— Если она и помогает тебе, то только из самолюбия. И еще потому, что хочет сквитаться со мной. Она знает, что я тебя люблю и…
— Сильвия, не надо, — прервал ее Найджел. — Ты говоришь не подумав. Завтра ты об этом пожалеешь.
— Почему я должна пожалеть об этом? Я уже давно тебя хочу. Как только Джеральд нас познакомил, я поняла, что ошиблась, выйдя за него замуж. Потом он погиб, и я стала свободной. Надеялась, что ты поймешь мои чувства. Джулия тебе не подходит, Найджел.
— Подходит она мне или нет — к делу не относится. Она в опасности, и я ей нужен. — С этими словами Найджел отстранил Сильвию и направился к машине.
Сильвия еще раз попыталась ему помешать.
— Не уходи! Пожалуйста, не уходи!
Он попытался мягко убрать ее руку, но она снова за него уцепилась.
— Останься со мной! Ты мне нужен больше, чем ей. Я люблю тебя! Если бы не она, ты женился бы на мне.
— Это неправда. Ты мне симпатична, но я никогда не любил тебя.
— Потому что всегда думал обо мне как о жене кузена. Ты не позволял себе увидеть во мне свободную женщину.
— Я рад, что ты вспомнила слово «свободная», — сказал Найджел, резко отталкивая ее и садясь за руль. — Может, это напомнит тебе, что я-то женат.
— Надеюсь, тебе недолго оставаться женатым! Надеюсь, ты опоздаешь! Джулия была страшно напугана. Вероятно, она боялась, что Конрад ее убьет.
Не ответив, Найджел захлопнул дверцу и включил зажигание, потом опустил стекло.
— Я собираюсь забыть то, что ты сейчас сказала, Сильвия. Ты переволновалась.
— Ничуть! Если ты сейчас отправишься к Джулии, можешь не возвращаться — никогда!
Двигатель прогрелся, и Найджел включил сцепление.
— И не вернусь, — отозвался он. — Прощай!
По-прежнему оставаясь наедине с Конрадом, Джулия тянула время, стараясь не выдать страха, который сжимал ее сердце.
— Честно, Конрад, не слишком ли ты закручиваешь сюжет? Подстроить убийство гораздо труднее, чем запугать старушку до полусмерти.
— В данном случае — не труднее. Как я уже сказал, твой балкон сильно облегчает мне задачу.
— Но я же не кукла, — улыбнулась она. — Я буду сопротивляться.
— Тебя не хватит надолго. — Засунув руки в карманы, он слегка раскачивался на пятках. Его лицо раскраснелось, а в голосе появились мерзкие нотки, которых она прежде не замечала. — Слишком многое я поставил на карту, милочка. Не хочется даже вспоминать, сколько лет я потратил на то, чтобы создать себе имя и состояние, и я не собираюсь всего этого лишаться из-за одного слишком любопытного человека, хотя и был очень неравнодушен к его жене.
Джулия задрожала, заметив, что Конрад говорит о ней в прошедшем времени, как будто ее уже нет в живых.
— Если ты меня убьешь, это не помешает Найджелу постараться упрятать тебя в тюрьму.
— Его старания ни к чему не приведут, — ухмыльнулся Конрад. — Теперь, когда старушка Мэри надежно связана и ты не стоишь у меня на дороге, никто не сможет ничего доказать.
— Вот тут вы ошибаетесь, Уинстер!
Конрад с проклятием обернулся. В комнату неслышно вошел Найджел, а с ним инспектор полиции.
— Теперь, кроме меня и моей жены, есть еще один человек, который может засвидетельствовать вашу вину. А уж три самоубийства вам не сфабриковать!
Пот выступил на лбу Конрада. Неожиданно он вытащил из кармана руку, в которой блеснул револьвер.
— На вашем месте я бы его не применял, — хладнокровно сказал инспектор.
