Я не смогла бы вам ее продать, даже если бы захотела, но я не хочу.
Стефано лукаво усмехнулся:
– Меня интересует как раз земля, Лили. Она представляет огромную ценность. Мне удалось приобрести всего несколько участков, полагаю, вы не думаете, что я предложил такую сумму за груду старых камней? Туристы толпами съезжаются в Тоскану и скупают абсолютно все. – Он окинул виллу презрительным взглядом своих маленьких глаз, и Лили всем существом почувствовала себя оскорбленной за их старую добрую виллу. – Кто вам сказал, что земля – не ваша собственность, сам Витторио? В таком случае этот человек держит нас за дураков.
– Вы хотите сказать, что он лжет? – выдохнула Лили в замешательстве. Странно, но теперь она уже не знала, кому и верить.
– Тут не о чем даже разговаривать. Я точно это знаю. У меня есть документы… Вилла «Весы» вместе с землей, на которой она стоит, была подарена Витторио Росси Хьюго Мейеру. Ваш отец завещал все это имущество вам, и вы вольны поступать с ним как пожелаете, так что, Лили, не упускайте представившейся возможности. Сомневаюсь, чтобы кто-либо другой сделал вам более выгодное предложение. – Он вдруг нахмурился. – Разве что Витторио…
– Нет, – сказала Лили, – он не сделал мне предложения. – «Того предложения, о котором я так мечтаю», – добавила она про себя.
Стефано встал в лучах заходящего солнца.
– Наверное, к нему наконец вернулся здравый смысл… – Но вдруг отражение какой-то догадки мелькнуло на его лице. – Или, может, он вас околдовал… – Неожиданно Стефано стукнул кулаком по столу. – А, черт, я начинаю понимать. Его сын здесь… – Лили, враждебно смотревшая на него, пока он произносил эту тираду, хотела сказать ему что-то резкое, но в этот момент появился Карло.
– Лили, кошка-мама все время мяукает. Наверное, она хочет есть…
– Возьми в холодильнике молока, Карло, – сказала Лили, но мальчик мешкал.
– Лили, уже поздно, а папы все нет и нет. – В его глазах светилась надежда. – Может быть, мы останемся еще на одну ночь?
Так… Лили хотелось, провалиться сквозь землю. Она не смотрела на Стефано, зная, о чем он сейчас думает.
– Налей кошке поскорее молока, Карло. Ей нужно сейчас много есть, ведь она кормит малышей. – Мальчик устремился к холодильнику на кухню, оставив Лили наедине с Беллини.
– Комментарии излишни, – мрачно сказал Стефано, подливая себе еще вина.
– Вот и хорошо, – с вызовом ответила Лили; она не собиралась ничего отрицать. – Карло провел эту ночь здесь, и его отец тоже – оба они были у меня всю ночь.
Стефано горько усмехнулся:
– И это повлияло на ваше решение относительно продажи виллы. – Он недоверчиво покачал головой. – Лили, я был о вас лучшего мнения…
– Да, Витторио очень привлекательный мужчина, разве не так? – Она дерзко вздернула подбородок. – Но это не имеет никакого отношения к тому, что я оставляю виллу за собой. Это дом моего отца, и я…
– Ваш отец здесь совершенно ни при чем, Лили. Этот подонок Росси соблазнил вас, и вы думаете, что вам крупно повезло. Но вы ошибаетесь, дорогая. Он рассказывал вам о своей жене?
– Представьте себе, да! – жестко ответила Лили.
