Розовые стены, увешанные картинами, полки с книгами, ярко-красные занавески, сверкающие островки паркета среди пушистых ковров цвета фламинго, груда белых меховых подушек и длинная оранжевая софа. Все было вульгарно, но производило впечатление. Весь пол был усеян газетами, и девушка, которая нас впустила, принялась их собирать.— Мне нравятся твои подушки, — сказала Гасси, завалившись в их груду рядом с Джереми.— Купил в прошлую субботу в «Хабитате». Помогают поддерживать горизонтальное положение, — подмигивая мне, сказал Гарэт, направляясь к книжной полке, уставленной томами в кожаных переплетах. В следующую минуту он нажал кнопку, и творения Вальтера Скотта отодвинулись, обнаружив огромный бар.— Ну, что кому налить?Он был совершенно не в моем вкусе. Лицо с тяжелым подбородком, хищный нос, полный чувственный рот и озорные черные глаза, постоянно смеющиеся чему-то сокровенному. У него была смуглая кожа. Густые черные волосы с ранней проседью спадали на воротник и обрамляли лицо.На нем были серые вельветовые брюки. Расстегнутая на груди синяя рубашка обнажала волосатую грудь. Высокий рост и массивные плечи не могли скрыть полнеющей талии.Он протянул мне бокал.— Держи, детка. Это настоящий Р.Н.— Р.Н.?— Раздвигатель ног. Никогда не подводит.Сердито покраснев, я отвернулась. К тому времени, как он наполнил всем бокалы. Рыжеволосая собрала все газеты с пола.— Кажется, вы еще не знакомы с моей П.А. — персональной ассистенткой — миссис Смит. В данном случае аббревиатура "А" означает еще и Афродиту.— Хочешь выпить чего-нибудь, прелесть?Она покачала головой и улыбнулась ему своей кошачьей улыбкой.— Мне пора домой. Муж уже, наверное, волнуется.— Я тебя провожу, — сказал Гарэт. — Вернусь через минуту, — добавил он, обращаясь к нам.— Ну разве он не великолепен? — воскликнула Гасси.— Восхитителен, — ответила я без энтузиазма.В нем чувствовапась какая-то грубая сила. Я могла себе представить женщин, которые способны увлечься им, но только не себя. Мне отвратительны такие здоровые сексуально-агрессивные мужчины. Они вызывают во мне клаустрофобию. Мне нравятся мужчины мягкие, сдержанные, утонченные. Гарэт Ллевелин был таким же утонченным, как асфальтовый каток.Я ходила по комнате, разглядывая вещи и предоставляя Джереми возможность любоваться моей фигурой. При этом я старалась не смотреть в соседнюю комнату, где случайно наткнулась взглядом на двуспальную кровать невероятных размеров. Мне так и мерещилась под простынями блондинка в золотой шелковой пижаме.Легкий ветерок шевелил занавески, донося запах резеды и табака из цветочного ящика за окном. Я выглянула из окна. Внизу стояли, разговаривая, Гарэт Ллевелин и миссис Смит. Вдруг он заключил ее в объятия и крепко поцеловал. Отпустив ее через минуту, он распихнул дверцу машины. Девушка погладила его по щеке.Возвращаясь к дому, он посмотрел вверх и, Увидев, что я наблюдаю за ним, усмехнулся.Зазвонил телефон. Гасси сияла трубку.— Алло, да. Он внизу, подождите минутку. Гарэт! — закричала она. — Телефон!Он бросил на нас извиняющийся взгляд и взял трубку.— Винни, детка, как дела? Я тоже скучал. Дорогая, сегодня совершенно безнадежно. У меня сейчас полно людей, а позже мне надо будет поработать. Завтра у меня вообще сумасшедший день. Послушай, дорогая, а как насчет вечера в среду?Господи, этот валлийский акцент действительно может взволновать!Стараясь не прислушиваться, я повернулась к Джереми. Он доверительно улыбнулся мне.— Кого еще из поэтов ты любишь?