Когда Кастелл сидел у себя в лавке или в конторе, он одевался проще,
чем любой купец в Лондоне. Однако в глубине души он любил роскошь и по
вечерам, даже если никто не мог его увидеть, доставлял себе такое удо-
вольствие.
Едва взглянув на лицо Кастелла, Питер понял, что тот очень взволно-
ван. Кастелл обернулся на звук шагов Питера и сразу обратился к нему со
свойственной ему решительностью и твердостью в голосе:
- Что я услышал, Питер? Ты убил человека перед воротами дворца? Ссо-
ра! Бунт, который едва не дошел до кровопролития между англичанами с то-
бой во главе и стражей его преосвященства де Айала. Король арестовал те-
бя, а этот сеньор взял на поруки. Это правда?
- Совершенная, - спокойно ответил Питер.
- Тогда я погиб, мы все погибли! О, будь проклят тот час, когда я
пустил человека вашей кровожадной профессии в свой дом! Что ты можешь
сказать?
- Что я хочу ужинать, - ответил Питер. - Те, кто начал рассказывать
эту историю, пусть и кончают ее. У них язык привешен лучше, чем у меня!
- И он сердито посмотрел на Маргарет, которая открыто смеялась, в то
время как важный д'Агвилар улыбался.
- Отец, - вмешалась Маргарет, - не сердись на кузена Питера. Его
единственная вина в том, что у него слишком тяжелая рука. Виновата я,
потому что захотела остаться, чтобы посмотреть на короля, хотя и Питер и
Бетти были против. А потом этот грубиян, - и ее глаза наполнились слеза-
ми стыда и гнева, - схватил меня, и Питер сбил его с ног. Когда же тот
набросился на Питера с мечом, Питер убил его своей палкой, ну и... потом
случилось все остальное.
- Это было великолепно проделано! - сказал д'Агвилар своим мягким го-
лосом с иностранным акцентом. - Я видел все и был уверен, что шотландец
вас убьет. Я еще понимаю, как вы сумели отпарировать удар, но как вы ус-
пели ударить его прежде, чем он напал вновь, - о, это...
- Ну ладно, - вмешался Кастелл. - Давайте сначала ужинать, а потом
поговорим. Сеньор д'Агвилар, я надеюсь, вы окажете мне честь, разделив с
нами наш скромный ужин? Хотя, конечно, трудно после королевского пира
сесть за стол купца.
- Это вы мне оказываете честь, - ответил д'Агвилар, - что же касается
пира, то в связи с постом его величество очень воздержан. Я почти ничего
не ел и, так же как и сеньор Питер, весьма голоден.
Кастелл позвонил в серебряный колокольчик, и слуги принесли обильный
и вкусный ужин. Пока они расставляли блюда, купец подошел к буфету, вде-
ланному в стену, и вынул оттуда две оплетенные бутыли. Он осторожно от-
купорил их и объявил, что хочет угостить сеньора вином его родной стра-
ны. При этом он прочитал по-латыни молитву и перекрестился. Д'Агвилар
последовал его примеру, присовокупив, что он рад обнаружить, что оказал-
ся в доме такого доброго христианина.
- А кем, вы думаете, я еще могу быть? - спросил Кастелл, бросив на
него проницательный взгляд.
- Я ничего не думаю, сеньор, - ответил д'Агвилар, - но, увы, не все
же христиане. В Испании, например, есть много мавров и... евреев.
- Я знаю, - сказал Кастелл, - я ведь торгую и с теми и с другими.
- Тогда вы, наверное, бывали в Испании?
- Нет, я английский купец. Но попробуйте это вино, сеньор, оно из
Гранады, и одно это уже говорит за то, что оно хорошее.
Д'Агвилар пригубил, а потом выпил весь бокал.
- Вино действительно превосходное, - сказал он. - У меня нет подобных
даже дома в моих подвалах.
