"Не будь эгоистом. Не буди", - остановил он себя. Заложив руки за голову, он заставил себя не беспокоить ее - по крайней мере в ближайшие несколько минут. Остин лежал и думал, что эта женщина в корне изменила его жизнь. И в лучшую сторону.
Он представил себе, как будут издеваться над ним Майлс и Роберт, когда обнаружат, что пресловутый герцог Брэдфордский подпал под чары собственной жены. А они обязательно догадаются, потому что он не сможет скрыть свою любовь к Элизабет.
Да он не хотел и пытаться. Конечно, в высшей степени немодно быть влюбленным в собственную жену, но это его совершенно не беспокоило. Он не мог сдержать появившуюся на лице улыбку. Да, Майлс с Робертом будут безжалостно над ним подшучивать.
"Но я буду отомщен, когда любовь застанет их врасплох. А оно так и случится. Если это могло произойти со мной, то, значит, может и с ними".
Больше он не мог терпеть.
Он не разбудит ее - только обнимет. Остин осторожно подвинулся к Элизабет и положил руку на ее талию.
Едва он дотронулся до нее, Элизабет еле слышно ахнула.
- Доброе утро, любимая, - сказал он, целуя ее плечо. - Я не хотел будить тебя.
- Я... я думала, ты спишь.
- Я спал. Но теперь я проснулся. И ты тоже. Хм-м... - Он уткнулся лицом в ее волосы и вдохнул аромат сирени. Еще крепче обняв ее, он хотел, чтобы Элизабет прижалась к нему спиной.
Он замер, почувствовав, как она напряглась в его объятиях.
- Не надо, - прошептала она.
Прежде чем Остин успел спросить ее, что случилось, она высвободилась из его рук и села, прикрываясь покрывалом. Он тоже сразу же сел.
- Элизабет? Что с тобой?
Она не ответила. Он взял ее за подбородок и повернул к себе, чтобы посмотреть ей в лицо.
Она плакала. Ее глаза казались огромными золотисто-карими колодцами, полными боли. Из них исчезла обычная теплота - теперь они были пустыми, и его сердце сжалось. Он отпустил ее подбородок и схватил за руки.
- Что случилось? Тебе больно?
Вместо ответа она продолжала смотреть на него полными страдания глазами. Его охватила паника. Он слегка встряхнул ее.
- Скажи мне, что случилось?
- Я... я должна что-то сказать тебе.
- Об Уильяме?
- Нет. О себе.
А, так вот в чем дело: очевидно, она наконец решила раскрыть ему свою тайну - объяснить, почему она так внезапно уехала из Америки.
Облегчение оттеснило страх, и он отпустил ее руки. Видимо, она уже достаточно доверяла ему, чтобы раскрыть свою душу. А если она доверяет ему, то разве не логично предположить, что скоро возникнет и любовь?
Боже, да не собирается ли она сказать, что любит его? А если так, то ей, без сомнения, трудно решиться на этот шаг, потому что она не знает, какие чувства испытывает к ней он. Потому что он никогда ей о них не говорил. Она, вероятно, боится, что он отвергнет ее любовь.
Но он может развеять ее страх тремя простыми словами.
- Элизабет, я...
- Я лгала тебе.
Конечно, не эти слова он надеялся или ожидал от нее услышать.
- Что ты сказала?
Вместо ответа она отвела его руки и подняла с пола рубашку. Надев ее, она стянула ее на груди и затем протянула ему его шелковый халат. Он набросил халат и завязал пояс, глядя, как она постепенно отодвигается от него. Лишь оказавшись на значительном расстоянии, она заговорила:
- Я солгала тебе, когда сказала, почему я оказалась здесь, в Англии.
- В самом деле? Разве ты не приехала навестить свою тетку?
- Нет. Я приехала, чтобы жить у нее.
- Дорогая, ну какая же это ложь? - Он потянулся к ней, но она покачала головой и отклонилась назад.
