Несколько раз старый Вой уводил стаю из оклада, спасая от облавы, от смерти. Мага потом уж не так боялась флажков, уверенная, что Вой проведет стаю через ограждение, и смело шла за ним. Но — за ним! А сейчас его не было.
Поздний рассвет все ярче высветлял снежный покров леса. На белом фоне лоскуты флажков на шнуре виделись особенно отчетливо и человеческий запах от них с каждым мгновением казался все пронзительнее. Было очень тихо в лесу.
Мать-волчица стояла в шаге от веревки. Она колебалась, хотя и знала, что обязательно надо пройти под ней, как бы не было страшно.
Снежная шапка, сорвавшись с еловой лапы, с глухим стуком упала совсем рядом. Сухо чиркнув по суку, скользнула в снег шишка. И упавший ком снега и шишка словно отсчитывали мгновения, отпущенные Маге на раздумье. Короткие, дорогие мгновения между жизнью и смертью.
Мать-волчица приняла решение. Она быстро подошла к стае, стоявшей в ожидании невдалеке, встала, как обычно, впереди и спокойно двинулась к флажкам. Волки — за ней.
Линию смерти вслед за Магой смело переступили Ва и Зуа, идущий вслед за переярками молодой Ко заколебался. Ему было очень страшно. Он еще ни разу в жизни, в отличие от Ва и Зуа, не переходил через такую преграду. Но мудрая Мага знала, что с ним может случиться такое, И едва только волчонок замедлил шаг, как мать-волчица повелительно-строго зарычала, и он быстро нырнул под веревку. Идущий последним Пришлый тоже не заставил себя ждать. Теперь спасение стаи зависело от быстрого бега. И волки помчались за Магой что было сил. Когда усталость уже подкашивала ноги, звери переходили на шаг, потом снова стремительным галопом продолжали уходить от страшного места, едва не ставшего местом их гибели.
Когда солнце, выглянувшее из-за туч, уже склонилось далеко за полдень, только тогда стая остановилась. Перед тем как расположиться на отдых, каждый долго кружился на месте, утаптывая снег, устраиваясь поуютнее, поудобнее…
Ночь залила снега лунным призрачным светом. Звери не были голодны, но хотелось куда-то идти, торопиться. Их влекла извечная тяга к дороге, к походу, к поиску. Влечение это было особенно сильно в такие светлые тихие часы.
Поздней ночью поднятая волчицей стая готова была снова двинуться в путь. Сбившись вокруг Маги, волки стояли на залитой пронзительным лунным светом опушке. За ними темной стеной высился замерший лес. Мать-волчица всматривалась в звездное небо, в яркую луну. •Казалось, она вот-вот завоет. Раньше первым подавал свой голос отец-вожак. Пришлый не решался на это. Может быть потому, что рядом, как всегда, стоял настороженный Ва, внимательно за ним наблюдавший.
Мага запрокинула голову и завыла. И всем вдруг показалось: она снова зовет вожака — настоящего вожака стаи, отца-волка, старого могучего Воя.
Тягучий, пронзительный, печальный вой безудержно летел над притихшим зимним лесом, над заснеженными полянами.
Громко и высоко подтянул волчице Пришлый. И переярок Ва завыл, как отец-волк когда-то: чуть с хрипотцой, раскатисто, всей грудью.
11. ШКВАЛ
В стае, во время общей охоты, старый Вой нередко прибегал к своему излюбленному способу добычи лосятины. Былой опыт особенно пригодился ему сейчас, когда он был один.
Волк бесшумно подобрался к лосям. Осторожно, не спеша, ползком он приблизился вплотную к стаду.
Бык, корова и два молодых бычка спокойно жевали тонкие осиновые побеги. Внезапно между ними вырос огромный свирепый волк. Он точно рассчитал, в каком месте надо выскочить, чтобы сильней испугать молодых лосей. Вой полагался единственно на их испуг, потому что только испуганный молодой бычок может поступить безрассудно, бросившись бежать от волка куда глаза глядят из-под защиты взрослых.
Старый волк не ошибся: один из бычков, обезумев от страха, рванулся в сторону… Корова издала вслед ему надрывный, жалобный, останавливающий стон. Но испуганный бычок ничего уже не слышал, уносясь все дальше, гонимый матерым вожаком…
Теперь Вой был сыт, но не собирался на отдых. Он упорно продолжал свой путь. В сумерки вышел к железной дороге, поднялся на насыпь, предварительно убедившись, что поблизости нет людей, не слышно и поезда.
Грохот состава даже издалека всегда был ему неприятен. Словно кто-то чужой и очень сильный пробегал через лес, громко заявляя о своей силе и власти… Быстро перебежав железнодорожное полотно, Вой углубился в лес по одной из тропинок.
Было уже темно. На черном небе робко мигали звезды. Старый вожак неожиданно вышел к жилью человека. Яркий свет немногочисленных фонарей на столбах вдоль единственной широкой улицы ослепил вожака, вышедшего из тьмы. Он постоял, сверху, с холма, наблюдая за улицей, за домами. Решал — как идти.