– Несмотря ни на что, он обожал ее и продолжает обожать. Вся Тоскана знала, что она из себя представляет, но он защищал ее ото всех, – этот идиот не мог рассмотреть то, что творилось у него под носом…
Лили вскочила на ноги, дрожа от гнева:
– Я не желаю больше слушать эти бабьи сплетни. Вы пришли, чтобы узнать о моем решении, и я его сообщила. Я виллу не продаю. Ни сейчас, ни когда-либо позже. В этом доме жил мой отец, и потом…
– Вы уже начали говорить, как Росси, – зло перебил ее адвокат, – сплошная претенциозная сентиментальность. – Он поднялся. – Этот человек болен, вся его семья была ненормальная…
– Разговор окончен, Стефано, до свидания, – спокойно и твердо произнесла Лили, хотя ей стоило нечеловеческих усилий сохранять над собой контроль, чтобы не выгнать этого наглеца. Стефано, покосился на нее. В глазах его зажегся недобрый огонек.
– Держу пари, что Росси вы не сказали этого прошедшей ночью. Ну, что ж, если вы решили раздавать направо и налево свою благосклонность, то окажите мне честь и запишите меня следующим.
Беллини перегнулся через стол так внезапно, что Лили не успела отпрянуть. Он резко сдавил запястья ее рук и с силой притянул к себе. Лили потеряла равновесие и, ударившись бедром о край стола, закричала, но тот заставил ее замолчать, грубо прижавшись к ее рту своими влажными, липкими губами. Она отчаянно отбивалась, но это только разжигало его; железная хватка рук Беллини причиняла ей боль, ее охватил панический страх. Рукой он схватил край воротника ее блузки, словно желая порвать на ней одежду.
Лили старалась освободиться, шаря рукой по столу в поисках бокала, который можно было бы разбить о голову Беллини. Он перехватил ее руку и больно заломил за спину, а другой рукой сжал ее грудь. Лили вновь попыталась закричать, но в этот момент раздался звон колокола. Его резкий звук как будто остановил течение жизни. Стефано Беллини смешался, испуганный неожиданным звуком, разнесшимся по окрестностям. Он отпустил Лили и поспешно покинул виллу. Лили услышала стук дверцы, шум заводимого двигателя, и все стихло. Но в ее ушах все еще звучало эхо какого-то странного крика, раздавшегося почти одновременно с ударом колокола.
Лили простояла несколько секунд совершенно неподвижно, словно в столбняке; она не могла собраться с мыслями, не могла даже пошевелиться; потом сознание вернулось к ней, она вспомнила минувшую ночь и маленького мальчика, со слезами на глазах умолявшего ее не ударять в повешенный Витторио колокол. Она бросилась на поиски ребенка и нашла его бившимся в истерике на вымощенном камнем дворике; почти над ним висел, еще покачиваясь от удара, злополучный колокол.
Лили склонилась над мальчиком и бережно подняла его на руки; он прижался к ней, такой маленький и беззащитный.
– Все в порядке, Карло, родной мой, все хорошо, – успокаивала она его. Видел ли ребенок что-нибудь, слышал ли?.. О Боже!
– Я… я хотел, чтобы он отстал от тебя. Он тебе… он тебе делал больно…
Дрожащими пальцами Лили прикоснулась к его щеке.
– Все хорошо, Карло. Все в порядке. Ты… ты молодец, прогнал его…
Постепенно мальчик успокоился. Солнце уже начало опускаться за вершины холмов, а Витторио все не было, и она не знала, где он.
– Я… я не хотел звонить… – объяснял ей Карло. – Я ненавижу этот колокол… Бабушка позвонила в него, когда… когда дедушка умер.
О, нет, только не это! Лили прижала мальчика к себе, и ее слезы смешались с его слезами.
Лили первая услышала шум машины, приближающейся со стороны деревни. Она догадалась, что это Витторио, но не знала, как объяснить ему, что случилось.
– Папа! – закричал Карло и, вырвавшись из рук Лили, выбежал на порог виллы. Лили медленно встала. Ее губы были искусаны, и, небрежно проведя по ним пальцем, она увидела на нем след крови. Она не могла такой предстать перед Витторио, но бежать было некуда. Лили вытерла палец о шорты, взглянула на ушибленное бедро и с гордо поднятой головой решительно пошла по длинному коридору, ведущему к лестнице. Опустив ногу на последнюю ступеньку, она услышала страшный крик Витторио:
– Лили, что здесь произошло?