- Значит, вы живете в Гранаде, сеньор д'Агвилар? - спросил Кастелл.
- Иногда, когда я не путешествую. У меня там есть дом, который оста-
вила мне моя мать. Она любила этот город и купила у мавров старый дво-
рец. А вам, сеньора, не хотелось бы повидать Гранаду? - спросил он, об-
ращаясь к Маргарет. Похоже было, что он хочет переменить тему разговора.
- Там есть великолепное здание, его называют Альгамбра [2]. Оно видно из
окон моего дома.
- Вряд ли моя дочь когда-либо увидит его, - обронил Кастелл. - Я не
думаю, что она посетит Испанию.
- Вы не думаете, но кто может знать? Один лишь бог и его святые. -
Д'Агвилар опять перекрестился и принялся расписывать красоты Гранады.
Он был прекрасный рассказчик, с приятным голосом, и Маргарет с инте-
ресом слушала его, забывая о еде, а ее отец и Питер наблюдали за ними
обоими. Наконец ужин был окончен, слуги убрали со стола и удалились. Тут
Кастелл обратился к Питеру:
- Ну, а теперь рассказывай свою историю.
Питер рассказал ему все в нескольких словах, не упустив, однако, ни-
чего.
- Я не виню тебя, - сказал купец, когда Питер закончил, - и понимаю,
что ты не мог действовать иначе. Я виню Маргарет, потому что я разрешил
ей прогуляться с тобой и Бетти только до реки и приказал остерегаться
толпы.
- Да, отец, это моя вина, и я прошу у тебя прощения, - сказала Марга-
рет так покорно, что Кастелл не нашел в себе сил бранить дочь.
- Прощения ты должна просить у Питера, - пробормотал он, - похоже, он
попадет в тюрьму за это дело, да еще его будут судить за убийство. Не
забывай, это был слуга де Айала, с которым наш король не захочет портить
отношения, а де Айала, по-видимому, весьма рассержен.
Эти слова напугали Маргарет. Ее сердце сжалось при мысли, что Питер
может пострадать. Она побледнела, и глаза ее опять наполнились слезами.
- О, не говори так! - воскликнула она. - Питер, тебе нужно немедленно
скрыться.
- Ни в коем случае, - твердо ответил тот. - Ведь я дал слово королю,
а этот иностранный господин поручился за меня.
- Что же делать? - продолжала Маргарет; затем повернулась к д'Агвила-
ру и, сжимая свои тонкие пальцы, обратилась к нему, с надеждой глядя в
лицо. - Сеньор, вы так могущественны, и вы в дружбе с сильными людьми,
помогите нам!
- Разве я здесь не для того, чтобы сделать это? Хотя, я думаю, чело-
век, который может созвать половину Лондона себе на помощь, как это сде-
лал на моих глазах ваш кузен, вряд ли нуждается в моей поддержке. Однако
послушайте меня. Испания имеет здесь при дворе двух послов - де Айала,
который оскорблен, и доктора де Пуэбла, друга короля. Как это ни стран-
но, де Пуэбла не любит де Айала. Но он любит деньги, которые, вероятно,
можно добыть. Итак, если обвинение будет предъявлено не священником де
Айала, а де Пуэбла, который знает ваши законы и ваш суд, то... вы пони-
маете меня, сеньор Кастелл?
- Понимаю, - ответил купец. - Но как я могу подкупить де Пуэбла? Если
я предложу ему деньги, он только потребует еще.
- Я вижу, что вы знаете его светлость, - сухо заметил д'Агвилар. - Вы
совершенно правы, никаких денег предлагать не нужно. Подарок должен быть
сделан после того, как будет получено помилование, не раньше. О, де Пу-
эбла знает, что слово Джона Кастелла так же ценится в Лондоне, как и
среди евреев Гранады и купцов Севильи. В обоих этих городах я слышал о
богатстве купца Кастелла.
