— Но не думал, что твоя ненависть настолько глубока, что ты способна сломать свою жизнь тоже. Это не мщение, Джулия. Это безумие!
Она вздохнула:
— Я добилась того, чего хотела. Даже если мне придется страдать, я не жалею.
Конрад закурил и посмотрел на Джулию сквозь струю дыма.
— И как долго будет продолжаться эта комедия?
— Не знаю. Единственное, чего я хочу, — это причинить ему боль.
— И как долго ты сможешь это делать? Не думаю, что Фарнхэм из тех людей, которые будут жить с женщиной, унизившей их.
— В конечном счете то, что ты говоришь, правда. Но сейчас, я уверена, ему не все равно… Он очень любил меня, — сказала она хрипловато. — Он мог бы жениться на девушке из хорошей семьи, которая могла бы помочь его карьере, но он выбрал меня. Это чего-то да стоит.
— Согласен. Только хочу сказать, что это будет чего-то стоить не так долго, как ты думаешь. — Он глубоко затянулся. — Ты не выбирала слов, когда говорила ему правду.
— Я и не собиралась это делать. Я его ненавижу.
— Ты уверена? Такая горячность может скрывать…
— Конрад, как ты можешь! — Она сердито вскочила. — Ты думаешь, я сошла с ума? Как могу я любить человека, который погубил моего отца? И если бы не он, мать тоже сейчас была бы со мной. Она не хотела жить, Конрад. Найджел погубил и ее. — Голос Джулии звучал все резче. — Никогда больше не говори этого. Это жестоко!
— Извини, моя милая. Это была неуместная шутка. — Он подошел к ней и обнял за плечи. — Ты знаешь, что можешь положиться на меня. Я говорил тебе, что люблю тебя, и это по-прежнему так. Твой брак с Фарнхэмом — если это можно назвать браком — ничего не меняет. Я по-прежнему хочу, чтобы ты стала моей женой, и буду ждать, пока ты не получишь свободу.
— Конрад, я предпочла бы, чтобы ты не любил меня. Даже когда Найджел и я… Я хочу сказать, что…
— Знаю, что ты хочешь сказать, но не собираюсь обращать на это внимания. Ты чересчур взволнована и не очень хорошо соображаешь. Скажи только, когда ты намереваешься покончить с этой комедией?
— Это зависит от Найджела, — ответила она нетвердым голосом. — Я сказала тебе, что сейчас ему не нужен скандал.
— Он никогда не нужен ни одному адвокату, — отозвался он сухо. — Или у него какая-то особая причина?
— Да. Но я не знаю, в чем она заключается. Конрад посмотрел на нее с сомнением:
— А ты уверена, что он не перехватил инициативу?
— Что ты хочешь сказать?
— Только то, что он не дурак. Он знает, что ты так же несчастна, как и он. Не отпуская тебя, он отплатит тебе той же монетой.
— Не думаю. Он действительно что-то планирует. Он много работает, и…
— И я тоже! — парировал Конрад. — Намного больше, чем Фарнхэм. У меня не было его преимуществ, знаешь ли. Мне не помогали ни деньги, ни происхождение. Я в поте лица наскребал свои первые сто фунтов, и сам вытянул себя за волосы из болота. Когда я встретил тебя, Джулия, и полюбил, надеялся, что остаток моей жизни будет более счастливым. Я и не подозревал… — Он замолчал, потом добавил: — Ты можешь сделать меня очень счастливым, Джулия.
Она была так тронута, что у нее перехватило горло, и она позвонила, чтобы принесли чай.
— Мне очень жаль, Конрад. Очень. Но пока я не могу думать о будущем.
— Понимаю. Просто я хотел, чтобы ты знала, что я по-прежнему тебя люблю.
