Энн подумала и осторожно поинтересовалась.
— Вы меня приглашаете или просите как наниматель?
— А в зависимости от этого у вас есть разные ответы?
— Да.
— По крайней мере честно, — сухо заметил он. — Можете считать, что я предлагаю это как ваш наниматель.
— Тогда я поеду. — Энн передвинула каретку. — Хотите, чтобы я взяла с собой машинку?
— Хватит блокнота. За сверхурочные я вам заплачу то, что полагается.
— В этом нет нужды.
— Дорогая моя девочка, я рассматриваю это как чисто деловую договоренность. Вы же сами этого хотели. Не правда ли?
— Да, но вы пригласили меня не совсем из-за этого. В пьесе сейчас почти ничего не нужно доделывать. Мне осталось только перепечатать ее целиком, а это я легко могу делать одна.
— Тогда почему же, по-вашему, я пригласил вас на уик-энд к Риисам?
— Чтобы уесть Сирину.
— Однако вы сегодня язвительны. — Он поднялся на ноги. — Лучше идите-ка домой и уложите чемоданчик. Я заеду за вами в пять.
Точно в назначенный час автомобиль Пола прогудел под окнами ее дома, и Энн поспешила выйти с чемоданом в руках.
Во время поездки они почти не разговаривали, потому "то движение было напряженным, и им потребовался почти час, чтобы выехать на фулхэмскую дорогу через мост Патни. На пустом шоссе машина рванула, и они полетели мимо Чессингтонского зоопарка, где верблюды пытались жевать проволочный забор, принимая его, видимо, за колючки, и вверх, через Бокс Хилл. Затем они резко повернули направо и поехали по узкой аллее.
— Еще пятнадцать миль, и мы там, — сказал он. — Вы знаете эту местность?
— Нет, но тут очень красиво.
Он не ответил, и она продолжала смотреть в окно. Медленно обогнули они несколько тесно поставленных каменных коттеджей и проехали сквозь бревенчатые арочные ворота на изогнутую дугой дорогу. Она пролегала через два поля и сворачивала затем влево к низкому зданию, окруженному аккуратно подстриженной живой изгородью и обсаженному цветущей алой геранью. Машина остановилась у подножия крыльца, и Пол помог Энн выйти. Дверь была приоткрыта, и он, распахнув ее настежь, прошел, ведя за собой Энн, через холл в гостиную.
При их появлении с дивана встала пухленькая женщина, и с ее колен посыпалась груда разноцветных книжек и яркий мячик, подкатившийся по ковру к ногам Энн.
Пол прошагал по ковру к женщине и, склонив голову, поцеловал ее в темно-рыжие волосы.
— Кора, дорогая, как поживаешь? Я надеюсь, ты не будешь возражать, я привез с собой Энн Лестер. Сирина в последнюю минуту не смогла поехать.
Кора улыбнулась и протянула руку.
— Рада видеть вас. Извините за беспорядок, но когда мои дети знают, что я дома, они категорически не хотят играть в детской.
— Потому что ты их балуешь, — рассмеялся Пол. — Они вырастут маленькими разбойниками. Мальчик и девочка, которые стояли у дивана и разглядывали Энн, бросились вперед и обняли Пола за ноги.
— Эй вы, маленькие чудовища, вы меня опрокинете! — Пол свалился в кресло, а дети, явные близнецы прыгнули на него сверху.
Кора улыбнулась.
— Джек и Джилл любят его, — обратилась она к Энн. — Единственная угроза, которая способна их образумить, это сказать, что не подпущу их к Полу, когда он приедет.
— Какие очаровательные имена вы для них выбрали, — заметила Энн.
— Это была идея Эдмунда, а не моя. Вы уже видели моего мужа?
— Нет.
— Ну, увидите за обедом. Вы знаете, что он ставит пьесу Пола?
— Обязана знать, — улыбнулась Энн. — Я его секретарь.
Кора была несколько ошеломлена.
