Кроме того, они намеревались брать кита достаточно близко от загона, чтобы не возникли трудности при транспортировке.
На словах это было совсем не трудно, и Кэмпбел удивился, почему лишь немногие люди ловят китов. Для этого тебе нужны лишь достаточно большая шхуна, опытный капитан, команда добровольцев и загон.
И вот теперь они шли параллельно берегу, Кэмпбел стоял у штурвала и не видел перед собой ничего, кроме монотонной синевы. Коса бухты Калм осталась далеко позади, а стаи все еще не было видно. Может, из-за случая с акулой киты ушли навсегда. Какая-то часть Джека надеялась, что это так.
Заканчивался день, они так ничего и не заметили.
Энни была с ним в рулевой рубке, Новак в вороньем гнезде, а Пол спал внизу.
– Смотри! – крикнула Энни, врываясь в мысли Кэмпбела. – Дельфины.
Джек посмотрел в направлении ее руки и увидел серые, лоснящиеся тела, разрывающие поверхность воды.
– Тюлени, – сказал он, – идут поужинать рыбкой.
– Ну разве они не замечательные?
– Будем надеяться, китам они понравятся. – Джек проигнорировал очевидное отвращение сестры. – Это морское меню. Большие рыбы едят маленьких, тюлени едят больших рыб, касатки – тюленей. И лишь наших друзей касаток никто не ест.
– Друзей? – переспросила Энни.
– Просто так, к слову пришлось.
– И ты совсем не боишься разрушить счастливую семью? Я о том, как киты-супруги относятся друг к другу...
– Брось ты, – усмехнулся Джек. – Ты становишься похожей на Рэйчел Бэдфорд. Киты это КИТЫ.
– Наверное, – Энни запнулась. – Я говорила тебе, что индеец приходил на шхуну?
– Умилак? Когда?
– Утром, пока ты был на берегу. Он сказал, что охота на кита не принесет удачи.
– А, да, это. После речи в защиту китов он пытается запугать.
– Он жестикулировал чем-то, что было у него на шее, будто колдовал.
– Или накликал беду.
– Джек! – Энни обхватила себя за плечи, будто стараясь согреться.
– Киты! – крикнул Новак. – Прямо по курсу.
Джек увидел касаток, и его охватило возбуждение охоты. Киты разделились на четыре группы, образовав квадрат, углы которого были на расстоянии ста ярдов друг от друга, в центре нервно прыгали тюлени. Киты начали сближаться. Черные плавники рассекали волны, уменьшая площадь квадрата, а потом, как по сигналу, они ударили. Около тридцати касаток участвовали в кровавом пиршестве.
В воздух поднялось что-то бесформенное.
– О Боже, – простонала Энни. – Это был тюлень!
Кэмпбел заглушил двигатель и ждал. Набив животы, киты лениво кружили по поверхности воды. Шхуна медленно подошла к ним. Киты расступились, будто давая ей дорогу. Они окружили «Бампо» скорее из любопытства, чем из враждебности. Большого Плавника-с-Зазубриной не было видно.
– Наверное, это не его стая, – сказал Кэмпбел.
Никто из китов по своим размерам не мог представлять для него какой-либо интерес. Высокие плавники собрались вместе и начали уходить. Кэмпбел направил шхуну прямо в центр стаи. Киты расступились, и там, в самом центре, оказался огромный кит, намного превосходящий по размерам всех остальных. Он еле-еле двигался вперед.
– Он болен? – спросила Энни.
Кэмпбел уныло подумал о том, насколько мало они знают о китах.
– Разве больные киты не должны плавать ближе к берегу?
– Может, он спит?
– Что ты думаешь? – спросил Кэмпбел Гуса, который спустился к ним в рулевую рубку.
– Плавники двигаются. Не похоже, что он болен. И что старый, тоже, – ответил Гус.
– Почему он тогда так лежит на воде?
– Не знаю.
