Разве тебе не кажется, что это очень важно?
Она покачала головой, стиснув зубы.
– Ты сумасшедшая, – пробормотала она.
Эта была совсем не та Бри, которую я знала.
– Что с тобой, Бри? – спросила я, стараясь сдержать слезы злости. – За что ты злишься на меня?
Она коротко пожала плечами.
– Мне кажется, ты не откровенна со мной, – ответила она, снова отвернувшись к окну. – Похоже, что я никогда тебя не знала.
Я не могла сообразить, что ей ответить.
– Бри, я же тебе говорила. Думаю, ты и Кэл были бы прекрасной парой. Я не флиртовала с ним. И никогда не вызывала его на это. Не садилась рядом.
– Ты – нет. А вот он постоянно так делает. Но почему?
– Потому что хочет, чтобы я стала ведьмой.
– Но почему? Почему его совсем не заботит, станем ли ведьмами я или Робби? Почему он играет с тобой в игры-загадки, несет тебя в бассейн, говорит, что у тебя есть дар, способности? Почему ты делаешь заклинания? Ты официально даже не ученик и уж тем более не ведьма.
– Не знаю, – в смятении ответила я. – Во мне вроде как что-то просыпается. А что, я не знаю. И хочу узнать, что это такое… кто я на самом деле.
Бри помолчала некоторое время. Я начала различать во тьме тихие звуки: слабое тиканье моих часов, дыхание Бри, потрескивание остывающего автомобиля. На меня и на весь автомобиль словно накатилась темная волна, и я инстинктивно сжала себя руками. И тут как гром среди ясного неба.
– Я не хочу, чтобы ты сегодня ехала туда, – сказала Бри.
Я почувствовала, что у меня перехватило горло.
Бри сняла соринку со своих голубых шелковых брюк, потом стала внимательно рассматривать свои ногти.
– Я думала, что хочу, чтобы мы все делали вместе, – сказала она. – Но я ошибалась. Чего я действительно хочу – чтобы Виккой занималась только я. И я очень стараюсь. Я посещаю все круги, не пропустив ни одного. Я нашла тот магазин практической магии. Я хочу, чтобы Викка была только для меня и Кэла. А ты его отвлекаешь. При тебе он становится каким-то рассеянным. Особенно теперь, когда ты вроде бы умеешь делать заклинания. Я не знаю, как ты там все это сделала, но Кэл только об этом и говорит.
– Не могу поверить, – прошептала я. – Боже мой, Бри! Для тебя Кэл важнее меня? Важнее нашей дружбы?
Горячие слезы хлынули из моих глаз. Я со злобой вытирала их: мне не хотелось плакать перед ней.
Бри казалась менее расстроенной, чем я.
– Ты бы сделала то же самое, если бы любила Кэла, – заявила она.
– Бред собачий! – завопила я, когда она снова завела мотор. – Это бред, я бы так не сделала.
Бри круто развернула машину в обратную сторону, прямо посреди Уиллер-роуд.
– Знаешь, когда-нибудь ты поймешь, какую делаешь глупость, – горько сказала я. – Когда про это узнают наши ребята, они посмеются над тобой. Кэл – это только один из парней в длинном ряду. Когда он надоест тебе и ты его бросишь, тебе будет не хватать меня.
Услышав это, Бри помолчала, потом уверенно кивнула.
– Когда я и Кэл будем по-настоящему вместе и все успокоится, вот тогда и посмотрим.
Я взглянула на нее.
– У тебя бред, – запальчиво ответила я. – Куда мы едем?
– Я отвезу тебя домой.
– К чертям все это! – крикнула я и открыла дверцу со своей стороны.
Удивленная и испуганная, Бри так резко нажала на тормоз, что меня бросило вперед, и я чуть не разбила лоб о приборную доску. Я торопливо отстегнула ремень безопасности и выпрыгнула на дорогу.