— Но вы не на моем месте, — был ответ. — Вот почему вы полисмен, а я — миллионер! — Конрад смотрел на Найджела, хотя дуло револьвера было направлено на Джулию. — Вовремя появился, а, Фарнхэм? Но тебе это не поможет. Тебе меня не взять! — Его голос изменился. — Руки вверх, вы все! И не пытайтесь что-нибудь выкинуть. Я не шучу. Жаль, что ты не смог не соваться в мои дела, Фарнхэм. Все шло прекрасно, пока ты не женился на Джулии. Как только ты меня встретил, ты только и старался доказать ей, что я ее не стою.
— Ваше имя появилось в деле совершенно случайно, — спокойно возразил Найджел. — Я нашел вашу фамилию в списке директоров одной разорившейся компании, которая когда-то входила в группу, где работала Мэри Энсли. Я спросил ее об этой компании, и ее ответы заставили меня предпринять небольшое самостоятельное расследование.
— И ты об этом пожалеешь, — проскрежетал Конрад, пятясь к двери. Теперь его револьвер был направлен на Найджела.
— Уберите оружие и не сопротивляйтесь, — вмешался инспектор.
— Не болтайте зря! — рявкнул Конрад. — Мы не в игры играем. Если хотите меня взять — попробуйте. Отойдите к камину — вы оба! — Он указал револьвером, и Найджел с инспектором отступили, приблизившись к Джулии. — И не геройствуй, Фарнхэм, я первоклассный стрелок и с удовольствием тебя прикончу.
— Вас найдут, где бы вы ни скрывались, — сказал Найджел.
Конрад захохотал.
— Но сделать ничего не смогут. Из Мексики меня не вышлют!
— Конрад, не надо! — взмолилась Джулия. Страх перед ним уступил место жалости. — Никакие на свете деньги не стоят…
— Нечего мораль Читать, — сказал он грубо. — Ты всегда была дурой со своими принципами!
Джулия отвернулась. Его жестокое лицо было отвратительно. То, что Конрад оказался мошенником, было для нее таким же ударом, как обвинения Найджела накануне вечером. Невольно она взглянула на мужа. По крайней мере, он не мог теперь думать, что она выдала местопребывание Мэри Энсли! На долю секунды их взгляды встретились, потом он снова перевел глаза на Конрада, и все его тело напряглось. Она мгновенно поняла, что он попытается схватить Конрада, и тревога бросила ее вперед.
— Найджел, нет! — крикнула она. — Он будет стрелять!
Не думая о том, что рискует жизнью, зная только, что Найджел кинулся прямо навстречу револьверу, она бросилась между ним и Конрадом. Раздался оглушительный выстрел, и ее грудь пронизала мучительная боль. Вскрикнув, она споткнулась и, падая, сквозь туман успела увидеть, что инспектор бросился к Конраду. Перед глазами все поплыло в черном водовороте, а потом сознание покинуло ее.
Когда Джулия очнулась, она лежала на кушетке и в комнате не было никого, кроме Найджела. Склонившись над ней, он держал ее за руку.
— Найджел! — с трудом проговорила она. — Я не…
— Тише, — сказал он быстро. — Не надо говорить. «Скорая» уже едет.
— Но я должна тебе сказать… это не я… я никогда…
— Я знаю, — сказал он. — Не надо мне объяснять.
Она закрыла глаза, чувствуя, что ей больно дышать. Осторожно она подняла руку и дотронулась до корсажа платья. Пальцы стали влажными и красными. Испугавшись, она вскрикнула:
— Найджел! Я не хочу умирать!
Он еще ниже наклонился к ней. Его лицо было серым.
— Ты не умрешь, Джулия. Не умрешь! — Он схватил ее руку, и его пальцы тоже стали красными от ее крови. — Ты спасла мне жизнь, — сказал он хрипло. — Если бы не ты…
— Это такой пустяк… — Она попыталась ему улыбнуться, но это потребовало слишком большого усилия. Ее снова захлестнула волна боли, и лицо мужа стало расплываться в ее глазах, то приближаясь, то отдаляясь, становясь все тусклее, пока наконец его не поглотила тьма.
