чтобы немного
остыть на сквозняке.
- Гады, обещали же вчера, что сегодня будет на пять градусов дешевле.
Опять обманули, сволочи, - ворчал Юрий, расстегивая еще одну пуговицу на
рубашке и дуя себе на грудь, влажную от пота. - А оно все дорожает И
дорожает. С утра на градуснике было уже двадцать девять, а сколько сейчас
- даже подумать страшно.
- У погоды тоже инфляция, - улыбнулась Настя.
Она жару переносила на удивление легко, единственным неудобством были
отекающие ноги, из-за чего она не могла надевать босоножки, и приходилось
париться в теннисных туфлях.
- И еще обещали, что вчера будет гроза, - упрямо продолжал жаловаться
Коротков. - Ну и где она? Уже сегодня наступило, а грозы все не видать.
Дурят нашего брата, ой дурят!
- Не видать Красной Армии... - пробормотала Настя. - Слушай,
Мальчиш-Плохиш, кончай ныть, а? Ты меня с мысли сбиваешь.
- Все-все, извини, - Коротков поднял руки. - Ася, мне идет, когда я молчу?
- Невероятно.
- Ладно, тогда побуду красивым.
И в этот момент зазвонил телефон.
1 2 3 4 5 6