- Молодчина, молодчина! Но почему ты... таким путем...
- Голод не тетка, если нужно - и через море переплывешь! Ищу работу. На любую согласен, господин капитан.
- Работа найдется. Документы есть? - спросил Каспарский.
Анатолий развернул клеенку.
- Вот, пожалуйста... Паспорт... Удостоверения..
После побега с "Океана" Железняков добрался до Москвы. Товарищи, рабочие-подпольщики с завода Густава Листа, достали ему документы, с которыми он благополучно добрался к Черному морю, пройдя многочисленные полицейские и жандармские проверки.
- Так, так... Викторский Анатолий Григорьевич... 21 год... - вслух произнес капитан, возвращая пловцу бумаги. - А почему ты не на военной службе?
- По документам видите, господин капитан, что я освобожден от призыва. Льготу имею. Единственный сын у больной матери...
- Ясно. А на судах плавал? - спросил Каспарский.
- Да... Работал кочегаром на волжских пароходах "Жигули" и "Каспий".
- Значит, был речником. Теперь станешь моряком... Беру тебя кочегаром, - заявил капитан.
Из люка, ведущего в машинное отделение, вышел сухощавый, высокий человек. В зубах он крепко держал мундштук обгоревшей маленькой трубки
- Вот, Степан Петрович, наш новый кочегар, - обратился Каспарский к подошедшему. - А старую развалину, Непомнящего, отправьте на берег...
- Слушаюсь, Александр Янович, - небрежно взял под козырек человек с трубкой и, окинув новичка испытующим взглядом, направился к люку, ведущему вниз.
- Наш главный механик, - пояснил Каспарский, - будет твоим начальником.
- Господин капитан, вещи мои на берегу... - нерешительно сказал Железняков.
- Сейчас иди на камбуз, там тебя накормят. А потом бери шлюпку и катай за своими пожитками. Сегодня вечером снимемся с якоря. - С этими словами Каспарский удалился.
Вернувшись с камбуза, Железняков прошелся по палубе и присел на кнехт. Во время скитаний в поисках работы ему приходилось много раз слышать о том, что "Принцесса Христиана" совершала рейсы в Трапезунд, Ризе. Оттуда можно было пробраться в Персию... А из Персии махнуть... Эх, да мало ли куда можно улететь через эту восточную страну! - размечтался Анатолий. Сегодня перед ним открывался широкий путь к спасению...
Вдруг до него ясно донеслись слова одного из фронтовиков с перевязанной рукой, мешавшего русские слова с украинскими:
- Молодой, да, видать, из ранних. Значит, старик ваш буде теперь безработным из-за этого героя? Высокий матрос ответил сокрушенно:
- Непомнящему теперь придется подыхать с голоду. Кто возьмет его на другое судно?
К разговаривающим подошел рослый, широкоплечий человек с темной шевелюрой вьющихся волос.
- На вахту, Волгин? - спросил усатый матрос. - Ну как твой напарник? Говорят, выгоняют старика...
- Выгоняют как собаку! На его место берут молодого, здорового. Когда кочегарка сделает и его таким же старым и больным, его тоже выбросят, как ненужный хлам...
Внезапно он умолк. На палубе появился механик. За ним шел сутулый седоволосый человек в заношенных старых брюках и брезентовой куртке. Он о чем-то просил механика. Но тот, молча отмахнувшись от него, скрылся в каюте капитана.
- Брось, Феодосии, унижаться! Разве уговоришь их? - Волгин подошел к старику.
- А где этот бродяга, которого берут на мое место? - сердито спросил старый кочегар.
Солдат с перевязанной рукой кивнул в сторону Анатолия:
- Вон, отдыхает, бессовестный... Даже не смотрит сюды...
Железняков готов был провалиться на месте.
- Ерунду мелешь, пехота! - резко крикнул Железняков, поднимаясь. Никого не собирался я оставлять без куска хлеба! - Глаза его встретились с устремленным на него взглядом старого кочегара. - Не обижайся на меня, старина. Я не знал, что ваш капитан устроит такую подлость! - Анатолий быстро прикрепил шнуром поверх еще не просохших волос сверточек с документами и с края борта прыгнул в море.
Теперь волны были попутными для пловца, и он направлялся к берегу быстрее, чем добирался на рейд. Солнце склонилось уже совсем низко над горизонтом, когда Железняков вернулся на берег. Ветер стал еще крепче. Волны все сильнее и яростнее разбивались о прибрежные камни и портовый мол. По небу поползли угрюмые тучи. Похоже было, что к ночи разбушуется настоящий шторм.
Сильное волнение на море заставило Каспарского по настоянию врачей, сопровождавших раненых, ввести судно в бухту. Опасно было продолжать рейс и по другой причине. Наблюдательные посты заметили недалеко от прибрежной полосы перископ вражеской подводной лодки.
