«Пока что?»
– Буду откровенен с тобой, Дафна. Все очень серьезно. Том Кэткарт пытается замять дело. Но мой босс не пойдет на это. У него есть показания твоей матери. Она призналась, что совершила преднамеренное убийство. – Бросив быстрый взгляд на приоткрытую дверь, Джонни наклонился к Дафне и понизил голос: – Мне не сносить головы, если кто-нибудь нас услышит, но я все равно скажу. Если у нее есть хоть какие-то смягчающие обстоятельства, сейчас самое время припомнить малейшие детали.
– А если она не сделает этого?
– Тогда мы проследим за тем, чтобы правосудие свершилось.
– Значит, мне остается только надеяться, что суд оправдает мою мать.
– Я тоже надеюсь на это.
Джонни выпрямился, и только сейчас Дафна заметила, что он сидит совсем близко к ней. Она уловила слабый запах табака, и услужливая память сразу воскресила летний вечер, покатый горячий капот автомобиля, горячее дыхание Джонни…
Дафну бросило в жар. Она вскочила.
– Мне пора. Внизу ждет сестра.
– Прости, я ничем не могу тебе помочь.
– Мне просто надо было выговориться, и все.
Дафна пожала протянутую ей сильную ладонь. Как он тогда ударил Бифа Деболта кулаком в челюсть! Тот пошатнулся и рухнул на мостовую. А Джонни бросил: «Если ты, сукин сын, тронешь ее хоть пальцем, я тебе все зубы выбью».
Двадцать лет минуло с тех пор… Но как же ей хотелось вернуться назад, в то безмятежное время первой любви! И пусть Джонни вновь разобьет ей сердце – все же это будет лучше, чем то, что ждет ее впереди.
Он проводил ее до двери.
– Я позвоню, если удастся что-нибудь выяснить. У тебя есть телефон?
Дафна написала номер Китти на листке из блокнота.
– Я остановилась у сестры. Она содержит кафе на Оушен-авеню – «Приятное чаепитие». – Дафна нахмурилась. – Бедняжка Китти! Что теперь будет с ее бизнесом? Ты видел репортеров у входа?
Джонни кивнул.
– Я еле протиснулся мимо них в дверь, когда шел утром на работу. – Он слегка тронул ее за локоть. – Ты так бледна. Принести тебе воды?
– Лучше закажи бронированный автомобиль, не то меня разорвут на части журналисты. – Дафна тряхнула головой, борясь с желанием прильнуть к плечу Джонни. – Какое суровое испытание выпало нашей семье.
Но что ей известно о родителях? Что, если она сама придумала себе образ идеальной семьи? Какова бы ни была реальность, ей скоро придется столкнуться с ней.
– Если тебе что-нибудь понадобится, дай знать, – сказал Джонни.
– Хорошо. – Она улыбнулась. – Этого разговора не было, я правильно поняла?
– Да, будем считать, что так. Хочешь, дам тебе напоследок еще один совет?
– Конечно.
– Если твоя мать не заговорит, тебе и твоим сестрам придется предпринять самостоятельное расследование.
Глядя в суровые серо-голубые глаза Джонни и понимая, что малейшая попытка оказать ей поддержку может стоить ему карьеры, Дафна искренне отозвалась:
– Спасибо тебе. Я запомню твой совет.
Глава 5
Их было не более дюжины, но, вооруженные телекамерами, микрофонами и софитами, они казались целой армией. Китти, стиснув руку сестры, с тревогой наблюдала за репортерами, толпящимися на газоне перед выходом.
– «И ассириец бросился вперед, как волк в овчарню», – мрачно пробормотала Дафна. Они стояли на крыльце здания суда под навесом, который почти скрывал их из виду. Китти с недоумением взглянула на сестру. – Это из Байрона, – пояснила Дафна. – Он наверняка был знаком с прессой не понаслышке. Похоже, они уже заранее облизываются. Что будем делать?
– Главное, пригнуть голову и не открывать рта – тогда все обойдется, – ответила Китти, не вполне уверенная, что ей удастся добраться до своего автомобиля на подкашивающихся от страха ногах.
Она крепко взяла Дафну под руку, и сестры двинулись к поджидающей их толпе.
– Запомни, если мы пройдем через этот кошмар, то пройдем и через многое другое.
– Эй, вот ее дочери! – крикнули из толпы. – Пару слов для прессы, леди! – Мужчина в бейсболке кинулся к ним, держа наготове фотоаппарат размером с приличный тостер.
– Что вы можете сказать о своей матери? – подхватил его коллега.
– Она не изменила показания?
Вопросы посыпались один за другим – быстрые, напористые.
– Когда состоится суд?
– Ее признают виновной?
– Она сожалеет о своем преступлении?
– Мисс Сигрейв, считаете ли вы, что у вашей матери было временное помешательство?
Каблук Китти застрял в трещине мостовой, и она споткнулась и наверняка упала бы, если бы ее не поддержала Дафна. Но это было только начало.
Бойкая блондинка в розовом блейзере и черной мини-юбке сунула микрофон Дафне под нос.
