Сердце ее дрогнуло в робкой надежде.
– Ты веришь мне?
– Я верю, что с тобой очень плохо обращались, – коротко отозвался он. – Что же касается всего остального… – Он пожал плечами. – Я вовсе не герой. Если твой отчим потребует вернуть тебя, я это сделаю не задумываясь.
Надежда умерла, едва успев родиться. Плечи Бет снова поникли.
Дик перебрался в кабину грузовика, не дожидаясь ее ответа, и задернул за собой занавески. Помедлив минуту в нерешительности, Бет принялась снимать с себя мокрую одежду, не заботясь о том, наблюдает ли за ней Дик.
А он тем временем растянулся на шоферском сиденье, недоумевая, как ухитрился внести такую путаницу в свою жизнь за короткий промежуток времени. Он, несомненно, окажется в тюрьме, если Шеридан сумеет вычислить, куда исчезла его непокорная падчерица.
Черт возьми, почему он влез в это дело? Он вовсе не был героем. Доказательство тому его поведение во время болезни Энн, когда он сбежал в бар и напился до бесчувственности, в то время как его жена лежала на больничной койке и умирала.
Эти воспоминания были мучительны для Дика. Стараясь отвлечься от них, он взял пакет с сандвичами и вернулся в спальный отсек.
Перед ним сидела красивая женщина, ее длинные светлые волосы падали на плечи тяжелой волной, большие карие глаза смотрели приветливо. Неужели это она сидела, забившись в угол его кабины, и дрожала от страха?
Бет улыбнулась Дику и сказала:
– Ты спас мне жизнь, а я даже не знаю, как тебя зовут!
Бет выглядела абсолютно здоровой женщиной, и тем более трудно было объяснить следы от ремней и ссадины на ее запястьях.
Что же все-таки происходило в Форест Хиллз? Дик опять вспомнил садистское выражение на лице Севолка и вздрогнул. Даже если Бет вела себя буйно, это не могло оправдать жестокость санитаров клиники.
Дик отвернул крышку термоса и молча налил Бет в большую кружку горячего кофе.
Она осторожно взяла кружку и поднесла к губам.
Дик протянул пакет с сандвичами, затем откинулся спиной к стене и, обхватив рукой колено, стал наблюдать за ней. Бет согрелась и успокоилась.
– Я очень благодарна тебе за помощь, – медленно произнесла она. – Немногие на твоем месте…
– Как я тебе уже сказал, ты не оставила мне выбора. – В его голосе прозвучало раздражение. – Любопытно узнать, куда ты направлялась сегодня ночью?
– Да куда глаза глядят. Лишь бы быть подальше от этого страшного места! – В глазах Бет промелькнуло знакомое чувство страха.
– Разве у тебя не было никакого плана?
– Нет… – Она посмотрела ему в глаза. – Появилась возможность, и я ею воспользовалась. Когда Джон – один из санитаров – вошел в мою палату и… и начал приставать ко мне… – Она на секунду замолчала, заметив, как лицо Дика напряглось. – Я даже не помню точно, как это случилось. Он попытался сорвать с меня одежду, и я оттолкнула его, он отшатнулся, споткнулся обо что-то и упал, ударившись головой. – Она посмотрела на Дика. – Он потерял сознание, и я решила воспользоваться этим. Вряд ли еще когда-нибудь у меня появилась бы такая возможность. Я раздела его, связала, заткнула кляпом рот и оттащила в кладовку. Затем надела его одежду и побежала… Остальное ты знаешь.
Дик с трудом перевел дыхание.
– Этот Джон… – осторожно спросил он, – он был такой же, как Севолк?
– Хуже… – Лицо Бет исказила гримаса страдания.
Дик в ярости сжал кулаки, но тут же постарался успокоиться, напомнив себе, что все это могло оказаться плодом больного воображения.
А может быть, она нарочно манипулирует им и его эмоциями?
Он внимательно посмотрел на Бет.
– Ну хорошо, дорогая, пришло время рассказать мне обо всем по порядку.
– Ты навряд ли мне поверишь, – отозвалась она безжизненным голосом.
– Все же попытайся.
Женщина посмотрела на него и неожиданно улыбнулась.
Ему понравилась эта улыбка, она преобразила лицо Бет, и внезапно мысли Дика приняли совсем другое направление: он не мог оторвать глаз от этой женщины. Осторожно, Стэнли, попытался он остановить себя. Только этого тебе и не хватало!
Бет начала свой рассказ и улыбка исчезла с ее лица.
– Мой отец умер шесть лет назад, и через восемь месяцев после этого мать вышла замуж за Грэхема Шеридана. В апреле прошлого года он убил ее. А теперь пытается прикончить и меня.
– Почему?
– Потому что я знаю, что он убийца. – Бет спокойно посмотрела на Дика. – И пытаюсь доказать это. Шеридан обратился за помощью к Моллу. Меня поместили в клинику Форест Хиллз, ссылаясь на мои расстроенные нервы и эмоциональную неустойчивость. – Она произнесла эти слова с ненавистью. – Молл говорит, что я в шоке после смерти матери и свою обиду и гнев переношу на Шеридана. Конечно, он все это выражает научными терминами, но суть его слов именно такова. Шеридан играет роль заботливого доброжелательного отца, а я выступаю как ненормальная падчерица.
