https://wodolei.ru/catalog/dushevie_kabini/120x80/s-visokim-poddonom/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


Внезапно глаза Мэри наполнились слезами.
Отец Рэндела сидел на кухне в доме своей сестры на окраине города. Он так смотрел на Мэри и Бет, как будто перед ним были совершенно незнакомые и посторонние люди. Он просто не замечал их.
– Завтра мы всей семьей летим в Европу, – сказала ему Мэри. В кухне было прохладно, в отличие от улицы, где стояла жара.
– Это Мэри, твоя невестка, – сказала тетя Виола своим дрожащим голосом, наклоняясь к брату Дональду, теребя его за рубашку, поглаживая по редким волосам, как будто таким способом она могла вернуть ему утраченную память. – Ты должен помнить ее.
– А я твоя внучка, – сказала Бет.
Он ничего не ответил. Мэри с Бет сели напротив него, но взгляд водянистых глаз девяностолетнего старика скользнул по ним, ничего не выражая.
– Ваш сын Рэндел, – сказала Мэри, – мой муж. Доктор сказал, что поездка за границу пойдет ему на пользу, – вот почему мы все туда отправляемся. Он ваш сын, вы помните? Вы помните Рэндела? Вы помните, как вы отправляли Рэндела и меня в наше чудесное свадебное путешествие в Европу?
– Папа так долго болел, – добавила Бет. – Мы хотим помочь ему сменить обстановку. И он настаивает, чтобы мы ехали все вместе.
Взгляд глубоко запавших глаз старика был устремлен в окно, на здание школы, стоящей напротив двора тети Виолы. В школе горел свет.
– Легислатура работает допоздна, – сказал Дональд. Он думал, что живет напротив Капитолия.
– Рэндел не смог прийти, чтобы повидаться с вами. У него накопилось очень много дел перед отъездом.
Мэри солгала, зная, что Дональд все равно не помнит, что Рэндел никогда не навещал его. Он уже многие годы не видел своего отца.
Взгляд Дональда проделал медленный путь от огней, горящих в школьных окнах, до своих рук, лежавших на столе.
– Тетя Виола так хорошо заботится о вас, – сказала Мэри. – Вы в надежных руках, поэтому мы не беспокоимся за вас слишком сильно. Она будет знать, где найти нас, если мы вам вдруг понадобимся.
Мэри улыбнулась тете Виоле, и та ответила ей слабой улыбкой.
– Мы скоро увидимся, дедушка, – сказала Бет.
– Да. Нам пора идти, – подтвердила Мэри, – вам пора ужинать, но мы обязательно вас навестим, когда вернемся из Европы.
Мэри наклонилась и поцеловала старика в лоб.
– До свидания, дедушка, – сказала Бет. Дональд снова смотрел на окна школы.
– Легислатура работает допоздна, – снова повторил он.
ГЛАВА 3
Лайнер «ДС-8» разбежался по взлетной полосе и поднялся в воздух. Он сделал разворот над Чикаго и взял курс на восток, к берегам Европы.
– Под нами океан. Как страшно, – прошептала Мэри, наклоняясь к Рэнделу.
Рэндел ничего не ответил. Он сидел рядом с Мэри, закрыв глаза. Мэри трудно было дышать, когда самолет набирал высоту, летя навстречу облакам. Скоро земля совершенно скрылась из глаз. Улыбающиеся стюардессы помогали расслабиться, предлагая журналы, газеты и прохладительные напитки.
– Опустите маленькие столики, – посоветовала Бет, откидывая столик напротив Рэндела.
– Нажми кнопку света, – сказал Джей.
– А эта кнопка – для подачи воздуха, – сказал Дон, – смотри, какая тугая струя бьет оттуда.