– Синди Кипнис, второй канал. Правда ли, что ваши родители собирались отпраздновать в воскресенье сороковую годовщину свадьбы?
Должно быть, знакомое лицо журналистки так подействовало на Китти, что она выпалила:
– Мои родители любили друг друга. Мы не знаем, что произошло, но непременно найдем разгадку этой трагедии, хотя и не с вами!
Дафна шепнула ей в ухо:
– Бежим. Добравшись до дома, мы будем в безопасности. Они не посмеют вторгнуться в частные владения.
Китти могла бы поспорить с Дафной, которая всегда жила в каком-то иллюзорном мире и больше верила в книжный вымысел, чем в реальность, но на разговоры не было времени.
Уклоняясь от сыпавшихся со всех сторон вопросов, сестры протискивались через толпу мимо наставленных на них микрофонов.
Усталость Китти как рукой сняло, в крови заиграл адреналин, зрение стало острым. Она заметила вспышку фотокамеры, женщину в желтой нейлоновой куртке, застывшую с открытым ртом и недоеденным пончиком в руке.
Китти не остановилась и тогда, когда путь им преградил репортер с телекамерой, нацеленной на них, как снайперская винтовка.
Она еще издали отыскала глазами свою «хонду» на стоянке и тут же вспомнила, что забыла закрыть ее. Усталая и измученная, Китти даже не подумала о том, что автомобиль могут угнать. В тот момент ей это казалось сущим пустяком по сравнению с тем, что уже случилось.
Распахнув дверцу, она заняла водительское место, бросила взгляд в зеркальце заднего вида и заметила, что к Дафне подскочил фотограф. Он явно намеревался сделать снимок для газеты, но сестра проскочила мимо него и села рядом с Китти. Через минуту сестры отъехали, и репортеры остались позади. Издали они напоминали скопление суетливых насекомых.
Проехав около мили и свернув с Эмерсон-авеню на Оушен-авеню, Китти и Дафна разразились истерическим хохотом. Они смеялись, пока слезы не потекли по щекам. После этого нервного срыва они испытали облегчение, словно сбросили напряжение, накопившееся за прошедшие сутки. Атака репортеров – цветочки по сравнению с тем, что им предстоит пережить на следующей неделе.
Впереди похороны отца и суд над матерью. И Китти предпочитала не думать, как все это повлияет на ее жизнь. Катастрофа обрушилась внезапно и перемешала все планы.
Но теперь она сообразила, что Хизер и Шон наверняка прочитали об убийстве в утренних газетах и пришли в ужас. Любой испугался бы на их месте. Что за семья у Китти, можно ли доверить ей воспитание ребенка – вот вопросы, которые они сейчас обсуждают. Китти все же надеялась убедить Хизер, что все это не имеет к ней самой никакого отношения. Впрочем, убедить девушку будет трудно, почти невозможно. И все же…
Китти устыдилась этих мыслей. Но что поделаешь? Должно же в ее жизни случиться что-то хорошее на фоне смертей и трагедий. Пусть это будет ребенок Хизер.
И тут она вспомнила об отце. «Он мертв и не сможет спасти нас от всего этого кошмара», – подумала Китти, подъехав к дому с противоположной стороны улицы и посмотрев, нет ли поблизости репортеров.
– Как будто все спокойно. – Дафна огляделась.
Китти заметила, что вокруг нет никого, кроме старенькой миссис Лэндри, которая выгуливала своего маленького песика по кличке Пип. Ворота коттеджа были закрыты на замок, на влажном после вчерашнего дождя газоне виднелись отпечатки следов Уиллы, приходившей сегодня утром.
Выйдя из машины, Китти сделала знак Дафне, что все в порядке, и быстро взбежала на крыльцо. Минуту спустя входная дверь на кухню, окна и ставни были плотно закрыты. Возясь с неподатливым замком на парадной двери, Китти увидела, что у обочины тротуара остановилась первая машина телевизионщиков.
– Так, мы будем не одни, – сказала она Дафне.
Если Хизер еще не в курсе, то скоро обо всем узнает. В новостях будут смаковать подробности жизни их семьи и покажут крупным планом саму Китти – дочь убийцы… Хизер откажет ей в усыновлении.
Едва она повесила на дверь табличку «Закрыто», зазвонил телефон.
Китти не успела предупредить Дафну, что сегодня с самого утра беспрестанно трезвонят журналисты, и та крикнула из кухни: «Я взяла!»
Но это оказался не репортер. Она слышала, как Дафна воскликнула:
– Слава Богу, Алекс, это ты!
Китти сняла другую трубку, у прилавка, и, устало рухнув в кресло, поймала обрывок фразы:
– …обо всем позаботилась. Панихида состоится в десять утра в воскресенье, и я назначила часы прощания в пятницу и субботу.
Голос Алекс звучал холодно, деловито, как будто она давала отчет из лаборатории по анализу крови. Последовала пауза, потом Алекс настороженно осведомилась:
– Это ты, Китти?
– Я здесь, – хмуро отозвалась Китти. – Почему ты с нами не посоветовалась?
В трубке послышался раздраженный вздох:
– Проверь сообщения на автоответчике – я звонила пару часов назад.
