Полина примеряла шапочку, Ирка крутила у нее перед носом карманным зеркальцем. Постояв с ними полминуты, Блинков-младший догнал мужчин.
– Извините, Виталий Романович. Игорь, можно вас на минутку?
– Конечно, старичок, – снисходительно кивнул Дудаков. «Старичок» означал, что корреспондент «ЖЭ» в хорошем настроении. В плохом он, случалось, вообще не узнавал Митьку.
Отойдя с Дудаковым шага на три, Блинков-младший шепотом попросил:
– Одолжите десятку. Вернемся к Виталию Романовичу, сразу отдам.
– Какие счеты могут быть между мужчинами?! Бери, не жалко! Девочек хочешь угостить? – громко начал Дудаков.
– Чш-ш!! – зашипел Блинков-младший, показывая глазами на Виталия Романовича. – Есть одно дело. Я все потом расскажу.
– Только не это! Возьми двадцать и ничего не рассказывай, идет? – проявил чувство юмора Дудаков.
– Десятки хватит. Из первых рук покупаю, – туманно пояснил Блинков-младший, взял деньги и вернулся к девчонкам.
Разумеется, лучший сыщик из всех восьмиклассников Москвы не собирался платить за подарок (кстати, а подарить что-нибудь рыжей не мешало бы). Деньги он спрятал в перчатку, а крестик незаметно от Дудакова сунул Полине и стал ее расспрашивать:
– Это Георгиевский?
– Угу. У Витальроманча полно таких, только целых. И этот был ничего, пока Сережка им в расшибалочку не поиграл, – сообщила Полина, не объясняя, кто такой Сережка. Она, видно, привыкла, что в маленьком Боровке все знают всех. – Совсем он без мозгов, Сережка, да? Такой вещью – в расшибалочку! И орден испортил, и неудобно играть, крестом-то!
После Полины крестик взяла посмотреть Ирка, потом вернула Блинкову-младшему, а он – снова Полине. Расчет был на то, что Дудаков хоть разок взглянет в их сторону. Пускай видит, как орден переходит из рук в руки.
– Полин, а где ты его нашла?
– В огороде. У нас разные интересные штуки находят, особенно по весне, когда землю размоет. У соседей крот выбросил из норы две монетки. Золотые! Они всё перерыли, нашли разбитый горшок. Был там клад, только его раньше кто-то выкопал, может, сто лет назад.
– Интересно, – с завистью вздохнула Ирка.
– Кому интересно, а кому страшно. Другие-то соседи, которые за бабушкой Серафимгаврилной, снаряд под баней нашли. Чуть не взорвались! – Полина закатила глаза и по-старушечьи прошамкала: – Уж такие бои у нас шли в сорок первом году, такие бои! То немцы на наших, то наши на немцев! Огород сколько ни копай, каждый раз осколки попадаются.
Подбежал Душман, схватил Блинкова-младшего за рукав и потянул за собой. Виталий Романович с Дудаковым ушли далеко вперед. Боровковский Леонардо оглядывался. Ясно: приказал Душману подогнать отставших.
– Ну, мы пойдем, – стала прощаться Ирка. – Приходи со спицами, я покажу, как такую шапочку вязать.
Душман успел оттащить Блинкова-младшего шагов на пять. Он обернулся, чтобы помахать Полине, но рыжая не глядела в его сторону. Усевшись на санки, она уже отталкивалась ногами, чтобы съехать к реке.
Обрыв был крутой. Митек посмотрел вниз и крикнул:
– Полина!
Потерявший терпение Душман дернул его за рукав и повалил в снег. Санки пропали за срезом обрыва. Отпихиваясь от пса, Блинков-младший пытался вспомнить, зачем окликнул Полину. Кажется, хотел о чем-то спросить… Да нет, пустяки. Было бы важное, не забылось бы. Главное, он расставил ловушку для Дудакова. Остальное, сам о том не подозревая, должен был сделать Виталий Романович. И дудаковская жадность.