– Может, Умилак принес нам удачу своими заклинаниями, – сказал Кэмпбел. – Этот кит ждет, чтобы мы его взяли, – но это казалось слишком простым делом. Если животное ранено или больное, они смогут выпустить его в море. – Отлично. Начали.
Новак, Пол и Энни выбросили сеть за борт, а Кэмпбел провел шхуну вокруг кита, пока сеть не окружила его.
– Лебедки! – крикнул Джек.
Кит позволил подтягивать себя ближе и ближе, пока его, совершенно беззащитного, не уложили вдоль борта. Его длина была не меньше половины тунцового траулера.
– Поднимай! – крикнул Джек.
Заскрипели лебедки, кит медленно поднимался и наконец полностью вышел из воды, резко накренив шхуну.
– На борт! Аккуратно:
Новак, оперируя кранами, перетянул животное через фальшборт, так что запутанная в сетях голова кита легла на палубу, а остальная часть туши свисала за борт и тащилась по воде.
Шхуна все еще кренилась.
– Ты можешь затащить его дальше на палубу? – крикнул Джек Новаку.
– Сомневаюсь, – прокричал в ответ Гус, стараясь перекричать визг подъемного оборудования. – Это все, на что способны лебедки. И так перегрелись.
– Отлично! Похоже, мы взяли кита!
Пол что-то радостно закричал.
– Это мальчик или девочка? – спросила Энни.
– Самка или самец, – поправил ее Джек. Он осмотрел заднюю четверть животного. – Кажется, это не так легко определить. – И вдруг кит закричал, почти как человек, это был крик удивления, боли, предупреждения, беспомощности – чего? Кэмпбел понял, что касатка общается с другими китами, которые издалека наблюдали за ними. – Уходим отсюда. Идем в бухту. В котором часу завтра высокий прилив, Гус? – спросил он через окно.
– Около девяти.
– Хорошо, завтра в это время поместим его в загон.
Он сразу набрал ход. Пойманное животное дернулось и издало звук, похожий на блеяние.
– Что происходит с этой проклятой тварью? – раздраженно спросил Джек.
– Господи! – воскликнула Энни. – Смотри!
Кит снова закричал, и Кэмпбел, высунувшись в окно, изумленно посмотрел на него. Из живота кита, свисающего за бортом, начало вырастать что-то, напоминающее огромную опухоль. Энни поняла первой:
– Боже мой! Она рожает! – Это была правда, опухоль была детенышем.
В тот же момент Кэмпбел увидел вдали высокий плавник.
– Опустите кита обратно в воду! – крикнул он. – Освободите его!
Рожающая касатка снова закричала.
– Гус! Шевелись! Выброси его! – большой плавник был все еще далеко, но быстро шел в их сторону. Стонали лебедки, самка кита намного приподнялась в воздух и повисла за бортом. Детеныш дюйм за дюймом выходил из нее.
– Опускай! Спокойно! АККУРАТНО! – кричал Джек.
Шхуна покачнулась, и касатка ударилась о борт.
– О, дьявол! Осторожнее! – крикнула Энни.
Работали краны, а потом Джек понял, что они вляпались: раздался высокий металлический скрежет, потом появилось облако дыма, и наступила тишина.
– Гус? – крикнул он.
– Ни один подъемник не работает. Сгорели.
– Исправь их. Быстро!
Касатка висела за бортом, голова и хвост в воде, средняя часть туши в воздухе. Как раз над водой детеныш застыл на месте, наполовину выйдя из чрева матери.
– Она утонет! – крикнула Энни.
– Заткнись! – как бы предупреждая, Плавник-с-зазубриной прошел перед носом шхуны. Он был гораздо выше человеческого роста. – Гус!
– Я стараюсь, – слабо отозвался Новак.
Энни была права, самка утонет, зло подумал Джек. Он боялся, что, если они обрубят сеть, самка, запутавшаяся в ней, все равно погибнет. А детеныш? Он замер без движения. Может, он уже мертв.
– Поторопись! Пол, не стой там. Помоги Гусу! – кричала Энни.
– Как? – вяло ответил ей Пол.