— Китса. Конечно, Томаса Катриона, кое-что А.Е. Хусмана.— А что ты думаешь о Роберте Браунинге? — поинтересовалась я.— А в чем дело? Он что, женится на ком-нибудь из наших знакомых? — спросил подошедший Гарэт.Гасси прыснула.— Оставь их. Они весь вечер ведут высокоинтеллектуальные разговоры. Тави, тебе не кажется, что цвет этих занавесок идеально подходит для платьев подружек невесты?С этого момента я вынуждена была слушать глупую нескончаемую болтовню о свадьбе. Я развалилась на полу, прислонясь к софе, заложив руки за голову, выгодно демонстрируя бюст. При этом моя юбка собралась складками.Краем уха я слышала, о чем говорили Джереми с Гарэтом.— Эта девчонка действительно твоя секретарша?— Миссис Смит? — спросил Гарэт. — Куколка, правда?— Она не имеет ничего против работы в такой поздний час?— Мистер Смит актер, сейчас занятый в спектаклях. Поэтому ее устраивает работа в такое время суток. Но ты зря интересуешься. Тебе тут никогда ничего не обломится.Зазвонил телефон. Звонили из Латамерики.Утверждая, что это деловой звонок, Гарэт переместился с телефоном в спальню. Джереми и я налили себе еще.— Он всегда такой? — спросила я.— С девушками? Чаще всего, но не всегда. Он не пытается ничего доказать, просто такой уж он ненасытный. Не может ни одной пропустить.— Ему надо жениться, — сказала Гасси. — Встретить бы ему хорошую женщину, которая бы его полюбила. Это все, что ему надо.— Плюс четыре хороших любовницы, которые бы держали его в тонусе, — добавила я. — Вы не собираетесь установить телефон на яхте?— Ни в коем случае. Это одно из условий, которые он поставил, принимая наше приглашение — никаких телефонов. Я сейчас приготовлю кофе.Она вышла из комнаты. Я поднялась и проследовала к камину, заинтересовавшись сваленными в кучу открытками с приглашениями — приемы, обеды, деловые встречи. Джереми подошел ко мне и встал рядом. Я взглянула па наше отражение в огромном зеркале, висящем над камином.— Как странно, — задумчиво произнесла я. — Ты заметил, как мы похожи, оба светловолосые, синеглазые? Мы могли бы сойти за брата и сестру. Мне всегда казалось, что кровное родство имеет преимущество перед любыми другими отношениями.Джереми учащенно задышал, его глаза подернулись пеленой страстного желания.— Ты должна знать, что я испытываю к тебе отнюдь не братские чувства.Я устремила на него взгляд, медленно водя языком по нижней губе.— А какие же? — мягко спросила я.— Весьма волнующие. Ничего удивительного, что я страдаю от бессонницы.— О, и я тоже, я тоже. Ты знаешь, мы ничего не сможем с этим поделать.— Конечно не сможем. Я не могу справиться со своим чувством к тебе. Ты самая красивая девушка, которую я когда-либо встречал в своей жизни. — Он помолчал. — Думаю, многие мужчины говорили тебе это.— Некоторые говорили, но не все думали так на самом деле.— А я думаю, — сказал он сердито.— Может быть, ты не хочешь, чтобы я плыла с вами?— Хочу, конечно, и… в общем… Гасси очень расстроится.— А ты представляешь, как трудно будет нам находиться все время рядом?— Думаю, что это может довести нас до сумасшествия, но лучше уж это, чем совсем никак.Я шагнула к нему.— Придется рассчитывать только на наше самообладание.— О, мне не следовало входить, — послышался голос в дверях. — Это не в моих правилах…Мы повернулись, с испугом обнаружив, что на нас смотрит Гарэт. Его глаза больше не смеялись. Взгляд был холодно-вежливым и тревожным. Но он лишь произнес: «У тебя пустой бокал, Октавия».Тут вошла Гасси и засуетилась, наливая кофе. Что ей удалось услышать? Я закусила губу от досады.