Умеет так смотреть в глаза собеседнику, что тот начинает себя чувствовать полностью в его власти. Я видела, как он входил в зал, где находились люди, ненавидящие его, и через десять минут они вели себя как комнатные собачки.
– И ты говорила матери о своих предчувствиях?
– Постоянно. – Она горько улыбнулась. – Но это была пустая трата времени. Шеридан понимал, что я догадываюсь о его намерениях. Он проводил с моей матерью почти все свободное время, стараясь держать ее вдали от меня. Он хотел поссорить нас, говоря ей, что я расстроена из-за гибели отца и не хочу, чтобы она общалась с другими мужчинами, что я ее ревную. Позднее я узнала, что он сказал ей, что я к нему приставала и, когда он якобы меня отверг, пришла в бешенство.
– И твоя мать ему поверила?
Бет пожала плечами:
– Больше всего на свете ее пугала перспектива остаться одной, без мужчины, на которого бы она могла опереться. Примерно через год после свадьбы она сказала мне, что подозревает, что у Шеридана есть любовница. Я посоветовала ей прогнать его. Но она возразила, что у нее нет достаточных оснований и, кроме того, пока он держит себя в рамках приличий, лучше сохранять мужчину в своей жизни, даже если он ей изменяет, чем остаться одной.
Бет снова посмотрела на небо, затем вздохнула и, облокотившись на перила, устремила взгляд на Дика.
– Я скажу тебе одну вещь – я никогда не буду похожей на нее. Если женщина позволяет мужчине чрезмерно опекать себя, она рискует превратиться для него в безделушку.
Дик невольно рассмеялся:
– Не вижу здесь проблемы, дорогая. Любой мужчина, который попытается превратить тебя в безделушку, поймет, что играет с огнем.
– Ты мне нравишься, Стэнли. В отличие от большей части мужчин, которые всегда принимали в расчет мое богатство и положение в обществе, тебя, похоже, это не очень волнует.
Дик пожал плечами:
– У меня нет опыта общения с богатыми женщинами. Но, насколько я могу судить, ты ничем не отличаешься от других женщин, разве что только тем, что можешь купить себе множество «игрушек» – дорогих и бесполезных вещей.
Она улыбнулась:
– Для большинства только эти игрушки и имеют значение. – Улыбка стала горькой, затем и вовсе исчезла. – Хотя вряд ли Шеридан оставил что-нибудь на моем счете. Насколько я могу судить, он использует мой денежный фонд, чтобы финансировать свою избирательную кампанию. Каким-то образом он сумел найти к нему доступ и перевел деньги на свой счет. То ли он успел убедить мою мать подписать доверенность, то ли просто подделал ее подпись.
Она посмотрела на Дика и усмехнулась.
– Итак, Стэнли, у тебя на руках женщина, которая считается богатой, но у которой почти или совсем нет денег. Надеюсь, ты не рассчитываешь на большое вознаграждение за свою помощь?!
7
Последние два месяца не прошли для Бет даром – она была слишком бледна, слишком худа, вокруг глаз появились темные круги. В общем она выглядела… загнанной.
Она подумала о Форест Хиллз, почувствовав страх, поборола его, напомнив себе, что теперь она в безопасности, что Шеридан так просто ее не поймает, что она теперь не одна – Дик Стэнли не оставит ее.
Да, если бы не Дик, неизвестно, что бы с ней сейчас было, где бы она была. В больнице, связанная, или, может быть, убитая, в канаве…
В последнем случае Шеридан опознал бы ее, любимую, но больную падчерицу, и устроил бы пышные похороны. Люди бы выражали ему свои соболезнования, качали головами и говорили, как это ужасно потерять в течение одного года жену и дочь…
Она взяла ночную рубашку и приложила к себе, затем улыбнулась и надела ее. Она была из тончайшего шелка. Бет ощутила его прикосновение к коже, такое легкое и приятное.
Судя по выбору одежды, у Криса Вудстока не было никаких сомнений относительно того, чем они с Диком собирались здесь заниматься.
Снова улыбнувшись, она потянулась за щеткой и стала расчесывать волосы, радуясь тому, что присланный Вудстоком дорогой шампунь вернул ее волосам блеск и шелковистость. Кем бы ни был этот загадочный человек, он обладал хорошим вкусом в том, что касалось женских туалетных принадлежностей. Слегка изогнувшись в талии, она откинула волосы назад и неожиданно встретилась взглядом с голубыми глазами Дика.
Он стоял в дверях, небрежно прислонившись к косяку, скрестив на груди руки. Бет замерла. Долгую напряженную минуту они глядели друг на друга, затем Дик слегка улыбнулся, оттолкнулся от двери и подошел к шкафу, не глядя на нее.
– Этой ночью тебе уже не потребуется ангел-хранитель, так что я лягу спать в гостиной. – Он раскрыл дверцу шкафа и взял с полки подушку и одеяло. – Только сделай одолжение, не запирай дверь, чтобы мне не пришлось ее взламывать, если тебе приснится какой-нибудь кошмар.
