и вот здесь у Лили перехватило дыхание. Она начинала понимать, почему ее отец жил здесь.
В середине окруженного высокой каменной стеной, вымощенного булыжником дворика росло громадное дерево, густые ветви которого сгибались под тяжестью плодов. У его корней цвела герань, множество незнакомых Лили алых и розовых цветов. В огромных керамических вазах росли тимьян и розмарин, один из углов дворика зарос виноградной лозой, на которой зрели темно-красные кисти ягод. В тени стоял простой стол со стульями. В воздухе распространялся чудесный аромат. Стол и стулья привлекли ее внимание.
– Мой отец работал здесь? – мягко спросила она, подойдя к столу и погладив его поверхность рукой.
– Откуда вы знаете?
Лили пожала плечами.
– Просто мне кажется, что его душа все еще здесь.
– Значит, вы все-таки не лишены человеческого тепла, понимания, чувств. – В его словах слышалось удовлетворение.
Лили подняла голову и посмотрела на человека, который считал себя вправе причинять ей боль своими словами.
– Да. Почему это вас удивляет? Он был моим отцом.
– Вы никогда не приезжали к нему сюда.
Тягостное молчание, которое возникло между ними, нарушали только цикады. Лили опустила глаза, избегая его взгляда, в котором читалось осуждение.
– В детстве мне не разрешала мать, а потом меня никогда и не приглашали, – ровным голосом сказала она, затем подняла глаза и выдержала взгляд Витторио. – Я никогда не переживала по этому поводу, и это, похоже, сильно тревожит вас; вы обвиняете меня в отсутствии дочерней любви, синьор Росси. Если вы действительно так хорошо знали моего отца, то вам должно быть известно, что он меня сюда ни разу не приглашал?
Лили заметила дрожание маленькой жилки у его рта. Он злится? Вероятно, женщины не часто разговаривали с ним так резко. Он ничего не ответил, и Лили продолжала:
– Этот внутренний дворик хорошо ухожен, и, как я заметила, за домом следили. Почему?
Он медленно подошел к ней и остановился рядом:
– Потому что я знал, что в конце концов вы приедете, – хотя бы для того, чтобы получить дивиденды от наследства, оставленного вам отцом, – холодно пояснил он.
Слова Витторио вновь задели девушку за живое, но у нее хватило самообладания, чтобы не показать этого и не доставить ему удовольствия лишний раз.
– Похоже, это не дает вам покоя, Витторио Росси.
Он приподнял брови, и глаза его потемнели.
– Вы очень проницательны. Лили Мейер. Да, я сильно желаю ссоры.
– Если бы я могла понять, чего вы, в конце концов, хотите, я непременно помогла бы вам; вы определенно чем-то очень озабоченный человек.
Произнеся это, девушка подумала, что неправильно выбрала слово: надо было сказать «обеспокоенный», а не «озабоченный». И ей хотелось, чтобы он не стоял к ней так близко.
– Возможно, у меня есть причина для этого, – сухо ответил Витторио.
– Может быть, вы мне ее изложите?
– Пожалуй, еще слишком рано.
– Слишком рано? – изумилась она.
– Слишком рано в плане развивающихся между нами отношений.
Лили нервно улыбнулась:
– Отношения не развиваются, – итак, что же вы хотели показать мне? Этот внутренний дворик, где работал мой отец? Вы надеетесь, что вид его растрогает меня и я окажусь настолько сентиментальной, чтобы не продавать дом?
Он иронично улыбнулся:
– Сомневаюсь, что вы можете быть сентиментальной, хотя и не исключено, что сердцем способны кое-что почувствовать.
Лили ощутила на себе его холодный, оскорбляющий ее взгляд, но ничем не проявила это, хотя и не имела привычки сдерживаться: мать не уделяла ей особенного внимания, отец был далеко, братьев и сестер у нее не было, как не было и по-настоящему близких друзей.
Не получив ответа, Витторио неожиданно твердо заявил:
– Не имеет никакого значения, что вы решите. Дом не будет продан.
Лили почувствовала в его словах затаенную угрозу. Витторио обладает в этих местах значительной властью, возможно, достаточной для того, чтобы заставить ее поступать так, как угодно ему. Однако, это ее не испугало. Девушка посмотрела ему в глаза:
– Может быть, к тому времени, когда я буду уезжать, вам придется сильно пожалеть о том, что вы сейчас сказали.
Лили не отдавала себе отчета в том, что, собственно, она имела в виду, просто машинально ответила угрозой на угрозу.
– Не исключено, что вы никогда отсюда не уедете, – неожиданно сказал Витторио, и Лили почему-то показалось, что он знает, что говорит: в его словах звучали сила и убежденность, от которых ее сердце замерло. Внезапно его рука поднялась и коснулась ее щеки: словно крыло пролетающей бабочки задело ее разгоряченную кожу, и у девушки перехватило дыхание.
