Без всяких объяснений новость была распространена по всей планете Вельд. На всей планете не было никого, кто, проснувшись, не был бы уверен, что планете грозит новая опасность из космоса. Мало того, никто не сомневался, что речь идет о “синекожих”. И эта реакция на новость была очень точно просчитана для того, чтобы поддерживать вечную ненависть планеты Вельд к обитателям Дейры.
Кальхаун отнес Мургатройда на медкорабль и вернулся в космопорт. Небольшой космический “челнок”, предназначенный для периодической проверки космических складов с зерном, уже находился на орбите. Пусковая решетка сразу забросила его на расстояние, превышающее половину дистанции до таинственного корабля. Сейчас “челнок” медленно подбирался к нему.
В космопорте Кальхаун не принимал участия во взволнованных разговорах властей с журналистами. Но прислушивался ко всему, что говорилось о молчащем корабле. По мере того как исследовательский корабль приближался к окутанному мертвым молчанием грузовому кораблю, версии его появления и последующего молчания росли как снежный ком и становились все более безумными.
При этом не было никакой, даже единичной, попытки объяснить загадку, не связывая ее с происками “синекожих”. Последние продолжали оставаться “козлом отпущения”, причиной всех тревог. Беспокойство, возникшее в этом, возможно, цивилизованном мире, достигло своего апогея.
Наконец “челнок” достиг таинственного корабля и начал кружиться вокруг него, повторяя запрос. Команда “челнока” сообщила, что транспортник погружен в темноту. Ни внутри, ни снаружи не было света. Двигатели не работали, хотя обычно они должны находиться в медленном режиме. “Челнок”-разведчик, предельно осторожно маневрируя, причалил-таки к таинственному незнакомцу и тут же сообщил, что микрофоны не улавливают ни малейшего движения.
- Пошлите добровольца на борт, - приказал Верховный правитель. - Пусть он нам докладывает обо всем, что происходит.
Возникла пауза. Затем откуда-то издалека торжественно объявили имя отважного добровольца. Кальхаун, слушая все это, хмурился все больше и больше. В Межзвездной медслужбе никто бы не стал делать из этого подвига. Это было обычным поведением.
Обстановка нагнеталась. Каждую секунду поступали доклады о том, что происходило. Доброволец передвигался в пространстве, разделяющем два корабля, с помощью портативного реактивного движителя. Он открыл входной люк шлюзовой камеры, затем вошел, закрыв внешний люк. Наконец открыл внутреннюю дверь и сообщил…
То, что он передал, трудно было назвать докладом. Его слова были бессвязны, полны ужаса, неописуемой обреченности, неверия в то, что он увидел. Обследуемый корабль представлял собой грузовик для транспортировки необработанной руды тяжелых металлов с Орида на Вельд. Его экипаж не превышал обычно пяти человек. Однако в грузовых отсеках этого корабля груза вообще не было!
Вместо него корабль был набит людьми. Люди находились даже в коридорах, заполняя любое пространство, где бы мог поместиться человек. Это было какое-то безумие. А еще большим безумием можно назвать саму идею запустить в космос корабль с грузом живых существ.
Потому что они уже были мертвы. Система регенерации воздуха рассчитана только на экипаж из пяти человек. В крайнем случае на двадцать человек. Но на этом корабле с Орида, по предварительной оценке, находились сотни людей. Это было намного больше того, что могли выдержать аппараты очистки воздуха. Кроме того, во время полета с Орида на Вельд не было никакой возможности накормить их всех.
Однако им не пришлось испытать чувство голода. Нехватка воздуха убила их еще до того, как корабль вышел из подпространства.
Бросалось в глаза отсутствие какой-либо записи о старте в бортовом журнале. Не было никакого упоминания о старте корабля с таким большим количеством пассажиров.
- Это дело рук “синекожих”, - вновь заявил Верховный правитель Вельда. Он был бледен. Окружавшие Кальхауна люди были потрясены, охвачены ужасом и ничего не могли понять. - Это “синекожие”! - повторил правитель. - Мы должны преподать им урок! - Он повернулся к Кальхауну. - Доброволец, который вошел в этот корабль, должен остаться там, не так ли? Он не может вернуться на Вельд, так как уже заразен.
Кальхаун от его слов пришел в бешенство.
Глава II
Когда на следующее утро медкорабль стартовал, ощущался некоторый холодок со стороны официальных лиц по отношению к Кальхауну. Он не пользовался особой популярностью, так как Вельд был напуган. У населения планеты уже выработался условный рефлекс страха, лишь только речь заходила о “синекожих”. Дети воспитывались так, что бурно реагировали даже на само это слово, а взрослые любые неприятности в жизни были склонны относить на их счет. Поэтому на планете выработалась иррациональная реакция отторжения всего, что имело хоть какое-то отношение к “синекожим”. Ее не замечали, потому что она была частью самих жителей планеты.