– Спасибо, что подвезла, Бри, – сказала я, изо всей силы захлопывая дверь.
А Бри, отъехав метров двадцать, круто развернулась и со свистом пронеслась мимо меня по направлению к дому Мэтта. Я стояла на обочине, дрожа от злости и унижения.
За одиннадцать лег дружбы с Бри у нас были взлеты и падения. В первом классе она как-то принесла на ланч три шоколадных печенья, а у меня было два пирожных. Я предложила поменяться один на один, а она отказалась. Тогда я вырвала у нее печенье и быстро сунула его себе в рот. Не знаю, кто из нас больше испугался, она или я. Мы не разговаривали целую бесконечную неделю, а когда я принесла ей в подарок шесть сделанных вручную листов почтовой бумаги, на каждом из которых стояла тщательно выведенная цветными карандашами буква «Б», мы помирились.
В шестом классе она попросила у меня списать тест по математике, а я отказала. Мы не разговаривали два дня. Она списала у Робби, и мы больше никогда об этом не вспоминали.
В прошлом году мы затеяли самую безобразную за все годы нашей дружбы свалку: пытались выяснить, что такое фотография – искусство или ремесло, когда любой болван может схватить удачный момент. Я не помню, кто из нас что отстаивал, но кульминацией этого спора стала дикая драка у нас на заднем дворе. И только подоспевшая мама сумела прекратить ее.
Тогда мы не разговаривали две с половиной недели, пока обе не подписали пакт о примирении. У меня даже сохранилась его копия.
Мне было холодно. Я застегнула молнию на куртке до самого подбородка, подняла капюшон и зашагала к дому Мэтта, но вовремя поняла, что идти придется слишком долго. Слезы ручьем бежали по моему лицу, я никак не могла унять их. Как могла Бри так поступить со мной?
В расстройстве я развернулась и пустилась в долгий путь домой.
Остроконечный месяц казался таким близким, что при желании я могла бы различить кратеры на его поверхности. Я вслушивалась в звуковую симфонию ночи, создаваемую насекомыми, зверями, птицами. Зрение и слух у меня обострились. Я могла разглядеть насекомое на дереве за шесть метров отсюда, птичьи гнезда высоко на деревьях, а в гнездах – круглые головки спящих птиц. Я слышала биение птичьих сердец и чувствовала тяжкий ритм своего собственного сердца.
Я постаралась подавить свои чувства и крепко зажмурила глаза, но слезы продолжали литься.
Я не знала, сможем ли мы с Бри выйти когда-нибудь из этого положения. И плакала об этом. И еще плакала оттого, что все случившееся означало: теперь Кэл и Бри будут вместе. Она этого добьется. Я плакала так, что у меня заболел живот: я понимала, что теперь должна наглухо закрыть все двери внутри себя, двери, которые совсем недавно были открыты настежь.
21. Тонкая линия
Каждый раз, когда вы влюбляетесь, будь это камень, дерево, любовник или дитя, знайте, что к вам прикоснулась великая магия.
Сабина Фальконуинг, в кофейне Сан-Франциско, 1980 г.
На следующий день рано утром зазвонил телефон. Это был Робби.
– Что происходит? – спросил он. – Вчера ночью Бри сказала, что ты больше никогда не придешь на круг.
Предположение Бри, что я так легко сдалась, взбесило меня. С трудом сдерживая себя, я ответила:
– Это не так. Этого хочет она, а не я. В следующую субботу будет праздник Самхейн, и я обязательно приду.
Робби помолчал несколько секунд.
– А что произошло между вами? Вы же лучшие подруги.
– Тебя это не касается, – коротко ответила я.
– Ты права, – сказал он. – Может быть, я и не хочу этого знать. Ну ладно, мы встречаемся на кукурузном поле, к северу от города, с другой стороны дороги от того места, где праздновали Мабон. Собираемся в одиннадцать тридцать, и если мы решим, что хотим быть посвященными в ученики новой группы ведьм, это должно произойти именно в полночь.
