– С этим подонком! Время от времени я всерьез начинаю мечтать, чтобы он сдох.
Оз был крупным мужчиной, и носил такую одежду, в которой казался еще крупнее. Его добродушие могло внезапно превратиться в ярость. Я хотел напомнить ему о его сне, но не сейчас, когда главная героиня сна находилась рядом.
– Так когда ты собираешься бросить Ларри и перейти ко мне?
– Ларри жуткий кретин. Он едва не угробил сделку с «Юниверсалом». Он потребовал с них непомерные деньги.
– Почему бы тебе не сказать ему об этом?
Он поднялся и стал изображать Ларри Кэмпбелла:
– «Ты, сраная вонючка, до того, как я вытащил тебя, ты тонул в дерьме, играя вшивые роли в дерьмовых фильмах. Твой агент был последним пьяницей, а ты – просто дурак. Хорошо, если тебе платили сотню за картину. А что ты получаешь теперь? Полтора миллиона. И не говори мне, что они не заплатят. Эти кретины заплатят все, что я от них потребую. Если я захочу, они будут срать кирпичами, пока я не разрешу им кончить. Каждый сраный день я буду отрывать им яйца. И все это я делаю для тебя. Так что, пожалуйста, не воняй мне тут».
– Может быть, это все пустая болтовня, – сказал я. Сценка, изображенная Озом, напомнила мне о Фелисити. Без всяких сомнений, Оз был превосходным актером. Я должен заключить с ним контракт. В этот момент, постучав, вошла Урсула.
Он сказал:
– Извините за грубые слова.
– Принести вам что-нибудь? – спросила она, словно ничего не слышала. – Кофе, чай?
– У вас есть пиво? У меня горло пересохло.
Я покачал головой.
– Нет. Но можем достать. Урсула, я вас…
– У нас есть пиво, – сказала Урсула. – «Бекс», «Будвайзер», «Дос-Эквис»?
Я был поражен.
– «Дос-Эквис», – заказал Оз.
Позже, заглянув в холодильник, я увидел, что Урсула набила его самыми разными напитками, начиная от пива «Лайт» и кончая «Столи». Кроме того, она купила у Гринблата разные закуски и копченую лососину.
– Я оплатила все из денег на текущие расходы, – объяснила она. – Надеюсь, вы не станете возражать.
– Превосходно, – похвалил ее я.
Урсула принесла мексиканское пиво в запотевшей банке.
– Какой сервис! – восхитился Оз. Когда Урсула вернулась в приемную, он продолжил: – Да, Мэсон, это находка.
Я согласился.
– Что случится, если ты просто разорвешь контракт с Ларри?
– Тогда он затаскает меня по судам. Сейчас он в злобном настроении. На днях в офисе я встретил его жену. Она была в слезах. Предыдущей ночью он побил ее.
– А Софи? Она подписала контракт с Ларри?
– Нет, еще не подписала. Ей повезло.
– Она ищет агента?
– Мэсон, Софи – не для тебя.
– Почему? – я был уязвлен.
– Быть агентом актрис – не твоя сильная сторона. Как агент, ты лучше работаешь с мужчинами, чем с женщинами. В твою сексуальную жизнь я не лезу.
– Чужая сексуальная жизнь всегда потемки.
– Не волнуйся, Мэсон. Когда я покину Ларри, я перейду к тебе.
Он явно ревновал Софи.
Когда он покинул офис, освежившись пивом и обществом Урсулы, я объяснил ей ситуацию. Если она собирается работать на меня, то должна разбираться в нашем деле. Я хотел сделать ее своим доверенным лицом. Урсула сказала: – Должен быть какой-то способ переманить его к нам.
– Если придумаете такой способ, то расскажите мне.
– Звонила Барбара. Сказала, что она дома, если вы хотите позвонить ей насчет вечера.
– Я позвоню ей попозже.
Около пяти вечера в офис явился Пол Джасперс ожидая встретить Алексис. Он лично представился Урсуле.
– Мне очень понравился ваш сценарий, – сказала Урсула.