- Ты не понимаешь. Я вынуждена была приехать сюда. Я не хотела, но мне больше некуда было ехать.
- Что ты хочешь этим сказать?
Она глубоко вздохнула:
- После смерти отца мне было невыносимо оставаться одной в нашем доме. Незамужняя дама, живущая одна, - это почти неприлично. И по правде говоря, мне было страшно одиноко. Дальние родственники отца, Лонгрены, жили в том же городе, что и мы, и они предложили мне переехать к ним. Это казалось прекрасным решением, потому что я их очень любила, а их дочь Альберта была моей лучшей подругой. Я продала свой дом и поселилась у них.
Он вспомнил фамилию Лонгрен: именно ее упоминал Майлс, когда рассказывал, что ему удалось узнать об Элизабет.
- Продолжай.
- Мне нравилось быть членом этой семьи, и младшие дети (все трое плутишки) были очаровательны. Почти два года все шло прекрасно. - Глядя на ковер, она ломала пальцы. - Потом Альберта встретила Дэвида.
Остин пристально смотрел на нее, заставляя себя молчать, чтобы дать ей возможность рассказать свою историю.
- Дэвид приехал из Бостона, где работал на конном заводе. Он прекрасно разбирался в лошадях и был талантливым ветеринаром, и мистер Лонгрен сразу же нанял его. Дэвид был очень привлекательным молодым человеком, и все дамы в него влюблялись.
Остин сжал кулаки:
- Включая тебя?
- Должна признаться, когда я впервые его увидела, то подумала, что он красив и обаятелен. - Элизабет замолчала, а затем тихо добавила:
- Но потом я дотронулась до него.
- И что ты увидела?
- Ложь. Обман. Ничего определенного, но я поняла, что он не таков, каким кажется. Я заставила себя не думать об этом. В конце концов, пока он хорошо работал на мистера Лонгрена, мне дела не было до его прошлого. Я убедила себя в том, что он хочет начать новую жизнь и заслуживает, чтобы ему дали такой шанс. Но спустя несколько недель Альберта сказала мне, что влюблена. В Дэвида.
Элизабет заходила по комнате;
- Я очень обеспокоилась. Осторожно сказала ей, что она недостаточно хорошо его знает, но она не хотела меня слушать. Никто в городе - и Альберта тоже - не знал о моих видениях. Это проявлялось нечасто, и, как ты знаешь, в них трудно поверить или признать, что они существуют. Поэтому я не решалась рассказать ей, особенно когда то, что я чувствовала, было так неопределенно. И конечно же, я не хотела бы разрушить счастье Альберты, в случае если я ошибалась. Мне было необходимо узнать о нем побольше, выяснить, действительно ли он был бесчестным человеком. Мне надо было дотронуться до него или до чего-либо, принадлежавшего ему. - Элизабет перевела дух и взволнованным голосом продолжала:
- На следующий день я отправилась на конюшню и поговорила с Дэвидом. Я трогала его инструменты, а затем мне удалось подержать его руку под тем предлогом, что я хочу осмотреть порез на его пальце. И мои подозрения подтвердились.
- Что же он сделал?
- Точно не знаю, но он с позором уехал из Бостона. Я поняла, что он лжец и обманщик. Я знала, что он нуждался в деньгах, а Лонгрены были достаточно богаты. Но хуже всего - я знала, что он разобьет Альберте сердце. Я молилась, чтобы ее чувства к нему изменились, но спустя две недели они с Дэвидом объявили, что собираются пожениться. Через месяц. Элизабет перешла на шепот:
- Я не знала, что делать. Она была так в него влюблена, я не могла убедить ее, что она делает страшную ошибку. Я снова старалась осторожно ее предупредить, но напрасно. Наконец, накануне свадьбы, я рассказала ей нет, не о своих видениях, но о том, что у меня есть причины думать, что Дэвид - бесчестный человек и не подходит ей. Что он принесет ей одни лишь страдания.