Когда солнце стало садиться, небо за иллюминатором превратилось в нечто похожее на дантовский ад. Облака, окрашенные солнцем в кровавые тона, создавали причудливые картины, которые на глазах менялись, превращались в нечто абсолютно фантастическое. Постепенно становилось все темнее и темнее, свет исчезал, словно затухающая надежда. Солнце все глубже погружалось в свою кровавую купель, разбрызгивая вокруг багряные лужи. Около часа наблюдали они картины ада, пока совсем не стемнело, только красная полоска на горизонте долго не затухала.
Самолет летел сквозь ночь. Внутри его, словно в гигантской раковине, сидели люди, освещенные островками света; опустив шторки на иллюминаторах, они читали, ели из маленьких пластиковых тарелочек, ходили в проходах, разговаривали. Полет продолжался. Дети были слишком захвачены путешествием, новыми впечатлениями и не могли уснуть. Мэри посмотрела на мужа. Рэндел безмятежно спал.
Вдруг начался рассвет.
– Почему утро наступает в середине ночи? – спросила Бет сонным голосом. Ее голова покоилась на плече Мэри. Солнечные лучи все сильнее стали пробиваться из-за горизонта, затмевая свет электрических лампочек.
Внизу показалась Исландия, и через некоторое время самолет совершил посадку. Семья Элиотов побродила по коридорам аэропорта, побывала в беспошлинных магазинах и, когда объявили посадку, вновь заняла свои места.
– Куда подевалась ночь? – спросил Дон, когда они наконец прилетели в Люксембург, сияющий солнцем.
Дон, Джей и Бет были за границей впервые, поэтому они вовсю таращили глаза.
– Совсем как в Америке, – сказала Бет, когда они проходили через таможню.
– Они по-другому разговаривают, – сказал Джей. Рэндел отправился в банк аэропорта получать деньги.
– Это деньги? – спросил Джей, когда Рэндел показал им незнакомые купюры.
Только сейчас, направляясь к отелю, они осознали, что позади остались тысячи миль. Их речь состояла из одних вопросов.
– Смотри! Ты видел такое?
– А для чего это предназначено?
– О чем здесь написано?
Тяжелые башмаки Рэндела казались слишком большими для него; он шагал неуклюже, будто пытался удержать равновесие. «Какой он стал сутулый и толстый», – подумала Мэри, оглядывая его сзади, когда они шли по улицам Люксембурга.
В комнатах отеля было прохладно и чисто. Они побросали дорожные сумки.
– Надо поискать что-нибудь на ужин и на дорогу до Парижа, – крикнула Бет.
– Пошли! – сказал Дон. – Мы пойдем втроем чего-нибудь купить в магазинах, – предупредил он мать.
Дети ушли, и Мэри пошла в ванную умыться. Путешествие утомило ее, и она с благодарностью подумала о своих детях. Молодость не так легко поддается усталости.
Когда она вошла в комнату, Рэндел сидел у окна и набивал свою трубку. Мэри отдернула в сторону занавеси, прикрывающие окна. Воспоминания нахлынули на нее; ей казалось, что она разговаривает сама с собой, но неожиданно для себя она произнесла вслух:
– Рэндел, завтра мы едем в Париж. Мы с тобой не видели Париж со времени нашего медового месяца. Помнишь, какой шел тогда дождь?
Рэндел ничего не ответил. Она так спросила его – «Помнишь?» – как будто это был тот Рэндел, который мог что-либо помнить, который мог бы повернуться и с улыбкой сказать: «Помнишь, как мы ели пирожные в маленькой кондитерской, а за окнами шел проливной дождь? Помнишь, как мы все ночи напролет занимались любовью?»
– Ночь в этом отеле будет стоить нам шестисот долларов, – сказал Рэндел. – Мы не можем себе этого позволить. Наша поездка обходится нам в два раза дороже, чем я предполагал. Мы вернемся домой в ноябре, если протянем так долго. Скажи мне на милость, как дети найдут обратную дорогу в отель? Ты хоть подумала об этом?
