Значит, до самых последних дней жизни писатель ясно видел перспективы науки и верил в ее могущество. Но он понимал, что управляют миром не гениальные изобретатели, подобные Зефирену Ксирдалю, герою романа, но те, кто подчинил себе мир насилием, и что только свободная наука в руках освобожденного человечества может дать народам власть над природой и счастье.
В бумагах Жюля Верна остался неотделанный роман «Экспедиция Барсака». Один из его героев, преступник Киллер, с помощью изобретателя Камаре строит в сердце Черной Африки город смерти Блекленд. Вывезенных из Европы рабочих и насильственно завербованных негров Киллер превращает в своих рабов. Гениальные изобретения Камаре – самолеты с моторами, работающими на жидком кислороде, воздушные торпеды, управляемые на расстоянии, циклоскопы, позволяющие видеть одновременно все окрестности черного города, – человеконенавистник Киллер превращает в орудия истребления и угнетения. Жестокую власть диктатора сбрасывает лишь всеобщее восстание населения Блекленда, объединившегося с членами экспедиции Барсака, прибывшей из Европы.
Значит, до конца жизни Жюль Верн верил, что настанет день, когда могущественная техника будущего будет вырвана из рук угнетателей и что это сделает восставший народ. Он верил, что погибнут «черные города» капитализма – Штальштадт, Миллиард-сити и Блекленд!
В 1909 году появился роман «Крушение „Джонатана“. В нем Жюль Верн рассказал о судьбе группы переселенцев, потерпевших кораблекрушение и выброшенных на пустынный берег. Организовав нечто вроде утопической колонии, основанной на добром согласии всех, поселенцы пытаются начать новую жизнь. Но большинство их не люди труда, слишком сильны в них пережитки капитализма, нет в колонии материальной основы для создания нового общества. И постепенно глава колонии, герой романа, живший до этого утопическими идеалами, вынужден, против своих прежних убеждений, создавать аппарат принуждения – законы, полицию, правительство. Нет мирного пути к будущему – такова скрытая идея романа.
В конце книги глава колонии, в какой-то степени аллегорически повторяющий внутренний путь развития самого Жюля Верна, перечисляет имена тех, кто указал ему жизненный путь и определил его мировоззрение. Это Сен-Симон, Оуен, Фурье и Карл Маркс…
Так, уже посмертно, Жюль Верн раскрыл нам еще одну сторону своего мировоззрения.
Видел ли Жюль Верн своими незрячими глазами зори нового века? Неужели не взволновали его сердце события 1904–1905 годов в России? До тех пор, пока не будет открыт доступ к архиву Жюля Верна, находящемуся в Тулоне, во владении внука писателя, мы можем только догадываться, только сопоставлять.
…Последние годы жизни, после вторичного тюремного заключения, неукротимая Луиза Мишель, подобно буре, носилась по всей Франции. Она посетила так много городов, что сейчас невозможно установить, побывала ли она в Амьене. Она выступала перед рабочими с лекциями «Овладение миром» – о всеобщей стачке и «Антимилитаризм и русская революция» – в последний год жизни. «Где бы ни начался бой между старым и новым миром, все равно: я буду там. Пусть это будет в Риме, в Берлине, Москве, где бы то ни было. Я пойду туда, и конечно, многие другие пойдут…»
Она умерла 10 января 1905 года, не дожив до всеобщей стачки в России, восстания на «Потемкине», военных и крестьянских волнений. Но незадолго до смерти она говорила своему другу Жиро:
«Вы увидите, в стране Горького и Кропоткина произойдут грандиозные события. Я чувствую, как поднимается, растет революция, которая сметет царя, всех великих князей и славянскую бюрократию и разрушит этот огромный „мертвый дом“. Всего будет удивительней то, что в Москве, Петербурге, Кронштадте, Севастополе солдаты будут заодно с народом…»
Элизе Реклю провел почти всю свою жизнь после Коммуны на чужбине. Он отказался воспользоваться амнистией 1879 года, которая не касалась каторжников Новой Каледонии. «Как я могу воспользоваться милостью правительства, – писал он, – когда лучшие друзья, покрытые вечным позором, изнывают на каторге, под палящими лучами тропического солнца! Как я могу изменить им, когда их судьба тесно связана с моей, когда всякое оскорбление, пущенное по их адресу, глубоко ранит и мое сердце…»
Великий географ вернулся на родину только в 1889 году – в год юбилея французской революции, но через пять лет, под угрозой судебного преследования, снова вынужден был покинуть Францию. Но он до конца дней продолжал верить в великую очистительную социальную революцию, и все чаще взгляд его обращался на восток. «Русская революция, – говорил он, – подобно французской, составит одну из великих эпох человечества».
