Да ты с ума сошел! У меня здесь работа...
- Уволишься, - коротко оборвал он. - Бросай все и собирай вещи.
Сара ушам своим не верила.
- Я не собираюсь уезжать из Англии. Здесь мой дом.
- Я не позволю, чтобы моих детей постигла моя участь. - Он был неумолим. - Нам обоим надо чем-то жертвовать. Дети не могут жить ни без матери, ни без отца, ни без приличного дома. И я намерен обеспечить им все!
- Так бывает только в сказках! А этот мир далеко не идеален, не знаю, приходилось ли тебе это слышать! - резко бросила Сара.
- Им также нужна любовь, забота и твердая рука. Мои дети, - подчеркнул Рафаэль, делая вид, что не слышал ее, - заслуживают всего этого.
- Ты можешь навещать их!
- Навещать? - Он выругался. - Мне этого мало. Я итак уже потерял четыре года. И я не хочу, чтобы они мучились вопросом, кому же они принадлежат и кто их настоящий отец. Короче говоря, развода не будет.
- Как не будет? - грозно переспросила Сара, не веря своим ушам.
- Я никогда не давал согласия на развод. - Он сердито блеснул глазами. - И не думаю делать это и впредь.
- Да мне твое согласие, слава Богу, и не нужно! - взорвалась Сара. Через три месяца я развожусь, и ты переходишь в разряд истории!
Длинные пальцы обхватили ее тонкое запястье. Рафаэль так резко дернул Сару за руку, что ее волосы взлетели, как крылья бабочки.
- Развода не будет, - медленно, но твердо повторил он. - Если, конечно, ты не хочешь потерять детей. Как только ты начнешь бракоразводный процесс, Сара, я отберу у тебя все. Как ты однажды отобрала у меня все.
Ужас парализовал ее.
- Рафаэль...
Он насмешливо провел кончиком пальца по ее горлу и затем дальше вниз, прямо до того места, где вздымалась ее грудь. Хищные золотистые глаза с длинными черными ресницами оценивающе осмотрели ее с ног до головы и опять вперились в ее полные боли глаза. Кожа ее горела под его рукой. Обыкновенная химическая реакция, подумала она. Только почему ей никак не совладать с собой? Она задрожала. От его дыханья волосы у нее слегка колебались.
- Так, чего доброго, я еще и к пыткам пристращусь, gatita. Ты невероятно отзывчива. Кровь так и кипит у тебя в жилах. Мне ничего не crowr заставить тебя кричать мое имя в агонии желания...
Глубокий бас перешел в интимный, гипнотизирующий, волнующий шепот. В горле у нее пересохло, а на лбу проступили капельки пота. Забыв о ненависти, она трепетала в ожидании.
- Прекрати, - пробормотала она глухо.
- Мне всегда хотелось видеть тебя в тот момент, когда ты захочешь меня так же, как когдато хотел тебя я.
Он коснулся губами бесконечно чувствительной точки выше ключицы. Роскошные черные волосы защекотали ей щеку, и волны чувственности подхватили и понесли ее.
- В свое время я бы жизнь отдал за десятую долю того, что получил сегодня. И ты знала это, так ведь? Сегодня ты отдалась беспечно, с легкостью, а ведь когда-то не захотела сделать этого ради любви. Сегодня ты дала мне то, чего лишала меня в браке. Вероятно, я должен рассыпаться в благодарностях? Все очень просто. Я живу больше сердцем, чем разумом, и не являюсь сторонником неограниченной свободы и не прощаю всего, что ни попадя. Прошу ли я извинить меня за это? А может ли человек восстать против того, что у него в крови? Что больнее: когда я до тебя дотрагиваюсь или наоборот?
Она попыталась вырваться, но не смогла разорвать стальной хватки. Ощущая свою власть над ней, он играл с ней в кошки-мышки. Она все еще дрожала под натиском его чувственности и только теперь, с опозданием, поняла, что нет ничего странного в том, как она реагирует на Рафаэля.
Запутавшейся, закомплексованной девчонки, какой она была пять лет назад, больше не существует. В свое время она очень страдала от неверности Рафаэля и от жестокого обращения. Она провела страшные недели в полном одиночестве, наедине с собственными мыслями, и это не прошло бесследно. Обстоятельства заставили ее отбросить все чуждое и доверять себе.
Потеряв Рафаэля, она отдалилась и от родителей, и это позволило ей стать самостоятельной личностью. Она научилась принимать свои, собственные решения. Да, она часто ошибалась, но это были ее, собственные ошибки. Опыт преобразил ее до неузнаваемости. Она научилась не скрывать свои чувства и ни перед кем не извиняться за то, что она такая, какая есть. Теперь она разговаривала с Рафаэлем на равных.
Она больше не боялась его как мужчины и не чувствовала себя униженной. А его превосходство не возмущало. Рафаэль больше не имеет над ней власти, как тогда, когда ей едва минуло восемнадцать. Она научилась любить и понимать себя и наконец-то освободилась от комплексов. Но так уж получилось, что после Рафаэля у нее не было желания экспериментировать с другими мужчинами. Сегодня то, что она так долго в себе подавляла, наконец-то вырвалось наружу - в этом и была причина такой ее реакции на Рафаэля.