Глава X
Ловушка для Дудакова
Догнав корреспондента «ЖЭ» и Виталия Романовича, Блинков-младший показал им крестик.
– Полинин, – узнал коллекционер. – Подарила?
– Ага, – подтвердил Митек, бросив на Дудакова красноречивый взгляд: «Поняли, на что ушла ваша десятка?»
Дудаков понял, потому что сразу спросил:
– Виталий Романович, а сколько может стоить такой крест?
– Смотря сколько ему лет и как он сохранился. Самые дешевые – солдатские «Георгии» времен первой мировой войны: долларов за сто можно купить коллекционный экземпляр. А этот – просто серебряный лом. Хотя серебро чистое.
– Чистое серебро? – переспросил Дудаков с такой жадностью, что Виталий Романович улыбнулся:
– Чувствую, и ты заражаешься «боровковской лихорадкой». Здесь отбоя нет от кладоискателей.
– Ну и как?! – оживился Дудаков. – Находили что-нибудь?
– Например, мины, гранаты, снаряды. За прошлое лето двоих покалечило. Еще нескольких отдали под суд – кого за найденный автомат, кого за взрывчатку… Ну, да «черных следопытов» не особенно жалко: сами знали, на что шли. Допустим, ты честный кладоискатель. Копаешь неделю, копаешь две и находишь такого «Георгия», – Виталий Романович кивнул на крестик. Чтобы поддразнить Дудакова, Митек нес его в руке. – Серебра в нем рублей на двести, но ты получишь не двести рублей, а большую головную боль. По закону клады принадлежат государству, а тебе положена премия – четверть стоимости. Но сначала клад нужно оценить, а в случае с крестиком это бессмысленно.
– Почему? – удивился Блинков-младший.
– Возни много: комиссии, экспертизы, протоколы… Государство потратит больше денег, чем стоит это серебро. Полинка носила крестик в музей, там сказали: «Оставь себе». Хотела заказать из него брошку, а за работу просят четыре сотни. Так что не стоит овчинка выделки. С кладоискательства не разбогатеешь.
– А вы-то? – буркнул Дудаков.
– Я историк! – с гордостью сказал Виталий Романович. – Я шесть лет провел в архивах и знаю, что делал каждый полк французской армии в тот день, когда она стояла у Боровка. Я советовался с гидрологами, лесоводами, геологами и метеорологами, чтобы уяснить себе, как выглядели эти места в 1812 году. Я обошел с миноискателем все окрестности и перелопатил тонны земли! А нашел за все время десятка два золотых монет.
– А как же ваша коллекция? – уличающим тоном спросил Дудаков. – Сами говорили, она стоит больше миллиона!
– Сейчас – да. А когда в мои руки попал, скажем, пистолет, который вы видели, он был куском спекшегося ржавого железа. Музей от него отказался. Я реставрировал его больше года, и теперь он дороже автомобиля. Но любителю такая работа не под силу.
– А папа говорил, что здесь каждый год находят золотые клады, – наугад сказал Блинков-младший. Он боялся, что Дудаков разочаруется.
– Находят. Случайно. – Виталий Романович ковырнул снег носком ботинка. – Боровок стоит на кладах. Может быть, мы идем по горшкам с золотом, но металлоискатель их не «увидит» сквозь землю – слишком глубоко. Нужно снимать почву слой за слоем, и тут уж как повезет. Если вам не жалко убить лето, можете попробовать. Приезжайте, я вам покажу места, где сам еще не копал, и дам все инструменты.
Дудаков механически поддакивал и смотрел под ноги. Ему не хотелось летом. Ему хотелось немедленно и без труда.
Возврат долга Блинков-младший обставил, как встречу секретных агентов в плохом шпионском фильме. Завел корреспондента «ЖЭ» в ванную, запер дверь, пустил воду и только после этого отдал Дудакову его собственную десятку.
– Игорь, пожалуйста, никому не говорите!