Вошла Хильда с подносом. Глядя, как Джулия разливает чай, Конрад снова проклинал судьбу, волею которой оказался за границей в этот важный для нее момент. Но его мысли никак не отразились на разговоре. Уплетая горячие лепешки, он развлекал ее рассказами о своей поездке. Его описание Нью-Йорка было таким живым, что, слушая его, она забыла о своих несчастьях.
Время летело. Только когда Хильда вошла, чтобы забрать поднос и задернуть занавески, она заметила, что скоро семь.
Будет ли разумно Конраду встретиться с Найджелом, или ей следует подождать, пока их будут окружать другие люди? Однако все решилось помимо нее: послышался звук отпираемой двери, а затем в гостиную вошел Найджел и резко остановился, увидев, что у Джулии гость.
Она поспешно встала.
— Найджел, я знаю, что ты не знаком с Конрадом Уинстером, он мой друг и друг моих… моих родителей.
Мужчины холодно обменялись рукопожатиями, после чего наступила неловкая пауза. Джулия обратила внимание на то, как они отличались друг от друга. Разница была не только внешней, но и духовной. Конрад излучал дружелюбие и приветливость, рядом с ним манеры Найджела казались старомодными и чопорными. Но Конрада нелегко было смутить, и он сказал в своей обычной грубовато-добродушной манере:
— Жаль, что я пропустил свадьбу Джулии. Мне и в голову не приходило, что она так быстро выйдет замуж. Но, — он бросил быстрый взгляд в сторону Джулии, — я знаю, что такое любовь. Видно, вы оба решили, что нет смысла ждать.
Найджел напрягся, но лицо Конрада было таким бесхитростным, его светлые глаза смотрели так обезоруживающе, что он успокоился, решив, что никакого подтекста тут не было.
— Вы давно знаете мою жену, мистер Уинстер?
— Несколько лет.
— Понятно. — Тон Найджела был спокойным, но мысли — нет. Очевидно, этот человек встретил Джулию до суда над ее отцом, поскольку она назвала его другом своих родителей, и он, несомненно, верит, что Хьюго Трэффорд невиновен. Иначе Джулия не считала бы его своим другом. Но почему-то ему не верилось, что у Конрада могло быть что-то общее с семейством вроде Трэффордов. Хотелось бы выяснить, как он с ними познакомился. Очевидно, этот человек знает, что он был обвинителем в этом деле. Сказала ли ему Джулия правду об их браке? Но выражение ее лица ничего ему об этом не говорило, и в нем вспыхнуло раздражение. Демонстративно он сел на ручку кресла, в котором сидела Джулия, и положил ей руку на плечо нежным интимным жестом. Он почувствовал ее напряжение, но игнорируя его, погладил ее руку там, где ее не закрывал рукав.
— Дорогая, может, мистер Уинстер выпьет с нами?
— Прекрасная мысль, — ответил Конрад, — но только немного. У меня назначена встреча за ранним обедом.
Найджел подошел к подносу с напитками на буфете.
— Виски? Или что-нибудь другое?
— Виски, пожалуйста. Без содовой и льда.
Найджел налил три рюмки — две виски и одну хереса для Джулии.
— Вы первый гость, которого мы здесь принимаем. Джулия и я еще никуда не выходили. Мы все еще предпочитаем быть наедине. Да, дорогая?
Ощутив на себе насмешливый взгляд Конрада, Джулия вспыхнула.
— Не смущай Конрада, любимый, — сказала она сладким голосом, — иначе он решит, что ты проповедуешь радости семейной жизни, а ты знаешь, как холостяки сторонятся женатых друзей!
Найджел отвернулся, и Джулия поняла, что выиграла этот раунд. Но только по очкам. Ей придется остерегаться Найджела: он явно почувствовал, что Конрад в нее влюблен.
Найджел поднял рюмку:
— Ваше здоровье!
— Ваше здоровье, — ответил Конрад, — желаю вам обоим иметь то, что вы заслуживаете!
