У Бейли подогнулись колени. С каких это пор он стал замечать, какого цвета ее глаза?
– Я сюда случайно забрела. Шла за теми красивыми ягодами, которые вы мне вчера показали. – Она вдруг сообразила, что стоит, подняв юбку, и поскорее ее опустила. Подол тут же намок. – Если вы собирались побыть в одиночестве, я могу уйти.
– Не надо. Хочешь, покажу, как выкапывать моллюсков? Самых лучших я нашел вон там. – Коул махнул рукой. Он свистнул, Макс поднял голову и не спеша затрусил к нему. Коул вынул из подсумка две узкие железки, напоминающие совки, одну протянул Бейли.
Вместо того чтобы сказать «нет», она пошла за ним – послушно, как Макс.
– Я готовлю лучшие в двух графствах тушеные моллюски, – весело похвасталась она, идя бок о бок с ним по пляжу.
– Вечером можешь нас в этом убедить, Бейли. – Ее имя он произнес необычайно нежно.
Они брели по щиколотку в воде, погружали руки в липкую смесь песка и соленой воды, выискивая моллюсков, которые имели несчастье зарыться недостаточно глубоко. Передвигаться было трудно, волны стремились вырвать моллюсков из рук, и они смеялись, как дети, разыгравшиеся в грязной луже.
– Ты неряха, Коулби Лейтон. Вот я сейчас тебя отмою, – сказала Бейли и, зачерпнув побольше воды, плеснула ему в лицо.
Он отплевывался, моргал, таращил глаза, как будто чуть не утонул.
– Ммм… Соленая. Только попробуй еще раз! – С комической угрозой он надвигался на нее по воде, она пятилась, смеясь.
Мокрая юбка мешала, Бейли приподняла ее, чтобы двигаться быстрее, но волна ударила ей под коленки и сбила с ног. Она плюхнулась назад в воду, а когда поднялась, слизывая соль с губ, Коул стоял прямо над ней, уперев руки в бока и ухмыляясь во весь рот. Вид у него был сногсшибательный, хотя причиной тому стала ее неловкость и последовавшее за ней смущение.
– Это все ты!
– Я? Я тебя не трогал. Ты сама изобразила этот шедевр изящества. Помочь?
Он подал ей обе руки, и Бейли дала вынести себя из воды – мокрую, тяжелую. Он стонал и пыхтел, как будто тащил на себе Макса, и когда она встала на твердую землю, то оттолкнула его, упираясь в голую грудь.
– Какой ты неуклюжий, надо тебя наказать, – самым вредным голосом сказала она.
Он отступил на шаг, глядя, как она зачерпнула горсть мокрого песка. Догадавшись, какую проказу она задумала, он поднял бровь, склонив голову набок. Она медленно обошла его – он следил за ней глазами, потом с воплем развернулся и схватил за руки, так что она не успела забросить ему за шиворот мокрый песок.
– Ах, ах! Значит, сегодня ты проказничаешь, Бейли?
– Я… Это случайно.
– Не думаю. – Он вывернул ее ладони, заставив бросить комья песка. – И позволь повторить то, что ты только что сказала: надо тебя наказать. – Он завел ей руки за спину и, прежде чем она что-то возразила, поцеловал в мокрые соленые губы. В ответ она прижалась к его голой груди, соски давили сквозь тонкую ткань платья, где-то в глубине родился стон. Коул ответил на него тем, что углубил поцелуй.
Он поднял ее и отнес подальше от воды, посадил, и она ощутила под ногами слежавшийся сырой песок.
– Вели мне остановиться, – с отчаянием сказал он, поцеловал впадинку под горлом, передвинулся к плечу.
Неужели он этого хочет? Губы опять оказались у нее на шее, язык провел горящий след к уху, задержался, так что по спине прошла дрожь.
– Говори, – выдохнул он ей в ухо.
– Нет, не хочу… – Бейли откинула голову, чтобы дать ему больший доступ, и он с готовностью им воспользовался.
