Время от времени водную гладь морщил налетающий ветерок. Пруд опоясывала мощеная дорожка, по внешней стороне которой были расставлены мраморные скамьи и статуи античных богов. Чуть дальше виднелся террасный сад с декоративными деревьями. Лиз и Джефф обогнули пруд и дошли до увитой зеленью беседки. Указав на нее, Джефф с серьезным видом предложил:
– Наконец-то ты можешь дать отдых своим бедным коленям.
Понимая, что сама дала ему повод для иронии, Лиз промолчала и села на нагретую солнцем мраморную скамью, стараясь держаться как можно дальше от Джеффа. Некоторое время они сидели молча, наблюдая танец голубых стрекоз над поверхностью воды. Затянувшееся молчание прервал Джефф.
– Какими ты видишь свои отношения с Сандерсом?
– Не совсем понимаю, что ты имеешь в виду.
– Как, по-твоему, у вас был бурный роман или нечто более… скажем так, спокойное?
– Я люблю Кевина, если тебя интересует именно это, – сдержанно ответила Лиз, – иначе не согласилась бы стать его женой.
– А он? Он тоже тебя любит?
Лиз чуть было не выпалила «конечно», но вдруг заколебалась. Если вдуматься, Кевин никогда не говорил этого напрямую. Но он наверняка ее любит, иначе зачем бы хотел на ней жениться?
Брови Джеффа поползли вверх.
– Кажется, ты сомневаешься?
– Вовсе нет! – поспешно возразила она. – Я уверена, что Кевин меня любит.
– Как вы планируете, у вас будут дети?
– Надеюсь, что будут. Со временем.
– А что думает по этому поводу Сандерс?
– Мы пока об этом не говорили.
– Как давно вы знакомы?
– Не очень давно, – уклончиво ответила Лиз.
– А конкретнее? Полгода? Три месяца?
– Несколько недель.
Было бы глупо надеяться, что Джефф за это не ухватится.
– Но ты ведь, кажется, говорила, что работаешь в его фирме с прошлого лета?
– Да.
– Что же Сандерс так долго тянул?
Чувствуя на себе его испытующий взгляд, Лиз пожала плечами и попыталась придерживаться легкого тона.
Я была для него всего лишь одной из сотрудниц. – Она говорила чистую правду. – Вряд ли Кевин вообще замечал меня до того, как мы стали встречаться по поводу ожерелья.
– Понятно. Но ты-то его замечала?
Лиз вспыхнула и промолчала.
– Скажи, Элизабет, что он собой представляет?
– Умный, обаятельный, интересный собеседник, приятный в общении, легко сходится с людьми…
– Особенно с женщинами, – вставил Джефф и, видя, что Лиз поджала губы, уточнил: – Во всяком случае, так доложили мне в детективном агентстве.
– Я уверена, что твое детективное агентство по многим пунктам ошибается.
– Возможно, но маловероятно.
– Что бы они тебе ни наговорили, Кевин не бабник какой-нибудь! Он заботливый, ответственный, к женщинам относится с уважением…
– О, я смотрю, мистер Сандерс – просто кладезь достоинств! Интересно, если он такой замечательный и если вы собираетесь пожениться, почему вы не спите вместе?
Откровенные насмешки Джеффа все-таки вывели Лиз из себя.
– Ты меня спрашивал, живем ли мы в одном доме, а не спим ли вместе!
– Да, верно. И что же, ты с ним спишь?
– Конечно. Разве не так поступают в наше время большинство будущих супругов?
Выражение лица Джеффа не изменилось, но Лиз почувствовала, что сама мысль о том, что она спит с другим мужчиной, приводит его в ярость. Какое-то мгновение она колебалась, не признаться ли, что солгала, но так и не решилась, побоявшись вызвать новый град насмешек.