— Я понятия не имела. — Она обернулась к Полу. — Где ты нашел такую обворожительную секретаршу?
— Она хотела выйти за меня замуж, — ехидно сказал Пол. — Как-то однажды она заявилась ко мне на дом с предложением.
— Я в это не верю. — Кора засмеялась и повернулась к Энн. — Пойдемте, дорогая. Я покажу вам вашу комнату.
Энн последовала за хозяйкой дома на второй этаж в спальню с кроватью под балдахином и мраморным умывальником. Разрисованные вручную занавески на окнах сочетались с цветом стен, а большая ваза была заполнена летними цветами, осыпавших лепестки на узор ковра.
— Мы обходимся без церемоний, если у нас в гостях только Пол, — объяснила Кора. — Когда будете готовы — спуститесь.
Дверь за ней закрылась, и Энн села на край кровати.
Она вспомнила, как Кора Риис играла роль Герды в “В тисках”. Боже, насколько изменилась эта женщина за последние четыре года! Вообще, как же много всего случилось за эти четыре последних года! Брачный побег Сирины и ее возвращение, цинизм Пола и его неохотное оттаивание, ее собственная любовь… Она вздохнула и начала распаковывать чемодан.
Быстро переодевшись в легкое платье цвета лютиков, она спустилась в гостиную. Кора уже была там с мужем. Эдмунд Риис, еще более полный, чем его жена, сидел на диване с бокалом в руке.
— Как приятно, что вы к нам приехали. — Он поднялся на ноги, астматическое свистящее дыхание затрудняло его речь. — Особенно, когда мы ожидали увидеть Сирину!
— Ну, ну! — одернула его Кора. — Не ехидничай, это привилегия женщин.
— Не проси меня сдерживаться в моем собственном доме, — возразил ее муж. — Только Господь знает, как я переживу репетиции!
Кора вздохнула и, посмотрев на Энн, похлопала по дивану рядом с собой, приглашая ее сесть.
— Пол читает детям сказку на ночь. Он скоро освободится. Идите ко мне, посидите.
Энн так и сделала, доброта хозяйки дома согревала душу.
— У вас чудесный дом, миссис Риис, но вы никогда не жалеете, что оставили сцену?
— Никогда. Или почти никогда. — Кора склонила голову набок. — Только когда иду с Эдмундом на премьеру, я могу немножко пожалеть себя, но тут же вспоминаю свой дом, своих детей и, довольная, успокаиваюсь.
— А вы не могли сочетать карьеру и дом?
— Эдмунд не хотел, чтобы я была тут и там, и это для меня решило вопрос.
Энн на мгновение закрыла глаза. Счастливая Кора, у которой так счастливо устроилась жизнь!
За дверью послышались шаги, и она открыла глаза как раз, когда в комнату вошел Пол.
— Я разделался с Золушкой вдвое быстрее, чем обычно, — сказал он. — Умираю, хочу выпить. Эдмунд помахал своим бокалом в воздухе.
— Наливай себе сам, старина.
— Спасибо, сейчас.
Держа в руке бокал с виски, Пол подошел к дивану и сел напротив Энн.
— Вы очень эффектно выглядите. Это новое платье?
— Оно у меня много лет.
— Подарок мачехи?
На минуту Энн растерялась, не сообразив, что он имеет в виду, но так как он продолжал смотреть на нее, залилась густой краской.
— О нет, моя.., мачеха не покупала его. Я сама его купила.
Эдмунд Риис поднялся на ноги.
— Оно очень милое. Но давайте поговорим об этом за столом. Я умираю с голоду!
Столовая, как и весь дом, была очень удобной, свободной от мебели, хотя повсюду стояли — довольно беспорядочно — вазы с цветами. Во время обеда Энн почти не принимала участия в разговоре, она была довольна тем, что слушала троих своих сотрапезников. Только за кофе она обратилась прямо к Полу и спросила его, будет ли он сегодня вечером работать.
