– Ты давно его знаешь? – осведомился Марк, внимательно рассматривая Каску.
– Всю жизнь: еще когда он был претором и моего отца привлекли к суду за то, что придерживал поставки продуктов, ожидая повышения цен. А сейчас отец занимает должность эдила, и ему часто приходится консультироваться с Каской по поводу городских дел.
– И одновременно многоуважаемый сенатор Гракх сохраняет хорошие отношения с Цезарем, – смеясь, ответил Марк.
– Конечно – усмехнулся в ответ Септим. – Думаю, нам нужно пойти и отдать дань уважения Ливии. Где находится гостиная в этом мавзолее?
– Очевидно там, где образовалась очередь, – ответил Марк, не зная, сможет ли быть вежливым с Верховной Жрицей, одновременно замышляя встречу с одной из ее подопечных. Мысль о том, что Юлия находится под одной с ним крышей и все же недоступна для него, сводила его с ума.
– Тогда пошли исполнять свой долг, – сказал Септим. Они стали пробираться сквозь толпу гостей и слуг, а затем присоединились к очереди желающих выразить уважение Верховной Жрице. Этот прием не был банкетом в обычном понимании этого слова – гости не садились за стол, а стоя беседовали друг с другом, угощаясь закусками, разносимыми рабами на подносах. Пока они стояли в очереди, Септим развлекал Марка колкими замечаниями в адрес многих гостей.
Ливия Версалия, в отделанном золотом одеянии шафранового цвета, с лавровым венком Верховной Жрицы на голове, восседала в кресле из слоновой кости, принимая поздравления с юбилеем вступления в сан, у ее ног лежали жертвоприношения, которые гости принесли в надежде, что она помолится за них богине Весте.
– Септим Валерий Гракх, – произнесла она, подавая руку Септиму.
– Для меня большая честь приветствовать Верховную Жрицу, возлюбленную дочь богини Весты, – Септим приложил руку жрицы ко лбу.
– Благодарю тебя, – любезно ответила Ливия.
– Примите пищу для жертвоприношения, – добавил Септим, положив к ее ногам соленые пирожные, завернутые в пальмовые листья.
Ливия склонила голову.
– И Марк Корва Деметр, – произнесла она, когда Септим отступил в сторону.
– Приветствую вас, госпожа.
– Мне очень приятно видеть тебя снова после посещения с Цезарем храма Весты.
– Император шлет вам свои поздравления, а в знак уважения – этот подарок. Марк протянул вогнутое зеркало в золоченой рамке. – Таким ритуальным зеркалом пользовались греки для зажигания священного огня – подарок Цезаря к новому году храму Весты.
Ливия улыбнулась, довольная.
– Наш Цезарь хорошо разбирается в древних традициях, – ответила она, рассматривая старинную вещь.
– Он разбирается очень во многом, – добавил Марк. Жрица согласно кивнула.
– Это верно. Пожалуйста, передай ему, что мы сожалеем об его отсутствии и очень довольны принимать такого красивого и любезного представителя.
Марк поклонился и удалился.
– К многочисленным поклонницам Ворона добавилась еще одна, – глубоко вздохнул Септим. – Я уверен, нам придется создавать гильдию в твою честь.
Марк искал глазами Ларвию, но нигде не видел ее.
– Перестань рассматривать гостей, словно персидский стражник, ищущий преступника, – сердито заметил Септим. – Хозяйка обещала, что обязательно вернется, а пока ее нет, не привлекай к себе внимание: своим мрачным видом выделяешься среди всех, словно весталка, случайно попавшая на оргию.
Не обратив никакого внимания на замечание друга, Марк продолжал буравить взглядом толпу гостей, но внезапно замер, глаза его сузились.
– В чем дело? – спросил Септим, проследив направление его взгляда.
– Ты видишь того человека, который стоит около статуи Венеры, сложив руки? В домотканой тунике.
– Разве такого можно не заметить? Он возвышается над всеми гостями.
– Я знаю его.
– Знаешь? Он же раб. Судя по внешнему виду, галл, – безразлично заметил Септим.
– Да. И хочу знать, почему он здесь: недавно я сдал его стражникам – он убил Антония Мелия. Его приговорили за это к смерти.
– Антония? – удивился Септим. – Тот, кто убил Антония? – Марк уже направился к своей цели, как к нему подошла Ларвия и взяла его за руку.
– Вы можете следовать за мной – все гости занялись напитками, и вряд ли кто заметит ваше отсутствие.
– Что делает тот человек в вашем доме? – потребовал ответа Марк.
– Прошу прощения? – холодно спросила Ларвия, удивившись его грубости.
– Этого человека я сдал властям: во время побега из плена он убил римского воина, трибунал вынес ему смерть, а теперь вижу его, прохлаждающегося, на этом вечере.
– Он не прохлаждается, а исполняет свои обязанности, это мой телохранитель, – Ларвия тщетно пыталась отвести Марка в сторону от гостей, только сейчас поняв, что зря не придала значения рассказу Верига о том, что какой-то центурион опознал его и арестовал. А теперь в отчаянии осознала, что возлюбленный Юлии и есть тот самый центурион, узнавший Верига, – непредвиденное ужасное осложнение. Опасаясь, что Марк устроит при всех сцену, она изо всех сил тянула его за руку, но он словно к месту прирос.