– Они наверняка запомнили название отеля, и потом, они прекрасно умеют ориентироваться – не то что я. Помнишь, как Дон водил нас по всему Денверу?
Ее мысли потекли в прежнем русле. Она продолжила разговор сама с собой:
– Посмотри на эти кровати – они не изменились с тех пор, как мы здесь спали. Тогда нужно было выбирать: спать под простыней и замерзнуть или укрыться коротким пуховым одеялом и свариться от жары. Но во втором случае тоже надо было выбирать: если натянуть одеяло на плечи, то окоченеют ноги, и наоборот.
– Это все твои идеи, – ворчливо продолжал Рэндел, – это ты придумала. Ты, наверное, выжила из ума – шестьсот долларов за одну ночь! И это без завтрака.
«Тогда плакал ребенок», – вспомнила Мэри. Когда они проводили свою последнюю ночь в Европе, где-то всю ночь плакал ребенок. Мэри еще больше раздвинула занавеси и открыла окно. В комнату ворвался шум уличного движения и крики детей.
Дон и Джей несли сумку с продуктами, когда подали поезд. Через короткое время он был битком набит пассажирами. Элиоты очень обрадовались, когда оказалось, что их вагон полупустой, и они без труда заняли свои места. Только сейчас обнаружилось, что купили места в вагоне первого класса. Рэндел заплатил кондуктору примерно долларов на тридцать.
– В конце концов мы сможем нормально сидя позавтракать, – сказала Бет. – Посмотрите, что творится в вагонах второго класса. Там люди стоят на ногах.
Рэндел хмуро глядел в грязное окно вагона.
Париж! Мэри и Дон изучали карту метро. – Откуда вы знаете, какого цвета линию выбрать? – спросила Бет, заглядывая в карту через их плечи.
– Конечная остановка и есть название линии, – сказал Дон. – Поехали.
Рэндел плелся за ними вверх и вниз по лестницам, пока они не добрались до станции «Лувр».
На рю де Риволи уличное движение было очень оживленным. Здесь находился отель «Св. Игнасий», в котором Мэри заказала номера.
– Ты помнишь, – спросила Мэри у Рэндела, – когда мы жили здесь, у нас потек потолок. Прямо на постель. И мы никак не могли объяснить дежурному портье, что произошло. Мы подняли его наверх и показали аварию. Он развел руками и воскликнул по-французски: «Боже мой!»
Дети со смехом открыли стеклянные двери отеля, и они все вместе направились к регистрационному столу. Мэри продолжала вспоминать, как они с Рэнделом занимались любовью в этом отеле тридцать лет назад. Занавеси на окнах развевались от ветра. Утром посыльный, который принес завтрак, застал их спящими на руках друг у друга.
Комната детей была просторная, в окна смотрел Париж. Зато в комнате Рэндела и Мэри окон не было вовсе. Она была темная, с выходом в ванную.
– Настоящая дыра! – недовольным голосом сказала Мэри. Только потом она заметила двойную дверь в одной из стен комнаты. Она открыла ее. Дверь выходила на крошечный балкончик с витыми железными перилами, на котором в деревянных ящиках росли какие-то растения. Дневной свет ворвался в комнату и упал на одеяла и подушки, дорожные сумки и лысую голову Рэндела.
Когда семья вышла на улицу, последние лучи заходящего солнца окрасили золотом листья деревьев, головы детей и каменные башни изящных строений Парижа.
– Париж! – воскликнула Мэри, когда они вошли в парк Тюильри.
Рэндел остановился. Слева от него находился Лувр, справа – Триумфальная арка.
– Дети могут потеряться, – сказал он, – я им велел находиться с нами.
Когда Дон, Джей и Бет догнали их, семья продолжила прогулку. Они прошли по Луврской аллее, пересекли площадь Согласия и устремились вверх по Елисейским полям, навстречу окруженной золотистым туманом Триумфальной арке.