– Класс! А ты… ты собираешься пройти посвящение?
– По-настоящему мы об этом еще не говорили и пока ничего не решили. Кэл просил каждого из нас подумать, потому что это очень личное дело. Да, и каждый должен что-то привезти. Я по своей инициативе сказал, что ты захватишь цветы и яблоки.
– Спасибо, Робби. – Я искренне поблагодарила его. – Надо как-то специально одеться?
– Черное или оранжевое. Завтра увидимся.
– Хорошо, и еще раз – спасибо.
Церковь в этот день была полна, как всегда. Отец Хочкисс в своей проповеди сказал: самое главное, чтобы в оборонительной линии не было разрывов, дабы дьявол не смог проникнуть в наши души.
Я наклонилась к Мэри-Кей.
– Заметь, – прошептала я, – никаких лазеек для дьявола.
Она спрятала улыбку, прикрывшись программкой.
В этот день, несмотря на проповедь отца Хочкисса, я была как никогда поглощена службой. Если я полностью посвящу себя учению Викка, смогу ли посещать церковь, думала я. И еще я знала, что родители убьют меня. Позже, если мне придется выбирать между тем или другим, тогда я этот выбор и сделаю. Но не сейчас. Я вспомнила слова Полы Стин: человек сам решает, что для него главное.
Сегодня я слушала гимны, которые на мощном европейском органе исполняла миссис Лавендер. Она играла в нашей церкви, еще когда мама была маленькой девочкой. Мне нравились свечи, запах ладана, торжественные процессии священнослужителей в золотых одеяниях и прислуживающие у алтаря мальчики и девочки в белом. Я тоже пару лет прислуживала у алтаря, как и Мэри-Кей. Все здесь было привычно и знакомо.
После службы мы пообедали в ресторане, а потом я поехала в бакалейный магазин с длинным списком закупок на неделю. По пути я завернула в Ред-Килл, в магазин практической магии. Я не собиралась ничего покупать и надеялась, что никого здесь не встречу. Просто стояла в книжной секции и смотрела, что здесь есть о празднике Самхейн. Я решила купить черную свечу к следующей субботе, потому что черный цвет предохраняет от негативных явлений. Вот бы купить для Бри целую связку черных свечей, мелькнула у меня мысль.
Я все еще сердилась на нее. Чего стоило ее высокомерное заявление о том, что она выкинет меня из круга! Это еще раз подтверждает тот факт, что в нашей дружбе она всегда была лидером, а я – вечно на вторых ролях. Только теперь мне все стало ясно, и я разозлилась еще больше. В том числе и на себя.
Мне было страшно идти завтра в школу.
– Могу я чем-нибудь вам помочь?
Пожилая женщина с приятным лицом, чуть ниже меня ростом, улыбаясь, остановилась рядом, когда я рассматривала свечи. Я решила опередить ее.
– О, да. Мне нужна черная свеча для Самхейна.
– Конечно. – Она кивнула и протянула руку к секции, где стояли черные свечи. – Вам повезло, у нас осталось совсем немного. Люди расхватывали их всю неделю. Она подала мне две разные черные свечи: одну толстую, похожую на колонну, длиной около метра, и другую – конусообразной формы, сантиметров тридцать в длину.
– Они обе подойдут, – сказала она. – Длинная горит дольше, но и конус смотрится очень элегантно.
Тонкая длинная свеча в виде колонны стоила гораздо дороже.
– Ну, мне кажется, я возьму… свечу-колонну.
Я хотела сказать – конус, но у меня почему-то не получилось. Женщина понимающе кивнула.
– Думаю, эта свеча в виде колонны жаждет поехать с вами, – сказала она, будто свечи могут выбирать себе владельца. – Это все, что вы хотели?
– Да.
Я шла за ней к кассе, думая о том, насколько она приятнее, чем тот продавец.