В феврале 1905 года «Общество друзей русского народа», во главе которого стоял знаменитый писатель Анатоль Франс, пригласило старого географа в Париж, на митинг в защиту русской революции. Элизе Реклю, попав в столицу французского народа, был бесконечно взволнован – ведь он был в великом городе борьбы и революции! Увидев переполненный зал, он не мог говорить, и его речь была прочитана с трибуны, рядом с которой он сидел почти без сил:
«Мы ожидаем от наших русских братьев, что в день своего собственного освобождения они помогут также освободиться и миллионам людей побежденных и угнетенных народностей, с которыми они объединятся федеральной связью, обеспечивающей всякой человеческой личности, к какой бы расе она ни принадлежала, полную свободу…»
Элизе Реклю умер 4 июля 1905 года, не дожив до декабрьских дней в Москве. Но его мысль была ясной и смелой до самого конца. Он уже лежал на смертном одре, не открывая глаз, но требовал, чтобы ему читали газетные сообщения о восстании на «Потемкине». Его последние слова были полны веры в грядущую победу: «революция идет! революция приближается!»
…Хочется верить, что до конца жизни в глубине сердца Жюль Верн, хотя бы мысленно, был со своими друзьями…
Тайна Жюля Верна
Ну что ж, книга закончена, как закончена жизнь ее героя, и можно было бы поставить точку. Но ведь осталась нераскрытой главная тайна Жюля Верна: успех его и в наши дни, его бессмертие.
Попытаемся же еще раз подытожить все нами найденное, еще раз обернуться и окинуть одним общим взглядом обыкновенную жизнь этого необыкновенного человека.
Еще при жизни стареющего писателя многие его фантастические проекты стали уходить в прошлое и действительность стала перерастать его мечты.
Первая в мире электрическая подводная лодка русского изобретателя Джевецкого на деле доказала всему миру преимущества нового, небывалого до тех пор вида энергии. Бельгийский рабочий Грамм построил первые в мире динамомашину и электромотор. Профессор Московского университета Жуковский уже создал теорию полета, и юные, еще неуклюжие, воздушные корабли тяжелее воздуха – русских, французских, английских и американских авиаконструкторов – уже делали первые попытки взлететь к небу. Созданный гением Александра Столетова фотоэлемент открывал дорогу новому веку – веку телемеханики и автоматики. Петербургский профессор Попов не только передавал телеграммы без проводов, но и намечал пути для радиолокации при помощи электромагнитных волн. И в далекой Калуге Константин Эдуардович Циолковский уже проектировал первые в мире межпланетные корабли…
И тем не менее книги Жюля Верна продолжали владеть тысячами и десятками тысяч умов и сердец. Больше того, его слава все возрастала, и целый дождь писем, пролетевших множество зеленых лье и синих миль, падал на специальный стол его кабинета, расположенного в уединенной башне.
После смерти писателя прошло почти полвека. Свыше столетия отделяет нас от дня опубликования его первого произведения. Над обоими полюсами проносятся огромные воздушные корабли, ввысь взлетают сверкающие вертолеты, в темные пучины океана спускаются подводные лодки и батисферы, почти за пределы земного тяготения вылетают гигантские ракеты, но уже не тысячи, а миллионы читателей все с тем же волнением раскрывают книги Жюля Верна, чтобы следовать по ледяной пустыне к полюсу за капитаном Гаттерасом, лететь вокруг земного шара на «Альбатросе» инженера Робура, бродить по подводным лесам вместе с капитаном Немо и стоять рядом с Мишелем Арданом в гигантском алюминиевом ядре, летящем в межпланетном пространстве.
Читателей книг Жюля Верна влекли к ним – и продолжают увлекать и в наши дни – не «Наутилус», потому что подводные лодки существовали и до него, не «Альбатрос» – ведь в эту эпоху все, кто интересовался техникой, знали и проект аэродромической машины Ломоносова, чертежи геликоптеров Коссю, Лаланделя и Понтон дАмекура, и даже не межпланетный корабль пушечного клуба, – в старых книгах, которые сам Жюль Верн читал в детстве, можно было прочитать, по крайней мере, о двух десятках путешествий на Луну и другие планеты. Молодых читателей больше всего влекли к себе те, кто создал все эти чудесные машины и вдохнул в них жизнь, люди, полные веры в науку и безграничное могущество человека, не выдуманные идеальные, положительные герои, но живые люди, которым можно и должно было подражать!