При этих словах глаза Кастелла вспыхнули, но он только сказал:
- Может быть. Но как я могу добраться до посла, сеньор?
- Если вы разрешите, это будет моя задача. А теперь скажите, какую
сумму вы считаете возможной, чтобы выручить вашего друга из неприятнос-
тей. Пятьдесят золотых?
- Это слишком много, - возразил Кастелл. - Убитый мерзавец не стоит и
десяти. Кроме того, шотландец был нападающей стороной и платить вообще
ничего не следует.
- Сеньор, в вас говорит купец. Вы опасный человек, если вы думаете,
что миром должна управлять справедливость, а не короли. Мерзавец не сто-
ит ничего, но слово де Пуэбла, замолвленное королю Генриху, стоит доро-
го.
- Ладно, пусть будет пятьдесят золотых, - сказал Кастелл, - и я зара-
нее благодарю вас за посредничество. Вы возьмете деньги сейчас?
- Ни в коем случае. Только тогда, когда я принесу решение о помилова-
нии. Сеньор, я буду у вас и сообщу, как обстоят дела. Прощайте, прекрас-
ная сеньора. Пусть святые заступятся за того покойного мошенника, благо-
даря которому я познакомился с вами, и благословят ум вашего отца и
крепкую руку вашего кузена. До следующей встречи.
Д'Агвилар с поклоном удалился, провожаемый слугой.
- Томас, - сказал Кастелл слуге, когда тот вернулся, - ты умеешь хра-
нить тайны. Надень-ка шапку и плащ и проследи, куда пошел этот испанец.
Узнай, где он живет, и выспроси о нем все, что сумеешь. Поторапливайся!
Слуга поклонился и исчез. Кастелл прислушался, пока не донесся стук
запираемой двери, потом повернулся к Питеру и Маргарет, сказал:
- Не нравится мне это дело. Я чувствую, оно принесет нам несчастье. И
испанец этот мне тоже не нравится.
- Он выглядит очень благородным джентльменом и высокого происхожде-
ния, - сказала Маргарет.
- Да, очень благородным, слишком благородным, и высокого происхожде-
ния, слишком высокого, если я не ошибаюсь. Таким благородным и такого
высокого происхождения... - Кастелл остановился и затем добавил: - Дочь
моя, ты своим своеволием привела в движение страшные силы. Иди в постель
и моли бога, чтобы они не обрушились на наш дом и не сокрушили его и
нас.
Маргарет удалилась, перепуганная и слегка возмущенная - что плохого
она сделала? И почему ее отец не доверяет этому красивому испанцу?
Когда она ушла, Питер, который за все время почти ничего не произнес,
поднял голову и прямо спросил:
- Чего вы боитесь, сэр?
- Многого, Питер. Во-первых, что из меня благодаря этому делу вытянут
много денег. Известно ведь, что я богат. А вытянуть деньги не считается
тяжелым грехом. А во-вторых, если я буду противиться, это может вызвать
вопросы.
- Какие вопросы?
- Ты слышал когда-нибудь, Питер, о новых христианах, которых испанцы
называют маранами?
Питер кивнул головой.
- Тогда ты должен знать, что мараны - это крещеные евреи. Так вот, -
я рассказываю тебе об этом потому, что ты умеешь хранить тайны, - мой
отец был мараном. Как звали его, не важно, пусть лучше имя его будет за-
быто. Но он бежал из Испании в Англию по причинам, которые касались его
одного, и взял имя той страны, откуда приехал, - Кастилии, или Кастелл.