Пока его губы продолжали свою мучительную атаку, она гладила его обнаженную грудь, ощущая под песчинками твердые мышцы. Коул приподнял голову, заглянул ей в глаза, как бы спрашивая, не желает ли она прекратить это безумие. В ответ она стянула с него промокшую рубашку и отбросила на песок. Потом молча дернула завязки, стягивающие шелковый лиф, сняла и отбросила его; под ним оказалась прозрачная нижняя рубашка, не оставлявшая места воображению.
– Ты хочешь меня убить, развратница, – пробормотал Коул, пьянея от ее вида, но не прикасаясь к ней.
– Если да, то, может, это все же лучше, чем наткнуться на нож или повиснуть на рее?
– Одно и то же.
– Признаюсь, я не очень много об этом знаю, но не верю, что этим можно убить мужчину.
– Когда обещание дают тело сирены и синие, как море, глаза, я тебе почти верю, – простонал Коул и погладил ее по лицу.
Бейли кинулась к нему, прекрасно понимая, что они собираются делать, хотя он удерживал ее на расстоянии. Она отчаянно хотела освободить его от боли, цепями сковавшей сердце, и, отбросив последние остатки запретов, стала медленно опускать руку вдоль его тела – по твердой груди, животу, мимо завязок на бриджах, пока не услышала стон.
Почувствовав, как он возбужден, она подняла на него глаза. Во взгляде его Бейли увидела сдерживаемую страсть – страсть, которую она жаждала удовлетворить.
– Ты не понимаешь последствий…
– Я и тебя не понимаю, но мне дела нет. Ни до чего нет дела, кроме того, какое чувство ты во мне вызываешь. Я хочу этого, как и ты.
– Я не… О Господи, Бейли… – Коул больше не мог отказываться.
Она поняла, что он ее хочет, и теперь можно было забыть обо всем, что будет завтра. И, как бы ставя последнюю точку в своем решении, она сдавила твердый меч, упиравшийся ей в руку.
Коул больше не мог терпеть. Он хотел ее так, как прежде не хотел ни одну женщину. К чертям доверие! К чертям предательство! Он душу отдаст за эту секунду, он не упустит единственный шанс погрузиться в ее нежность. Почему-то он знал, что после того, как возьмет ее, он никогда не станет прежним, но ему было наплевать. Скорее всего, они дорого заплатят за то, что сейчас будет, ну и пусть, ему нет дела – как и ей, она только что призналась.
Он снял ее руку со своего пульсирующего естества и поцеловал в ладонь.
– Я делаю что-то не то? – смущенно спросила она.
– Нет, наоборот. Я боюсь, все закончится, не начавшись, если ты не будешь осторожна. – Он тихо засмеялся над ее смущенным видом. – Не хмурься. Я тебе все покажу в свое время. Начнем? – спросил он с порочной ухмылкой, опустился вместе с ней на песок и перекатился на нее.
Он лизнул ее соленые губы, язык толкнулся внутрь и дождался ответа. Бейли беспокойно задвигалась под ним, не понимая, чего хочет, она молила его об облегчении. Она вцепилась ногтями в его спину, Коул оторвался от ее губ и уткнулся лицом в прохладную мокрую грудь. Она застонала, выгнулась, шумно глотнула воздух.
– Коул… Коул…
– Что такое, любимая? Пожалуйста, не проси меня остановиться.
– Пожалуйста…
– Ты хочешь, чтобы я остановился?
– Нет! Просто… все так странно. Болит…
– Я знаю, милая, но это недолго, обещаю. – Наконец-то он говорил правду.
Он чуть приподнялся, сдвинул вверх тяжелые, мокрые юбки и растер ее стройные ножки.
– Боюсь, я на грани гибели, и все же нет сил тебе противиться.
В ответ она обвела сияющим взглядом его полуобнаженную фигуру и бессознательно облизнула губы.
