Слегка откинувшись назад, она постаралась восстановить дыхание.
– Все в порядке, – сказала она, а затем в припадке искренности добавила: – Я не узнаю своего тела. Когда ты прикасаешься ко мне, я испытываю ощущения, у которых нет названия. Я чувствую себя так, словно это происходит не со мной.
Лихорадочный блеск его глаз усилился.
– Может быть, я сумею сделать твои ощущения более реальными.
– Иди сюда. Тут много места.
– Если я лягу рядом, все произойдет очень быстро, – признался Говард, глядя на узкое пространство дивана, по которому она похлопала рукой.
– Ничего, рискни.
Говард предусмотрительно расположился снизу, привлек Сесил к себе и спросил:
– Тебе удобно?
– Не то слово, – простонала Сесил, обнаружив, что сидит на нем верхом. Спина Уэйна прижималась к валику дивана, и они смотрели друг другу в глаза.
А затем Сесил потеряла дар речи, потому что Говард взял ее сосок в рот. Неторопливые движения его языка и губ мучительно возбуждали ее.
Сесил гортанно застонала, ее тело судорожно дернулось, а затем расслабилось. Одна рука Уэйна обхватила ее ягодицы, другая погрузилась в роскошные длинные волосы, слегка потянула их, заставив закинуть голову. Его губы устремились вверх, оставляя за собой цепочку жарких поцелуев. Запах кожи Говарда причинял Сесил почти такую же сладкую боль, как его опытные прикосновения. Опытные…
– Что-то не так? – спросил Уэйн, тут же почувствовав, что Сесил внутренне отстранилась от него. Его горячее дыхание касалось ее щеки, язык неторопливо блуждал по чувствительному месту под ухом.
Сесил положила подбородок ему на плечо, навалилась всей тяжестью, крепко обхватила руками его талию и прижала к себе, словно этот тесный контакт мог избавить ее от вспышки неуверенности в себе.
– Я не слишком опытна… Я не занималась этим с… – Раньше она вообще ни в чем не принимала участия. Просто отдавалась, и все. Но Го хочет от нее большего. Вдруг она разочарует его? – Мое тело несовершенно… Я рожала.
– По-твоему, мне нужно совершенство? – гневно спросил Уэйн и заставил ее поднять подбородок. Его темные глаза были полны обиды, причины которой Сесил не понимала. – Думаешь, любовный акт можно оценить по десятибалльной шкале? Еще не придумано единицы измерения, с помощью которой можно было бы точно описать то, что я чувствую, когда прикасаюсь к твоей коже!
– Попробуй, – ответила она, опьяненная и одновременно успокоенная искренностью его слов. – Попробуй описать…
– Лучше я покажу тебе. – Он крепко взял руку Сесил и потянул вниз, к изнывавшему от боли месту между бедрами. Его ответ на легкое прикосновение заставил ее ахнуть. Она слегка раздвинула губы и подняла подернутый страстью взгляд. – Эта штука нам мешает. – Он постучал головой по валику дивана, а затем резко устремился вниз, увлекая за собой Сесил. – Либо ты сверху, а я снизу, либо я сверху. Выбор за тобой.
– Я покладистая.
Его грудь колыхнулась от смеха.
– Допустим. Что ты… – Уэйн наклонил голову и начал следить за тем, как Сесил стаскивает с него уже расстегнутые брюки и трусы.
Почувствовав прикосновение напрягшегося члена к своему животу, она задохнулась. Край пропасти между сознанием и бесчувствием оказался пугающе близким.
– Я проявляю инициативу, – сказала она, подняв голову ровно настолько, чтобы кончиком языка коснуться плоского мужского соска. Затем Сесил попыталась стащить с него рубашку, но та не поддавалась.
– Я раздавлю тебя, – хрипло предупредил он.
– Сделай одолжение. – Сесил подняла ноги, обхватила ими талию Говарда и скрестила лодыжки за его спиной.