Мы начали обсуждать планы на предстоящий уик-энд. Кому что брать, какой выбрать маршрут. От меня было мало проку. Я была слишком расстроена и избегала смотреть на Джереми.— Когда вы собираетесь выезжать? — поинтересовался Гарэт, — В пятницу, в середине дня. А ты?— У меня целый день встречи. Я не смогу раньше пяти. — Он повернулся ко мне. — Во сколько ты заканчиваешь работать?— Я не работаю, — сказала я высокомерно.— Ну, конечно. Мне следовало догадаться. Все твое время уходит на личную жизнь. Я захвачу тебя.— Нет, не надо, — сказала я чересчур поспешно. — Я хочу поехать раньше, с Джереми и Гасси, чтобы помочь им привести яхту в порядок.Неожиданно его смуглое лицо стало злобной маской.— Тебе не кажется, что двое влюбленных иногда нуждаются в уединении и что третий лишний?— Да, поезжай с Гарэтом, Тави, — сказала Гасси, довольная тем, что ее сватовство шло по плану. — Хорошо, что он поедет не один. Убираться на яхте — мало приятного, но к тому времени, как вы подъедете, все уже будет готово.— Я не боюсь тяжелой работы, — огрызнулась я.— Нет, конечно, — примирительно сказала она, — ты сможешь взять на себя заботы по кухне на яхте, если тебе так хочется.Нет уж. В заводях Темзы не найдешь ресторана, чтобы заказать еду с доставкой па яхту. Я начала зевать.— Октавия устала, — сказал Джереми. — Нам пора.Когда мы спускались по лестнице, снова зазвонил телефон. Гарэт взял трубку на первом этаже.— Шарлотта, дорогая, рад тебя слышать. Подожди, любовь моя, я провожаю людей.Он прикрыл трубку рукой.— Прощаюсь со всеми до пятницы. Скажи свой адрес, — обратился он ко мне.— Майфэйр, 11.— Я заеду за тобой примерно полшестого.— Правда, он забавный? — спросила Гасси, когда мы вышли на улицу. — О, черт! Я забыла адреса, которые он мне дал.Она помчалась обратно в дом.Джереми и я взглянули друг на друга. На его бледном лице темнели лишь глаза.— Ты думаешь, Гарэт уловил, о чем мы говорили? — спросила я.— Думаю, да. Но это не имеет значения. Разве он тебе нравится?— Совершенно не в моем вкусе. Он похож на водителя грузовика.— А кто в твоем вкусе?— Ты, — сказала я. Глава третья Следующий день встретил тридцатиградусной жарой. Лондон сник, а я расцвела. Я чувствовала себя до нелепого счастливой и большую часть дня провела на своем балконе, загорая и уставившись в небо, синее, как глаза Джереми.Всю неделю я отклоняла любые предложения, и принимала снотворное в количествах, гарантирующих ежедневный десятичасовой сон. Я истратила целое состояние на туалеты для предстоящей поездки. Единственное, что меня несколько смущало, так это то, что Джереми ни разу не позвонил. Правда, моего телефона нет в телефонной книге, а у Гасс он вряд ли отважится его узнавать.В четверг мне снова приснился постоянно преследующий меня кошмарный сон. Он всегда начинается одинаково: мой отец еще жив. Я уже взрослая, но как ребенок цепенею от страха, медленно спускаясь по лестнице, слыша, как все громче и громче ссорятся мои родители. Я не осмеливаюсь зажечь свет, потому что боюсь, что мама начнет кричать на меня. Спустившись вниз, я отчетливо слышу, что говорит моя мама, заплетающимся от выпитого языком: «С меня довольно. Я ухожу от тебя и забираю Ксандра».Тут мой отец начинает кричать, что Ксандра она заберет только через его труп. А мама кричит: «Можешь оставить себе Октавию». А отец возражает: «Я не хочу. Кому к дьяволу нужна эта испорченная Октавия?» «Но кто-то же должен ее взять», — кричит мама. «Только не я».