– Все-таки ты колдунья, как я погляжу. Я твой, колдунья, имей милосердие, – вздохнул он и начал развязывать мокрые тесемки бриджей.
Он не успел докончить – ветер донес смех и громкие голоса. Коул мгновенно скатился с Бейли, одернул ей юбку и потянулся за своей рубашкой. Она действовала почти так же быстро – села, ища, чем бы прикрыться, нижняя рубашка для этого не годилась. Коул швырнул ей свою рубашку и помог встать как раз в тот момент, когда сквозь кустарник на пляж ворвались дети. Они кричали, смеялись, не обращая на них никакого внимания, кинулись в воду и плескались, ни о чем не заботясь.
Коул чувствовал себя раздавленным, все тело болело, голова раскалывалась. Он видел, что и ей не лучше, хотя Бейли не могла страдать так же сильно, как он.
– Я сожалею, Бейли. Это не так кончается, я обещаю, ты получишь большое удовольствие от того, что мы сейчас начали делать. – «И докажу это при первом удобном случае», – мысленно пообещал Коул.
– Это было неправильно, – натянуто сказала Бейли. – Я больше не могу оставаться с тобой наедине! – Она попыталась вырваться из его рук.
Ее слова не достигли распаленного страстью мозга Коула, он быстро вел ее к Максу, который стоял в сторонке и терпеливо жевал ярко-зеленую листву. Даже если бы ее слова достигли цели, тело продолжало требовать свое, и всю дорогу до дома Коул чувствовал прижатые к нему ягодицы Бейли и в мыслях видел, как ее желанное тело извивается на песке.
Глава 21
Бейли ворвалась в дом через боковой вход со стороны сада, вихрем промчалась мимо испуганных горничных и кинулась к себе в комнату. Слава Богу, больше никто не попался на пути! Она захлопнула дверь и заперлась на ключ.
Коул сказал, что велит приготовить ей ванну. Но сейчас Бейли не думала ни о ванне, ни о чем другом. Она могла думать только о том, что позволила телу предать все моральные основы ее существа. Она была на шаг от того, чтобы отдаться – добровольно – мужчине, который не был ей мужем. Мужчине, который никогда не женится, по его словам. И даже не полюбит! Святая Дева Мария, что на нее нашло? После того ночного нападения она потеряла контроль над чувствами? Кажется, да.
– Что делать? – всхлипнула она, расхаживая босиком по ковру.
Прежде всего не оставаться с Коулом наедине. Никогда! Рядом с ним она все забывает – желание иметь семью и спокойную жизнь; рядом с Коулом выветривается из головы даже важнейший долг оберегать свою и так уже подмоченную репутацию.
На стук в дверь она круто обернулась, с платья посыпались песок и соль.
– Уходите! – крикнула она; сжимая руки.
– Я принесла воду для ванны, – послышался робкий ответ.
Бейли вздохнула и собралась с духом. Незачем грубить Маетте, доброй девушке. Она открыла дверь, извинилась за резкость и впустила служанку, за ней вошли трое мужчин с ведрами горячей воды. Пока они готовили ванну, Бейли вышла на балкон. Потом служанка сказала, что все готово, Бейли ее отпустила и стала разглядывать масла и мыло, выложенные на столике возле роскошной ванны. Она выбрала сочетание розмарина и лаванды, налила оба масла в воду и размешала пальчиком, следя за вихрями на поверхности воды. Быстро сняв мужскую рубашку и тяжелые, просоленные юбки, она стала смывать с себя напряжение и чувство вины, накопившиеся из-за грехопадения на пляже.
Через полчаса Бейли чувствовала себя намного лучше, ванна освежила душу и тело, но появилась какая-то пустота, как будто Бейли что-то потеряла. Избавившись от странного ощущения, она налила бокал красного вина, которое принесла Маетта. Добрая душа, подумала Бейли. Веселая черноглазая девушка всегда знает, что и когда сделать.