– Сесил! – Искаженное лицо Уэйна отражало мучительное напряжение. Он устроился между ее бедрами; больше податься было некуда. – Я не смогу двигаться.
– Сможешь. Но только туда, куда мне нужно.
– Я никогда не занимался любовью в туфлях. И в одежде.
– Не беспокойся. Они нам не помешают. – Теперь ее могло бы удовлетворить только одно.
– Не помешают! – С его пересохших губ сорвался смешок. – Ты очень плохая девочка, Сесил. Намекаешь, что я сверху, но командуешь ты?
– Ну, если ты сам так сказал…
Когда Говард решительно вошел в нее, Сесил протяжно выдохнула. Мысли о контроле и доминировании исчезли в тот чудесный момент, когда ее тело впустило в себя его пульсирующий член.
Говард хрипло, рвано задышал, и она приникла к нему, впиваясь ногтями в плечи, чувствуя, как внутри нее что-то растет, растет и вот-вот взорвется…
Хриплый торжествующий крик мужчины эхом отдался от стен комнаты и миг спустя слился с другим криком – в последний раз Го глубоко вошел в нее и выгнулся, содрогаясь всем телом в мощном оргазме…
– О Боже, я не воспользовался презервативом! – искренне огорчился он, когда прошло блаженное забытье.
– Не волнуйся, сегодня у меня не тот день. – Будь на диване простыня, Сесил завернулась бы в нее, чтобы скрыть свою беззащитность.
– Дело не в этом.
– А в чем? – Отчаянно хотелось прикоснуться к нему. Неужели ему было так противно?
– Не хочу, чтобы ты считала меня беспечным.
– Успокойся, не буду.
– В следующий раз…
– Следующего раза не будет.
Он приподнялся, опершись на локоть, и пружины дивана скрипнули. Отвести взгляд было некуда.
– Что?
Говард обвел глазами ее тело, все еще пылавшее от страстных ласк.
– Я ни в чем не виню тебя.
– Очень мило с твоей стороны. – Уголок его рта приподнялся, но глаза не смеялись.
– Но это не может повториться.
– Если ты дашь мне десять минут и приласкаешь, то убедишься, что может.
Эти слова вызвали в ее воображении такие картины, что тело обдало жаром.
– Мне нужно домой.
– Догадываюсь. Я не тот мужчина, которого можно привести домой и показать Кэм. – От его улыбки не осталось и следа.
– Го, я не хочу поощрять ее ожидания. Она привязалась к тебе…
– А ее мать?
– Ты очень привлекательный мужчина.
– Но?..
– Не надо! – порывисто взмолилась она. – Ты ведь не собираешься жить со мной, правда? У нас нет ничего общего, а у меня не та психология, чтобы ощущать себя счастливой обитательницей гарема. – Поняв, что Уэйн не станет с пеной у рта доказывать, что отныне она будет у него единственной, Сесил издала невесть откуда взявшийся легкий смешок. – Для каждого из нас будет лучше, если наши отношения вновь станут сугубо деловыми. А теперь я хочу одеться.
– Выходит, я должен отвести глаза, пока ты будешь придавать себе приличный вид? Извини, Сесил, но мне нравится смотреть на тебя обнаженную. Надо же мужчине что-то вспомнить после возвращения к «сугубо деловым отношениям»…
– Ты всегда так усложняешь ситуацию?
– Сесил, хочешь верь, хочешь, нет, но за всю свою богатую сексуальную жизнь я ни разу не оказывался в такой ситуации. Я не ждал рабского обожания…
– Нет? – Чем скорее взорвется эта бомба с часовым механизмом, тем лучше! – Можно аплодировать? Думаю, твоя досада вызвана тем, что все женщины, с которыми ты встречался, с нетерпением ждали следующего свидания… – Боясь, что Говард ее не отпустит, Сесил быстро сползла с дивана на пол, схватила измятую блузку и прикрыла ею грудь.