Джулия чуть не поперхнулась вином. Она все ждала, когда Конрад откроет карты, и он нашел для этого весьма хитроумный способ. Она предупреждающе взглянула на него, а он в ответ подмигнул, выпил рюмку и поставил ее на столик.
— Ну, мне пора. Надеюсь, мы скоро увидимся. Если вы с Джулией как-нибудь соберетесь со мной пообедать, буду счастлив. — Потом он повернулся к девушке: — Я позвоню тебе завтра, милая.
— Прекрасно. Я тебя провожу.
Вместе они вышли в холл, и Джулия специально не закрыла дверь в гостиную, чтобы у Конрада не было возможности говорить. Она подождала, пока его машина отъедет, и вернулась в гостиную.
— Какой у тебя внимательный друг, — врастяжку сказал Найджел. — Что-то ты никогда о нем не упоминала!
— Не видела оснований. Мое прошлое не имеет к тебе никакого отношения.
— Напротив. Твое прошлое вмешалось в мое будущее!
В его голосе послышалась такая неожиданная горечь — вдвойне удивительная после того спокойствия, которое было для него характерно все это время, — что она почувствовала необъяснимое желание заключить с ним что-то вроде перемирия.
— Я хочу тебе что-то сказать, — проговорила она быстро.
— Разве ты сказала не достаточно много?
— Это важно. Раз ты хочешь, чтобы мы какое-то время были женаты, может, мы по крайней мере будем вести себя как цивилизованные люди?
— Мало кто считает мстительность признаком цивилизованности!
Она покраснела, но решила не отступать.
— Можешь обвинять меня в чем угодно. Тебе никогда не понять моего поведения, как мне — твоего. Но по крайней мере, не надо ухудшать положение.
Он пристально посмотрел на рюмку, которую держал в руке, лицо его оставалось серьезным.
— Хорошо, — сказал он наконец, — согласен, что постоянные стычки становятся однообразными. Кроме того, это пустая трата энергии, а мне она сейчас нужна для работы и моих планов, чтобы… — Он замолчал. — С этого момента — как цивилизованные люди, Джулия!
— Спасибо. — Она повернулась и стала собирать пустые рюмки. В следующее мгновение его в комнате уже не было.
Несмотря на то что Найджел согласился на перемирие, его отношение к Джулии мало изменилось: он оставался таким же холодно-вежливым, как и прежде, а бывали дни, когда она вообще его не видела.
Однажды к вечеру в конце октября, когда с их свадьбы прошло почти два месяца, она вернулась из магазинов и застала в гостиной ожидавшую ее даму.
— Миссис Фарнхэм? Я так рада, что наконец вижу вас! Я — Сильвия Эрендел. — Женщина протянула ей руку. — Не знаю, рассказывал ли вам обо мне Найджел?
— Боюсь, что нет, — вежливо ответила Джулия.
— Я жена его кузена. В день вашей свадьбы я была в Южной Африке, так что не смогла присутствовать. Вернулась несколько дней назад и, как только узнала, где вы живете, не могла не прийти: мне так хотелось вас увидеть! Найджел и я — мы так близки, поэтому мне не терпелось встретиться с девушкой, на которой он женился. Надеюсь, вы не сердитесь, что я предварительно не позвонила, но я была в этом районе и не удержалась, чтобы не зайти.
— Ничего. — Джулия села, а ее гостья достала пудреницу и начала приводить себя в порядок. Пока она этим занималась, Джулия исподтишка ее рассматривала. Сильвии было около тридцати. Волосы ее, необычно светлые, подчеркивали великолепную фарфорово-розовую кожу и голубые глаза с тяжелыми веками. Джулия заметила у нее привычку широко раскрывать глаза при разговоре, что придавало кажущуюся важность даже самым тривиальным фразам.
Миссис Эрендел убрала пудреницу и улыбнулась:
— У вас чудесный дом. Эта комната прелестна. Можно мне взглянуть на картины?