«Наверное, Карло уже успел поведать ему об этой омерзительной сцене», – подумала она. Потом Лили дополнит его рассказ, объяснит все. Но не сейчас. Она чувствовала ноющую боль внизу живота и хотела лишь одного – остаться одной.
Лили с трудом разомкнула ссохшиеся губы и произнесла:
– Благодаря твоему сыну ничего не случилось, – он настоящий герой. Не оставляй его, Витторио, сейчас он нуждается в тебе. Гораздо больше, чем я.
Она понуро побрела вверх по лестнице, и Витторио не окликнул ее.
Лили заперлась в ванной, ее руки отказались повиноваться, и ей стоило немалого труда снять с себя одежду. Грудь теснило от сдавленных рыданий, дыхание было хриплым. Она все еще ощущала липкие губы Беллини на своем лице. Подойдя к умывальнику, она набрала полный рот воды и полоскала, полоскала его, – до тех пор, пока, казалось, во рту не осталось слюны. Страшно подумать, что могло бы случиться, если бы не Карло! И виновата во всем она, только она. Признав, что провела ночь с Витторио, она сама навлекла на себя беду. Но тут же Лили спохватилась. Боже, какой бред! Она просто занимается самоедством… Все, черт побери, – ей не в чем себя упрекать!
– Лили, открой дверь. – Голос Витторио звучал подчеркнуто спокойно. – Пожалуйста, открой, Лили. Карло мне все рассказал…
– Где мальчик? – встревоженно спросила она.
– Он в машине, с Джиной, с той девушкой, что иногда приходит сюда помочь по дому. Я заехал за ней по дороге, и мы услышали удары колокола, когда уже подъезжали к вилле.
«Бедный малыш, – тепло подумала Лили, – целая компания взрослых людей перебрасывает его друг другу, как футбольный мяч».
– Лили, послушай меня. Я забираю Карло домой…
Лили порывисто прижала руку ко рту, подавляя рыдания. Да, она знала, он должен это сделать, но как же она?.. Ей было так нужно, чтобы он остался с ней, чтобы крепко прижал ее к себе и просто сказал, что все будет хорошо.
Лили оперлась на край умывальника и глубоко вздохнула.
– Да, конечно, ты должен увезти его. – Голос Лили прервался, силы окончательно покинули ее.
Сильный удар в дверь и последовавший за ним треск выламываемого замка заставили ее вздрогнуть. Витторио обнял ее, совершенно мокрую и обнаженную, и крепко прижал к себе, зарыв лицо в копну ее каштановых волос; его колотило как в лихорадке, а Лили прильнула к нему, тихо всхлипывая.
– Пожалуйста, Витторио… Со мной все нормально… Сейчас ты нужен Карло.
Он нежно целовал ее мокрые волосы и плечи, соленые от слез щеки.
– Я просто разрываюсь между ним и тобой…
– Не надо, сейчас ты нужен ему, – как можно убедительнее произнесла она, положив руки ему на грудь. О, Господи, он был так ей нужен, он никогда не сможет понять, как он ей нужен. Почему за всю жизнь у нее не было никого, кто принадлежал бы ей полностью, всецело? Она закусила губу, и из ранки опять начала сочиться кровь. – Иди к Карло, Витторио. Он пережил такой шок, его надо успокоить. Я уже пришла в себя, честно. Я приму душ и расслаблюсь.
– Хорошо, иди в душ. Я вернусь, Лили.
Он поцеловал ее в лоб, и Лили так захотелось снова прижаться к нему, но она сдержала свой порыв. Он ушел, а она осталась сидеть на краю ванны, такая одинокая и подавленная, что даже не услышала шума отъезжающей машины.