Боль, звучавшая в ее голосе, тронула Остина.
- И что она сказала?
Элизабет грустно усмехнулась:
- Она наотрез отказалась слушать. Затем обвинила меня в том, что я ревную, что хочу сама заполучить Дэвида. Он рассказал ей, как я приходила к нему на конюшню, и, очевидно, убедил ее, что я приходила туда в надежде его покорить. Я не могла поверить, что Альберта так обо мне подумала, но именно так оно и было.
- Ты говорила ей о своих видениях?
- Я пыталась, но она больше ничего не хотела слушать. Она так на меня разозлилась за то, что я "пытаюсь разрушить ее счастье и хочу отнять у нее мужчину, которого она любит", что заявила о своем нежелании видеть меня на свадьбе. И сказала, что не хочет меня видеть никогда больше. - Элизабет остановилась перед Остином и смотрела на него полными слез глазами, от вида которых у него все внутри буквально переворачивалось. - Она велела мне собрать вещи и уехать из их дома.
- Элизабет...
Он хотел подойти к ней, но она снова отодвинулась.
- Может быть, если бы я сразу рассказала ей о видениях, она бы поверила мне. Не знаю. Но после этого я поклялась, что никогда больше не промолчу, если от моих видений будет зависеть чье-либо счастье. - Она беспомощно развела руками, словно потерпев поражение. - Больше у меня не было видений - до того вечера, когда я встретила тебя. Вот почему я рассказала тебе, что видела Уильяма. - Она на мгновение закрыла глаза, а затем продолжила:
- Мистер и миссис Лонгрен были удивлены моим отъездом, но они любили Альберту, а она оставалась непреклонной. Я знала, что в глубине души она сожалеет о моем отъезде. Она любила меня, но Дэвида любила сильнее. Я собрала вещи и в тот же день уехала. Я оставила у них Пэтча: он был слишком стар для путешествия, а младшие дети любили его не меньше, чем я.
Ее голос дрогнул. Остин представил, как она - в полном отчаянии, совершенно одна - покидает дом Лонгренов. Проклятие! У него сердце разрывалось от жалости к ней.
- Что же ты сделала?
- Я отправилась в город и забрала из банка свои сбережения. Я не знала, что делать, мне только хотелось уехать как можно дальше. Я сумела добраться до побережья. Там я купила билет на "Звездного охотника" и наняла попутчицу-компаньонку. Я послала письмо тете Джоанне, сообщая о своем приезде. Мне повезло, и я всю жизнь буду благодарна ей за то, что она согласилась меня приютить.
- Ты знаешь, что произошло потом с Альбертой и Дэвидом?
- Нет. Я каждый день молюсь о ее счастье, но знаю, что это дело времени и сердце Альберты будет разбито.
Остин не знал, что ей сказать, как успокоить, но понимал, что обязан попытаться сделать это. Страдание в ее глазах убивало его.
- Мне жаль, что тебя так обидели, дорогая, - сказал он. - Но как ни грустна была твоя разлука с домом, она соединила нас.
Он протянул руку. Она безучастно взглянула на нее, затем подняла глаза. Выражение ее лица по-настоящему его испугало: оно было безжизненным, исчезли живость и энергия, оставив лишь невыразимую муку и чувство вины.
- Это не все, Остин. У меня было еще видение. Сегодня ночью.
Он медленно опустил руку.
- Что ты видела?
- Я видела умирающего.
Ее боль была настолько ощутимой, что он почти видел, как она волнами исходит от Элизабет.
- Кого?
- Это было наше дитя, Остин.
Он почувствовал, как кровь отхлынула у него от лица.
- Наше дитя? Откуда ты знаешь?
- Маленькая девочка. Она была очень похожа на тебя: черные локоны и прекрасные серые глаза. - Она подошла к нему и, схватив его руку, впилась в нее пальцами. - Ты понимаешь, о чем я говорю? Я видела будущее. У нас был ребенок. Ей было около двух лет. И она умерла.