Глава 10
Джулия пришла в себя в больничной палате. Она попыталась пошевелиться, но резкая боль остановила ее. Опустив глаза, она увидела, что ее грудная клетка замотана бинтами. Полежав неподвижно, пока острая боль не сменилась ноющей, она уже стала думать, не попытаться ли дотянуться до звонка, как вошла медсестра.
— Вот вы и очнулись. Как вы себя чувствуете?
— Ужасно. — Джулия сама удивилась, как слабо звучит ее голос. — У меня грудь болит.
— Ничего удивительного. Мистер Роунтри только этой ночью извлек пулю.
— Меня оперировали?
— Конечно. Но через пару дней все будет в порядке. Не хотите ли поесть?
— Не смогу.
— Тогда я принесу вам чаю.
Медсестра повернулась, чтобы идти, но Джулия ее окликнула:
— Мой муж здесь?
— Сейчас — нет. Он был здесь всю ночь, и старшая сестра уговорила его отправиться домой пару часов назад.
Этот ответ дал Джулии чувство умиротворения, и весь остаток дня она дремала, проснувшись только для того, чтобы съесть тарелку бульона днем и еще одну к вечеру.
Уже смеркалось, когда она наконец проснулась с ясной головой и смогла думать о том, что произошло. Ей было трудно поверить, что Конрад был готов убить ее — женщину, которой клялся в любви! Ее ужасало то, что когда-то она считала его своим единственным другом. Вспоминая его лицо, каким она его видела в последний раз, искаженным от ярости, она никак не могла узнать в нем человека, которому так долго верила. По иронии судьбы Найджел оказался прав в своем предубеждении к нему, не доверяя ему задолго до того, как узнал, какими некрасивыми делами тот занимается.
Ей очень хотелось знать, будут ли события прошедшей ночи иметь какие-либо последствия для работы Найджела: ведь даже без показаний мисс Энсли у него теперь достаточно фактов, чтобы Конраду запретили выезд из страны… если только он уже не сбежал!
Дверь тихо скрипнула, и она увидела Найджела с огромным букетом в руках. Он бесцеремонно кинул цветы в умывальник и подошел к ее кровати.
— Здравствуй, Джулия. Как ты?
Его голос был таким же сдержанным, как всегда, и биение ее сердца почти его заглушало.
— Немного лучше, спасибо. Но грудь болит.
— Ничего удивительного. — Он сел на стул у кровати, глядя на нее так пристально, что щеки ее зарделись.
— Что произошло в суде? — спросила она поспешно. — Я думала об этом весь день.
— Тебе сейчас не до этого.
— Но я хочу знать!
— Давай поговорим о чем-нибудь другом, — сказал он негромко.
— Пожалуйста! — взмолилась она. — Я хочу знать. Конраду… ему удалось скрыться?
— Нет. — Он помолчал, потом наклонился вперед. — Но сначала я хочу поговорить о другом. Я никогда раньше тебя об этом не спрашивал, но теперь мне важно знать правду. Джулия, ты очень любила Уинстера?
Джулия отвернулась, чтобы он не увидел ее глаз. Найджел ни разу не интересовался ее чувствами, и, пока он считал, что она выйдет замуж за Конрада, ей не нужно было лгать. Но теперь, когда она так близко столкнулась со смертью, она была не в силах кривить душой.
— Я никогда не любила Конрада, — произнесла она чуть слышно. — Никогда.
— Но делала вид, что любишь. — Она ничего не сказала, по-прежнему отвернувшись от него. — Джулия! Почему ты хотела, чтобы я считал, что ты его любишь?
— Так было проще. Я, наверное, все равно вышла бы за него замуж — даже без любви.
— Понимаю. — Его голос был мрачен, и, не выдержав, она посмотрела на него и увидела на его лице такое страдание, что на глаза ее навернулись слезы.