Между тем доброволец, который обнаружил трагедию на корабле с Орида, находился в безопасности. Он полностью и тщательно обыскал весь корабль, куда вызвался войти. Но несмотря на свою храбрость, а скорее из-за нее, он бы погиб, не вмешайся в это дело Кальхаун.
Жители планеты Вельд были уверены в том, что, раз доброволец вошел в корабль, он мог быть инфицирован болезнью “синекожих”, если люди на борту были заражены (хотя и умерли не от нее), если “синекожие” находились уже на Ориде с целью распространения болезни (чему, однако, не было никаких доказательств) и если “синекожие” в самом деле были ответственны за трагедию. А это в настоящий момент было всего лишь предположением. Но жители Вельда боялись, что он принесет с собой смерть, если ему разрешить вернуться на планету.
Кальхаун спас ему жизнь. Он приказал, чтобы сторожевой корабль принял его в шлюзовую камеру, Заполненную паром и хлором. Подобное сочетание могло не только продезинфицировать его космический корабль, но даже подвергнуть его поверхностной коррозии. А после того как пар и хлор будут выпущены в космос, воздух из корабля наполнит шлюзовую камеру.
Задача добровольца состояла в том, чтобы снять с себя скафандр, не касаясь его внешней поверхности, и войти в исследовательский корабль. Затем другой космонавт, также облаченный соответствующим образом, с помощью шеста, не касаясь снятого скафандра, выталкивает его вместе с шестом в космос. Таким образом исключается какая-либо возможность заражения.
Аргументы Кальхауна были очень убедительны, но окружающие считали, что он заставил правительство пойти на неоправданный риск.
Но были и другие причины, из-за которых его осуждали. Чиновников раздражали его независимость и искренность суждений. Прибытие “корабля смерти” довело до исступления людей, непоколебимо убежденных в том, что из чувства сострадания все “синекожие” должны быть уничтожены. Эти люди появились на всех экранах, приводя в качестве примера не только корабль с Орида, но и другие случаи, которые они интерпретировали как преступления против Вельда.
Эти люди требовали, чтобы все атомные реакторы Вельда были переведены на производство делящихся материалов для атомных бомб. Кроме того, должна быть подготовлена космическая армада для крестового похода против “синекожих”. Абсолютно убежденные в своей правоте, они требовали, чтобы на планету Дейра был сброшен целый дождь атомных бомб с тем, чтобы на ней не- осталось не только ни одного “синекожего”, но и ни одного животного, ни одного растения, ни одной рыбы в самом глубоком океане, даже частицы вируса эпидемии “синекожих”.
Один из таких кликуш-ораторов даже стал утверждать, будто Межзвездная медслужба в лице Кальхауна тоже считает, что иного выхода нет. Взбешенный подобным ходом событий, Кальхаун потребовал предоставить ему возможность публично выступить и опровергнуть подобные заявления. Он говорил настолько искренне и с такой горечью, что население планеты пришло к выводу, что Кальхаун считает их сумасшедшими.
И это была правда.
Поэтому так мало было провожающих при отлете корабля с Вельда. Кальхаун сухо сообщил, что летит на Орид, планету, откуда прибыл “корабль смерти”. Включили решетку, которая подняла маленький космический корабль так высоко, что Вельд превратился в крошечный блестящий шарик далеко внизу. А затем, словно в знак презрения, корабль был запущен еще дальше. Медицинский корабль находился сейчас в пространстве, где гравитационные поля были уже не настолько сильными, чтобы помешать ему уйти в подпространство.
Корабль лег на курс, но лицо Кальхауна оставалось очень суровым. Он грубо крикнул:
- Мургатройд, цепляйся за что можешь! Входим в подпространство!
Когда он нажал кнопку, звездная Вселенная исчезла и все живое на борту почувствовало обычные при этом тошноту и головокружение, как будто это было падение по спирали в никуда. Затем наступила тишина.
На самом деле медицинский корабль двигался со скоростью, многократно превышающей скорость света, но при этом казался абсолютно устойчивым объектом. Любой корабль при полете в подпространстве ведет себя так, словно он покоится на поверхности какой-либо планеты. Вибрации полностью отсутствуют, а кроме ощущения устойчивости, не было никаких признаков полета. И если бы кто-нибудь посмотрел в иллюминатор, он обнаружил бы полную темноту и абсолютную тишину, от которой звенело в барабанных перепонках.