Кора в изумлении уставилась на обоих.
— Вы что, действительно собираетесь работать во время уик-энда?
Пол слегка улыбнулся в ответ.
— По крайней мере, мы намеревались это сделать.
— Тогда вы сошли с ума. — Кора наклонилась вперед, свет свечей серебрил легкую седину в ее красивых рыжевато-каштановых волосах. — Побездельничайте немного, пока вы здесь. Я уверена, что тебе стоит немного отдохнуть.., и Энн тоже! — Алые губы улыбнулись. — Если я знаю Пола, то он эксплуатирует вас нещадно до полусмерти!
Энн улыбнулась ей в ответ.
— Я не возражаю. Я люблю работу.
— А как вам нравится его новая пьеса? Пол наклонился вперед.
— Она считает ее дрянной!
Наступила неловкая пауза, Энн почувствовала, что краснеет. Легкий ветерок веял в открытое окно и колебал пламя свечей, отбрасывая на стены прыгающие странные тени.
— Всем не угодишь, — тихо проговорила Кора. — Пожалуй, Полу полезно столкнуться с оппозицией.
Пол задвинул стул под стол.
— Последние четыре года я только тем и был занят, что сталкивался с оппозицией. Как будто на меня наложили какое-то заклятие.
— На тебе и было заклятие, — ответила Кора. — Вся беда в том, что оно вернулось. Сирина — не…
— Кора! — Эдмунд говорил таким приказным тоном, что Энн вскочила со стула. — Не твое дело говорить Полу, что ему делать со своей жизнью.
— Я могу как друг…
— Как друг не вмешивайся не в свое дело.
Наступило напряженное молчание. Щеки Коры то вспыхивали, то бледнели, и она прикрыла глаза, чтобы сдержать слезы. Когда она снова открыла их, то уже взяла себя в руки. Она тронула мужа за руку и посмотрела на Пола.
— Прости меня. Эдмунд прав. Это не мое дело.
Пол глядел на своих друзей и разглаживал на столе смятую салфетку.
— Вы ведь знаете, что можете говорить мне все, что посчитаете нужным, но, по-моему, Энн умрет от скуки, если мы начнем ворошить прошлое.
— Если бы это было прошлым! — пробормотала Кора и, увидев, как снова нахмурился ее муж, быстро встала из-за стола и взяла обоих мужчин под руки.
— Как мне везет, что у меня рядом двое таких мужчин!
Они вышли из столовой, Энн за ними, чувствуя себя удивительно одинокой. Во время этой перебранки проявились характеры: Эдмунд, такой полный, добродушный, казавшийся нетребовательным, вдруг заявил о себе как о личности: стало ясно, что силу свою Кора черпает в нем. Энн медленно перешла холл. Кора обернулась, выражение ее лица смягчилось, когда она увидела, как выглядела девушка на фоне темной деревянной обшивки.
— Вы, дорогая моя, совсем как лютик. Я никогда не видела таких изумительных белокурых волос. Вам надо быть на сцене.
— Ради Бога, не забивайте вы ей голову! — яростно проговорил Пол. — Мне до смерти надоели эти бредящие театром женщины!
— И однако, обе женщины, которые нравились тебе больше других, были актрисами!
— Ты и Сирина совсем разные, — лукаво сказал Эдмунд. — По крайней мере, так думает твой муж о своей собственной женщине.
Кора рассмеялась и поманила Энн:
— Пойдите-ка сюда и поговорите со мной. Я просто не хочу позволять Полу заставить вас сегодня работать.
Остаток вечера они провели на террасе. Последний свет летнего дня погас, и небо из розового стало серым, а потом темно-синим. Новорожденный месяц тонко просвечивал сквозь листву. Пол зашевелился и вытянул ноги.
— Здесь так чертовски тихо и мирно! Не понимаю, почему я не живу в деревне.
— Деревня хороша для детей, — ответил Эдмунд. — Подожди, пока заведешь себе жену, а потом перебирайся сюда.