— Нет, не понимаешь, — сказала она быстро. — Совсем не понимаешь. Для меня брак этот был бы прибежищем. После того как мы… наш брак был бы признан недействительным, мне было бы все равно, что делать. Замужество с Конрадом казалось самым простым выходом.
— Но почему? Ты молода и красива… ты можешь снова выйти замуж… за человека, которого полюбишь, с которым будешь счастлива.
— Я больше не ищу счастья. Я готова согласиться на… — она помолчала, — на умиротворение и душевный покой.
— В твоем возрасте? — возмутился он.
— Зачем об этом сейчас говорить? — прошептала она. — Все равно это теперь пустые разговоры.
— Правда — это не пустой разговор. Скажи мне правду, Джулия. Не важно, как больно мне будет, скажи мне правду.
— О чем?
— Почему ты хотела, чтобы я считал, что ты любишь Уинстера? Ты никогда это прямо не говорила — надо отдать тебе должное, — но заставила меня в это поверить, и я хочу знать почему.
Она закрыла глаза. Пусть это уничтожит ее гордость, но она не станет лгать. Это значило бы предать все, что ей дорого.
— Я не хотела, чтобы ты знал, как я жалею о тех причинах, которые заставили меня выйти за тебя замуж.
— Но ты уже говорила мне об этом! — резко возразил он.
— Я не говорила тебе, почему жалею. Я знала, ты думал — это из-за того, что месть разрушительна для мстителя. Но за этим было большее. Гораздо большее.
— Скажи мне!
— Я считала, что так для тебя будет лучше. Думала, что ты хочешь жениться на Сильвии.
— На Сильвии? Но у меня была возможность жениться на ней задолго до нашей встречи!
— Люди меняются, — прошептала она.
— Не всегда.
Она удивленно посмотрела на него:
— Что ты хочешь…
— Я люблю тебя! — прервал он ее вопрос. — Я не могу больше притворяться. Когда я думал, что ты умерла… — Он наклонился ближе, и его дыхание согрело ее щеку. — Разве ты не знаешь, что нельзя перестать любить просто потому, что захотел этого? Я понимал, почему ты меня ненавидишь, — нередко я и сам ненавидел себя. И вспоминая о том, как погубил твоего отца, я…
— Ты никогда этого не говорил.
— Гордость, — отозвался он. — У нас обоих ее слишком много.
— Да. — Ее голос был слабым, но решительным. — Я больше не собираюсь быть гордой. Я чуть не умерла прошлой ночью… Но я жива и поняла, как глупо притворяться. Я люблю тебя, Найджел. Сначала во мне было слишком много горечи, и я этого не понимала. А когда поняла, было уже слишком поздно: я не могла сказать тебе.
— Никогда не поздно признаться, что любишь кого-то.
— Для нас слишком поздно, Найджел. Нам надо расстаться.
— Но почему? Это бессмысленно!
Глаза Джулии наполнились слезами, и она молча уткнулась в подушку.
— Джулия, — умоляюще сказал Найджел, — скажи, почему ты так говоришь? Я не уйду, пока не узнаю всю правду. Если ты меня любишь, почему нам надо расставаться? Ты все еще не можешь забыть то, что я сделал с твоим отцом?
— Нет! — сразу же вскричала она. — Не это!
— Тогда что же? Бога ради, что еще?
Молчание затянулось. Прошло несколько минут, прежде чем она смогла выговорить только одно, но такое важное для нее слово:
— Дети.
— Дети?
— Да. — Она повернула к нему залитое слезами лицо. — Ты об этом не думал, Найджел? Наши дети. Ты не боишься, что… когда они узнали бы, кто их мать, то стали бы стыдиться меня… дочери преступника?
— Так вот в чем дело! Большего идиотизма… — Он хотел было коснуться ее, но остановился. — Это просто сумасшествие. Даже когда ты сказала мне, кто ты, я не перестал тебя любить. Разве ты забыла?
— Конечно нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20