– Если мне надо принести цветы на праздник Самхейн, то что лучше выбрать? – несколько смущенно спросила я.
Она улыбнулась, завертывая мою покупку.
– Каждый цветок хотел бы, чтобы вы его купили, – приветливо ответила она. – Потом внимательно посмотрела мне в глаза, будто ища в них что-то. – Вы… – начала она. – Вы, наверное, и есть та девочка, о которой мне говорил Дэвид.
– А кто такой Дэвид?
– Другой продавец. Он сказал, что заходила молодая ведьма, которая притворялась, будто она вовсе не ведьма. Так это вы, не правда ли? Вы – подруга Кэла.
Я была ошеломлена.
– Ну…
Она широко улыбнулась.
– Да, это вы, отлично! Как приятно встретить вас! Меня зовут Алиса. Если вам еще что-то понадобится, только дайте мне знать. Вам ведь придется ехать по трудной дороге.
– Откуда вы знаете? – необдуманно спросила я.
Она как будто удивилась.
– Просто знаю. И вы знаете, почему. Вы ведь понимаете, о чем я говорю, – сказала она, кладя мою свечу в пакет.
Я ничего не ответила. Схватила пакет и буквально вылетела из магазина, заинтригованная и расстроенная одновременно.
Утром в понедельник я демонстративно дерзко подошла к нашей компании, которая сидела на скамейках, и бросила рюкзак на землю. Бри сделала вид, что не замечает меня.
– Нам не хватало тебя вечером в субботу, – сказала Дженна.
– Бри сказала, что ты больше никогда не придешь, – вставил Итан.
Вот оно что. Это был открытый вызов. Я почувствовала на себе взгляд Кэла.
– Нет, я приду. Я хочу быть ведьмой, – прямо заявила я. – Думаю, что вы примете меня.
Дженна нервно хихикнула. Кэл улыбнулся, я тоже улыбнулась и увидела, что Бри стиснула зубы.
– Это круто, – сказал Итан, легонько толкая Шарон коленом в бедро. – Подвинься.
Шарон со вздохом подвинулась, а Итан усмехнулся. Я смотрела на них, вдруг осознав, что между ними что-то есть. Это поразило меня – Шарон и Итан? Чем они могут быть интересны друг другу?
– Ох, чужестранка, – шутливо проворчал Мэтт, и Рейвин ухмыльнулась.
Подошла Тамара.
– Привет, – сказала я.
Мне было по-настоящему приятно видеть ее.
– Привет, – ответила Тамара, обводя взглядом нашу группу. – Эй, Морган, ты сделала домашнюю работу по функциям? Я застряла на третьем номере.
– Да, сделала. Хочешь взглянуть?
– Еще как.
Я подняла свой рюкзак.
– Нет проблем. Увидимся позже, – попрощалась я со всеми, и мы с Тамарой пошли в школьную библиотеку.
Почти десять минут мы с ней работали над задачей, и это было очень кстати: я почувствовала себя почти нормально.
– Я рад, что ты придешь на Самхейн, – сказал Кэл.
Я шла из класса математики, а он следовал за мной. Мой шкафчик был напротив школьной столовой. Мне надо было переменить книги, потому что сейчас, как всегда по средам, предстояло занятие в химической лаборатории.
Я кивнула в ответ и набрала комбинацию цифр на замке шкафчика.
– Я читала про Самхейн и с нетерпением жду его, – сказала я.
– Подумай, хочешь ли ты пройти посвящение в ученики, – проговорил он. – Тебе надо хорошенько обдумать, желаешь ли ты стать членом повой группы ведьм. – Он нагнулся над шкафчиком, улыбнулся, и легкие морщинки появились у его глаз. – Я знаю, как трудно тебе приходится дома.
Я осмелилась взглянуть ему прямо в глаза. В них открывалась бездна, и эта бездна притягивала меня со страшной силой.
– Да, я хочу стать учеником, – сказала я. – Даже если ты не будешь верховным жрецом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18