Его пальцы осторожно скользили по ее рукам, но вдруг оставили ее, и Сара почувствовала себя брошенной.
- Тебе не мешало бы одеться. Я обещал детям свозить их в "Макдоналдс".
От возвышенного до смешного - в этом весь Рафаэль. Теперь он смотрел на нее с неприкрытым любопытством.
- Я с вами не поеду! - выпалила она.
- Без тебя они будут нервничать. Ты поедешь с нами, даже если мне придется одевать тебя силой.
- Только попробуй.
- Мам, мы скоро едем? - серьезно спросил Бен, просунув голову в дверь.
Поездка в "Макдоналдс" удалась на славу. Прямо под носом Сары расцветал настоящий треугольник любви, где она была лишней, никому не нужной. Близняшки были просто без ума от Рафаэля, а Рафаэль не только очень умело их развлекал, но и постоянно держал их под контролем. Четвертый здесь был лишний.
Безрассудство уже не доставляло ей удовольствия. От ее пьяной удали не осталось и следа. Ее "я" терзалось и умирало. До сих пор она жила в свое удовольствие, и вот настал черед платить. Рафаэль не любит ее. То, что между ними произошло, было чистой воды сексом. Он жестоко раздавил ее чувство, тщательно, как молотилка, перемолов все ее глупые надежды. Он просто использовал ее. И по крайней мере в одном она сейчас была уверена: больше у него такой возможности не будет. Она будет холодной, как ледышка, и если ему вдруг взбредет в голову повторить этот "опыт", он рискует обледенеть.
- Сара. - Он забрал ей за ухо выбившийся локон, и стоило ей взглянуть в его золотистые глаза, как сердце у нее забилось с такой бешеной частотой, что не хватило бы никакой шкалы Рихтера. Он спокойно убрал руку. Поехали, - сказал он прозаически.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Дети уснули, едва коснувшись подушки. Рафаэль поправил одеяло у Бена, поднял с ковра куклу Джилли и положил ее на постель к девочке. Все это было явно лишним, и Сара поспешила выключить свет, намереваясь немедленно положить конец этой неожиданной и столь поразившей ее нежности.
- Я столько потерял, - пробормотал он с сожалением.
- Да уж, - ворчливо согласилась Сара.
- Спасибо и на том, что не сказала им, будто я умер. Но они же ничего обо мне не знают!
- А чего ты ожидал? Увидеть небольшой алтарь в углу? - резко спросила она.
Он посмотрел на нее сверху вниз с раздражающей проницательностью.
- Ты не хочешь ими делиться. Это просто жадность, но, видимо, это присуще человеку.
- Что поделаешь!
- Сара. - Он опустил длинные руки ей на плечи. - Они не мои дети и не твои. Они наши дети. И между нами не должно быть никакого соперничества. - Это прозвучало как холодный и колкий упрек, на какой был способен только Рафаэль. - Не я тебя сегодня не допустил в нашу компанию. Ты сама себя исключила.
- За тобой трудно угнаться.
Она направилась в холл, хотя ей хотелось броситься навзничь и рыдать, рыдать от умственного и физического бессилия.
- Когда ты вылезаешь из своей скорлупы, ты мне даже больше нравишься. За одним обедом я узнал о тебе больше, чем за два года совместной жизни. Хотя и не могу сказать, что мне это доставило большое удовольствие. Его красивые губы сложились в горькую усмешку. - Но по крайней мере я многое понял.
Он стоял в проеме двери, облокотившись на косяк с грацией дикого животного и с видом человека, владеющего всем, что находилось в поле его зрения. Сдерживаемая сила волнами исходила от него. Глядя на него, она чувствовала себя слабой, женственной и беспомощной, а вовсе не эмансипированной.
Она глубоко вздохнула, пытаясь сбросить с себя оцепенение.
- Послушай, я готова поехать в Испанию на несколько недель...
- Этого мало. И всегда будет мало, - тут же отрезал он.
- Ты хочешь сказать, что я должна бросить работу, бросить дом, забыть о своих корнях, и все это - ради тебя? Ты невыносимый эгоист! - с дрожью в голосе упрекнула она.
- Не заставляй меня прибегать к жестким мерам, Сара. - Он остановил на ней сердитый взгляд золотистых глаз, в которых не было и намека на теплоту. - Не заставляй меня делать шаги, о которых мы оба в будущем можем пожалеть. Я хочу, чтобы Бену и Джилли было хорошо. У меня нет ни малейшего желания лишать их матери или лишать тебя детей. То есть ты и я... мы должны найти компромисс.
Ей вдруг стало плохо.
- Я не люблю компромиссы.
Он внимательно на нее взглянул.
- Мне тоже еще никогда не приходилось идти на компромиссы. Мне бы и сейчас этого не хотелось, но другого выхода я не вижу.
- Ты хоть подумал о том, что ты делаешь!
В ее дрожащем голосе были слышны нотки отчаяния.