Я дал ей прочесть «Кого же мы имеем?», чтобы она высказала свое мнение. Я объяснил ей, что сценарий не похож на книгу, и его нужно читать по-особому. Похоже, Урсула заинтересовалась, но я не ожидал, что она прочтет его в офисе, на работе.
– Когда же вы успели? – поинтересовался я.
– Во время ленча, – ответила она. – Я быстро читаю.
– И вам действительно понравилось? – Пол был польщен.
– Очень смешно. Кино именно так снимается?
– Почти, – сказал я.
– Вы новичок в кинобизнесе, да? – Пол Джасперс заинтересовался Урсулой; я мог видеть это по его лицу. Ему двадцать пять лет; длинные темные волосы актера.
– Вы не хотите чего-нибудь выпить? – она знала, о чем думает Пол.
Пол посмотрел на часы, затем на меня.
– Я думал, может, мы пойдем в «Мэджик Машрум?» Я бы хлебнул чего-нибудь.
Но мы никуда не пошли. Урсула принесла ему водку со льдом и копченую рыбу на закуску.
– Здесь определенно изменилась атмосфера, – сказал Пол. Затем, когда Урсула собралась возвращаться к себе за стол, он спросил: – Вам что-нибудь не понравилось в моем сценарии?
Урсула замешкалась в дверях.
– Говорите, – подбодрил ее я.
– Не мое дело критиковать, но…
– Говорите.
– Ну, я думаю, что та девушка, подружка продюсера, чересчур слабохарактерная. Создается впечатление, что она никак не участвует в действии. Возможно, если бы у нее была связь с молодым актером… тогда бы все стало… не знаю… более напряженным, что ли… Простите меня.
Зазвонил телефон. Урсула вышла в приемную, чтобы ответить на звонок, и прикрыла за собой дверь. Пол повернулся ко мне.
– Неплохая идея.
Я сказал Полу о его сценарии, а затем начал рассказывать о проекте Джо – «La Belle Dame Sans Merci» – и показал ему альбом фотографий. Пол знал работы Хелмана и ценил их. У него тут же возникла идея.
– Это будет история о Макбете и леди Макбет. Она держит его в подчинении – так сказать, овладела его умом через его тело. Унижает его по мелочам. Например, в комнате, полной людей, вонзит острый каблук ему в ногу. Никто не замечает, а он вынужден скрывать боль. В общем, всегда может заставить его делать то, что ей хочется.
– О'кей. Но почему он тогда не бросит ее. В смысле – секс не может связать людей навечно.
– Он попал к ней в зависимость. Когда ее нет рядом, он теряется и не знает, что делать.
– Чего же она хочет от него? Надеюсь, не денег.
Пол потягивал водку.
– Нет, не денег. Все дело во власти: власть женщины над мужчиной.
– Я устрою встречу с Джо, когда ты почувствуешь, что готов к этому. Он закажет набросок сценария. Если ему понравится, то напишешь чистовой вариант.
– Сколько стоит набросок? – осведомился Пол, как настоящий писатель.
– Не знаю. Тысяч десять, может быть, пятнадцать.
Пол рассматривал стакан с водкой.
– Смотри, отпечаток губ.
Я взглянул. Он был прав.
– Должно быть, осталось от Алексис, – сказал я. Но Алексис никогда не пользовалась красной помадой – только розовой. Красная помада была у Урсулы.
– Ладно. Я не возражаю.
– Я принесу другой стакан.
– Нет, нет, не возись. Это довольно сексуально. Твоя Урсула – очень сексуальная женщина.
Уходя, Пол разговаривал с Урсулой. Не знаю – о чем, в этот момент у меня был телефонный разговор с Нью-Йорком. Знакомая дама из кинобизнеса рекомендовала актрису, которая недавно переехала в Лос-Анджелес и искала себе агента.