– Господи! Я так хотела, чтобы вы это видели, – воскликнула Мэри. – Триумфальная арка!
– Мама, ты, наверное, думала, что больше никогда не увидишь Нотр-Дам, – сказал Дон, обращаясь к Мэри.
– Что мы будем завтра есть? – спросил Рэндел, – Мы не можем себе позволить…
– После завтрака мы выйдем и купим какой-нибудь еды в магазине, – сказал Дон. – Их очень много около нашего отеля.
– Я захватила с собой растворимый кофе, шоколад, есть и сахар, – сказала Мэри.
Сена несла свои воды в голубом сиянии наступающих сумерек. Грандиозным фасадом раскинулся перед ними кафедральный собор. Вскоре Рэндел почувствовал усталость.
По дороге в отель, возбужденные, они обсуждали детали увиденного. В отеле Рэндел сразу же отправился спать, в то время как Бет, Дон и Джей с полотенцами через плечо сидели на кровати у Мэри, ожидая своей очереди, чтобы принять душ. Они наперебой делились впечатлениями от проведенного дня в Париже. Глаза их светились радостью.
Когда все улеглись, Мэри наконец приняла душ. В открытое окно ванной комнаты доносилось стрекотание цикад, серебристая полоска света проникала в открытое окно.
«Святой Игнасий» – старый отель, – подумала Мэри, сворачиваясь клубочком в постели. – Возможно, эта комната была разделена раньше на две или три маленькие комнаты». Последнее, что она увидела перед сном – разбросанные по всей комнате вещи…
Рэндел следовал за ними по Парижу как тень. Они посетили Лувр, ботанический сад, концертный зал на Сент-Шапеле. Покатались на пароходе по Сене.
– Наш отец вовсе не алкоголик, – сказал как-то Джей. – Он не пил уже девять дней.
Утро выдалось туманное, прохладное. Сегодня они собирались осмотреть Шартрский собор. Он стоял, возвышаясь над всеми зданиями, завораживая своими розовыми витражами.
– Посмотрите, – сказала Мэри, показывая на огромные каменные фигуры на фасаде собора.
Затаив дыхание, они вошли в собор. Витражи и купол поражали своей красотой. Они осторожно ступали по каменному полу собора, и яркие блики от витражей играли у них под ногами. Слова тонули в торжественной тишине собора.
– А где наш рождественский витраж? – еле слышно спросила Бет.
– Вот он, – прошептал Джей, указывая на мадонну с младенцем.
Много лет назад Мэри сделала копию изображения мадонны с младенцем, и каждый год на Рождество они вывешивали эту копию.
С благоговением созерцали они знакомое величественное изображение матери с ребенком на руках. Лицо женщины из двенадцатого века было скорбное и величественное. Уже выходя из собора, они еще раз обернулись, чтобы посмотреть на мадонну с младенцем.
На улице все почувствовали, что устали и голодны. Они нашли столик в маленьком дворике и присели отдохнуть и перекусить, но начался дождь. Чтобы укрыться от дождя, они спустились в помещение, похожее на склеп. Какой-то турист с немецким акцентом причитал: «Здесь должны быть коленопреклоненные ангелы! Где коленопреклоненные ангелы?»
Когда они покидали собор, холодный дождь продолжал накрапывать. Вымокнув и продрогнув, они наконец нашли приют в станционном буфете. Здесь было тепло, горячий шоколад обжигал горло. Рэндел, покачивая головой, пересчитывал сдачу.
– Это слишком! – сказал Рэндел. Он имел в виду, что все обходится слишком дорого.
Последний их вечер в Париже выдался теплым и ласковым. Они прогуливались по Елисейским полям. Впереди виднелась Триумфальная арка. Рэндел плелся сзади, шаркая своими огромными тяжелыми башмаками. Рядом с Мэри шли Джей и Дон, светловолосые, молодые и симпатичные.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40


А-П

П-Я