Дик помолчал, обдумывая ее слова.
– Но так ли уж необходимо было отправлять тебя в Форест Хиллз?
На лице Бет вновь появилась улыбка, на этот раз язвительная.
– Неужели ты не понимаешь? Он хочет стать губернатором и боится всего и всех, кто так или иначе может скомпрометировать его перед выборами. Если я останусь на свободе, обязательно найдутся люди, настроенные против него, которые прислушаются к моим словам. Начнется проверка, которая может бросить тень на его репутацию.
В таком изложении история Бет выглядела почти правдоподобной. Почти.
– А Молл? Какова его роль?
– Думаю, что Шеридан либо купил его, либо тот ему чем-то обязан и таким образом возвращает долг.
– Мне кажется, что им не удастся долго скрывать правду!
Бет усмехнулась:
– Шеридан и Молл знакомы со всеми влиятельными людьми штата. Многие работают на Шеридана, и они не собираются осложнять себе жизнь, выступая против него. Молл тоже достаточно авторитетен в определенных кругах. И если он говорит, что кто-то болен, то вряд ли найдется человек, который готов рисковать своей карьерой, не соглашаясь с ним.
– А остальные сотрудники Форест Хиллз?
– Молл – главный босс этой больницы. – Она провела пальцами по длинным спутанным волосам. – Она существует на частные пожертвования. А такой человек во главе клиники, как Молл, обеспечивает ей постоянное поступление денег. – Вновь горькая улыбка тронула губы Бет. – Так что слова Молла сомнению не подвергаются.
Все возможно, обеспокоенно подумал Дик и спросил:
– А зачем Шеридану понадобилось убивать твою мать?
Боль исказила лицо Бет.
– Он… – Она с трудом перевела дыхание. – Он женился на ней из-за денег… Мой отец был очень богат – часть состояния получил в наследство, часть – заработал сам. И, кроме того, у матери были свои деньги. – Она посмотрела на него. – Ее отцом был Симон Иварсон.
Дик присвистнул от неожиданности.
– Нефть Иварсона?
– До тех пор, пока мать сохраняла контроль над деньгами, ее жизнь была в безопасности. Когда наконец ему удалось перевести все на свое имя… – Бет пожала плечами. – Она стала ему не нужна. И он убил ее. В этом была и моя вина, – тихо произнесла она и посмотрела на Дика, в глазах ее блестели слезы. – Я всегда была против этого замужества и убеждала мать, что Шеридан использует ее. Но она не слушала меня. А когда я отправилась в Италию, чтобы получить диплом, случилось несчастье. Если бы только я осталась в Калифорнии! – Она ударила себя по коленке сжатым кулаком и расплакалась. – Пока я была рядом с ней, он не мог ничего сделать. Он ждал моего отъезда… – Последние слова были заглушены рыданиями.
Дику внезапно стало холодно, он вспомнил, как сам когда-то повторял эти же слова: «Если бы только…»
– Что же случилось? – спросил он тихим голосом.
– Согласно полицейским отчетам, ее машина потеряла управление и упала в кювет. – Глаза Бет снова заблестели, но на этот раз от гнева. – Моя мать всегда очень осторожно водила машину. С ней не могло этого произойти, я уверена, что ей кто-то «помог» в этом.
– Это может случиться с каждым, – спокойно сказал Дик.
– Но человек, который сообщил о происшествии в полицию, – возразила Бет твердым голосом, – сказал, что, когда он обнаружил машину, рычаг переключения скоростей был в нейтральном положении, а на заднем бампере он заметив свежие вмятины – как будто машину подталкивали сзади. Но в официальном полицейском отчете об этом не упоминалось. Полицейский, который первым оказался на месте происшествия, не смог представить суду никаких документов – его первичный рапорт о случившемся был утерян, поэтому он отвечал по памяти, а в медицинском отчете говорилось, что в крови пострадавшей обнаружили следы снотворного. Но я-то знала, что моя мать никогда не пользовалась снотворными таблетками. Она стала свидетельницей несчастного случая с одной из своих подруг, пострадавшей от чрезмерного количества принятого лекарства, и после этого не держала в доме снотворных таблеток. Даже после смерти отца она не прибегала к ним.
– Ты сказала, что была в Италии…
– Я звонила ей каждую неделю, – отозвалась Бет. – Она… – Глаза девушки вновь заволокло слезами. – Она вела себя так по-детски. Казалось, ей необходимо мое одобрение. Думаю, моя ненависть к Шеридану сделала ее еще более чувствительной. – Бет пожала плечами, вытерла слезы тыльной стороной ладони. – Она все время как будто оправдывалась передо мной, спрашивала моего совета, прежде чем сделать что-нибудь. А однажды заявила мне, что Шеридан пытается ее убить.