– Она – хорошая актриса, – говорила моя собеседница. – Думаю, она вам понравится. Ее зовут Сильвия Гласс. Я дала ей ваш телефон. Она позвонит вам через день-другой. Сильвия выступала на сцене и снималась в коммерческих фильмах. Я пришлю вам несколько фотографий и ее досье. Она немного эксцентрична, но пусть это вас не пугает.
– В каком смысле эксцентрична?
– Помешана на боксе. Она сильная, крепкая девушка, но в то же время очень ранимая.
– В один прекрасный день я встречу актрису, которая была бы крепкой, но не ранимой, – ответил я.
В шесть вечера я вышел в приемную, чтобы отпустить Урсулу домой.
Она стояла на полу на коленях, спиной ко мне. Ее зад был прекрасно виден через ткань платья. Я не мог толком разглядеть, что она делает. Урсула почти не двигалась. Ее тело казалось каменной скульптурой, точно как у той натурщицы на фотографиях Хелмана. Глядя на снимок, вы не могли бы сказать, случайно женщина попала в объектив в такой позе или по прихоти фотографа. У зрителя появлялось непреодолимое ощущение, что она предлагает себя. «Ты хочешь меня, не так ли?» Поза Урсулы была точно такой же.
Я почувствовал головокружение. Нужно было что-то сказать, потому что если бы она внезапно повернулась и увидела меня, наблюдающего за ней, то смутилась бы. То есть, я бы смутился.
– Что случилось? – спросил я.
Она отнюдь не подскочила при звуке голоса, как я ожидал. Она вообще не пошевелилась, как будто не слышала моих слов. Я сделал шаг вперед. Урсула медленно подняла голову, и повернулась, не вставая с колен. Теперь я увидел, что она делает. Она подбирала сигареты, рассыпавшиеся по полу, и складывала их в золоченую бумажную пачку. Это были английские сигареты.
– Я рассыпала сигареты, – она не казалась смущенной. Ее ровный голос просто констатировал факт.
– Позвольте помочь вам.
– Нет, спасибо, мистер Эллиотт. Я бываю такой неуклюжей.
– Я не знал, что вы курите.
– Я не курю – по крайней мере, в офисе. Извините, что так вышло.
– Урсула, я не возражаю, если вы будете курить.
– Нет, я даже не думаю об этом.
Я наблюдал, как она складывает сигареты в пачку. Это был настоящий ритуал. Она напрашивалась на то, чтобы ее сфотографировали.
– Я просто хотел сказать, что уже шесть, и вы можете идти.
– Вы уверены, что мне больше нечего делать?
– Нет, спасибо. Сегодня вы замечательно работали. Я очень доволен.
Она поднялась и улыбнулась. Какое стройное тело! Она расправила кроваво-красное платье – ее вторую кожу.
– Вам нужно подписать эти письма, – она протянула мне пачку. – Я отнесу их на почту.
– Нет, идите. Я сам отправляю письма, когда ухожу.
Урсула аккуратно закрыла клавиатуру компьютера пластиковой крышкой и взяла свою сумочку.
– До свидания, мистер Эллиотт. Мне очень понравилось работать у вас.
Я попрощался с ней, наблюдая, как она уходит. Ко мне вернулось беспокойство. Эта женщина привлекала меня физически, но я не мог не вспоминать ту, другую, в зеркале в коридоре отеля. Это одна и та же женщина? Должно быть. Имеет ли это какое-нибудь значение? Нет. Да. Желание знать возбуждало меня.
Я подписал письма, даже не прочитав их. Урсула наклеила марки на все конверты. Я прикоснулся к одной марке, которая была не очень ровно приклеена. Марка слегка съехала набок под моими пальцами. Обратная сторона марки все еще было сырой и липкой от ее слюны.
За обедом Барбара долго и нудно говорила о мужчинах, женщинах и Любви с большой буквы. Как ни странно, она не сказала ни слова о ювелирном деле. В ее речах даже звучала ревность, как будто она подозревала, что у меня начался новый роман. Но может быть, мне почудилось. Как и многое другое.
– Ты знаешь, как много ты значишь для меня, – говорила она. – Значу ли я столько же для тебя?