– Мы были в это время у адвоката, – сказала Дафна. Молчание, затем сердитое:
– Вижу, у нас разные приоритеты. Лично меня заботит только то, чтобы похороны отца прошли достойно.
– Послушай, Алекс, мы все в шоке от случившегося. Не знаю, как ты, а я сейчас мечтаю только выспаться. Нам надо встретиться позже и все обсудить. – Дафна говорила спокойно, мягко, как…
«Как мама», – подумала Китти и вздрогнула.
– Для начала надо обзвонить родственников, если они еще не узнали обо всем из газет или теленовостей, и сообщить им, когда состоятся похороны, – отрезала Алекс.
– О Господи! – Дафна вспомнила о многочисленных тетушках и дядюшках из пригорода, собиравшихся приехать к ним на праздник через пять дней. – Как я скажу им об этом?
– Скажи правду. Сообщи, что отца хладнокровно застрелили. Ведь именно так все и произошло, верно? И нечего пытаться это замять. Не думай, что она помешалась. Мать сделала это сознательно, чтобы поквитаться с ним.
– Поквитаться? Но за что? – воскликнула Дафна. Китти поспешно вмешалась в разговор:
– По-моему, сейчас не время…
Алекс перебила ее:
– Да пусть она гниет в тюрьме, мне наплевать! И пожизненного заключения мало! – Сестра тяжело дышала в трубку, явно пытаясь справиться с собой, потом добавила уже более спокойно: – Надеюсь, вы обе придете на церемонию прощания.
– Он ведь и наш отец, или ты забыла? – устало огрызнулась Дафна.
Китти вздохнула:
– Алекс, почему бы тебе не приехать к нам? Мы бы все обсудили. – Только сейчас она вдруг осознала, как ей хочется рухнуть на постель и уснуть.
– Если посмотреть на карту, – съязвила Алекс, – до твоего дома столько же, сколько и до моего. Приезжайте, милости прошу. Не обещаю домашней выпечки, но чашкой чаю, так и быть, угощу.
– Не злись. Нам надо держаться вместе, – сказала Китти.
– Да неужели? – усмехнулась Алекс. – Вы с Дафной стараетесь спасти мать, но отцу уже ничем не поможешь. Он мертв. – Всхлипнув, она повесила трубку.
Притворяться бессмысленно. Китти прислонила голову к стене. Выстрел, убивший отца, расколол их семью. Пока он был жив, все они поддерживали видимость родственной близости. Но что с ними будет теперь? Как им выдержать это испытание?
Пустая комната кафе, казалось, вопрошала: «Что останется от твоего бизнеса и от тебя самой, когда все кончится?»
Китти закрыла глаза. Чья-то рука нежно погладила ее по голове, и она вспомнила про Дафну. Сестра стояла рядом и улыбалась. Выражение ее лица, наивное и беззащитное, как у ребенка, тронуло Китти до глубины души… и заронило в ней надежду.
Вместе они справятся со всем, что им предстоит пережить. Как-нибудь справятся.
Неделя пролетела как во сне. Перво-наперво пришлось принимать бесконечные визиты и соболезнования от друзей и родственников… затем обзванивать остальных, причем список множился с каждым новым звонком. «Кузен Джек из Дэйтона? Дорогая, разве ты не помнишь его? Он твой троюродный брат со стороны матери… или двоюродный? Я совсем запуталась…» Правда, некоторые родственники вызвались помочь. Среди них была и тетя Роза, мамина старшая сестра. Она работала в бюро путешествий, а недавно вышла на пенсию по состоянию здоровья (у нее обнаружилась эмфизема). Глотая слезы, она произнесла с обычной деловитостью: «Я сама сообщу Биллу и Сьюзи. У вас и так полно забот».
Если бы это был не телефонный разговор, Китти расцеловала бы ее. Но, дойдя до конца списка родственников, она забыла о тете Розе.
Вчера, протиснувшись сквозь толпу репортеров, осаждавших дом, Китти и Дафна поехали на свидание к матери, а затем на встречу с адвокатом. Кэткарт пытался перенести судебное разбирательство, но все безрезультатно. Слушание дела было назначено на понедельник – ближайший день приезда нового судьи. «Давайте расценивать это так, – сказал он сестрам. – У нас будет больше времени, чтобы подготовиться». Он умолчал лишь о том, что если Лидия будет по-прежнему хранить молчание, адвокат не поможет ей.
В пятницу вечером Китти внезапно обнаружила, что сделала все намеченное. Передышка обрадовала и испугала ее. Кафетерий был закрыт, Уиллу она отправила в отпуск на неопределенный срок. Поставив чайник, Китти вдруг осознала, что не в силах больше сдерживать горе и откладывать серьезный разговор с сестрой.
Поставив на поднос чашки, она отнесла его в гостиную, где Дафна возилась с бумагами и записками, разложенными на столе: она начала осторожно расспрашивать родных и друзей о жизни родителей, пытаясь выудить хоть какую-нибудь информацию, полезную для мамы. Отец мертв… но Дафна твердо решила помочь матери выбраться из тюрьмы.
И все же кое-что сестре необходимо знать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40