– Понимаю, старичок: мелкий бизнес втайне от родителей. Выгодную сделку ты провернул. Вложил десять рублей, а получил серебра на двести, – свысока похвалил его Дудаков. Конечно, крестик Полины был для него невеликой ценностью.
И тут Блинков-младший захлопнул ловушку.
– Это не сделка, а пристрелка, – сказал он и сделал вид, что собирается уйти. Дудаков схватил его за рукав:
– У нее что, есть еще?
– Здесь у многих есть еще, – Блинков-младший дернулся, но корреспондент «ЖЭ» не отпускал.
– Откуда ты знаешь?
– Сказали. Вам-то не скажут – кому охота с журналистом связываться…
Митек сам плохо представлял, на что намекает, но верная союзница – дудаковская жадность пришла на помощь.
– Скажем, нашел человек клад, – начал вслух рассуждать корреспондент «ЖЭ». – По закону ему полагается четверть стоимости, а он хочет оставить себе всё и тайком продать за полцены. И ему прибыль вдвое, и тому, кто купит, прибыль вдвое.
Блинков-младший солидно кивнул.
– И ты знаешь такого человека? – горячо зашептал Дудаков.
– Да так, обещали показать.
Дудаков наконец-то выпустил его рукав и заявил безразличным тоном, каким берут на слабо дошколят:
– Врешь ты все, старичок, а я уши развесил. Да у тебя денег таких нет, чтобы купить настоящий клад!
– У меня нет, а у других есть, – заметил Блинков-младший.
– У кого это – у других?
– Так я и сказал!
– Ага, ты посредник! – снова выручила Митьку дудаковская жадность.
– Ну! Люди платят, я их знакомлю.
– А меня можешь познакомить?
– Не сейчас, – Блинков-младший достал из кармана крестик и подбросил на ладони. – Этот клад, считайте, уже купленный. Отвезу в Москву образец, покажу, а там покупатель с хозяином без меня договорятся.
– Ловко! – ахнул Дудаков. – Крестики-нолики, детские игры, а на самом деле…
– Раскололи вы меня, – понурился Митек. – Учтите, Игорь, если вы об этом напишите в газете, нас обоих порубят в капусту. С братвой шутки плохи!
– Как ты мог подумать?! Я же не предатель! – оскорбился Дудаков. – Но, сам понимаешь, и мне хочется что-то поиметь. А то все разболтал, а потом говоришь: «Не пишите». Ты уже не маленький, старичок, должен соображать. Если журналист что пишет, он получает гонорар, а если не пишет, должен получить втрое.
– Получите, – успокоил Дудакова Митек. – Послезавтра меня сведут с одним человеком, которой нашел в огороде горшок с золотыми монетами. Только, понимаете, папа хочет отправить нас с Иркой в Москву.
– Знаю, – кивнул Дудаков. – Так вот он почему…
– Ага, подозревает что-то. Он в таких вещах полный тормоз. Если узнает, что я золотом спекулирую…
– …Не поймет, – закончил Дудаков.
– Ха, не поймет. Не то слово! Мне и подумать страшно, что будет.
– Не расстраивайся, – утешил Дудаков. – Отцы и дети, вечный конфликт. Другой бы гордился, что его сын в четырнадцать лет сам зарабатывает. Ничего, я его уговорю!
– Только не раньше вечера, – подсказал Блинков-младший. Дудаков подумал и согласился:
– А ты соображаешь, старичок! Скажу, что еще не собрал материал для статьи и хочу остаться. А без меня вас не отпустят на ночь глядя…
Окрыленный Дудаков удалился, а Митек запер за ним дверь и присел на край ванны. Лучший сыщик из всех восьмиклассников Москвы мог собой гордиться: за полчаса он втемную завербовал троих. Полина и Виталий Романович, ни о чем не подозревая, подготовили ловушку для Дудакова; обманутый Дудаков будет лезть из кожи вон, чтобы обмануть папу… Все в порядке, а на душе пакостно, как будто Митек на самом деле вступил в заговор со скользким жадиной Дудаковым.