– Мать предупредила тебя? – Дик слегка наклонился вперед, напряженно вглядываясь в лицо женщины.
– Она сказала, что с ней стали происходить какие-то странные случаи: то неожиданно отказали тормоза на ее машине, то, проснувшись ночью, она обнаружила, что на кухне не выключен газ… Мать была сильно встревожена.
– Ты сообщила об этом в полицию?
– Там мне ответили, что это плод больного воображения моей матери. – Бет слегка улыбнулась. – Это их обычное выражение, которым они пользуются, – «эмоционально расстроена». – Улыбка исчезла с ее лица, и девушка глубоко вздохнула. – Молл заявил, что лечил ее от депрессии. Это явная ложь. Он представил дело так, будто она злоупотребляла алкоголем и наркотиками.
– А ты с этим не согласна?
Бет взглянула на него. В ее глазах горела ненависть.
– Шеридан убил мою мать. И если он найдет меня, то я тоже умру.
3
Дик молчал. Каким бы невероятным ни казался ее рассказ, в нем были и своя логика, и свой здравый смысл.
Бет сидела на кровати, слегка наклонив голову, длинные волосы скрывали ее лицо. Затем она выпрямилась и, откинув светлые пряди назад, посмотрела на Дика, слабо улыбнувшись.
– Ты мне не веришь?
Вместо ответа он взял ее руку и стал рассматривать следы уколов и порезов.
– Они кололи мне лекарства, – спокойно сказала она, не пытаясь отдернуть руку, – и сделали эти надрезы на венах, чтобы доказать, что я пыталась покончить с собой. Если бы меня нашли мертвой, никто не удивился бы и не стал производить расследования.
– Черт возьми, – пробормотал Дик, отпуская ее руку. – Я не знаю, что произошло в действительности, но одно мне ясно: эта история сулит слишком много неприятностей. Я обещал, что отвезу тебя в ближайший город, и я это сделаю. Но после этого мы расстанемся.
– На большее я и не рассчитываю, – сказала Бет и добавила: – Ты же сам просил меня рассказать о Шеридане. Я-то знаю, что это пустая трата времени. Никто мне не верит. Почему ты должен быть исключением?
– Я не говорил, что не верю тебе, – ровным голосом отозвался Дик. – Ты можешь остаться здесь на ночь. – Он взял подушку и куртку. – Я буду спать в кабине.
– Спать? – Бет встревоженно уставилась на него. – Но нам надо ехать! Мы должны успеть…
– Уже поздно, и я очень устал, – твердо сказал Дик. – Я везу груз ценой более полмиллиона долларов, и если я засну за рулем…
Дик посмотрел на Бет и по ее испуганному лицу понял, что она думает о Севолке.
– Послушай, – сказал он, стараясь успокоить ее. – Мы здесь в безопасности. Насколько это, конечно, возможно. – Он приподнял ее подбородок и заглянул ей в глаза. – Если твой отчим догадается, что ты едешь со мной, он уведомит полицию штата, даст им описание моего грузовика, и каждая патрульная машина будет искать нас на дорогах. Возможно, они этим уже и занимаются. У нас гораздо больше шансов остаться незамеченными, если мы вольемся в поток машин завтра утром.
Бет неуверенно кивнула головой. Казалось, до нее не совсем доходил смысл его слов, но она решила довериться Дику и не сопротивлялась.
Дик сунул руку под матрац и вытащил небольшой пистолет. Он не был заряжен, и Дик пошарил рядом, отыскивая патроны.
Внезапно он заметил, что Бет смотрит на пистолет со странным выражением лица. Губы ее тронула горькая улыбка, и она сказала:
– Напрасно беспокоитесь, мистер Стэнли. Я не представляю для вас смертельной опасности.
– Если бы я не был в этом уверен, ты не сидела бы в моей машине, – резко сказал он. – И опасаюсь я не тебя.
Дик показал ей, как включать маленькую лампочку в изголовье постели, взял подушку и, пожелав спокойной ночи, перебрался в кабину.
Он кое-как устроился на сиденье, укрывшись тяжелой кожаной курткой, и тихо выругался, ударившись коленом о мешавший ему руль.
Он не мог понять до конца, что руководило его поступками. Грубость Севолка, самонадеянность Молла вызвали у него чувство неприязни. В памяти возник доктор Энн. Тот был так же хитер и нетерпим, так же убежден в своей непогрешимости.
А может, все дело в Бет Робин?! Черт возьми, ее храбростью и безрассудством можно было только восхищаться, когда она, вооружившись кухонным ножом, выступила против Молла и Шеридана.
Но он-то как ухитрился влезть в это дело? Ему следовало бы сдать Бет патрульному, как только он обнаружил ее в кабине. И тогда он думал бы только о доставке своего груза и о том, как вовремя получить следующую партию стройматериалов, которая ждала его на складе. Поездка в Сиэтл, затем в Спокейне с прицепом, доверху нагруженным пиломатериалами. А оттуда в Бутте или, возможно, в Денвер.
Вся его жизнь была связана с дорогами, и это ему нравилось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17