Над городом и морем опустилась густая южная мгла. Железняков бродил по набережной, озабоченный, где провести ночь. Полиция не разрешала безработным спать на бульваре и в приморском парке. И они уходили на ночь далеко за город. Решил направиться туда и Анатолий. Вскоре он оказался вблизи ресторана "Сан-Ремо", окна и стеклянные двери которого были тщательно замаскированы. Из большого зала доносились визг и хохот женщин, пьяные мужские голоса, звон посуды и звуки музыки.
Все кругом лежало во мраке: порт, город, бульвар. Этого требовала военная обстановка. Где-то недалеко в море бродили неприятельские корабли "Бреслау" и "Гебен".
"Залепить бы в этот "Ремо" хотя бы один снарядик!" - со злостью подумал Железняков.
Размышляя обо всем пережитом за день, он шагал все дальше и дальше за город и оказался далеко от гавани. Справа чернело море, а слева тянулись сады с прячущимися в них маленькими деревянными домиками.
Вдруг до слуха Железнякова донеслись звуки рояля из одноэтажного домика с распахнутой дверью на веранде.
Прислонившись к дереву, Анатолий стоял и слушал словно завороженный.
- Руки вверх! - внезапно раздался за его спиной чей-то грубый голос. Ты что здесь делаешь, бродяга?
Рояль тотчас замолк. Двери веранды захлопнулись. Возле Железнякова стояли двое городовых с револьверами в руках.
- Ты что тут делаешь, отвечай! - повторил вопрос один из них.
- Музыку слушаю.
- Ишь ты, музыку слушает! А ну, руки вверх! - прикрикнул другой городовой.
Анатолию пришлось подчиниться. И хотя обыск не дал ничего, а документы оказались в порядке, ему объявили:
- Ты арестован!
- За что?
- Не разговаривать! Марш вперед! - крикнули городовые.
Железняков попал в одну из облав.
По стране бродило свыше миллиона дезертиров, как сообщалось в официальных донесениях главного жандармского управления. И, несмотря на введение царским правительством смертной казни за побег из действующей армии и флота, дезертирство не уменьшалось.
Ночная облава в приморском городе на этот раз преследовала и другие цели. Полицейские производили в порту, на предприятиях и судах "выемку" лиц, подозреваемых в революционной деятельности. В числе прочих были арестованы Железняков и два моряка на транспорте "Принцесса Христиана".
Перед рассветом шторм стал заметно ослабевать. Встревоженный ночным обыском среди команды, Каспарский не мог заснуть. Он поднялся на капитанский мостик и осмотрел горизонт. Да, скоро можно будет покинуть бухту и следовать дальше.
- Дойдем до Одессы без Волгина и Чумака? - спросил Каспарский у механика.
- Не справимся, Александр Янович. На Волгине держалась вся ходовая вахта в кочегарке. А Чумак был главной опорой у меня в машинном отделении, - ответил механик.
- И оба оказались смутьянами, большевиками, черт возьми! Случись это в Одессе, мы не стали бы горевать. А здесь, в этой дыре... Конечно, утром набежит орава безработных, но нам нельзя задерживаться. Пройду-ка я в полицию... - сказал Каспарский и зашагал к сходням.
Через несколько минут он скрылся в предрассветной мгле, направляясь в город.
Железнякова привели в полицейский участок Приморского района. Там было уже много арестованных. Все они находились в подвальном помещении. Оттуда их вызывали поочередно в канцелярию на допрос, после чего одних отправляли в городскую тюрьму, а других награждали крепкими тумаками и выталкивали на улицу.
"А вдруг начнут проверять, действительно ли я служил на пароходах? Могут обнаружить, что паспорт у меня не настоящий... - тревожно думал Анатолий".
Рядом на каменный пол сел человек. Он показался Железнякову знакомым, но Анатолий сразу не мог вспомнить, где встречал его раньше,
- Ищи бродягу в тюрьме, а пьяницу в кабаке, - шутливо сказал незнакомец, обращаясь к Анатолию.
- Но я не пьяница и не бродяга, - резко ответил Железняков.
- Не обижайся, дружище. Давай познакомимся хоть здесь. - И незнакомец протянул ему руку: - Дмитрий Старчук. Вывший машинист эскадренного миноносца "Керчь", а теперь вот безработный. И даже в полицию угодил!
Анатолий наконец вспомнил, как он впервые встретился со Старчуком - на пристани возле несговорчивого усатого контролера.
- Анатолий Викторский, кочегар, - сказал Железняков, отвечая на рукопожатие.
Знакомство с бывалым черноморцем обрадовало Железнякова. Он почувствовал себя уже не таким Одиноким.
- За что тебя приволокли сюда?
- Об этом надо у них спросить, у драконов, - негромко ответил Анатолий.
К ним подошли двое арестованных матросов.
- Прошу прощения, - заговорил матрос с большими, длинными усами. Кажется мне, что это ты приплывал вчера на "Принцессу"?
- А если и так? - хмуро и нехотя ответил Железняков, вспомнив, как враждебно встретили его на судне.
- Да ты не смотри на нас волком, братишка! Держи пять! Прозываюсь Василием Чумаком.