Тут я с криком распахиваю дверь. Я вижу свою мать. От ее красоты ничего не осталось, потому что она пьяна и у нее красное лицо. Они с отцом смотрят на меня с раскаянием и ужасом, стараясь понять, как много мне удалось услышать из их разговора. Тут вдруг мой отец превращается в Джереми, крича: «Мне безразлично, сколько она слышала, я все равно не хочу ее».С головой, разрывающейся от крика, я проснулась в холодном поту. Несколько минут я лежала с открытыми глазами, с чувством облегчения прислушиваясь к тому, как успокаивается сердцебиение и кошмар отступает.Я встала, приняла пару таблеток валиума и дрожащей рукой зажгла сигарету. Мне необходимо было с кем-нибудь поговорить, чтобы убедиться, что я кому-то все-таки нужна. Если бы только я могла позвонить Джереми! Нет, мы были знакомы не в такой степени, чтобы показать ему, насколько я ранима. Я не могла поговорить и с Чарли: не хотела, чтобы все началось сначала. Наткнувшись взглядом на фотографию в серебряной рамке, стоящую на туалетном столике, я вдруг сообразила, что Ксандр должен был уже вернуться из Бангкока. В этот момент Ксандр был единственным в мире человеком, которого я действительно любила и которому доверяла. Не в том смысле, что он будет вести себя прилично и не совершит недостойных поступков, а в том, что он меня любит, и что эта любовь усиливается чувством вины, из-за того, что наши родители всегда обожали его и никогда не любили меня. Ксандр, который был на четыре года старше, с детства всегда принимая мою сторону. Он защищал меня от бесконечно меняющихся нянек, с которыми никогда не уживалась моя мама, а позже от гнева потенциальных и фактических отчимов.Я взглянула на часы. Было без четверти одиннадцать. Даже Ксандр, никогда не отличавшийся особой дисциплинированностью, должен был уже быть на работе. Я набрала номер компании «Сифорд-Бреннан».Секретарша Ксандра была настоящим Цербером, надрессированным на то, чтобы отметать все ненужные звонки, но меня она всегда соединяла. Ксандр подошел к телефону.— Октавия, милая, я собирался тебе сегодня позвонить, — произнес он в своей обычной медлительной манере ровным голосом, который всегда теплел, когда он разговаривал со мной, что мне было очень приятно.— Как тебе Бангкок? — спросила я.— Просто сказка. Буквально. Я жил на улице Пат Пот, где нет ничего, кроме баров для голубых и массажных кабинетов.Я хихикнула.— Ты по делу или просто от одиночества?— Есть разговор.— Ухажер?— Дурак. Хочу поговорить с тобой.— Послушай, не сочти меня невежливым, дорогая, но я сейчас немного занят. Я только что пришел, а тут в моем офисе затевается собрание. Что ты делаешь в обед?— Ничего.— Вот и отлично. Встретимся в час у «Фредди».Почувствовав облегчение, я снова прилегла. Валиум начинал действовать. Скоро я буду в состоянии доставить себе ежедневное удовольствие — вымыть голову.
Благодаря своему деду, Генри Бреннану, я могу не работать хоть всю жизнь. После окончания Первой мировой войны он оставил службу в престижном полку, а так как необходимы были средства, чтобы содержать жену и троих детей, старшим из которых был мой отец, они вдвоем с однополчанином Уильямом Сифордом основали электротехническую компанию «Сифорд-Бреннан». Оба они оказались упорными, предприимчивыми и амбициозными. Упорный груд и везение помогли им вскоре построить заводы по производству трансформаторов, приводов, генераторов и электродвигателей. Компания процветала и следующую войну пережила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25