Из ее прически выбилась прядь волос, и не успела Лиз поднять руку, как Джефф взял непослушный локон двумя пальцами и стал лениво им поигрывать. Лиз замерла в неестественной позе, вдруг с болезненной четкостью вспомнив, как в прошлом, когда они занимались любовью, Джеффу нравилось играть ее густыми волосами.
По-видимому довольный произведенным эффектом, Джефф заправил прядь волос за ухо Лиз и холодно поинтересовался:
– Оставим в покое характер Сандерса, расскажи, какой он внешне?
Напряжение, сковавшее Лиз, лопнуло, как слишком сильно натянутая струна.
– А разве твой детектив тебе не доложил?
Нисколько не задетый ее язвительностью, он пояснил:
– Мне бы хотелось услышать твою версию.
– Кевин – твоя полная противоположность. – Не потому ли я его и выбрала, мелькнула мысль, но Лиз ее тут же отбросила и решительно продолжила: – Не очень высокий, худощавый, светловолосый, у него голубые глаза…
– И море обаяния?
Ну нет, он не собьет меня с толку своими ехидными репликами! – рассердилась Лиз и отчеканила:
– Вот именно, море обаяния.
– Он очень понравился Бренде. Она говорит, что Кевин похож на Роберта Редфорда.
– Ты ревнуешь? – с фальшивым сочувствием поинтересовалась Лиз.
– А ты как думаешь?
Думаю, что с твоей внешностью и обаянием можно не опасаться соперников, могла бы ответить Лиз, но сказала совсем другое:
– На твоем месте большинство мужчин ревновали бы.
– Во-первых, я не «большинство», а во-вторых, я давно научился охранять то, что принадлежит мне, – пока оно мне самому нужно.
Еще бы!
– А ты, Элизабет? Ты не ревнуешь?
– К Бренде?
– Я говорю не о Бренде, а обо всех других женщинах в жизни Сандерса.
– Насколько мне известно, никаких «других женщин» не существует.
– И ты по-прежнему собираешься за него замуж?
– Конечно.
– И все, что я тебе рассказал, ничего не меняет?
На какое-то мгновение у Лиз мелькнула безумная мысль, что Джефф имеет в виду правду об истории с Рут. Сердце ее остановилось. Усилием воли взяв себя в руки, она пробормотала:
– Т-ты говоришь о финансовом положении Кевина?
– Разумеется, о чем же еще?
– Нет, это ничего не меняет.
– И ты останешься с ним, когда он станет банкротом?
– Если он станет банкротом, конечно, я его не брошу.
– Вижу, ты все еще не веришь в такую возможность.
– Нет, не верю! – горячо заявила Лиз. – Когда Кевин приедет…
– Если приедет, – уточнил Джефф.
– Конечно же приедет! – с жаром воскликнула она, но в действительности и сама не знала, кого пытается убедить – Джеффа или себя. Она вскочила. – Да он, наверное, уже приехал. И мисс Скотт тоже уже пора вернуться, не так ли?
– Что ж, в таком случае нам стоит двигаться обратно. Самый короткий путь и, кстати, самый живописный – это через мост и розарий.
Джефф тоже встал, не выказывая ни малейшего желания спешить. Они взошли на мост и словно по молчаливому уговору остановились на середине, чтобы полюбоваться красивым закатом. Лиз оперлась руками о каменную балюстраду и замерла, завороженная.
Солнце медленно скрывалось за горизонтом, окрашивая небо в разнообразные оттенки розового, пурпурного и оранжевого, местами смягченного светло-серыми мазками облаков. Любуясь небом, Джефф придвинулся ближе и остановился за спиной Лиз, положив руки на балюстраду по обеим сторонам от ее рук. Лиз оказалась в ловушке. Все ее тело словно одеревенело, каждый мускул напрягся. Джефф наклонился еще ближе и, касаясь ее щеки своей, прошептал:
– Помнишь тот вечер в Париже? Закат был такой же красивый.
