Извини, - он слегка
отстранил Ольгу и снял висящее на двери короткое шелковое кимоно, в
котором любил ходить дома, особенно когда жарко.
Михаил вышел из ванной и направился на кухню. Ольга поплелась следом за
ним, не зная, как продолжить прерванный разговор.
- Так, - протянул он, заглядывая в холодильник, - чего бы мне поесть?
- Хочешь, я жаркое разогрею? - предложила Ольга.
- Ни за что, в такую жару горячее есть? Я бы чегонибудь холодненького
употребил. Салатик какой-нибудь, например.
- Я сейчас сделаю, - заторопилась она. - Посиди пять минут, я быстро.
Она вытащила из холодильника помидоры, огурцы, зеленый салат, лук и стала
быстро резать овощи. Михаил уселся рядом за стол, вытянул ноги, блаженно
вздохнул и закурил.
- Господи, как же хорошо дома, - медленно, со вкусом произнес он. - Мне
всегда было жалко мужиков, которые не знают, какое это наслаждение - после
работы идти домой. Особенно когда жена не работает, а ждет тебя. Оля, я,
наверное, очень счастливый. Как ты думаешь?
Ей стало почти физически больно. Он так ее любит, а ведь она собирается
ему сказать... Все те месяцы, что была любовницей Дударева, Ольга с ужасом
думала о том, что будет, если муж узнает. Он этого не переживет. Михаил
так любит ее, так верит ей... Она не боялась развода как такового, мысль
остаться одной с десятилетним ребенком Ольгу Ермилову не пугала, она была
женщиной активной и самостоятельной, неплохо зарабатывала и не держалась
за штамп в паспорте. Но она боялась нанести Михаилу удар, которого он не
заслуживал. Если бы можно было и сейчас ничего ему не говорить... Но,
видно, придется.
- Миша, я опять о Дудареве, - сказала она, не оборачиваясь и делая вид,
что поглощена нарезкой овощей для салата. - Может, тот следователь,
который его арестовал, не во всем разобрался?
- Может, - согласился он. - И что дальше?
- Ну... может, он разберется и выпустит его, как ты думаешь?
- Маловероятно. Слишком много улик против твоего знакомого. Он был
заинтересован в смерти жены. И кроме того, во время службы в армии он имел
дело со взрывчаткой и приобрел хорошие навыки в работе со взрывными
устройствами. Так что ничего твоему приятелю не светит. Но ты мне так и не
сказала, откуда знаешь его.
- Да так, познакомились на книжной ярмарке в "Олимпийском". Я Валерке
книжки искала, а Георгий тоже что-то выбирал. Разговорились. Он мне
посоветовал, в какой части зала поискать то, что мне нужно. Вот и все.
- И на основе этого случайного знакомства ты делаешь такие серьезные
выводы, что он хороший человек и не может никого убить? Милая, по-моему,
ты пытаешься заняться благотворительностью. Слушай, есть хочется просто
катастрофически. Ты скоро?
- Уже готово.
Ольга заправила салат майонезом и поставила тарелку на стол перед мужем.
Михаил взял кусок хлеба и принялся с аппетитом поедать свежие овощи.
- Кофе сделать? - спросила она.
- Да, будь добра.
Ольга насыпала зерна в кофемолку и нажала кнопку. Нервы были напряжены так
сильно, что громкое жужжание прямо под ухом казалось ей просто
непереносимым. Она с трудом удержалась, чтобы не швырнуть вибрирующую и
подвывающую машинку прямо на пол и не закричать.
- Значит, ты говоришь, он бывает на книжной ярмарке? - вдруг спросил муж.
- Да.
- Это хорошо, что ты сказала. Надо будет поискать там его связи.
- Миша, какие связи? Он не преступник! - в отчаянии заговорила Ольга.
- Он никого не убивал.
- Да тебе-то откуда это известно? Что ты его защищаешь, будто он тебе брат
родной? Спасибо, - он отодвинул пустую тарелку, - было очень вкусно.
- На здоровье. - Ольга набрала в грудь побольше воздуха, как перед прыжком
в воду. - Я хорошо знаю Георгия. Мне страшно и стыдно говорить тебе об
этом, но я его знаю очень хорошо. И я точно знаю, что он не убийца.
- Так, - Михаил выпрямился и с тревогой посмотрел на жену. - Что значит
"страшно и стыдно"? Что у вас за отношения?
- Близкие отношения, Миша. Очень близкие. Ну вот, теперь ты все знаешь.
Ольга обессиленно опустилась на стул и заплакала.
- Я прошу тебя, я умоляю... Сделай что-нибудь, поговори со следователем, у
тебя же есть связи... Объясни ему, что Георгий не мог совершить ничего
плохого. Я понимаю, теперь ты не захочешь больше жить со мной, ты имеешь
полное право выгнать меня. Хорошо, пусть так, выгони, только спаси его!
Она уже не думала о том, какую боль причиняет мужу, в голове стучала
только одна мысль: спасти Георгия, который ни в чем не виноват, он не
может быть виноват, он не мог убить свою жену! Михаил сидел бледный, руки
его дрожали.