Пол не ответил, а Энн, сдержав зевок, улыбнулась хозяину дома:
— Извините меня, я хочу пойти спать. От свежего воздуха я чувствую себя какой-то усталой.
— По вашему виду этого не скажешь. Наверное, потому, что вы так молоды.
— Не переходи на личности, Эдмунд, — запротестовала Кора. — Энн это может не понравиться.
— Тогда она дура, — довольно решительно провозгласил коренастый постановщик. — Все умные женщины обожают комплименты!
Продолжая улыбаться, Энн ушла в свою комнату, но еще долго лежала без сна, слушая доносившиеся с террасы голоса. Как может Сирина вторгаться в жизнь, которую так резко нарушила четыре года назад? Только женщина очень решительная и бесчувственная будет стараться возобновить грубо разорванные отношения, чтобы продолжить с того момента, где все закончилось тогда.
Энн зашевелилась, взбила подушку и подумала, насколько все-таки верна житейская мудрость, что люди всю жизнь повторяют одни и те же ошибки. Только когда очень хорошо разберешься в себе, появится возможность не возвращаться в свое прошлое.
Она заснула беспокойным сном и проснулась раньше обычного. К восьми часам она уже оделась и спустилась вниз, позавтракала на террасе и пошла побродить по саду.
Большая его часть была неухоженной и за исключением лужаек сохраняла естественный вид. По крайней мере так это выглядело. Голубые и розово-лиловые шапки гортензий виднелись тут и там, а прямо около террасы стояли высокие кустики белого табака. Цветы закрылись от солнца и берегли свою красоту до ночи. С тыльной стороны дом казался гораздо больше, и вдоль всей его длины шла вымощенная плитами дорожка. Она полюбилась вьюнкам, покрывавшим стены и деревья, росшие живописными группами вокруг дома. Неудивительно, что Кора оставила сцену, чтобы поселиться здесь со своей семьей.
Энн села на траву, размышляя о том, сделала бы это она сама, если бы достигла успеха. С детства она росла с сознанием того, что ее отец великая фигура в театре, и ее всегда немного тянуло на сцену, но только после его исчезновения и предполагаемой смерти это желание стало достаточно сильным. А теперь, когда он вернулся домой, как велико было ее желание добиться успеха?
— О чем вы задумались? — раздался глубокий низкий голос, и, оглянувшись, она увидела Пола.
Глядя на него снизу вверх, она получила ответ на свой вопрос. Все, что она хотела от жизни, — это провести ее рядом с ним. Она вздохнула и поднялась на ноги.
— Я думала о том, какое это прелестное место и как я завидую миссис Риис.
— Здесь действительно прелестно, — согласился он. — Даже лучше, чем в Хэмпстед Мьюз.
— Почему вы не переедете сюда?
— Три провала подряд оставили меня почти без денег. Почиваю на своих лаврах, Энн, но они высохли и стали колкими. — Он рассеянно закурил. — Я думаю, мы сегодня устроим пикник. Это предложила Кора вчера, после того как вы ушли спать. В этом доме работать невозможно. Джек и Джилл прилипают насмерть, как пиявки. Если мы возьмем с собой сандвичи и фляжку с кофе, то по крайней мере побудем в тишине и покое.
— Звучит заманчиво.
Окрыленная перспективой провести несколько часов наедине с ним, хотя бы и в работе, Энн бегом помчалась собирать все необходимое. Когда она спустилась вниз. Пол уже ждал ее, держа в руках корзинку с едой. Они прошли через сад, в дальнем конце его перелезли через ограждение и очутились на ячменном поле.
— Нам надо пройти еще немножко, — сказал он. — Надеюсь, вы не возражаете?
— Нет, мне здесь все так нравится. “Еще немножко” оказалось классическим преуменьшением, потому что только спустя час они вышли наконец из леса и оказались на берегу маленького озерка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25