– Ваш телохранитель?! Возмутительно. Этот человек виновен в смерти римского воина, моего хорошего друга. Вам известно, как он попал в Рим?
– Говори тише, – посоветовал Септим, обеспокоенно оглядываясь. – Привлекаешь к себе внимание.
– Мой дед выкупил его и подарил мне для защиты, – поспешно объяснила Ларвия.
Марк взглянул на нее, и Ларвия увидела лицо римского воина, каким его видят враги: безжалостные глаза смотрели на нее.
– А разве римский воин не попытался бы бежать, попав в плен? – в отчаянии произнесла Ларвия, повторяя аргументы деда. – Он поступил бы точно так, как и вы на его месте.
Марк не двигался с места, и она поняла, что только исключительные обстоятельства сдерживают его от крайних мер – оттолкнуть ее от себя.
– Если вы устроите сцену в моем дома во время приема в честь Ливии Версалии, я откажусь быть соучастницей в деле с моей сестрой, – проговорила Ларвия, фальшиво улыбнувшись проходившему мимо Эндемиону, художнику. – Сейчас она ждет вас. Кто для вас важнее: Юлия или раб, которому удалось избежать распятия? Решайте.
Марк снова бросил взгляд на Верига, затем на Ларвию.
– Отведите меня к Юлии.
Ларвия шумно выдохнула и, взглянув облегченно на Септима, взяла Марка под локоть.
– Благоразумное решение, – произнесла она и, мило улыбаясь гостям, повела его через толпу. – А сейчас пусть все думают, что мы идем прогуляться по саду. Пожалуйста, постарайтесь хотя бы притвориться, что вам хорошо в моем доме, – моя репутация прекрасной хозяйки под угрозой.
Марк, уступая ее просьбе, улыбнулся.
– Вот так уже лучше, – тихо заметила она и повела его через лабиринты комнат и залов, освещенных факелами, и вывела в сад, более обширный и изысканный, чем сад их соседа сенатора Гракха. Голоса гостей лишь слегка доносились сюда, зато болтовня рабов на кухне слышалась гораздо сильнее.
– Юлия там, – Ларвия указала на небольшую дверь, выходящую на галерею. – В те редкие минуты, когда муж бывал дома, он любил сидеть здесь, а затем возвращаться в спальню, не заходя в дом. Дверь ведет в мою спальню.
Марк сразу же двинулся к двери, но Ларвия удержала его за руку.
– Ваша жизнь принимает опасный поворот, центурион, – тихо сказала она.
– Ваша тоже, – ответил он. – Почему вы решились помогать нам?
Ларвия некоторое время молчала, глядя на дом, ярко освещенный факелами, с распахнутыми окнами, впускающими свежий ночной воздух.
– Этот вопрос я задавала себе много раз, – наконец проговорила она. – Может быть, потому, что моя собственная жизнь так скучна и бесцветна? И хотя это, действительно так, думаю, дело не только в этом.
Марк вежливо ждал, хотя нетерпение мучило его. Но он понимал, что его встреча с весталкой возможна только благодаря этой женщине.
– Когда Юлию посвятили в весталки, мне было пятнадцать лет, но уже тогда я вполне понимала, от чего придется отказаться сестре и какая жизнь ее ждет впереди. Ей было всего лишь десять лет – нежнейшее создание, невинный ребенок. Возможно, мне не все удалось сделать, чтобы не допустить этого.
– Что бы вы могли сделать?
– Мы были помолвлены с Сеяном, могущественным человеком. Если бы обратилась к нему с просьбой до того, как он женился на мне и я ему наскучила, возможно, смогла бы помочь сестре. Но боялась своей семьи, отца и деда. Не решилась, и храм поглотил Юлию прежде чем она осознала, что ее ждет впереди. Это добавило семье Каски еще больше славы, а безрадостная судьба маленького ребенка их мало волновала.
Марк не сказал ничего.
– С тех пор мне часто вспоминается все это, – тихо добавила Ларвия и снова взглянула на Марка. – Будьте с ней добры. Она ждет от вас так многого. Пусть время, проведенное с вами, стоит того, чем она рискует.
Марк сжал ее руку, а затем быстро направился по галерее к указанной двери.
Ларвия смотрела ему вслед, а когда он скрылся, вернулась в дом к гостям.
Когда дверь отворилась, Юлия стояла у постели Ларвии. Подняв голову, увидела Марка и бросилась к нему в объятия.
Он крепко прижал ее к себе, и от нахлынувшей нежности у него перехватило горло. Он испытывал сладкое наслаждение, ощущая ее стройное тело рядом с собой, пышное одеяние весталки не укрыло теплоту и нежность ее кожи. Сквозь прозрачную вуаль Марк чувствовал рукой шелковый водопад ее волос. Наконец слегка отстранив ее от себя, он взял ее за плечи и погрузил пальцы в густые золотисто-рыжие волосы.
– Давно ждешь? – спросил охрипшим от волнения голосом.