– Свидания! Какого свидания? Кстати, ты обещала пообедать со мной, когда я возил тебя в больницу… Думаю, я нравился бы тебе больше, если бы твое первое впечатление было верным, и я оказался бродягой без цента в кармане. Тогда можно было бы ограничиться небольшими чаевыми, а затем выражением симпатии. Но когда выяснилось, что я сам могу тебе что-то предложить, ты закричала «караул!». Неужели равноправная связь так пугает тебя?
Равноправная? Он что, шутит? Она мечтала о равноправии. Сесил села на корточки и быстро сунула руки в рукава.
– Предложить мне! Разве ты мне что-нибудь предлагал?
– В этом не было смысла. Ты все отвергала заранее.
– Ладно! Если ты так хочешь, я приглашу тебя на обед. А если в благодарность ты принесешь мне букет цветов, обещаю не бросать его тебе в лицо. Дело не в том, что я буду не рада… – неловко начала она.
– Я знаю. – Говард следил, как она безуспешно пытается найти трусики. Казалось, его гнев улегся. Он надел брюки. – Когда? – Сесил захлопала глазами. – Обед, – напомнил Уэйн.
– Что? Да хоть завтра!
– Хорошая девочка. «Не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня». Бьюсь об заклад, ты всегда ела фрукты зелеными. Отличная тактика. Ты не их ищешь? – Он спустил ноги на пол и подал Сесил трусики.
Она инстинктивно потянулась за ними, но Уэйн убрал руку.
– Так, значит, завтра? В восемь?
– Да! – ответила она, вцепившись в кружевной лоскут, и облегченно вздохнула, когда Говард разжал пальцы.
– Наше первое свидание, – сказал Уэйн, поднося к губам невидимый бокал. – А это я верну во время второго, – добавил он, засовывая в карман ее лифчик. – Без него ты смотришься намного лучше. Я позволю тебе надеть его только для того, чтобы потом с удовольствием снять.
– Наше единственное свидание, – упрямо выдохнула она.
6
– Мне нужно в туалет. – Кэм положила салфетку рядом с тарелкой. – Пусть не забирают, – сказала она, покосившись на услужливых официантов. – Я еще не закончила.
– Вечно ты половину еды уносишь с собой. – Сесил встала из-за стола.
– Я не младенец. Давно умею ходить самостоятельно.
– Извини… – Сесил боролась со смехом, но сумела сохранить серьезное выражение. Гордость десятилетнего ребенка – вещь деликатная.
– Я хочу дать вам возможность поговорить без помех.
Хорошо смеется тот, кто смеется последним, подумала Сесил, глядя в спину удалявшейся дочери.
– Устами младенца… – протянул Говард, откидываясь на спинку стула. Недовольное выражение лица Сесил явно пришлось ему по вкусу.
– Думаешь, я привела с собой Кэм, чтобы…
– Чтобы она служила щитом? Уверен. – Он саркастически приподнял бровь. – Именно это было у тебя на уме, когда ты упомянула, что мы будем не одни.
– Я обещала пригласить тебя на обед и выполняю обещание. – Да, ее хитрости были шиты белыми нитками, но Го мог бы проявить такт и не упоминать об этом.
– Разве я жалуюсь? – Он накрыл ладонью руку Сесил. – Расслабься, – посоветовал он, чувствуя, что она напряглась. – Напротив, я очень доволен. Кэм просто молодчина. – Говард пожал плечами, и его улыбка стала еще более ироничной. – Она умеет вести светскую беседу; то же самое когда-то говорили обо мне. Знаешь, у нас с ней удивительно много общего. Я тоже был «одаренным» ребенком. И тоже рос в теплице.
– В какой еще теплице? – спросила Сесил, ожидая новой порции критики.