Лиз не позволяла себе вспоминать прошлое, она отгородилась от него стеной из боли, унижения, недовольства собой и горькой решимости не допустить повторения подобного. Но теперь, когда Джефф своими словами пробил в этой стене брешь, она не смогла остановить поток воспоминаний.
День ее рождения три года назад, самый счастливый вечер в ее жизни. Они только что занимались любовью и теперь, разомлевшие и счастливые, удобно устроились в шезлонге на балконе гостиничного номера, любуясь закатом. Позже Джефф показал ей ночные огни левого берега, а еще позже они отправились на катере на прогулку по Сене. Затем был романтический ужин при свечах, а потом они вернулись в отель и снова занялись любовью.
Воспоминания о тех счастливых днях были невыносимы. Лиз поняла, что должна бежать от Джеффа, – может, тогда ей удастся спастись и от вызванных им призраков прошлого. Она круто развернулась… но оказалась запертой в кольце его рук.
Глядя ей в глаза, Джефф удовлетворенно промурлыкал:
– Вижу, что помнишь.
Лиз промолчала, остро ощутив свою беспомощность и уязвимость. Джефф медленно наклонил голову и, не пытаясь обнять, накрыл ее губы своими.
4
Это был легкий, почти небрежный поцелуй, без намека на принуждение, но в нем ощущалась некая высокомерная уверенность, полностью подчинившая душу и тело Лиз. Когда Джефф выпрямился, она слегка покачнулась – растерянная, ошеломленная, смущенная. Кажется, прошла целая вечность, прежде чем ей удалось взять себя в руки. Как только к ней вернулась способность говорить, Лиз хрипло спросила:
– Почему ты это сделал?
Он пожал плечами.
– Может, просто поддался импульсу, а может, я сделал это в память о прежних временах… Выбирай, что тебе больше нравится.
Каковы бы ни были мотивы, Лиз могла только жалеть о том, что Джефф это сделал. Его поцелуй совершенно выбил ее из колеи, окончательно лишил уверенности в себе – вернее, жалких ее остатков. Однако она не собиралась допускать, чтобы прошлое, чувства, которые она давно преодолела, разрушили ее будущее. Нужно думать не о прошлом, не о том, что могло бы быть, а о том, что есть здесь и сейчас.
– Я предпочитаю забыть прошлое и тебе советую, а что касается импульсов – ты уж постарайся их сдерживать, – строго сказала Лиз. – Не забывай, что у тебя скоро свадьба, а я помолвлена. – Она отвела руку Джеффа и пошла к дому, бросив через плечо: – Я хочу вернуться. Кевин уже, наверное, ждет.
Джефф в два шага нагнал ее и насмешливо заметил:
– Я бы на это не поставил.
– А я бы поставила!
– В таком случае, предлагаю пари. Помнишь брелок для ключей, который ты подарила мне в Париже? Ну, с изображением Эйфелевой башни?
– Помню.
Голос Лиз снова сел. Брелок – маленький дешевый сувенир, но с ним были связаны счастливые воспоминания. Она купила его в какой-то лавчонке во время одной из романтических прогулок по Парижу, когда Джефф упомянул, что сегодня день его рождения.
– Ну так вот, если Сандерс приехал, я верну тебе брелок.
Сердце Лиз болезненно ёкнуло. Неужели Джефф хранит эту мелочь три года? Не может быть…
– А если нет…
Она замотала головой.
– Не пойдет. Я не буду с тобой спорить, мне нечего тебе дать, если я проиграю.
– На этот счет у меня есть идея, – небрежно заметил Джефф. – Если ты проиграешь… ты меня поцелуешь.
Лиз охватила паника.
– Нет, я не…
– Но ты ведь, кажется, только что была уверена, что Сандерс приехал? – поддразнил Джефф.
– Да.
– Так чего ты боишься?
– Я ничего не боюсь, но…
– Тогда по рукам.