– Мне показалось долго, – ответила девушка, не отрывая глаз от его лица.
– Пришлось ждать, пока твоя сестра не привела меня сюда, – извиняющимся тоном сказал центурион.
Юлия улыбнулась и потянулась рукой к его щеке.
– Не могу поверить, что ты здесь, – тихо проговорила она.
– Юлия, неужели ты думала, что я могу не придти? – недоверчиво спросил он.
– Не могла разобраться: думая о предстоящей встрече, сомневалась, неужели та, у источника, только приснилась, пригрезилась от долгих ожиданий – вот и вообразила невесть что.
– Перед тобой не призрак, – Марк взял ее за руки и повел к постели. Они сели на край, повернувшись лицом друг к другу.
– Когда Ларвия привела меня сюда, то сказала, что жизнь моя принимает опасный поворот, – Марк сжал руки Юлии. – Но я солдат, и моя жизнь всегда полна опасностей. Противостоять им – моя профессия, – он посмотрел на их соединенные руки, а затем в глаза. – У тебя совсем другая жизнь. Хорошо ли ты обдумала, что значит встречаться со мной?
– Много думала об этом.
Он помедлил, неуверенный, хорошо ли она его поняла.
– Юлия, пока мы не совершили ничего, кроме этого разговора, можешь уйти, и в твоей жизни ничего не изменится.
– Но нет сил уйти от тебя, Марк, – ответила Юлия, впервые назвав его по имени. – Я поняла это в самый первый день нашей встречи, когда ты пришел в храм вместе с Цезарем.
Марк снова обнял ее.
– Тогда надо обдумать наше дальнейшее поведение, – тихо прошептал он ей на ухо. – Сестра позволит продолжать нам встречаться здесь?
– Да, – прошептала Юлия.
– Каким образом?
Юлия отстранилась и заглянула ему в лицо.
– Я сказалась сегодня больной не только для того, чтобы уйти с вечера, но и воспользоваться услугами врача Ларвии в будущем.
– И что дальше?
– Скажу Ливии, что мне необходимо приходить сюда каждый базарный день, встречаться с врачом и получать помощь: он живет недалеко, на улице Сакра, но мне нельзя ходить к нему в дом на лечение. Ливия позволит приходить сюда и встречаться с ним.
– А вдруг она пригласит его к тебе в храм?
– Мужчинам, если они не родственники, не разрешается встречаться с весталками в стенах храма, а когда весталкам требуется помощь врача, они получают ее вне стен храма.
– А как вы намерены заставить доктора молчать? – озабоченно спросил Марк.
– Собираюсь встречаться с ним как пациентка, – объяснила Юлия. – Он жаден до денег и обрадуется еженедельной плате за лечение надуманных недомоганий, постараюсь исполнить роль актрисы.
Улыбнувшись, она положила голову на плечо Марку.
– Мы будем встречаться с тобой после ухода врача.
Марк усмехнулся.
– Очень умно и замечательно.
– Это идея Ларвии.
– Тогда эти слова относятся также и к ней.
– Она оказывает нам большую услугу.
– Мне кажется, Ларвия способна выйти победителем и против персидской орды, – сухо заметил Марк.
Юлия рассмеялась.
– Как же дожить до следующего базарного дня, когда мы увидимся снова? – спросил он, гладя ее волосы.
– Понимаю, это долгий срок, но нельзя рисковать, посылая записки, чтобы назначать время встречи, – прошептала Юлия. – А так мы точно будем знать время свиданий.
– Мне всегда будет не хватать наших встреч, – Марк наклонил голову, чтобы поцеловать ее.
Она ответила на его поцелуй, ее губы раскрылись. И когда Марк прижал ее сильнее, она обхватила руками его плечи. Он нежно целовал губы, а затем шею, как вдруг дверь распахнулась, и в комнату ворвалась Ларвия.
– Быстрее! Уходите! – сказала она Марку, задыхаясь. – Ливия Версалия уже идет сюда – решила навестить Юлию. Выходите через галерею!
Марк так быстро вскочил на ноги, что Юлия от неожиданности упала на кровать.
– В следующий базарный день, на заходе солнца, – Юлия в отчаянии схватила его за руку.
– Ради Бога, Юлия! Отпусти! – прошипела Ларвия. – Она, должно быть, уже здесь.
Юлия опустилась на постель, а Марк буквально вылетел из комнаты. Дверь за ним только успела закрыться, как в другую, ведущую в зал, тихо постучалась Ливия.
– Юлия Розальба, – позвала она. – Можно войти? – Ливия дала знак Юлии лечь в постель и, чуть подождав, пока сестра поправит одежду, распахнула дверь, встречая Ливию Версалию приветливой улыбкой.
– Наша почетная гостья! Заходите! Должно быть, сестре уже лучше, отдых пошел ей на пользу.
Ливия вошла в комнату, шелестя платьем по кафельному полу, подойдя к краю постели, внимательно осмотрела Юлию.
– Не знаю, но мне кажется, лицо у нее воспалено. Ларвия, прекрасно зная, почему у Юлии розовые щеки, поспешно объяснила:
– Возможно, ее немного лихорадит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32