- Мне нужна Ирина Петровна Круглова...
- Это я! - сказала мама и, вспомнив, что на ней старенький, да и тому же облитый рассолом фартук, торопливо сняла его.
Гость протянул руку и тепло, с радостью, с какой встречаются давно не видевшиеся родственники, сказал:
- Очень рад! Будем знакомы. Я Голощапов Петр Петрович, руководитель поисковой группы. У меня есть к вам один вопрос. Разрешите?
Мама торопливо уступила дорогу, приглашая Голощапова из прихожей в комнату.
Только теперь, в комнате с ее низким потолком, Гешка увидел, что начальник поисковой партии высок ростом, плечист. В комнате сразу стало теснее.
Сев около стола, Голощапов огляделся и, увидев на стене портрет Гешкиного дедушки, снятого еще в молодости в форме горного инженера, явно обрадовался, весь потянулся к портрету. А потом, заметив недоумение мамы, спросил:
- Это, если я не ошибаюсь, Яков Иванович Круглов?
Удивленная мать подтвердила. Голощапов, все с тем же радостным выражением на лице, продолжал:
- Есть у меня к вам, Ирина Петровна, большой разговор... - Он поудобнее сел на стул, вынул из кармана портсигар из белого металла и постучал им о стол. - Разрешите?
- Пожалуйста! Я тоже курю после смерти мужа... Никак не могу отвыкнуть от этой скверной привычки.
Они вместе закурили, и Голощапов неторопливо и обстоятельно рассказал о цели своего прихода.
Оказалось, что приехавшие вчера люди вовсе не были искателями Ермаковых сокровищ. Это прибыла поисковая группа для предварительной разведки других богатств - природных. А Гешкин дедушка им понадобился вот для чего.
Весной 1912 года царское правительство сдало в концессию немецко-бельгийскому акционерному обществу район горы Караульной для разработки найденной там титаномагнетитовой руды, из которой капиталисты собирались извлечь металл ванадий. Это сулило им немалые барыши. Для выполнения разведочных работ был приглашен молодой горный инженер Яков Иванович Круглов - Гешкин дедушка.
Русские горняки, нанятые компанией, в течение двух с половиной лет покрыли гору разведочными колодцами - шурфами и длинными горизонтальными тоннелями - штольнями. Гешкин дедушка, на основании полученных разведочных данных, составил полный отчет о месторождении ценных титаномагнетитовых руд. Он сообщил в отчете, как расположено в горе рудное тело, определил запасы его, процент содержания металла, приложил схемы, чертежи, планы и все это передал в общество.
Концессионеры уже собирались начать разработку месторождения, но вспыхнувшая первая мировая война заставила их бросить работы. Забрав все материалы разведки, представитель общества бежал в нейтральный тогда Китай...
Во время рассказа была выкурена не одна папироса, и белые хвостики окурков торчали из пепельницы.
- Вы понимаете, в чем дело? - горячился Голощапов. - Все, что я рассказал вам, мы узнали из одной бумаги, найденной в архиве бывшего Екатеринбургского горного округа. Очень скупые данные. Очень! Но самое главное не это. В другом обнаруженном документе сообщалось, что в этой руде, кроме ванадия, оказался...
Петр Петрович понизил голос и наклонился вперед, будто последующие слова были страшной тайной. Гешка инстинктивно тоже подался вперед и даже приоткрыл рот.
Голощапов причмокнул губами, будто слова его были сладкими:
- Вы понимаете, в руде оказался удивительно большой процент ильменита - исходного минерала для выплавки титана.
Титан! Это слово ничего не говорило Гешке, и он, ожидавший большего, разочарованно протянул:
- Ну и что! Подумаешь...
Но Голощапов не обратил внимания на Гешкин возглас и продолжил рассказ:
- ...И вот нашу поисковую группу послали сюда для того, чтобы путем обследования местности, старых выработок, опроса жителей, сбора первичных материалов подтвердить наличие в Уньче титаномагнетитовых руд. И, если мы подтвердим это, после нас приедет геологоразведочная партия, которая привезет буровые станки и уже детальнее обследует гору. Нам несказанно помог бы тот геологический отчет, который составил Яков Иванович Круглов. Очень бы облегчил работу, сберег деньги для государства и, главное, время. Может быть, остались у вас черновые записи, рисунки, чертежи? А?
Он замолк и пристально, точно считая морщинки на лице Гешкиной матери, смотрел на нее.
Она не прерывала Голощапова в течение всего рассказа и, когда он кончил, долго молчала - не хотелось ей огорчать этого молодого инженера. Ведь сколько лет прошло... И Голощапов понял.
- Так, значит, ничего нет?
- Сейчас уже ничего нет. Помню, муж мой покойный рассказывал о каких-то важных документах, что берег его отец - Яков Иванович Круглов, мой свекор. Но где они - представления не имею...
- Так, значит, нет... - повторил Голощапов с явным огорчением.
Поднявшись, он внимательно просмотрел развешанные по стенам фотографии.