– Хорошо. – Бет внезапно почувствовала себя неловко. Перед ней был мужчина, с которым она занималась любовью, который ухаживал за ней последние три или четыре дня, пару раз он вместе с ней принимал душ.
– Эта… ночная рубашка тебе очень идет!
– Да, жена твоего родственника, должно быть, любит его – у него хороший вкус.
Дик фыркнул и перекинул одеяло через плечо.
– Крис закоренелый холостяк, он объясняет это своей работой, но я подозреваю, что он просто боится за свою свободу. Но ты права – у него хороший вкус. – Он окинул ее внимательным взглядом. – Очень хороший вкус.
– Вероятно, у него неправильное представление о наших отношениях.
В глазах Дика появились веселые огоньки.
– Что ты имеешь в виду?
Она протянула Дику пачку пакетиков с презервативами.
– Я нашла это в сумке. Предполагаю, что это для тебя.
Дик рассмеялся:
– Значит, он закупил две дюжины! Да, Крис явно переоценивает мои способности или же знает о мужских возможностях то, что неизвестно мне.
Он снова рассмеялся и убрал пакетик в карман рубашки, в глазах его все еще светились озорные огоньки.
– Мужчине нравится, когда его женщина думает только о нем и не отвлекается.
Она пыталась сдержать смех, но это было невозможно. Они оба смеялись, забыв о Шеридане, Форест Хиллз, о кошмарах последних четырех дней, забыв обо всем.
– Похоже, у тебя много понимающих друзей.
– Понимающих, может быть, но не очень ловких. – Глаза Дика стали серьезны, она стояла так близко, что могла видеть в них серые крапинки и тонкий шрам на щеке. – Я… не хочу, чтобы у тебя возникли неправильные мысли, Бет. Об этом. – Он постучал пальцем по нагрудному карману. – Обо мне. Крис привез это вовсе не потому, что думал, что я в них нуждаюсь. Таким путем он хотел дать мне понять, что в моей жизни должна появиться наконец женщина.
Бет кивнула, мягко улыбаясь.
– Я так и поняла.
– Спокойной ночи, Бет, – сдержанно сказал он. – Увидимся утром.
– Мы об этом никогда не говорили, – неожиданно произнесла Бет. – Почему, как ты думаешь?
Дик замер у двери, его спина напряглась.
– О чем?
– Ты знаешь, Дик, – мягко продолжила Бет. – О той ночи в грузовике.
– О чем тут говорить?
С минуту она молчала, затем вздохнула, повернулась и положила на столик щетку, глядя в зеркало на Дика.
– Мы занимались любовью, Дик. А сейчас оба ведем себя так, будто ничего не было. Но это было, независимо от того, хотим мы это признать теперь или нет.
– Мне казалось, что ты не хочешь об этом говорить. – Он оглянулся и встретил ее взгляд в зеркале.
– Ты сожалеешь, что это случилось?
– Нет. – Он подошел к ней, обнял ее, крепко прижал к себе и закрыл глаза. – Нет, не жалею. И, может быть, это пугает меня больше всего. – Он глубоко вздохнул и открыл глаза: в них были боль и страдание. – Я любил свою жену, Бет. За два года после ее смерти я ни разу не взглянул на другую женщину. И вот с тобой…
Он настойчиво смотрел на нее.
– Я хочу тебя, постоянно, – наконец признался он. – Я все время вспоминаю ту ночь. И это настораживает меня. Последние два года я никого не хотел, никто мне не был нужен. И я был доволен этим!
Бет смотрела на него молча, не находя нужных слов, в голове у нее все смешалось. Она пыталась понять Дика и ощущала настоящую тревогу. Она втянула его в эту историю. Она сделала это с ним…
У Дика вырвался хриплый смех, и он неожиданно отпустил ее, повернулся и пошел прочь, бросив на ходу:
– Извини. Я не хотел тебя напугать.
– Ты не напугал меня, – солгала она. – Я… я только думаю, что это значит? Какие могут возникнуть осложнения?
– Никаких осложнений, Бет, – сказал он более спокойным голосом, останавливаясь и оглядываясь на нее. – Та ночь ничего не значит. Никаких обязательств. Просто два человека стали вдруг нужны друг другу на одну ночь. – Он лениво улыбнулся. – Я не хочу создавать проблемы, если это тебя беспокоит. Я никогда не был склонен к случайным связям, и в данном случае лучше все оставить как есть.
И затем он ушел, медленно закрыв за собой дверь. Бет, все еще потрясенная до глубины души, подошла к кровати, откинула покрывало и скользнула под простыни, повторяя про себя, что это ничего не значит. Совсем ничего…
На следующее утро приехал Крис. Дик был на улице перед домом, когда заметил подъехавший «понтиак».
Выйдя из него, Крис оглядел спортивные шорты Дика, грязную промокшую от пота рубашку и одобрительно кивнул головой.
– Рад, что ты опять входишь в привычную колею, Стэнли.
Усмехнувшись, Дик схватил полотенце и вытер лицо.
– Это не совсем так.
– Где твоя леди?
Крис задал вопрос нарочито равнодушным голосом, и Дик резко взглянул на него.