Стемнело. Кэмпбел потерял в сумерках плавник, а потом снова заметил его совсем рядом с самкой, запутавшейся в сети. Потом он исчез.
Вдруг шхуна резко покачнулась.
– Мы ударились обо что-то, – крикнул Кэмпбел. – Пол, ты что-нибудь видишь?
– Что-то ударило нас, – хрипло отозвался Пол. – Он возвращается. – Шхуна снова содрогнулась. Штурвал выскользнул у Джека из рук, он схватился за него, чтобы устоять на ногах. Пол заглянул в рулевую рубку, щека у него была порезана. – Этот чертов кит с оборванным плавником атакует нас!
Кэмпбел слышал этот звук. Казалось, он шел к нему со всех сторон: «пинг, пинг, пинг» – отчетливый и резкий, он предупреждал его. Джек выбежал из рубки и сорвал чехол с прожектора. Вернувшись в рубку, он направлял прожектор, обследуя поверхность океана, пока не увидел серебристый, пенящийся кильватер. Из темноты на него смотрели красные глаза. Кит рванулся к шхуне.
Джек попытался повести шхуну зигзагом, но было слишком поздно. «Бампо» закачалась от мощного удара.
Кит уничтожит нас, думал Кэмпбел, будет таранить, пока не потопит шхуну. Он хочет освободить дамку из сетей.
– Гус, что ты там делаешь? Руби сети к чертям собачьим! – он включил палубные огни. Детеныш на три четверти вышел из чрева матери, но по-прежнему не двигался.
– Я стараюсь, – задыхаясь, крикнул в ответ Новак.
– Пол! Энни! Ради Бога, где вы?
В окне между рулевой рубкой и главной каютой появилось лицо Пола.
– Энни сломала ногу, – рапортовал он.
– Господи! В остальном с ней все в порядке?
– Думаю, да.
– Привяжи ее к койке и иди помогай Гусу. Возьми топор. Руби сеть. Быстро! – он поймал в свет прожектора плавник и закрутил штурвал. Под палубой затрещало, рулевая рубка заскрипела.
Шхуна накренилась вперед. Кэмпбел снова увидел плавник, гигантский кит-убийца разворачивался для очередного удара. На палубе, залитой светом прожекторов, Пол и Гус рубили сеть.
– Господи, и как мы только в это вляпались? – вслух спросил себя Кэмпбел.
Раздался свист, и последовал еще один удар. В главной каюте летела, разбиваясь, на пол посуда, всхлипывала Энни.
– Вышел детеныш! – крикнул Пол.
Кэмпбел тряхнул головой. Маленькое тело, освещенное прожекторами, лежало на воде.
– Ну вот теперь ты действительно сделал это, Кэмпбел! – проклинал себя Джек. – Гус!
Старик яростно размахивал топором. Один кран, освободившись от груза, качнулся через всю палубу. Середина туши орки упала в воду, но голова ее все еще оставалась в сетях.
– Проклятье, Пол! Еще один! – кричал Кэмпбел.
Шхуна сотрясалась от удара. Трещала деревянная оснастка. Это, наверное, корпус, подумал Джек. Огромная тварь уничтожает шхуну по частям. Пол и Гус на пару рубили толстый трос, к которому крепилась сеть. Еще два-три таких удара и...
Джек так и не понял – то ли Полу и Гусу наконец удалось перерубить трос, то ли это произошло из-за следующего удара, но сеть упала в воду и второй кран резко качнулся из стороны в сторону. Джек заглушил двигатель и побежал к поручням, «Бампо» закачалась на волнах и выправилась. Сеть медленно распустилась, самка спазматически задергалась и затихла. Рядом с ней на воде лежал детеныш.
Касатка и ее детеныш дрейфовали из света прожекторов в темноту, Кэмпбел вцепился в поручни, пытаясь унять дрожь. Он слышал всплески, потом высокий свист, а затем опять плеск воды. Снова тишина. Джек видел, как Новак устало подошел к корме, наверное, чтобы оценить повреждения.