- Волгин. Кочегар, - представился второй и добавил: - А ты молодец, браток, что не оставил без работы старика Непомнящего. Благородно поступил...
На этом разговор их прервался. Загремел железный засов у дверей, и в подвал вошел полицейский.
- Какие здесь с "Принцессы", выходи!
- Пошли, Вася! - сказал Волгин Чумаку. - До счастливой встречи, братухи, - бросил он на прощанье Железнякову и Старчуку.
Снова явился полицейский.
- Викторский! - крикнул он.
Сидевший за деревянной загородкой долговязый полицейский офицер с остроносым желчным лицом громко распекал кого-то по телефону:
- Дурак! Болван! Что не ясно! Арестовать! Доставить сюда немедленно! Швырнув телефонную трубку на рычаг, он уставился воспаленными глазами на Железнякова. - Фамилия?
- Викторский.
- Имя?
- Анатолий...
В этот момент в помещение буквально ворвался Каспарский. Офицер поднялся из-за стола и услужливо открыл дверцу перегородки.
- Проходите, господин Каспарский. Пожалуйста, присаживайтесь. Чем обязан столь неожиданному да еще такому раннему визиту?
Не замечая Железнякова, Каспарский, поздоровавшись с дежурным полицейским, возбужденно заговорил:
- Я буду жаловаться самому главнокомандующему Кавказской армией! Вы задерживаете мой пароход с больными и ранеными! Мне надо срочно везти их в Одессу. Там меня ждет военный груз...
Судя по тому, как разговаривал Каспарский с дежурным, можно было догадаться, что бывший контрабандист не чужой человек в этом учреждении.
Выслушав разгоряченного Каспарского, офицер мягко сказал:
- Сейчас ваших молодчиков допрашивает сам начальник участка...
- В чем они обвиняются?
- Солдат агитировали против войны, что ли... Не знаю точно. Но вы не волнуйтесь, господин капитан, найдете других. Стадами ходят безработные...
- Я не могу взять любого голодранца! - вспылил Каспарский. - Мне нужны люди, умеющие работать в машинном отделении и в кочегарке.
В это время Каспарский увидел Железнякова.
- Ба! Беглец! Ты что ж удрал с моего парохода? Или тебе больше нравится ночевать в полицейских участках?
- Не подошли условия, господин капитан, - негромко сказал арестованный.
- Документы у него проверили? - спросил Каспарский у дежурного.
- Паспорт и справки об освобождении от военной службы в порядке, но все же...
За окнами раздался автомобильный гудок. И тотчас по всему зданию полиции поднялась суматоха. Городовые заметались, не зная, где и как стать. Торопливо накинув на свою бритую голову маленькую фуражку и поправляя на ходу саблю, дежурный офицер кинулся опрометью мимо изумленного капитана к входным дверям.
В полицейский участок стремительно вошел начальник жандармского управления Фон-Кюгельген. Несмотря на свою огромную фигуру и большой живот, шагал он быстро. За ним едва поспевал безусый, розовощекий ротмистр.
Фон-Кюгельген направился в глубь коридора, откуда уже спешил ему навстречу сам пристав, начальник участка.
- Черт побери! Какой важной птицей стал! Старых друзей не замечает, недовольно проворчал Каспарский. "А ведь совсем еще недавно был незаметным пограничным чиновником", - подумал он.
Раздался телефонный звонок. Офицер взял трубку:
- Слушаю! - И, обращаясь к Каспарскому, сказал: - Я сейчас вернусь. Встав из-за стола, одернув на себе китель и пригладив волосы, он пошел в кабинет начальника.
- Ну как, Викторский, значит, здесь тебе больше нравится, на казенных харчах? - иронически спросил Каспарский у Анатолия. - Говоришь, условия не подошли...
- Так вот, господин Каспарский, - заговорил вернувшийся дежурный офицер, - еще не выяснено точно кем является ваш кочегар Волгин, есть предположение, что это беглый матрос...
- Черт с ним, хоть повесьте его! Мне сейчас нужен кочегар! - резко сказал Каспарский дежурному офицеру. - Так что ж, удалой пловец, может, все-таки пойдешь ко мне на судно? - обратился он к Железнякову.
- Хорошо. Согласен, - ответил Железняков.
- А вот и машинист вам, капитан, - показал дежурный на арестованного Дмитрия Старчука, которого ввел в это время городовой. - Задержали у ресторана "Сан-Ремо", но документы в порядке.
...Из полицейского участка Железняков и Старчук прошли вместе с капитаном прямо в порт.
Вскоре "Принцесса Христиана" вышла из гавани и легла на свой курс, направляясь к Одессе.
"Принцесса Христиана"
По указанию капитана Каспарского Железняков занял свободную койку в общекомандном кубрике.
- Потом перейдешь к "духам"2, - сказал ему капитан.
Перед вахтой надо было хоть немного отдохнуть. Но Железняков не мог уснуть. Он был взволнован тем, что пришлось пережить в полицейском участке. Да и здесь, на этом пароходе, где могут арестовать как дезертира военного времени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23