Из крана с шумом бежала пущенная для конспирации вода. Митек потрогал пальцем – ледяная – и заставил себя умыться. Настроение от этого не улучшилось.
Глава XI
Тайна Ник-Ника
Версия Блинкова-младшего понемногу обрастала подробностями, и в ней все яснее становились видны дыры. Это хорошо – когда видишь дыры. Значит, понимаешь, что еще нужно узнать.
К примеру, сейчас он знал, где продают оранжевые каски и видел три таких: две на головах болотных копателей и одну – в доме Виталия Романовича. Оставалось спросить в магазине, много ли распродано касок (это продавцы должны точно знать) и кто их покупал (а это могли не запомнить). Если повезет и окажется, что продали всего три штуки, тогда можно считать установленным, что одним из болотных копателей был Ник-Ник! Впрочем, и любой другой ответ продавцов будет полезен для расследования (кроме ответа: «Иди отсюда, мальчик»).
Заполнить другую дыру в Митькиной версии было потруднее. Из-за чего пропал Ник-Ник? В то, что преступникам понадобилась пушка, Блинков-младший не верил.
А КТО СКАЗАЛ, ЧТО В ЯМЕ БЫЛА ТОЛЬКО ПУШКА?!!
Ник-Ник сказал. Он и фотокарточку подарил Виталию Романовичу. Но, по словам того же Виталия Романовича, Ник-Ник – темнило. И завистник: свистнул кокарду, свалил на Полину… А ЕСЛИ ОН СКАЗАЛ НЕ ВСЁ? Если кроме пушки выкопал что-то другое, в тысячу раз более ценное?! В яме точно было что-то, кроме пушки! Например, папин штык. И монета (вдруг не одна?). И гнилые доски… Вот что может подсказать ответ: доски! Если это остатки какой-нибудь телеги, то, конечно, ничего нового по ним не узнаешь. А если доски когда-то были, например, сундуком… Ведь французы не стали бы возить пустой сундук!
Митек проскользнул в прихожую, схватил в охапку лыжи и незамеченным вышел из дома. Отпрашиваться у папы не стоило – может и не отпустить. Лучше потом прикинуться веником: «А что, разве погулять нельзя?». Уже за воротами он подумал, что Ирка обидится, но поздно и глупо возвращаться, когда побег удался. Он встал на лыжи и заскользил по натоптанному снегу посреди улицы, держа направление на церковь. Ее купола светились сквозь дымное марево из труб совсем недалеко.
На расследование у него было двое суток, если Дудаков сумеет уговорить папу. Или сегодняшний день до вечера и ночь, если Дудаков подведет. Надо рассчитывать на худшее, тогда лишние сутки будут как подарок. Работая палками, Блинков-младший прикидывал план розыскных мероприятий.
Первое. Спросить в магазине про каски.
Второе. Покопаться в яме.
Третье. Узнать, куда шли ночью болотные копатели (что там за лесом – деревня?).
Четвертое. Хорошо бы ночью последить за раскопками во второй яме. Но тут будут трудности, и главная из них – Душман. Ночью пес будет караулить дом и никого не выпустит. А если повторить Полинин фокус с ватными штанами, Душман всех перебудит.
Пятое. Найти Полину. Пожалуй, это самый первый пункт. С ней будет легче: и в магазине у нее наверняка есть знакомые продавцы, и про деревню за лесом она, конечно, знает.
Полина опять каталась с обрыва, только теперь с ней был какой-то малявка бессознательного возраста. Он сидел на санках, укутанный и обвязанный, с торчащими в стороны не сгибающимися руками. Ноги в валенках выше колен тоже не сгибались, рот был закрыт шарфом. Малявка мог двигать только носом.
– Сережка соседский, – объяснила Полина. – Его надо гулять.
– Выгуливать, – поправил Блинков-младший.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23