Лили хотела отступить, но не смогла: пальцами Витторио провел по ее щеке и взял за подбородок, удерживая ее на месте, а его губы приникли к ее губам. Они были горячими и шелковистыми, они воспламеняли ее чувства, лишая способности двигаться. Девушке показалось, что тело ее таяло от жары и его поцелуя. Лили пыталась возбудить в себе неприязнь к Витторио, оторваться от него, но она ничего не могла поделать с собой, испытывая незнакомое, сладостное чувство, словно ее никогда раньше не целовали.
Внезапно его руки уверенно обняли ее, и он крепко прижал ее к себе. Лили чувствовала своим телом его тело, слышала биение его сердца, ощущала его силу, готовую преодолеть ее сопротивление. Девушка знала, что ей следовало оттолкнуть его, надавать ему пощечин за то, что он позволял себе в отношении нее, но она не могла пошевелиться: Лили потеряла способность дышать, думать, решать и замерла в его объятиях.
Внезапно он отстранился, и она осталась на месте, глядя на него непонимающими глазами и пытаясь выдавить из себя какие-то слова.
Лицо Витторио вновь приняло холодное и непроницаемое выражение.
– Вы напрасно стараетесь, – выдохнула Лили. – Ваш поцелуй не изменит моего решения продать виллу.
Уголки его рта дрогнули.
– Значит, поцелуя недостаточно.
Лили неодобрительно покачала головой.
– Неужели вы способны и на то, чтобы соблазнить меня, лишь бы я не продавала виллу? – Она улыбнулась: – Чтобы это сработало, я должна в вас влюбиться, а это так же невероятно, как то, что сейчас здесь пойдет снег.
– Вы решительная леди, не так ли?
– Я знаю, чего хочу, и если это означает решительность, то да.
– А сердечных дел это тоже касается? – В его голосе слышалась насмешка.
У Лили засосало под ложечкой. Она хотела бы избежать и этого разговора, и продолжения волнующих эротических экспериментов. В ее жизни не было особых любовных приключений, и она не слишком к ним стремилась. Девушка конечно же хотела любить и быть любимой, но еще не встречала человека, который пробудил бы в ней глубокие чувства. Витторио же, безусловно, не был тем мужчиной, который способен одарить ее райским блаженством.
– Это мое дело! – отрезала она. – А теперь, если вы не возражаете, я хотела бы разложить вещи…
– Последнее, что я хотел бы показать вам, прежде чем уйду. Пойдемте.
Его трезвый голос и перемена темы разговора вернули ее на землю, как будто никакого мгновения близости между ними и не было.
Витторио пересек дворик и раздвинул зелень, которая, как оказалось, заслоняла деревянную дверь; он толкнул ее плечом, и дверь распахнулась. За ней оказался еще один маленький огороженный дворик, который выходил к виноградникам; с этого места открывался вид на дом Витторио Росси.
– Да. – Она устало вздохнула. – Я уже видела ваш храм Весты, он очень красив…
– Колокол.
– Колокол? – вопросительно повторила она и повернулась к Витторио. На стене действительно висел небольшой медный колокол необычной формы, покрытый от времени зеленоватой патиной; к его языку была привязана веревка.
– Если я вам понадоблюсь, звоните в любое время, – сказал Витторио, темные глаза которого продолжали поддразнивать Лили. – Я услышу его звон.
– В этом не будет необходимости, – решительно заявила девушка.
– Вы будете здесь одна, а вечерами по виноградникам часто прогуливаются крестьяне. Вы вызываете интерес с вашими каштановыми волосами и красивой фигурой… – Взгляд Витторио скользнул по ней, и Лили вновь почувствовала в его голосе какую-то власть над собой.
– Вы предупреждаете меня, что я, так сказать, в опасности? – быстро спросила она, стараясь скрыть тревогу, вызываемую его взглядом. Странно, но крестьяне не пугали ее так, как он…
– Вы можете ввести в искушение. Я уже поддался, – ответил он, раздельно и мягко выговаривая слова.
– Вы преследуете свои интересы, синьор Росси. Сомневаюсь, что у людей из деревни возникнут те же мотивы.
Его глаза потемнели.
– Не всегда нужны какие-то поводы. Достаточно жаркой ночи.
– Я… я не боюсь оставаться здесь одна. Я способна постоять за себя.
– Я уверен в этом, – спокойно согласился Витторио. – Ваш острый язычок мог бы обратить в бегство римские легионы. Тем не менее вот колокол, и если я вам вдруг понадоблюсь… – По его лицу скользнула улыбка, и щеки Лили покраснели.
– Спасибо, – только и сказала она.
– Я приеду завтра утром, когда подвезут цистерну с водой. Желаю вам всего хорошего. – Витторио повернулся и пошел через виноградники по направлению к своей вилле в горах.