- Я знал... - возразил он очень мягко, - мне кажется, я знал, что я сделаю, уже в тот первый вечер, но я боролся с собой. Сегодня я уснул только под утро. Все вспоминал нашу прошлую жизнь. Мы были очень молоды, es verdad? Я хотел от тебя слишком многого, а дал тебе слишком мало. К тому же... - он протянул было к ней руки, но передумал, - я не могу любить человека, который не любит меня.
- Бога ради, перестань! - Сара потеряла терпение и уже больше собой не владела. - Какого черта, ты думаешь, я столько времени с тобой бы маялась, если бы не любила тебя? Чего ты хотел? Расписки кровью? Не спрашивай почему, но я с ума по тебе сходила! Когда ты ушел, мне казалось, что я потеряла все!
- Сара... - тяжело выдохнул он.
С трудом переведя дыханье, она взглянула на него снизу вверх. На его лице сверкала, как алмаз под лучами солнца, обворожительная улыбка, которая притягивала ее, словно магнит. Вздрогнув, Сара тут же постаралась взять себя в руки и показала иголки, как еж, чувствующий опасность:
- Тебе, пожалуй, пора. А то еще Сюзанна бросится тебя разыскивать с собаками!
- Ты все еще думаешь, будто я с ней сплю?
Она с удовольствием отметила, что улыбка исчезла с его лица.
- То, что я думаю, не имеет никакого отношения к совместному времяпровождению в постели, - сказала она кисло.
- Этим я тоже не занимаюсь, - спокойно ответил он.
- Никогда?
На его высоких скулах заиграл легкий румянец.
- Было... один раз, очень давно.
Она почувствовала себя так, словно в нее швырял ножи человек, совсем не умеющий это делать. Холодная сталь вряд ли причинила бы ей больше боли.
- Пока мы были вместе? - беспомощно спросила она.
Напряжение не покидало его.
- У меня нет желания говорить об этом, Сара.
- А я-то думала, что ты пойдешь резать правду-матку и взвалишь всю вину на черта! Не разочаровывай меня!
- De acuerdo, - резко сказал он. - Это случилось после того, как мы разошлись, после того, как я получил от твоего адвоката бумаги о разводе...
В душе у нее зарождалась ядовитая ненависть. И боль. Почему его не разразил гром? Почему на него не обрушилась кара Господня? Почему он не исчез навеки из ее памяти, чтобы больше никогда не причинять ей боли?
- Я был очень пьян и очень расстроен, - хрипло произнес он. - Мы скорее были друзьями, чем любовниками. Ты хотела развода, Сара. Не суди меня за это.
- Я осудила тебя пять лет назад и не вижу причин, почему я должна менять свое мнение.
Она храбро задрала подбородок вверх, хотя внутри у нее все оборвалось.
- Муж Сюзанны, Эдуарде, тоже живет у меня. Их ребенок лежит в одной из самых известных клиник Лондона. Он очень серьезно болен, ему сделали операцию, и сейчас он поправляется. Я предложил им пожить у меня, пока они в Лондоне.
Сара и глазом не моргнула, будто ее это вовсе не интересовало, - она все еще ненавидела его с такой силой, что не понимала, как это он не пал замертво у ее ног. Входная дверь мягко стукнула, и она с облегчением вздохнула, хотя и знала, что ей предстоит еще одна бессонная ночь.
На следующее утро она подала заявление об уходе с работы. Начальник отдела кадров нахмурился, но ничего не сказал. С ее уходом компания, естественно, не обанкротится. Но Сара ценила свою работу, и теперь ей было горько сознавать, что через несколько месяцев ей вряд ли удастся найти столь же хорошее место. Но что делать? Нельзя допустить, чтобы Рафаэль затеял дело в суде. Будет слишком много разговоров, особенно когда начнут всплывать новые факты. Нельзя позволить, чтобы ее имя трепали в суде. Благодаря отцу она провела почти два месяца в больнице для душевнобольных. Кто поверит, что ее упрятали туда без малейших на то оснований?
Она все еще надеялась, что они смогут уладить свои разногласия и без суда. Отцовство может скоро наскучить Рафаэлю. Джилли и Бен временами очень надоедливы. Где они будут жить в Испании? В доме его бабушки? Это его сильно стеснит. Рафаэль не любит, чтобы его беспокоили, когда он рисует, а дети будут постоянно вертеться у него под ногами. Терпение же не числилось среди его добродетелей. Да и как он представлял себе их совместную жизнь после всего, что между ними произошло? Одно дело - высокопарно заявлять о желании быть все время с детьми, другое - воспитывать их изо дня в день, отказавшись от неограниченной свободы. Что ж, она готова пожертвовать несколькими неделями своей жизни, только бы он сам во всем убедился.
Когда она приехала в детский сад, Рафаэль был уже там и разговаривал, стоя на ступеньках, с воспитателем. Джилли цеплялась за одну его руку, Бен за другую.
- Джилли... Бен... - Сара нетерпеливо протянула к ним руки.
- Мы прощаемся с папой.
Бен не двинулся с места с озорным выражением лица.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23