Там было темно, и Кэмпбел с трудом мог разглядеть старика. Подойдя к рулевой рубке, Джек оглянулся. Держась за поручни, Новак перегнулся через борт, и Кэмпбелу показалось – или он вообразил это? – что он увидел мелькнувший в темноте огромный светлый силуэт.
От изумления Джек не мог произнести ни звука, он побежал на корму и непонимающе огляделся по сторонам. Старик исчез.
– Гус! – крикнул Кэмпбел. – Гус, где ты?
– Что случилось? – спросил Пол, выбежав на палубу.
– Человек за бортом!
Полчаса они кружили в этом месте, освещая прожектором поверхность воды, но Гуса Новака не было.
– БУДЬ ТЫ ПРОКЛЯТ! – прокричал Кэмпбел в ночь.
2
Розовый рассвет наползал на темную воду. Что-то двигалось на небольшой глубине. Огромный плавник рассекал слабые волны. Перед ним беспомощно, с невероятными усилиями, еле-еле двигая хвостом и плавниками, плыл второй кит, кровавый туман поднимался у него из дыхала. Раненый кит время от времени издавал слабые крики.
Иногда самка не могла больше плыть и начинала тонуть. Тогда огромный кит нырял и толкал свою подругу к берегу, издавая резкие звуки и видимо пытаясь подогнать ее.
По сторонам от них, образуя стрелу, плыли две группы китов. Необычный кортеж неумолимо продвигался вперед. Вдалеке волны разбивались о каменный мыс.
Потом в воздухе прозвучала нота, будто заиграл охотничий горн. Две группы китов ушли под воду, большой кит продолжал плыть к берегу, толкая перед собой подругу. Когда два кита приблизились к берегу, самец издал последний крик – стон, вой, плач о потере, рев ненависти и гнева, – он звучал все громче и громче, пока не заполнил все пространство между водой и небом. Потом огромный самец исчез, а самка осталась лежать на волнах прилива.
* * *
Впоследствии Кэмпбел не мог ясно вспомнить ту ночь, последовавший за ней день, а потом вечер. Он вел шхуну обратно в Саут-Харбор. «Бампо» дала течь, накренилась и еле ползла вперед. Хоть в одном им повезло – море было спокойным. Плохая погода покончила бы с ними раз и навсегда. Сатро работал внизу с ручной помпой, но одна помпа не справлялась с поступающей в трюм водой. Через переборку Кэмпбел слышал стоны Энни.
А еще он слышал, как беседовал с ним в своей отрывистой манере Гус Новак.
– Ты не можешь вернуть меня, кэп. Я ушел полных пять саженей в глубину, как и твой отец. Смешно, мы оба закончили на дне морском. Вот где я, а не в брюхе кита. Я не вернусь.
– Это кит забрал тебя, Гус? – еще и еще спрашивал Джек.
Гус не ответил на этот вопрос, он лишь сказал:
– Не думай о ките. Просто доведи старую посудину до берега.
– О, Гус! – Кэмпбел смотрел на приборную панель, светящуюся зелеными огнями в темноте рулевой рубки. – Мне одиноко. Поговори со мной, старина. Нет, я поговорю с тобой. И почему я не дал тебе понять, как ты мне дорог, пока ты был жив? Говорили о моем отце! Наверное, я характером весь в старика. Научило это меня чему-нибудь или нет? Мы похожи на своих отцов больше, чем нам хотелось бы. Мы виним их во всем, в чем виноваты сами, и даже не замечаем этого.
– Не мучай себя. Ты не виноват, – посоветовал Новак.
ГОСПОДИ, У МЕНЯ ГАЛЛЮЦИНАЦИИ, подумал Джек. Я действительно слышу его.
– Не могу не чувствовать себя виноватым, – мысленно отвечал он Гусу. – Это я хотел поймать кита. Ты бы никогда на это не пошел. Ты знал, ты предчувствовал. Я помню твое лицо. Если бы ты не волновался за Энни и меня, ты бы никогда не принял участия в этой сумасшедшей затее. Для начала, почему я согласился на это?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22