– Спит.
Крис кивнул.
– У тебя были еще… проблемы с ней?
– Какие проблемы?
– Ну, ты говорил, что она ведет себя неадекватно.
– Нет, – твердо ответил Дик. – Я сказал, что она пытается преодолеть последствия лечения в Форест Хиллз. И сейчас она здорова. Устала, немного измучена, – но вполне здорова.
Крис понимающе кивнул, не сводя глаз с Дика. Затем повернулся в сторону домика.
– У тебя есть кофе? Я в пути с пяти часов утра.
Дик хотел что-то сказать ему, но остановил себя, тихо выругавшись. Крис всегда все делает по-своему. Ох уж эти игры в секретных агентов!
Он предложил Крису оставшийся от завтрака кофе, а сам отправился под душ. Через некоторое время он вновь появился в кухне, вытирая волосы полотенцем.
– Давай, говори, – пробурчал он, подходя к стоящему у окна шурину. – Что-то гнетет тебя.
Крис оглянулся, затем отошел от окна и сел в одно из глубоких кресел, стоявших у камина.
– Что ты знаешь о Бет Робин?
– Я говорил тебе – ничего. Только то, что она мне рассказала.
– Она тебе не говорила, что стоит около десяти миллионов?
Дик присвистнул и упал в кресло напротив Криса.
– Я знал, что в семье есть деньги, но… десять миллионов!
– Проблема заключается в том, что эти деньги не принадлежат Бет. Они могли бы принадлежать ей, если бы ее мать не сочеталась браком вторично. Но, когда Алисия Сойер вышла замуж за Шеридана, дело повернулось по-другому.
– Когда она погибла, Шеридан наследовал все, ничего не оставив Бет.
– Ну все зависит от того, что понимать под словом «ничего». На полтора миллиона можно купить достаточно меховых пальто. Это то, что находится в фонде Бет.
– Когда-то находилось. Бет говорит, что Шеридан получил доступ и к этим деньгам.
– Она слишком много говорит. Дик, – спокойно произнес Крис. – С тех пор как шесть лет назад появился Шеридан, Бет делала все возможное, чтобы дискредитировать этого человека. Она яростно сопротивлялась замужеству своей матери, пытаясь испортить репутацию Шеридана.
Дик нахмурился, но ничего не сказал.
– Когда ее мать погибла в автомобильной катастрофе, она с еще большей силой занялась тем, что можно назвать только кампанией ненависти. Согласно всем отчетам Шеридан был с ней более чем терпелив, но она отказывалась от всех дружеских предложений и попыток примирения.
– Я все это знаю. – Голос Дика был резок. Крис излагал факты, уже отфильтрованные Шериданом.
– За последние шесть месяцев, – продолжал Крис, – с ней произошло несколько эпизодов, которые можно определить только как психоз. Она обвинила Шеридана в том, что тот убил ее мать. Она надоедала полиции и медэкспертам, требуя, чтобы они доказали, что смерть ее матери была не результатом несчастного случая, а продуманным убийством. Когда те отказались это сделать, она обвинила их в том, что Шеридан подкупил их. Она наняла частного детектива, чтобы следить за Шериданом.
Дик откинулся в кресле и положил босые ноги на кофейный столик, гнев возрастал в нем.
– И от кого ты получил все эти сведения? От одного из организаторов избирательной кампании Шеридана?
Лицо Криса помрачнело.
– Это все изложено в полицейских отчетах.
Дик презрительно усмехнулся:
– Ты думаешь, что, если Шеридан убил ее мать, он заявит об этом публично?
– Черт возьми, Стэнли, эта женщина…
– Эта женщина вовсе не безумная истеричка, пытающаяся достать своего отчима, и не жадная дочь, которая хочет лишить мужа своей матери наследства. Она, Вудсток, жертва очень умного человека, который методично создавал образ психически неуравновешенной падчерицы, которой необходимо пройти курс лечения в клинике Форест Хиллз.
Дик встал и направился в маленькую кухоньку.
– Благодарю за помощь, Вудсток. Я ценю это. А теперь, почему бы тебе не сесть в свою машину и не убраться отсюда ко всем чертям! Я сам постараюсь справиться с этими проблемами.
Сзади него послышались ругательства.
– Какого дьявола ты выпихиваешь меня отсюда, Стэнли! Я пытаюсь спасти тебя от неприятностей, может быть, спасти твою чертову жизнь. Бог знает, что она планирует на этот раз. Ты можешь попасть в такую переделку, что сам не обрадуешься.
– Убирайся!
Молчание. Дик выплеснул остатки кофе в раковину и поставил чашку в сушку.
– У меня есть медицинские свидетельства, – спокойно продолжил Крис. – Последние два или три года она постоянно попадала в больницу для реабилитации. Прошлой осенью пыталась перерезать себе вены, до этого приняла огромную дозу транквилизаторов – это чудо, что Шеридан вовремя нашел ее и отвез в больницу.
– В Форест Хиллз? – Дик даже не потрудился оглянуться. – И спорю, что реабилитацию она проходила там же.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17