А так как закон не разрешает евреям жить в Англии, он принял христианс-
кую веру. Не доискивайся причин, почему он это сделал, они похоронены
вместе с ним. Он крестил и меня, своего единственного сына. Мне тогда
было десять лет. Его очень мало интересовало, как я клялся: отцом Авраа-
мом или святой Марией. Документ о моем крещении до сих пор лежит у меня
в стальном ящике. Так вот, отец был умный человек, и он создал свое де-
ло. Когда же двадцать пять лет назад он умер, то оставил мне немалое
состояние. В этот же год я женился на англичанке, двоюродной сестре тво-
ей матери. Я любил ее, был счастлив с ней и дал ей все, о чем она могла
мечтать. Но после рождения Маргарет - это было двадцать три года назад,
- она заболела и уж не могла оправиться. Спустя восемь лет она умерла.
Ты помнишь ее, ведь ты был уже юношей, когда она привезла тебя сюда и
взяла с меня обещание, что я всегда буду помогать тебе, так как, кроме
твоего отца, сэра Питера, не оставалось никого из вашего старинного ро-
да. Сэр Питер вопреки моему совету поставил все на этого узурпатора и
мошенника Ричарда, который обещал облагодетельствовать его, а сам тем
временем забрал у него все деньги. Твой отец был убит при Босворте, ос-
тавив тебя без земель, без денег и в немилости, и тогда я предложил тебе
кров, и ты, как умный человек, снял свои доспехи и надел суконную одежду
купца, став моим партнером по торговле, хотя твоя доля в прибылях была
ничтожна. Теперь ты опять сменил трость на сталь, - и Кастелл глянул на
меч шотландца, лежавший на маленьком столике, - а Маргарет вызвала к
жизни те страшные силы, о которых я говорил.
- Что вы имеете в виду, сэр?
- Этого испанца, которого она привела в дом и нашла таким приятным.
- Вы что-нибудь знаете о нем?
- Подожди минутку, и я расскажу тебе.
Джон Кастелл взял лампу и вышел из комнаты. Вскоре он вернулся, держа
в руках письмо и расшифрованный текст, написанный его собственной рукой.
- Это, - сказал он, - письмо от моего компаньона и родственника Хуана
Бернальдеса, марана, живущего в Севилье, где находится двор Фердинанда и
Изабеллы. Помимо других дел, он пишет мне: "Я предупреждаю всех братьев
в Англии, чтобы они были осторожны. Я узнал, что некто, чье имя я не мо-
гу упомянуть даже в шифрованном письме, могущественный и высокопостав-
ленный человек, который, хотя и известен как любитель наслаждений и рас-
путник, является одним из самых ярых фанатиков Испании, послан или в
ближайшее время будет послан из Гранады, где он жил, чтобы наблюдать за
маврами, в Англию в качестве посла, для того чтобы заключить секретное
соглашение с королем. Должен быть составлен список богатых маранов, име-
на которых хорошо известны здесь, с тем чтобы, когда настанет момент для
истребления всех евреев и маранов, их можно было схватить и доставить в
Испанию на суд инквизиции. Он должен также договориться о том, чтобы ни
одному еврею или марану не разрешалось искать убежища в Англии. Ис-
пользуй эту информацию и предупреди всех, кого это касается".
Вы думаете, д'Агвилар и есть этот человек? - спросил Питер, пока Кас-
телл складывал письмо и прятал его в карман своего камзола.
- Думаю, да. Я уже слышал, что лиса вышла на охоту и надо следить за
своими курятниками. А ты разве не заметил, что он крестился как священ-
ник и как он говорил о том, что находится среди добрых христиан? Потом,
сейчас великий пост, а у нас, к несчастью, на столе было мясо, хотя ник-
то из нас не ел его, Ты ведь знаешь - добавил поспешно Кастелл, - я не
очень строго соблюдаю всякие церковные правила. Испанец заметил это и
притронулся только к рыбе, хотя выпил немало сладкого вина. Я уверен,
сообщение об этом мясе будет отправлено в Испанию с первым же курьером.
- А если и так, что за беда? Мы живем в Англии, и англичане не подчи-
няются испанским законам и обычаям. По-моему, сеньор д'Агвилар убедился
в этом сегодня около дворца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40