Поселок широко раскинулся на его пути. На обход уйдет немало времени. А идти через поселок — очень опасно. Но он выбрал все-таки краткую дорогу.
Вой побежал по краю большака, у обочины, мелкой трусцой, как обычно бегают собаки. Навстречу прошли несколько человек, не обратив на него ни малейшего внимания. А он, будто век ходил собачьими тропами, то и дело встречаясь с людьми, настороженный, хитрый, упорный, следовал своим путем.
Неожиданно на улицу высыпала толпа людей — кончился вечерний киносеанс в клубе… Вой забеспокоился.
Ему хотелось броситься по дороге со всех ног и как можно быстрее скрыться в лесу. Но лучше было не выдавать себя — авось не узнают…
Так уж получилось, что ему, невезучему, на этот раз повезло: люди приняли его за собаку, а настоящих собак он не встретил.
Когда Вой вышел на опушку, шум от поселка уже не долетал до него. Стояла звонкая морозная тишина. Луна, сиявшая над снежными просторами, навевала смутное беспокойство. У него вдруг засосало под ложечкой. Совсем плохо было одинокому волку!
Он потоптался на снегу, глубоко вдохнул чистый жгучий воздух, запрокинул вверх голову и завыл.
На его голос, мощный, грудной, хрипловатый, тотчас отозвались незнакомые волки.
И он бросился к ним, как человек, проплутавший долго в лесу, бросается к первым встреченным людям…
К стае, расположившейся неподалеку за холмом, Вой подошел спокойно, с достоинством. Волки внимательно наблюдали за ним. Зачем явился сюда этот чужак? Они уже по голосу поняли, что это вожак, видимо лишившийся своей, убитой людьми, стаи.
Чуть впереди семьи стоял отец-волк. Высокий, крупный, чуть моложе и меньше Воя, он не проявлял никаких признаков враждебности, хотя гость был полностью в его власти, потому что за отцом стеной стояли рослые сильные переярки и неподалеку — волчица с нескладным волчонком. Увидев их, Вой невольно вспомнил свою стаю, и ему еще сильнее захотелось разыскать ее. Он не сделал попытки познакомиться с волчьей семьей, которая явно ожидала этого. С недоумением смотрели волки на странного пришельца, который, едва глянув на них, прошел мимо.
Не поддаваясь усталости, старый волк продолжал свой путь до рассвета. Наступающий день сулил ему отдых, сон, теплую лежку…
Однако еще с половины ночи безотчетная тревога возникла в его сердце. Перед самым рассветом она усилилась. Захотелось куда-то залечь, поглубже зарыться в снег, спрятаться от надвигающегося тревожного рассвета.
За бугром он увидел край солнца. Оно было необычным — словно окруженным ободком инея. Это тоже испугало Воя.
Он быстро залег среди бурелома, забравшись в яму, заваленную старыми, полусгнившими, до сердцевины промороженными стволами.
Было очень тихо. Солнце поднималось над лесом, рассеивая утреннюю мглу. Небо светлело. Казалось, мир и покой царили в природе.
Но Вой не верил этой пугающей тишине, и предчувствие не обмануло его.
Шквал пришел внезапно сильным ударом ледяной воздушной волны, срывая с деревьев снежные их покровы. Холод стал пронзительным.
А в душе зверя тревога прошла, и он отдыхал, защищенный от шквала и стужи снежным укрытием.
Он слышал, как порывы ветра остервенело обрушивались на деревья, кусты, словно хотели сломить стойкость скрюченных, черных и обмороженных растений.
Сосны раскачивались, снег слетал с деревьев, увлекаемый шквалом, и белая мутная сыпучая пелена стелилась по лесному простору.
12. ЯГЕЛЬ-КЛАДОНИЯ
В трудные, голодные времена Вой нередко уводил стаю далеко на север. Мага хорошо помнила путь в те места, где когда-то охотилась на оленей вместе со старым вожаком. Добывать их было значительно легче, чем лосей. В охоте на них волки не подвергались серьезной опасности.
Вот и сейчас — не желавшая приближаться к жилью человека, но вынужденная искать добычу для семьи — мудрая Мага повернула на север. Стая быстро преодолела большое расстояние, и вскоре волки уже обнаружили оленьи следы. Они привели к стаду.
Олени паслись, тщательно выкапывая из-под снега серовато-серебряный лишайник. Они так смачно сжевывали его, словно не было в лесу ничего вкуснее, чем этот нежный ягель-кладония (который иногда называют оленьим мхом).
Стадо располагалось так, что к нему нельзя было подойти незаметно. С одной стороны раскинулось примыкавшее к озеру открытое болото, с другой — редкий лесок. Но деревья не могли служить прикрытием — ветер на оленей дул именно оттуда. Наверное поэтому стадо чувствовало себя в полной безопасности. Оно мирно, спокойно кормилось, но их предводитель — крупная самка, чутко подняв голову, украшенную высокими рогами (только самка северного оленя — единственная из всех оленух мира — носит корону), была постоянно на страже.