- Вот, значит, как... Оля, но почему... Дрянь! - вдруг закричал он. -
Лживая дрянь! Сколько времени это длится?
- Полгода, - сквозь слезы сказала она.
- Полгода ты мне врала. Полгода ты бегала на свидания с ним, а мне плела
какое-то вранье про поликлинику и магазины, да? Полгода ты ложилась с ним
в постель, а потом приходила домой и обнимала меня, да? Да? Так это было?
Она кивнула.
- Мишенька, дорогой, ты прав, ты во всем прав, я бессовестная лживая
дрянь, ты можешь обзывать меня как хочешь, только спаси его!
Ольга зарыдала громко и отчаянно.
- И как я должен, по-твоему, спасать твоего любовника? - с внезапной
холодностью спросил муж.
- Поговори со следователем, попроси его... Раз ты в курсе событий, значит,
знаешь, кто ведет это дело. Скажи ему, что Георгий не виноват, тебе
поверят. Миша, пожалуйста! Я тебя умоляю! Хочешь, я на колени встану перед
тобой?
- Не надо, - его губы исказила брезгливая усмешка, - обойдемся без
патетики. Ну хорошо, допустим, я добьюсь, чтобы твоего хахаля выпустили. И
что потом? Ты выйдешь замуж за богатенького вдовца и бросишь меня с моей
милицейской мизерной зарплатой, так? И сына заберешь, чтобы он рос в холе,
неге и достатке? Или как ты себе представляешь дальнейшие события?
- Миша, я не знаю... Как ты скажешь, так и будет, только спаси его.
Скажешь - уйду, скажешь - останусь.
- Останешься? И будешь мне верной женой? Или будешь по-прежнему мне врать
и бегать к своему Дудареву на свидания?
- Я даю тебе слово, я клянусь тебе, я никогда больше не увижусь с ним,
если ты скажешь мне остаться. Я не буду тебе врать. Только сделай
что-нибудь...
Михаил молча вышел из кухни. Через несколько минут Ольга увидела его в
прихожей полностью одетым, в светлых брюках и легкой рубашке с короткими
рукавами.
- Куда ты? - спросила она с надеждой.
Может быть, Михаил внял ее мольбам и сейчас пойдет к тому следователю
договариваться.
- На работу.
- Ты сделаешь так, как я прошу?
- Не знаю. Это я задержал Дударева. Но теперь, когда выяснилось, что он
твой любовник, я не имею права вести дело. Я должен поставить в
известность руководство и передать дело другому следователю.
- Но ты поговоришь с ним? - настаивала Ольга.
- Вряд ли. Не в моих правилах выгораживать преступников, тем более убийц.
Кстати, твой любовничек знает, где я работаю?
- Конечно.
- Значит, он понимал, кто его допрашивает, но ни слова не сказал. Молодец,
джентльмен. Только все равно дурак. Сказал бы сразу, его бы в тот же
момент к другому следователю отправили, может, с другим-то ему больше
повезло бы. Пламенный привет, Ольга Васильевна!
Он с силой захлопнул дверь. Ольга неподвижно стояла в прихожей, тупо глядя
на то место, где только что стоял ее муж, словно продолжала разговаривать
с ним. "Сделай что-нибудь, - мысленно твердила она, - сделай все, что
нужно, чтобы его спасти, и я буду тебе верной женой до самой смерти".
Глава 2
Уголовное дело по факту убийства гражданки Дударевой Елены Нетровны принял
у следователя Ермилова Борис Витальевич Гмыря. Улики против мужа погибшей
показались Гмыре более чем весомыми, и выпускать задержанного он не
спешил. Правда, обыск на квартире Дударевых ценных результатов не принес,
не было обнаружено никаких следов того, что здесь изготавливалось взрывное
устройство и именно отсюда был послан смертоносный сигнал. Но Гмыря был
полностью согласен со своим предшественником Ермиловым: нажать кнопку мог
кто угодно, самому Дудареву делать это вовсе не обязательно. И теперь
встал вопрос о том, чтобы опрашивать поголовно всех жителей дома номер
восемь и соседних домов, не видел ли кто-нибудь поблизости от машины
подозрительных людей, которые слонялись без дела и выжидали неизвестно
чего. А может, кто-нибудь видел в момент взрыва, как сам супруг Елены
Петровны выходил на балкон? В конце концов, тот факт, что пульт в квартире
не обнаружен, еще ничего не означал, до приезда милиции времени прошло
немало, и виновник скоропостижной смерти любимой жены вполне мог успеть
задевать улику куда угодно, вплоть до мусоропровода, который, кстати, тоже
нужно проверить. Параллельно отрабатывался весь круг знакомых Георгия
Николаевича Дударева с целью выявления лиц, которым подозреваемый мог бы
поручить участие в столь щекотливом деле, как устранение собственной
супруги.
Оперативник Сергей Зарубин, шустрый смекалистый паренек крошечного
росточка, выполнял задание по опросу жителей микрорайона, где произошла
трагедия. Планомерно обходя квартиры, он чаще всего встречался с людьми,
которых в то жаркое воскресное утро не было в городе. Просто удивительно,
думал он, поднимаясь на очередной этаж и нажимая очередную кнопку звонка,
все кричат о своей нищете, а куда ни кинься - у всех дачи. На худой конец
- машины, на которых выезжают за город, подальше от душного каменного
мешка.