Геша встал вслед за ним и также внимательно начал рассматривать фотографии, хотя обозревал их каждый день. В этот момент он увидал их как-то по-иному, по-новому. Там, на старинных с сиреневым оттенком фотографиях, наклеенных на толстые картонки с золотым тиснением понизу, ему представлялся уже не старомодный, немного смешной и скучный человек в стоячем воротничке и с галстуком бабочкой, а был сфотографирован изыскатель, человек с твердым взглядом больших, по-видимому карих, глаз, высоким лбом и широким подбородком...
- А что это за титан? - спросил Гешка.
- Титан? - Голощапов обернулся и по-приятельски положил руку на плечо Гешки. - Титан, дорогой мой, это металл будущего, да и не только будущего, он и теперь уже крайне необходим промышленности, как хлеб человеку...
- А чем он так... - Гешка замолк, подбирая слово. - Чем он так знаменит?
- Титан прочен, как сталь, вдвое легче железа, тугоплавок - начинает плавиться при температуре в тысячу семьсот двадцать пять градусов; кроме того, он не поддается коррозии, то есть, ржавлению. Например, одно изделие из титана пролежало в морской воде пять лет, и ржавчина совершенно не тронула его.
- Ну и что?
- Как - что! - удивился Голощапов. - Эти свойства металла как раз необходимы для современных сверхзвуковых самолетов, обшивка которых раскаляется при трении о воздух. В атомных реакторах титан нужен... Да и в ракетных двигателях, что вывели спутники на орбиту, без титана, наверное, не обошлось...
- И в ракетах тоже? - с таким искренним изумлением воскликнул Гешка, что мама и Голощапов громко рассмеялись.
Мать рассказала о неукротимом Гешкином стремлении стать космонавтом, о неудачном запуске самодельной ракеты и даже об опытах с Громом.
- А я-то, грешным делом, подумал, что мне показалось, или, как говорят у нас на Урале, заблазнило мне: висит собака над землей и тявкает... А что это тебя так потянуло в космос?
- Неинтересно на Земле - новых стран уже не откроешь... Все животные, птицы изучены, описаны...
- Э-э, брат мой! - протянул Голощапов. - У себя на Земле мы еще полного порядка не навели, дел интересных и нужных тьма-тьмущая...
Голощапов возвратился к столу за своей полевой сумкой и задумался, а потом, сверкнув стеклами очков, повернулся к Гешке:
- Есть у меня предложение: поступай-ка, брат, на работу к нам... на один месяц в поисковую группу. Будешь участвовать с нами в разведке титаномагнетитовых руд, которую мы поведем на горе Караульной. Нам нужны рабочие-реечники. Рейки, вешки таскать, колышки-пикеты забивать. Работа не трудная, по твоим силам. Если есть у тебя желание и мама будет согласна - с душой приму...
Ему, Гешке, работать в поисковой группе? Его считают за взрослого и приглашают на работу? Он даже задохнулся от волнения. Конечно, он пойдет хоть сейчас, сию минуту.
Гешка, сам не зная для чего, застегнул все пуговицы старенькой своей рубашки и машинально пригладил непослушный мальчишеский вихор на голове, который всегда так нелепо торчал. Взглядом, полным немой просьбы, он посмотрел на мать. Она улыбнулась и сказала:
- Я не неволю. Хочешь - ступай поработай... Да справишься ли?
- Справлюсь, очень даже!
Голощапов расстегнул сумку и вынул из нее два листа бумаги, наполовину заполненные машинописным текстом. "Трудовое соглашение", - прочитал Гешка приметную надпись вверху листа.
Голощапов вытащил из кармана коричневую авторучку и, встряхнув ее, посмотрел на Гешку:
- Фамилия, имя и отчество?
- Геннадий Иванович Круглов! - выпалил одним духом Гешка.
- Ой, не так громко и пораздельнее.
Голощапов долго еще писал, что-то вычеркивал, подчеркивал. Потом расписался и предложил поставить подпись и Гешке. Тот написал сначала букву "Г", похожую на рыболовный крючок, а затем старательно вывел остальные, завернув на конце закорючку в виде свинячьего хвостика.
Голощапов причмокнул губами.
- М-м-да! Неказисто! Видать, что впервые на документах расписываешься!
- Впервые! - подтвердил Гешка. - А можно, чтоб и мой приятель Юлька работал?
Передавая Гешке один экземпляр трудового соглашения, начальник поисковой группы, словно между прочим, сказал:
- Зарплата твоя, Геннадий, будет триста рублей плюс девяносто процентов полевых... Ну, а насчет приятеля устроим.
- Так много! Триста! - удивился Гешка. - Мы с Юлькой будем и за половину работать!
Голощапов рассмеялся и, прощаясь, сказал:
- Думаю, что эти деньги вы отработаете! А очень жаль, что не удалось нам найти изыскательский отчет деда твоего... Жаль!
Голощапов ушел. И сейчас же над крышей Гешкиного дома замигал синий огонек - это Юлька вызывался к приятелю.
Когда запыхавшийся Юлька, с ломтем хлеба в руке, явился к Гешке, тот с ходу выпалил, что поступил рабочим в поисковую группу и Юльку устроил.