Не дожидаясь разрешения, она прошла, вдоль стен. Джулия заметила, что она необычайно маленького роста. Ее изящную женственную фигурку прекрасно подчеркивал бледно-кремовый костюм. На ее голове чуть сбоку кокетливо сидела шляпка, помпон которой раскачивался в такт ее шагам, прекрасно дополняя образ изящной кошечки.
— Это вы выбирали обстановку или Найджел?
— Мы выбирали вместе.
— Как это не похоже на него — интересоваться домом! — Миссис Эрендел вернулась на диванчик. — Я до смерти хочу узнать о вашем романе. Как вы встретились? Вы не могли быть знакомы с ним давно, ведь я уехала всего шесть месяцев назад и знаю, что тогда он вас еще не встретил.
— Я была манекенщицей у Деспуа. Мы познакомились там.
Светлые глаза расширились — на этот раз невольно.
— Манекенщицей? Милочка, как забавно! Вы это делали, чтобы развлечься?
— Чтобы есть.
Джулии ее гостья не нравилась все больше.
— Ясно, — сказала миссис Эрендел. — Но как это Найджела занесло к Деспуа?
— Он был с Лиз. Она выбирала приданое.
— Милая Лиз! — Ее интонации говорили об обратном. — Такая славная девочка. По крайней мере, я не опоздала к ее свадьбе. Когда пропускаешь такие события, чувствуешь себя оторвавшейся от жизни. Понимаете, я стараюсь поддерживать контакт с родственниками, хотя муж умер несколько лет назад.
— Мне очень жаль, — вежливо сказала Джулия. — Он был близким родственником Найджела?
— Троюродным братом. После того как он погиб в автомобильной катастрофе, я вернулась в Англию. Вот тогда мы с Найджелом очень сблизились. Он такой добрый и внимательный… — Ее голос затих. Когда она заговорила снова, он опять звучал твердо. — Мне пришлось поехать в Африку уладить дела с наследством, а когда вернулась, то узнала о вашей свадьбе. Это было таким сюрпризом!
Теперь Джулия испытывала явное недоверие к этой женщине, чувствуя, что ее общительность далеко не так невинна, как кажется. Она была рада, когда Хильда внесла поднос с чаем. Миссис Эрендел не стала ничего есть, но выпила две чашки чаю без молока и сахара.
— Вы жили в Лондоне, Джулия? Мне можно называть тебя Джулией?
Джулия кивнула.
— Но до того, как я начала работать, я жила в сельской местности.
— Твои родители по-прежнему там?
— Они умерли.
— Очень жаль. — Миссис Эрендел обвела рукой комнату. — Теперь тебе это все, наверное, кажется таким странным!
— После чего?
Голубые глаза снова расширились.
— Ну, конечно, после необходимости самой зарабатывать на жизнь любая девушка была бы рада такому дому.
Джулия сдержала саркастический ответ и сладко улыбнулась:
— Вот почему Найджел так щедр. Он говорит, что обожает давать мне то, чего я никогда не имела.
После этого выпада гостья ограничила попытки выведать о Джулии как можно больше. Мало в этом преуспев, она должна была довольствоваться намеками на свою тесную дружбу с Найджелом.
Когда эта женщина в конце концов удалилась, Джулия почувствовала глубокое облегчение. Анализируя весь их разговор, она пришла к выводу, что миссис Эрендел была очень обескуражена ее искушенностью и уверенностью в себе. Несомненно, их брак огорчил ее, так как она довольно деликатно дала Джулии понять, что по собственной инициативе Найджел никогда не отказался бы от холостяцкой жизни.
Мысль о том, что Найджела может заинтересовать подобная женщина, показалась Джулии смешной: ее уловки были слишком очевидными, чтобы подействовать на человека, настолько критически мыслящего. Поэтому ее глубоко изумило, когда Найджел искренне огорчился, что не встретился с миссис Эрендел, узнав о ее визите.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20