Некоторое время волчица-мать, стоя в отдалении, из-за деревьев наблюдала за стадом. Желанная добыча — нот она, рядом, но пока — недоступна.
Когда Мага резко повернулась к стае, все поняли: решение принято. По ее знаку Пришлый и переярок Ва помчались в сторону болота. Сама волчица вместе с волчонком и хитрой Зуа двинулась напрямую к оленям.
Олени сразу же обнаружили подходящих хищников — колки шли по ветру. Но когда оленуха-предводительница подала сигнал и олени насторожились, это вовсе не обеспокоило волчицу, не нарушило ее ровного хода. Все шло именно так, как было задумано.
Однако стоило оленям сорваться с места, как опытная Мага понеслась следом, развернув веером двух своих помощников, чтобы направить бег стада к озеру.
Одновременно со стороны болота бросились на стадо два самца-волка. Для оленей теперь оставался один путь — на лед озера.
Он зеркально поблескивал впереди под лучами низкого утреннего солнца. Недавний сильный ветер сдул со льда снежный покров, и поверхность озера оставалась теперь голой и скользкой…
Олени бежали быстро, и волки стали отставать, но лед озера, гладкий, коварный, был уже рядом. Олени несколько раз пытались повернуть в сторону, и тогда хищники ловко перекрывали пути отхода. Стадо приближалось к сверкающей глади льда…
Первым зарезал оленя Пришлый. Он опередил переярка, который был совсем рядом.
Ва готовился напасть именно на этого оленя, но соперник перехватил облюбованную добычу. Разгоряченный и злой Ва едва сдержался от нападения на собрата — надо было продолжать охоту, не упустить момента. Он перемахнул через поверженного оленя и тотчас настиг другого. Молодой крупный бык рухнул грудью на лед, подогнув передние ноги…
На льду олени были беззащитны. Они не могли быстро бежать: копыта скользили, ноги разъезжались в стороны, и волки резали их умело, быстро, уверенно.
Добыча была богатой. Чуть ли не половина небольшого стада осталась лежать на льду озера.
Голодная стая торопливо насыщалась. Переярок Ва остервенело дергал тушу, словно сводил счеты с ненавистным Пришлым. Он то и дело кидал на нового вожака полные сдерживаемого бешенства взгляды. Ему казалось, что он уже достаточно силен, чтобы схватиться с Пришлым.
Побаивался Ва только раздражать мать-волчицу. Ссоры самцов утомляли ее, отвлекали от охоты, грозили бедой всей стае. Мага уже не раз огрызалась и на Пришлого, и на переярка, едва случался к этому повод.
И сейчас, когда переярок злобу на своего врага срывал на безжизненной туше, он понимал, что сделай он только шаг в сторону Пришлого — волчица-мать не станет церемониться…
Насытившись, звери кусками растащили свою добычу но кустам. И все-таки две оленьи туши остались на льду, едва тронутые хищниками. Волки убили больше, чем им было нужно. Убили, захваченные азартом охоты, жадностью, страхом перед голодом.
На этот раз удачная охота не погасила враждебности между взрослыми самцами стаи. И, уводя семью на дневку, волчица-мать вынуждена была постоянно поглядывать на них, чутко вслушиваясь не только в звуки утреннего леса, но и в шорох шагов стаи.
13. НОРА
До самого рассвета старый волк шел не останавливаясь. Бледный месяц скользил за деревьями, словно сопровождал вожака в его нелегком пути.
Солнце еще не взошло над лесом, когда Вой узнал родные места. Подняв голову, он увидел на высокой ели знакомого черного ворона. Птица внимательно разглядывала Воя: тот ли это вожак, который некогда жил здесь, охотился, странствовал? Тот ли?
— Къ-э-э-а-а… Къ-э-э-а-а… — хрипло и негромко произнес ворон, продолжая наблюдать за волком. Затем, как бы приветствуя его, громко добавил:- Ка-р-р-л-л!
Вой поднялся на высокий холм и остановился, осматривая окрестности. Перед ним широко простирались знакомые леса. Наконец-то он в своем краю!
Глубокие снега, голод, опасности — все было на его пути. Но тяга к родным местам, зов родного леса оказались сильнее.
Теперь-то он без труда найдет свою стаю, если она жива, если без него не случилось беды. Скоро-скоро он увидит и Магу, и остальных!
Но судьба распорядилась по-иному… Вой двигался ровным, легким, быстрым шагом. Поднявшееся солнце пронизывало лес золотистыми лучами. Зверь шел по просеке погруженного в покой старого соснового бора.
Но покой был обманчивым. Волк замер, услышав вдруг скрип охотничьих лыж. Да, это был охотник: лыжи издавали характерный звук, без легкого посвистывания, присущий только охотничьим лыжам. Вой не успел даже броситься в лес, в чащобу, как увидел врага.
Для человека встреча оказалась тоже неожиданной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14