Было жарко, и ветер, раздувавший шторы, выманил Бейли на балкон. Она расправила руками мокрые волосы, чтобы их высушил, насыщенный ароматами ветер, запрокинула голову, закрыла глаза, встала лицом к ветру, и он пробрался к ней под халат и погладил ноги. Она представила себе, что это Коул ласкает ее большими грубыми руками, как тогда на пляже. О Господи! Как она ни старается, не может выбросить его из головы. Бейли и тогда хотела его ласк, и сейчас хочет.
И вдруг, как будто вызванный одной лишь ее волей, он оказался сзади, обнял за талию и уткнулся губами в шею.
– Нет, – пробормотала она, думая, что это сон. Но если сон, какой от него может быть вред? – Ммм, да.
– Так «да» или «нет»? Быстренько решай, развратница, пока я не зашел слишком далеко.
Значит, не сон. Бейли попыталась повернуться, но Коул удержал ее, уткнувшись лицом в ее мокрые волосы.
– Ты пахнешь божественно. – Он вдохнул ее аромат. По телу Бейли пробежала дрожь восторга.
– Но мы не в раю, и я опасаюсь, что ты дьявол и пришел меня искушать. – Это все, что она смогла придумать, чтобы остановить его.
Он прижался к ее спине и спустил руки по шелку халата к бедрам и ногам, потом опять обнял за талию.
– Тебе придется ответить – это «да»? Или я брошусь с балкона, чтобы прекратить нестерпимую пытку.
Она невольно хихикнула, но ответить была не способна. Сказать «нет» не было сил, сказать «да» не хватало храбрости. Бейли почти молилась, чтобы он не требовал от нее ответа.
Губы обожгли плечо – он спустил халат, – и она застонала. Тем временем его рука пробралась под халат и взяла в плен полную грудь. Бейли положила голову ему на плечо; от него пахло морем и водорослями. Вторая рука обвила ее и захватила другую грудь, нежно сжала сосок, покатала его между пальцами. Она подумала, что сойдет с ума от удовольствия. Тело стало невесомым, как будто поплыло над землей. Она тоже хотела ласкать его, попробовала повернуться, но он держал ее в железном обруче рук.
– Пока рано, милая. Я хочу завоевать территорию целиком, – хрипло прошептал он ей на ухо и укусил за мочку.
– Но я тоже хочу завоевывать, – так же хрипло ответила она.
– Ты уже завоевала. Господи, ты меня совсем покорила.
Неужели у них есть шанс быть вместе? Неужели она может не бороться со своими чувствами, потому что так все и должно быть? В этот безумный момент она предпочла бы, чтобы так и было.
Бейли перестала цепляться за балконную ограду, опустила руки, подчиняясь его умелым ласкам. Коул развязал халат и одним ловким движением снял его. Она ахнула, глядя на белый шелк у себя под ногами.
– Коул! Это неприлично! – Бейли попыталась руками прикрыть наготу, но он прижал ее руки к бокам.
– Ничего неприличного тут нет.
– Но мы не в доме!
– На пляже мы тоже были не в доме, – сказал он, оглаживая ее тело. Ласковые руки спустились с груди на живот, потом ниже, пока не накрыли самую сокровенную часть. Бейли резко вдохнула, почувствовав, что его пальцы играют кудряшками между ног.
– Коул, нет. – Протест прозвучал еле слышно. Она молилась, чтобы он не внял ему.
– Приятно, милая?
– Ммм… Да, – простонала она, не в силах солгать, в смущении от своей неопытности.
– Я покажу тебе больше. Есть еще много всего, – шепнул он, целуя ее в затылок.
Руки скользнули по спине, накрыли ягодицы, сжали их и вернулись вперед. Он положил ладонь на густые завитки, надавил, и пальцы сами собой проложили путь к нежной расщелине. Кровь кинулась Бейли в лицо, но другой огненный шар закрутился где-то в глубине, вне досягаемости пальцев Коула.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35