– В такой, которая позволяет бутону как можно скорее превратиться в цветок. На этом основано обучение в школах, готовящих будущую элиту. – Увидев, что в глазах Сесил зажегся воинственный огонек, он понимающе кивнул. – Дорогая, спрячь колючки; я не хочу ссориться.
– Ты избрал странный способ, чтобы продемонстрировать это. – Сесил и сама сомневалась в правильности решения о переезде в город, но не хотела, чтобы ей об этом напоминали.
– Я тебя понимаю. Ты не хочешь быть слишком властной и в то же время боишься помешать девочке реализовать ее потенциал. Это классическая ситуация, из которой нет выхода, так что успокойся и действуй по обстановке. Но из всего, что связано с Кэм, в данный момент меня волнует только одно, – признался он. – Во сколько она ложится спать?
Намек был достаточно прозрачный.
– В выходные по-разному.
– Ну да. Если девочка задремлет, ее всегда можно сунуть куда-нибудь в угол. – Его сарказм больно жалил.
Кончик большого пальца Го описывал на ее ладони медленные, чувственные круги, что мешало ей сосредоточиться. Сесил отдернула руку.
Как ему удается с помощью самой невинной ласки достигать того, чего другой не добьется, применив все мыслимые и немыслимые способы обольщения? – мрачно подумала она.
– Ты уйдешь задолго до этого, – резко ответила она.
– Что ты хочешь этим сказать? Что боишься остаться со мной наедине?
Она едва не заскрежетала зубами, но заставила себя ослепительно улыбнуться. Самоуверенность Говарда становилась нестерпимой. Тем более что он был совершенно прав.
– Я и так с тобой наедине, но руки у меня не дрожат. – В доказательство она вытянула ладонь перед собой.
– Как скала, – охотно согласился Уэйн. – Только намного красивее. – Затем он наклонил голову и прижался губами к ее запястью. – Сесил, мне нужно кое-что сказать тебе с глазу на глаз.
– Я бы предпочла этого не слышать.
– Почему?
Сесил следила, как Уэйн наполняет ее бокал. Пить не следовало: сегодня вечером ей нужно, во что бы то ни стало сохранить трезвый рассудок.
– Ты уезжаешь.
Увы, слишком поздно, мрачно подумала она. Теперь мне не поможет ничто. Конечно, пока Го пакует вещи, ему будет приятно иметь дело с какой-нибудь потерявшей голову идиоткой, но я такой идиоткой быть не собираюсь.
– Значит, это волнует тебя? – спросил Говард, не сводя с нее темных глаз.
– Если ты думаешь, что я останусь безутешной, то сильно ошибаешься, – хладнокровно ответила она.
– Именно это качество я ценю в тебе больше всего.
– Какое?
– Умение отстреливаться до последнего патрона. – Говард поставил локти на стол, положил подбородок на руки и принялся с восхищением рассматривать ее. Сесил вспыхнула. – И все же тебе придется признать, что есть вещи, с которыми бороться невозможно.
– В самом деле? – спросила она, поджимая губы и борясь с желанием убежать. Увы, бежать было некуда.
– Ты хотела спросить, что это за вещи, правда? Но передумала.
– Ты что, умеешь читать мысли?
– Кажется, вчера мы немножко узнали друг друга. – От слов Говарда, сказанных почти шепотом, Сесил бросило в дрожь. В мозгу вспыхнуло воспоминание о сцене в его кабинете… Она тряхнула головой, пытаясь избавиться от навязчивой картины.
– Я думала, мы договорились, что это было в первый и последний раз, – резко сказала она.
– Я ни о чем не договаривался; ты решила за нас обоих, – напомнил он. – Сесил, не думаю, что ты из тех женщин, которых называют одно-ночками.
– Я тоже так не думаю, – честно призналась она. Оба знали, что другого ответа быть не может; слово «одноночка» тут решительно не годилось.
– А если я не уеду, от этого что-нибудь изменится?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20