- Врешь! Сочиняешь! - усомнился Юлька, но, когда Гешка показал ему лист трудового соглашения, Юлька не выдержал и побежал домой.
Отец дважды выслушал торопливый, сбивчивый Юлькин рассказ. Поняв наконец в чем дело, он сказал:
- Заранее знаю: выгонят такого лодыря через день. Хочешь удостовериться - попробуй!
МЫ - РАБОЧИЕ
Первыми в Уньче, конечно, встают петухи, но в это утро они только еще продирали глаза, а Геша уже проснулся. Мысль, что он может опоздать на работу, моментально подняла его с постели. Шлепая босыми ногами по холодному полу, он подбежал к окну.
На улице было пустынно, и только возле забора, где трава была погуще, паслась сивая лошадь. Над Караульной, прорезая жидкую цепочку сгрудившихся облаков, показались розово-золотистые мечи - вставало солнце. Гешка распахнул створки окна и поежился от свежего ветерка, пахнувшего молодыми огурцами и укропом. Воробей, сидевший на черемухе, что росла в палисаднике, перепрыгнул с верхней ветки на нижнюю, покосился на Гешку и чирикнул.
- Здорово! - ответил ему Гешка.
Воробей начал было что-то рассказывать Гешке на своем трескучем языке, но, видимо, раздумал и улетел.
Гешка облокотился на подоконник. Вчерашний день был поворотным в его жизни: он подписал трудовое соглашение и, значит, вступил в семью рабочих. Теперь он временно не учащийся, а трудящийся - человек, обязанный подчиняться установленному в экспедиции порядку. В школу он мог и не пойти и уроков мог не выучить - за это отвечал и расплачивался он один. Теперь не выйдет Геша на работу - не заладится дело у других. Да, Гешка стал нужным в государстве человеком.
Гешкины мысли прервала мать. Она неслышно подошла и обняла его. И в этот час Гешкиного раздумья как никогда показалась ему дорогой.
- Волнуешься, Гена? Ничего, сынок, все образуется. Сперва тяжело будет в такую рань вставать, а потом привыкнешь.
- Я не о том, мама! Вдруг да не справлюсь с работой?
- Выдюжишь! Кругловы с виду суховаты, но по нутру народ крепкий, двужильный...
Пока Гешка умывался, заправлял постель, мать вскипятила самовар и приготовила яичницу. Чай пили втроем: Гешка, мать и сестра Лена. То и дело поправляя свои кудряшки возле отражавшего, как зеркало, самовара, Лена поучала:
- Никаких опытов, фокусов на работе не устраивай. На это ты мастер! Будь вежлив, аккуратен, быстр, но без лишней спешки. Если что неясно, лучше переспроси, чем делать наобум...
Ровно в семь часов утра Гешка, полный наставлений и пожеланий, шагал к Юлию. На Гешке были старенькие школьные штаны и новая в крупную клетку ковбойка. Ее неожиданно для Гешки подарила Лена. Такие же рубашки носили рабочие в поисковой группе, поэтому Гешка чувствовал себя как молодой солдат, впервые надевший форму. И, может быть, поэтому Гешка держался прямо, четко ставил ногу и размахивал руками, словно участвовал в невидимом параде.
По Юлькиному двору, в подтяжках, надетых поверх нижней рубашки, ходил его отец. Запустив руку в жестяную банку с овсом, он пересыпал золотистые зерна. За ним, размахивая крыльями, наскакивая друг на дружку, неотступно следовали куры. Он высыпал овес в деревянное корытце, куры сгрудились возле него и дружно застучали носами.
Увидев Гешку, Юлькин отец засмеялся:
- Ну, работяги, не подкачать! А твой дружок еще спит. Не можем поднять его.
"Еще спит!" Раздосадованный Гешка торопливо вбежал в дом. На широкой кровати, колобком, уткнув нос в подушку, отчего он стал еще курносее, безмятежно спал Юлька. Братишка Васька сидел рядом на постели и, свернув ноги калачиком, водил пером по Юлькиной щеке и шее.
- Гы-ы! Спит! - сообщил Васька.
Возмущенный Гешка потряс Юльку за плечо, но тот открыл на миг свои мутные, сонные глаза и опять сладко засопел. Гешка ругал его, просил, умолял, но все потуги разбудить друга были безуспешны.
- Не выйдет! Спать Юлька мастак. Гы-ы... А я знаю, как его разбудить! Вот знаю!.. -Васька раскрыл свой щербатый рот, лишенный спереди трех зубов. Нагнувшись к брату, он затормошил его: - Юлька, а Юлька! Я твой пирог съел. Право слово, съел! Юлька! Съел я...
Юлька поднялся и, не спуская ног с постели, ошалело огляделся. Увидев злое лицо друга, он сразу вспомнил все и вскочил.
Собирался Юлий долго: потерял штаны, которые почему-то оказались на полатях, затем сообща искали пропавший ботинок и нашли его в сенях...
Прибыли ребята на тот берег с небольшим опозданием. В поисковой группе уже позавтракали и приступили к работе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16