От ее слов у Остина закружилась голова.
- Ты, наверное, ошибаешься.
- Нет. Я это видела. Но нельзя, чтобы это произошло. Я не могу допустить, чтобы наш ребенок умер.
Он глубоко вздохнул, пытаясь привести в порядок свои мысли. Ему и в голову не пришло усомниться в ее предсказании.
- Хорошо. Мы не допустим, чтобы это случилось. Ты получила предупреждение, и мы подготовимся. Круглые сутки не будем спускать с нее глаз. Ничего с ней не случится.
- Как ты не понимаешь? Я не могу согласиться на такой риск. Я уже потеряла родителей, Лонгренов и Альберту. Я не перенесу еще одной потери человека, которого люблю, - нашего ребенка. Мне будет невыносимо видеть, как ты страдаешь, потеряв ее. - Несколько мгновений она молча смотрела на него. - Единственное, что мы можем сделать, чтобы спасти ребенка от смерти, - это не иметь ребенка.
"Не иметь ребенка"? Конечно, у них будет ребенок. Много детей. Сыновья, обладающие его острым умом, и красивые дочери с глазами и волосами матери.
- Что ты говоришь?
Отведя его руки, она отвернулась к окну. Он смотрел на ее профиль и слушал слова, произносимые ею бесцветным голосом:
- Я не могу иметь ребенка от тебя. Я отказываюсь иметь ребенка от тебя. Есть только один способ этого избежать - я больше не буду тебе женой. Естественно, я не думаю, что ты согласишься жить со мной на таких странных условиях. Я понимаю, как важно человеку с твоим положением иметь наследника. - Она подняла голову и дрожащим шепотом закончила:
- Поэтому я желаю расторгнуть наш брак.
Он не сразу понял ее слова. Затем, обретя способность говорить, ответил:
- В таких жестоких мерах нет необходимости, Элизабет.
- Боюсь, что есть. Я не могу просить тебя жить с женой, которая не делит с тобой постель.
Руки Остина сжались в кулаки, но ему удалось сохранить спокойствие.
- Не вижу причины, по которой я должен иметь жену, не делящую со мной ложе. Есть способы избежать беременности - если мы окончательно придем к такому решению...
- Ты не слушаешь меня, Остин. Я уже решила. Я не буду рисковать.
- Обещаю тебе, мы смажем найти выход...
- Но ты не сможешь выполнять свое обещание всю жизнь. - Она повернулась к нему, и он оцепенел, увидев в ее глазах холодную решимость. Почему бы тебе просто не согласиться со мной?
Не веря своим ушам, он взорвался:
- Просто согласиться с тем, что ты хочешь расторгнуть наш брак? Я поражен. Как только ты могла на такое решиться - все оборвать! Уверен, что наш брак значит для тебя гораздо больше.
- Мы оба знаем, что ты женился на мне, потому что считал это своим долгом.
- И мы оба знаем, что ничто не заставило бы меня жениться, если б я того не хотел, - Подойдя к ней, он осторожно взял ее за плечи. - Элизабет, не имеет никакого значения, почему мы поженились. Имеет значение то, что мы испытываем друг к другу и как мы будем жить вместе. Мы можем сделать наш брак таким прочным, что его ничто не разрушит.
- Но ведь ты хочешь иметь детей?
- Да. Хочу. Очень. - Остин пристально посмотрел на нее. - От тебя.
Элизабет с трудом перевела дыхание.
- Прости. Я не могу. Я не хочу.
Они замолчали. Остин пытался убедить себя, что эта холодная решительная чужая женщина - его нежная, любящая Элизабет, и не мог. У него сжималось горло, и он с трудом смог произнести:
- Я понимаю, тебя расстроило твое видение, но не можешь же ты из-за него взять и разрушить все, что мы создали вместе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37