Кальхаун ощущал беспокойство. Дела в Секторе 12 действительно шли из рук вон плохо. Каждый здравомыслящий сотрудник Медицинской службы никогда бы не позволил, чтобы в отчете о планете Вельд не был упомянут этот маниакальный психоз по отношению к “синекожим”. Здоровье - это ведь не только тело, кроме этого есть также духовное здоровье. Когда духовное здоровье исчезает, любая цивилизация может быть уничтожена гораздо надежнее и в более ужасной форме, чем вследствие самой немыслимой войны или эпидемии. Любая эпидемия убивает тех, кто к ней восприимчив, оставляя в живых имеющих иммунитет для строительства нового мира. Но именно выжившие становятся первыми кандидатами в покойники, когда массовый психоз охватывает толпу.
Без сомнения, Вельд являлся проблемой для Медслужбы. Другой головной болью была Дейра. И когда сотни людей, отталкивая друг друга, битком набились на грузовой корабль, который не мог их обеспечить воздухом, и отправились в полет… Да, Орид был не меньшей проблемой.
- Я думаю, - сказал Кальхаун печально, - самое лучшее, что мы сейчас можем сделать, это выпить кофе.
“Кофе” - это было одно из слов, которые Мургатройд знал. Обычно, услышав это слово, он начинал двигаться и наблюдал за кофейником с оживлением и интересом. Однажды он даже попытался подражать движениям Кальхауна и обжег свои лапки. Но на этот раз он даже не пошевелился.
Кальхаун повернул голову. Мургатройд сидел на полу, а его длинный хвост кольцами охватывал ножку стула. Зверек смотрел на дверь спальни медицинского корабля.
- Мургатройд, - сказал Кальхаун, - я, по-моему, сказал “кофе”!
“Чи!” - пискнул зверек, но продолжал смотреть на дверь. В отсеке для отдыха температура была ниже, да и обстановка отличалась от отсека, где располагался пульт управления. Там были созданы все условия, благодаря которым врач вместе со своим тормалем мог провести свой досуг и отдохнуть в течение бесконечных недель полета.
Были на корабле и другие вещи, предназначенные для этой же цели. Но ни одна из них не могла заставить Мургатройда как загипнотизированного смотреть на дверь спальни. Тем более когда речь шла о кофе!
Кальхаун задумался. Подозрение, которое моментально у него возникло, привело его в ярость. Являясь сотрудником Медслужбы, он должен был выполнять свои обязанности беспристрастно. В данной ситуации быть беспристрастным означало ни в коем случае не становиться на сторону Вельда в их ненависти к “синекожим”.
Тем более что именно народ Вельда отказался помочь обитателям Дейры во время голода, а затем установил многолетнюю блокаду. Были и другие причины ненавидеть народ, с которым они обошлись так плохо. Для некоторых фанатиков на Вельде было совершенно естественным желать Кальхауну смерти, так как он хотел оказать помощь “синекожим”.
По правде говоря, вполне вероятно, что кто-то тайком проник на медкорабль, чтобы убить Кальхауна и тем самым устранить опасность появления в Медслужбе любого благоприятного для планеты Дейра отчета. Если это было так, то подпольный пассажир в настоящий момент должен был находиться именно в спальном отсеке, ожидая, что Кальхаун беспечно войдет туда, и тогда убить его.
Поэтому Кальхаун перестал готовить кофе. Он положил в карман бластер, чтобы иметь его под рукой. Затем налил маленькую чашку кофе для Мургатройда, а большую для себя.
После этого постучал в дверь спальни и встал сбоку, опасаясь выстрела с той стороны.
- Кофе готов, - сказал он с иронией. - Выходите и составьте нам компанию.
Воцарилось долгое молчание. Кальхаун постучал еще раз.
- За столом командира корабля есть свободное место. Невежливо заставлять себя ждать! - сказал он с еще большей иронией.
Кальхаун прислушался, готовый к отчаянной попытке какого-либо фанатика убить его. Поскольку Кальхаун обнаружил присутствие на корабле незнакомца, то последнему терять уже было нечего.
Кальхаун изготовился открыть огонь без всяких колебаний, потому что находился при исполнении обязанностей. Медслужба никогда не одобряла уничтожение целого народа, какой бы справедливой и оправданной ни казалась эта акция другому народу.
Тем временем за дверью не ощущалось никакого движения. Но вот послышались неуверенные шаги, звук которых удивил Кальхауна. Дверь спальни медленно отодвинулась в сторону, и в проеме появилась девушка. Она была очень бледна, и вся ее фигура выражала полнейшее отчаяние.
- Как… как вы узнали, что я здесь? - спросила она, еще не придя в себя, и облизнула губы. - Вы же меня не видели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16