Потом Лили долго стояла под прохладными струями воды, яростно, до боли растерлась жестким махровым полотенцем и, медленно надев легкий халат, тщательно расчесала волосы. Боясь потерять сознание, она старалась делать все без спешки, продумывала каждое свое движение. Потом девушка спустилась вниз, налила себе лимонада и, сидя за столиком во дворе, спокойно обдумала все произошедшее. Сегодняшний инцидент со Стефано Беллини уже потерял для нее остроту. На первый план выступило то, что причиняло ее душе нестерпимую боль: любовь Витторио к своей покойной, недостойной его жене. Беллини говорил о ней, и Карло подтвердил правдивость его слов. Эта мысль сводила Лили с ума.
– Лили!
Она услышала свое имя, произнесенное Витторио, но не ответила ему. Во рту у нее пересохло, ушибленное бедро ныло, запястья, которые с такой силой сжимал Беллини, онемели. Но ее нравственное самочувствие улучшилось – Лили приняла единственно верное решение. Внутренне собранная, непоколебимая, она теперь точно знала, что ей делать: возвращаться домой, в Англию.
– Лили! – вновь позвал Витторио, распахнул дверь кабинета и остановился. – Что ты тут делаешь?!
Она стояла у письменного стола. Обернувшись к нему, еще вчера такому любимому и желанному, Лили почувствовала в своей душе только усталость и пустоту.
– Я отбираю некоторые из отцовских бумаг, чтобы взять их с собой в Англию. Остальные ты можешь сам разобрать – ведь ты был его близким другом.
В ее словах проскользнула горечь, но она не могла побороть ее. Можно долго держать себя в руках, но когда болевой барьер перейден…
– Какой дьявол в тебя вдруг вселился? – Витторио быстро пересек комнату и, взяв за плечи, повернул ее лицом к себе.
– Никто в меня не вселился, Витторио. И не смотри на меня так. Ты знал, что рано или поздно я должна буду вернуться домой.
– Твой дом здесь, Лили!
Она взглянула на Витторио и увидела в его глазах такое глубокое отчаяние, что на мгновение усомнилась в правильности принятого ею решения. Но иного выхода у нее просто не было; перед его прошлым Лили была бессильна, оно одолело ее, и отчаяние Витторио касалось лишь недолговечности сегодняшнего дня.
– Это был дом моего отца, а не мой, и истинные ценности жизни, которые он здесь обрел, принадлежали лишь ему. Мои же жизненные ценности находятся совсем не здесь – теперь я отчетливо это поняла. – Она вновь повернулась к столу и стала складывать отцовские бумаги в аккуратную стопку.
Воцарилось тягостное молчание, нарушаемое лишь шелестом документов; наступившая тишина удивила Лили – она ожидала всплеска эмоций, взрыва, но только не показавшегося ей равнодушным молчания. Очевидно, Витторио слишком равнодушен к ней, чтобы злиться. Лили проиграла.
– Я понимаю тебя, – наконец мягко сказал он. В его словах звучало сочувствие и боль за нее. – Этот случай с Беллини выбил тебя из колеи.
– Тебе трудно понять меня, – проговорила она, засовывая бумаги в коричневый конверт. – Ведь женщины не набрасываются на мужчин среди бела дня и не выламывают им руки, пытаясь добиться своего…
– Некоторые именно так и поступают, – Витторио улыбнулся. Лили так хотелось найти в себе силы, чтобы улыбнуться ему в ответ… Ведь он изо всех сил старался разрядить напряженность.
– Витторио, – вздохнула она, – давай оставим эту тему.
– Но мы не можем вот так расстаться – клянусь Богом, у нас есть что сказать друг другу. Завтра я встречусь с Беллини, и ты должна мне все рассказать. Все это нанесло тебе такую травму. Карло все рассказал мне, как ты была испугана…
– Это уже не столь важно, просто непрошеный поцелуй, Витторио Росси;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18