– Да, – ответил я, – конечно, значишь.
Весь обед я, не переставая, думал об Урсуле. Казалось невероятным, чтобы Барбара что-нибудь подозревала, но тем не менее возникло впечатление, что она неизвестно почему боится потерять меня.
– Алексис никогда мне не нравилась, – сказала Барбара.
– Она была очень работоспособной.
– Мне она казалось какой-то ненадежной. Не знаю. Я рада, что она ушла. А как твоя новая секретарша?
– Пока что ничего.
ПИДЖАК
– Ты ужасный модник, – заметила Барбара за завтраком.
В то утро я надел новый костюм от Серутти – зеленовато-синий с бледными полосками. Я купил его несколько недель назад, но не мог решить, по какому случаю надеть. Сегодня в одиннадцать у меня была назначена встреча с управляющим банка. Я собирался просить его о займе в семьдесят пять тысяч. Барбара пригладила плечи пиджака.
– Ну прямо конфетка, – сказала она. Таким старомодным словом она обычно выражала восторг и, как я полагаю, восхищение.
Мы сидели на кухне, забравшись на подоконник. Как и все другие помещения в доме Барбары, она была слишком маленькой.
– Я ездил навестить Фелисити.
– Она настоящая сумасшедшая, верно? Что она говорила обо мне?
– Ничего.
– Я знаю, что она ненавидит меня. Но я не принимаю этого на свой счет. Она ненавидит всех женщин, которые у тебя были. Вспоминая о ней, я чувствую к тебе жалость.
– Не надо, – сказал я решительно.
– Хорошо. Не буду. Но я поражаюсь тебе, – иметь такую мать. И тебя это как будто не трогает. Ты же был лишен нормального детства, верно?
– Слушай, я не желаю это обсуждать.
Итак, похвала костюму неожиданно оказалась вступлением к критике моих отношений с матерью. Барбара намеревалась сначала уколоть меня, а затем утешить. Иногда она применяла такой метод по утрам, зачем – неизвестно. Может быть, из-за приснившихся ей снов.
– Ладно. И все-таки ты выглядишь так, что тебя хочется съесть.
– Ты чуть не сделала это нынче ночью.
– Не груби. Это не подходит к такому костюму. Предыдущей ночью я пытался заниматься с ней любовью. Это был жест отчаяния, и она, видимо, почувствовала мое состояние и одержала верх. Перед моими глазами все еще стояло зрелище – Урсула в красном платье собирает с пола сигареты.
После того как Барбара уснула, я отправился в ванную и занимался мастурбацией, воображая голую Урсулу на полу. Я как будто испытал удар током. Я снова стал юнцом, открывшим для себя секс.
Когда я уходил из дома, Барбара сказала:
– Я отвезу твой пиджак и брюки в чистку.
– Пусть этим займется новая секретарша.
– Освободи ее от такой обязанности. Она же не Алексис.
– Что ты имеешь в виду?
– Я имею в виду, что Алексис была твоей служанкой. Она любила отвозить твои вещи, в прачечную. Не все девушки любят быть служанками.
– Верно.
В девять часов я прибыл в офис и обнаружил, что Урсула, одетая в черное, ждет меня под дверью. Она улыбалась.
– Вы же знаете, что вам не надо приходить раньше полдесятого.
– Я знаю, – она как будто извинялась. Я подумал о том, что хорошо было бы проснуться рядом с Урсулой, а не с Барбарой.
– Сколько времени вы ждете меня?
– Минут десять.
– Я должен дать вам ключи, – сказал я. Интересно, с кем она провела ночь? С мужчиной? С женщиной?
Мы вошли в офис бок о бок. Теперь она полностью стала той женщиной в черном. На мгновение я поверил, что она – моя и всегда была моей. Она нагнулась и подобрала с пола бумажку. В это мгновение я хотел крепко обнять ее и не отпускать. Я хотел сказать ей, что меня не интересует, была ли она той женщиной из отеля или нет, сделала ли она то, что я подозревал или нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40