Лили наблюдала за ним, пока его фигуру не скрыла густая зелень лоз. Какой странный человек…
Она думала о нем всю оставшуюся часть дня, особенно после того, как обследовала кухню и обнаружила там гораздо больше продуктов, чем привезла с собой. На каменной полке стояло несколько бутылок вина – должно быть, Витторио привез их раньше, потому что сегодня он пришел пешком. На столе были разложены свежие фрукты – апельсины, персики, и в гостиной в вазе стоял букет розовых гвоздик. Такая предупредительность, и вместе с тем – неприязнь… Да, странный человек.
Лили распаковала те немногие вещи, которые привезла с собой, – шорты, рубашки, пару юбок. Она намеревалась провести здесь месяц, но теперь не была уверена, что это возможно. Росси не хотел, чтобы она оставалась, и отношения с ним складывались совсем непросто, хотя какое, собственно, ему дело, как она поступит с домом, принадлежавшим ее отцу? Как бы то ни было, она сделает так, как найдет это нужным.
На следующее утро девушка проснулась от шума автомобиля, подъехавшего под окна ее дома. Неужели это опять Витторио Росси?
Она вскочила с кровати, быстро надела шорты и майку. Прошедшая ночь была столь же жаркой, как и день, но выспалась она хорошо. Лили босиком спустилась вниз.
– О, – пробормотала она, откидывая с лица растрепанные волосы: это был не Витторио Росси – перед ней стоял какой-то мужчина.
Незнакомец был в шортах, легкой рубашке, и лицо его освещала улыбка.
– Стефано Беллини.
– О, вы адвокат моего отца. Очень любезно с вашей стороны было приехать… Я не ожидала… Пожалуйста, входите.
Он прошел за ней в длинную комнату. Моложавый, светловолосый, загорелый, спортивный, столь же не похожий на итальянца, как и на адвоката.
Беллини осведомился, как Лили добралась, затем она поставила на огонь воду для кофе, чувствуя себя немного скованной от этого раннего неожиданного визита. Адвокат, пока она занималась кофе, изложил ей цель своего посещения.
– У меня есть клиент, который интересуется виллой, очень интересуется…
Лили почему-то вздрогнула и, вымученно улыбнувшись, повернулась к Беллини; она чувствовала себя с ним неловко, может быть, потому, что он слишком быстро перешел к делу. Ведь не было необходимости так срочно продавать виллу.
– Я упомянула в моем письме, что, возможно, решусь продать дом, но окончательно еще не решила, – сказала девушка; накануне вечером, лежа в постели, Лили долго размышляла об этом. Ей здесь нравилось, но что из того; если только приезжать сюда в отпуск раза два в год, но будет ли у нее на это время? И потом, девушке так хотелось иметь мастерскую… Росси заставил ее поколебаться в своем решении, но, без сомнения, она поступит так, как сочтет нужным.
– Покупатель предлагает очень хорошие условия, – настойчиво продолжал Стефано Беллини, и взгляд его светлых глаз вдруг стал тяжелым. Он достал из своего портфеля бумаги. Лили вопросительно уставилась на них. Контракт? Вряд ли. События развивались уж слишком быстро для этого сонного места.
– Я уверен, что, посмотрев бумаги, вы с радостью примете предложение.
Лили взяла их из его протянутой руки.
– Я подумаю над этим, – сказала она, положив документы на кухонный стол, и засыпала кофе в кофейник.
– Вы не хотите прочитать их?
Лили медленно обернулась: он был раздосадован тем, что она не проявила интереса к его предложению. Возможно, ему были обещаны хорошие комиссионные за эту сделку.
– Мне не хочется торопиться. Я посмотрю их в свободное время, синьор Беллини…
– Стефано, – подсказал он, натянуто улыбаясь. Девушка решительно заявила адвокату:
– Я дам вам знать о моем решении позже. Как я уже сказала, мне не хотелось бы торопиться. Вам черный или с молоком?
Его ответ был заглушён шумом подъезжающего грузовика.
– Цистерна с водой, – пояснила Лили, и с ней, конечно же, Витторио Росси. Она предпочла бы общество Росси обществу Беллини.
– Значит, вы здесь поживете? – Беллини, казалось, был обрадован, и Лили это удивило. Хотя ведь у него окажется больше времени для того, чтобы убедить ее продать виллу.
– Да, – спокойно ответила девушка.
– Очень приятно, – улыбнулся он, протянув руку на прощание. – Это даст нам возможность лучше познакомиться, – многозначительно добавил он.
Девушка брезгливо ответила на пожатие его влажной руки. Его улыбка сделалась еще шире.
– Буду с нетерпением ждать вашего решения. Кофе я выпью в другой раз, Лили, возможно, очень скоро.
Она проводила его до парадной двери, возле которой с шипением затормозила цистерна. Когда они вышли на слепящее солнце, неожиданная мысль пришла ей в голову: Стефано Беллини заигрывал с ней по той же самой причине, что и Росси, – из-за дома отца.
– Что ему было нужно от вас? – были первые слова Витторио, когда он вошел в дом.
Лили налила две чашечки кофе и с интересом оглядела его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18