Капкан захлопнулся. Уверенный в своей победе, Джефф даже не пытался скрыть своего торжества. Лиз запоздало сообразила, что попалась в ловушку, и от досады закусила губу.
Но зачем он это делает? Может, чтобы смутить меня, он ведь понял, как подействовал на меня его поцелуй? Однако, с какой стати он пытается вогнать меня в краску? Или ему просто приятно лишний раз одержать надо мной верх, позабавиться за мой счет? Конечно же я не проиграю, сказала себе Лиз.
Они прошли под увитой жимолостью аркой и оказались в розарии, обнесенном каменной стеной.
– К сожалению, розарий знавал лучшие времена, – заметил Джефф.
– А по-моему, здесь очень красиво, – возразила Лиз, хотя в действительности была настолько поглощена своими мыслями, что почти не замечала ничего вокруг.
Заказ на новое ожерелье был крайне важен для Кевина, и он должен был приложить все силы, чтобы не задерживаться без крайней необходимости. Он наверняка уже ждет в доме, он ответит на все вопросы Джеффа, отметет его нелепые подозрения и необоснованные обвинения. Как только появится Кевин, все чудесным образом уладится и этот трудный день отойдет в прошлое.
Но, как ни пыталась Лиз убедить себя в обратном, интуиция ей подсказывала, что вне зависимости от того, что скажет или сделает Кевин, ничто уже не будет прежним. Где-то в глубине ее души навсегда поселилось сожаление о том, что она потеряла, о том, как все могло бы сложиться…
В дальнем конце розария калитка в каменной стене вела на участок, где росли тщательно возделываемые овощи и зелень. Здесь же была небольшая отдельно стоящая оранжерея, соединяющаяся с домом крытым переходом, из которого в дом вела маленькая дверь, через которую они и вошли. Им навстречу спешил невесть откуда возникший Хортон.
– Мисс Скотт уже здесь? – спросил Джефф.
– Нет, сэр. Но к вам приехал какой-то джентльмен, я проводил его в гостиную.
Сердце Лиз подпрыгнуло от радости. Она бросила победный взгляд на Джеффа, но тот, выгнув одну бровь, саркастически поинтересовался у дворецкого:
– И что же это за джентльмен, Хортон? Неимоверно обаятельный голубоглазый блондин?
Как и подобает английскому дворецкому, Хортон остался невозмутимым и бесстрастно ответил:
– Нет, сэр. Скорее он похож на военного. Он представился как Истлэй и сказал, что вы просили его приехать.
Джефф удовлетворенно кивнул.
– Значит, мистер Сандерс еще не прибыл?
– Нет, сэр.
– Кто-нибудь звонил?
– Нет, сэр.
Радость Лиз сменилась отчаянием.
– Спасибо, Хортон. Попросите кухарку подать ужин в половине девятого.
Дворецкий кивнул и бесшумно удалился.
Джефф провел Лиз по коридору и открыл перед ней дверь в гостиную, но не в ту, где они беседовали, а в другую, поменьше. Стены комнаты были обиты голубым шелком.
– Мне нужно с тобой поговорить. – В голосе Джеффа появились металлические нотки. – Разговор с Истлэем не займет много времени, если тебе не трудно, подожди меня в Голубой гостиной.
Несмотря на вежливость формулировки, Лиз не усомнилась, что это не просьба, а приказ, и попыталась возразить:
– Вообще-то я хотела принять душ и переодеться к ужину.
– У тебя еще будет на это время.
– Хорошо, я подожду.
Обстановка Голубой гостиной представляла собой смесь старины и современности – как ни странно, смесь довольно гармоничную. Потолок с выступающими балками и окна с глубокими нишами, несомненно, сохранили первозданный облик, двери же на террасу были, по-видимому, прорублены гораздо позже. На полу лежал старинный ковер, перед камином стояли несколько очень удобных современных кресел, цвет обивки которых гармонировал с шелком на стенах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20