Ему было жарко, рубашка прилипала к спине, а брюки к ногам, и Сергей,
выйдя из отработанного подъезда, направился к расположенному неподалеку
киоску, чтобы купить банку пепси из холодильника. Попутно ему пришла в
голову мысль о том, что если Посторонний человек здесь был и ждал долго,
то не исключено, что он тоже подходил к киоску за чем-нибудь
прохладительным. Конечно, если это был матерый и опытный преступник, то он
не стал бы так глупо светиться, но ведь не все преступники опытные и
умные, среди них всякие попадаются, в том числе и не очень
предусмотрительные.
- Что у вас в холодильнике есть? - спросил он у сонного вида девицы,
торгующей в палатке.
- У нас есть все, - вяло протянула она. - На витрине все выставлено,
выбирайте.
- И что, прямо все-все-все, что на витрине, есть в холодном виде? -
недоверчиво переспросил Сергей.
- Все, - твердо ответила продавщица.
- И минералка без газа?
- "Вера" и "Святой источник". Вам какую?
- Давайте "Источник". Сколько с меня?
Девица назвала цену. Сергей долго рылся в кошельке, отсчитывая деньги, при
этом приговаривал что-то забавное, хитро поглядывая на разморенную духотой
девушку, и в конце концов втянул ее в разговор. Начали, естественно, с
обсуждения вопроса о том, как идет торговля в такую жарищу, потом плавно
перешли к постоянным покупателям - работникам близлежащих учреждений. А
потом Сергей, увидев, что настороженность его собеседницы пропала,
признался в своих истинных интересах.
- Ой, из милиции! - Девица отчего-то всплеснула руками и рассмеялась.
- Неужели таких маленьких в милицию берут?
- Конечно, еще как берут. Специально, чтобы никто не догадался, что я из
милиции, - доверительно сообщил Зарубин. - Так как, Лялечка, вспомним
чтонибудь про вчерашний день?
- Да чего там вспоминать-то, - она удрученно вздохнула, - мертвый был
день, конторы не работают, а жильцы все на дачах отсиживались. Город-то
пустой, вот и у меня торговля не идет.
- Тем более, - оживился оперативник. - Значит, покупателей было мало, вот
их всех и вспомните. Особенно утренних, тех, которые к вам подходили до
того, как машину рвануло.
- Пацан был, точно помню, и как раз перед тем, как грохнуло, - уверенно
сказала Лялечка.
- Что за пацан? Маленький?
- Да нет, не то чтобы очень. Лет восемнадцать, а может, и больше. Он
вообще-то худенький такой, субтильный. Но когда наклонился к окошку, я
заметила, что чисто выбрит. То есть не детское личико, а бритое,
понимаешь? И лицо очень напряженное, у детей такого не бывает.
- Замечательно! - обрадовался Сергей. - Еще что можешь про него сказать?
Как одет был?
- Одет обыкновенно, шорты светлые и "майка с какой-то надписью, я не
разобрала. Да, в руке шарик крутил. - Я еще подумала, зачем ему шарик?
- Какой шарик?
- Красненький.
- Большой?
- Да нет, вот такой, - Лялечка сложила большой и указательный пальцы,
обозначая диаметр шарика. - Вроде пластмассовый.
- И ловко крутил?
- Еще как! - Лялечка завистливо вздохнула. -
Если б я так умела, я бы не сидела тут, а в цирке выступала. Прямо Акопян.
"Акопян, значит, - с удовлетворением подумал Зарубин. - Чтобы так работать
с шариком, нужно постоянно тренироваться, все двадцать четыре часа в
сутки. Стало быть, можно говорить о привычке. Уже что-то".
Выпив залпом прямо возле киоска маленькую бутылку холодной воды, Сергей
прикупил с собой еще одну и отправился на поиски. Приметы, конечно,
аховые, но уж какие есть. Парень с шариком мог быть тем самым убийцей, а
мог быть просто прохожим, но его все равно надо найти, тем более что он,
вполне вероятно, видел убийцу.
И опять все сначала. Подъезд, лестница, этаж, дверь, звонок, вопрос: "Не
знаете ли вы худощавого юношу, который имеет привычку крутить в руках
шарик", слова благодарности, снова дверь, звонок, вопрос, лестница,
дверь... Ноги гудели, рубашка и брюки превратились во вторую кожу, которая
прилипла к телу так плотно, что, казалось, не отлипнет уже никогда.
К десяти вечера обход пришлось прекратить, люди не очень-то любят
открывать на ночь глядя дверь незнакомцам, даже показывающим солидное
удостоверение. Они нервничают и стараются ответить как угодно, ни во что
не вникая и не задумываясь, только чтобы незваный гость побыстрее ушел.
Вернувшись на следующий день утром, Зарубин продолжил прерванное накануне
занятие и к обеду, поскольку основная масса народу была на работе и дверь
ему никто не открывал, переместился в соседний квартал.
1 2 3 4 5 6