Своей долгой жизнью книги Жюля Верна обязаны не только литературному таланту. Нет, это победа созданного им нового литературного жанра, торжество новых героев, воплотивших в себе многие черты человека завтрашнего дня.
Греческое слово «география» буквально значит: описание Земли. Сто томов сочинений Жюля Верна – это тоже география, но ожившая, одухотворенная обаятельными героями, которые идут по земному шару, не как каталогизаторы или собиратели коллекций, но как открыватели и завоеватели вселенной, которую они отдают во владение освобожденному человечеству. И эта география никогда не устареет, как бы ни изменилось лицо Земли за истекшие годы, как никогда не устареет история подвигов человеческого гения.
Мы любим живой и легкий язык французского писателя, полный юмора, блестящих сравнений и чудесных лирических отступлений. Мы никогда не устаем следить за необычайными приключениями его героев – находчивых, бесстрашных и благородных. И каждый раз, закрывая его книгу, мы чувствуем, что он вдохнул в нас оптимизм и веру в беспредельное могущество человека.
Мы любим Жюля Верна за то, что он был первым, кто открыл читателям поэзию науки, романтику и героику научных подвигов, кто повел читателей в творческую лабораторию ученого, изобретателя, кто позвал людей завоевывать будущее.
Патриот, считающий Францию вождем мирового прогресса, Жюль Верн в то же время был чужд национальной и расовой ограниченности. Ему мало было Франции и Европы, – ему нужен был весь земной шар, чтобы показать могущество и труд человека любой национальности, с любым цветом кожи. Охотник готтентот Мокум, рабыня Зерма, негр Геркулес, австралийский туземец Толине, индианка Ауда, турок Керабан, действующие лица романа «Треволнения одного китайца» – все они стоят наравне с европейцами и американцами. А индиец Немо и негр Наб поставлены даже выше: один – как великий борец за свободу, другой – как участник утопической коммуны на Таинственном острове. И мы любим Жюля Верна за его гуманизм, за его патриотизм и интернационализм.
Но больше всего мы любим Жюля Верна за то, что он широко распахнул дверь в литературу науке, технике и новым героям.
В литературе и раньше существовали книги, герои которых летали на управляемых воздушных кораблях, путешествовали в глубинах Земли, плавали на чудесных подводных лодках и посещали другие планеты. Но вся эта фантастика была не более чем игрой ума, чистым вымыслом, не опирающимся на реальные завоевания науки и техники. Жюль Верн первый создал реалистическую фантастику, вырастающую из успехов науки и завоеваний техники его времени, смело воплощая в живые художественные образы не мечту-сказку, но мечту научную и техническую, реальную мечту своего века. Вот почему его книги были первыми подлинными научно-фантастическими произведениями.
Красоту природы и искусства он дополнил новой красотой. Он открыл читателям поэзию науки, красоту и романтику творческого труда. То, что казалось другим серым, обыденным, слишком отвлеченным, он заставил стать необыкновенным, засверкать всеми красками, показал полным блеска и движения, романтика обыкновенного – вот постоянный, вечно меняющийся и всегда прекрасный пейзаж его «необыкновенных путешествий».
Но что важнее всего – в центре внимания писателя, в каждом его произведении не научно-техническая идея или конструкция, но человек – их носитель и создатель. И сюжет каждого романа рождается не из саморазвития технической идеи, но из целей и стремлений героев.
На смену герою аристократу, герою мещанину, герою, не видящему, куда применить свои способности и силы, в произведениях Жюля Верна в литературу пришел новый герой – инженер, изобретатель, борец за свободу угнетенного человечества. Сцена, где он действует, – не узкий домашний круг, не светский салон или придворное общество, но его мастерская, его лаборатория – воздушная, подземная, подводная, пусть даже межпланетная, и открываемый им заново огромный великолепный мир. Дело его жизни – вдохновенный творческий труд.
В нашей памяти живут и долго еще будут жить в памяти многих поколений гений моря, великий ученый и революционер Немо, Гленарван и его спутники, колонисты острова Линкольна во главе с инженером Сайресом Смитом, подлинным воплощением науки, делающей человека всемогущим, смелый разведчик Марсель Брукман, капитан Гаттерас, доктор Клаубонни, профессор Лиденброк, инженер Робур, ученый-географ Паганель, профессор Аронакс, Мишель Ардан – все эти герои, порой чудаковатые, люди, лишенные страха, полные веры в человеческое могущество и в науку, которая для них поистине является волшебным философским камнем, открывающим им дорогу в запретные, казалось бы, миры: подводный, подземный, заоблачный и межпланетный!
Пусть образы этих героев по своей жизненности уступают героям великих писателей-реалистов XIX века.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37