И во главе - сам маэстро, лично, мечущий молнии Призрак, использующий в таких случаях сценический псевдоним - Приз. Инструменты в лапах оркестрантов соответствовали назначению: почти целая бутылка с отбитым горлышком, осколок зеркала, надтреснутый бокал без ножки, обломок ножовочного полотна, сверкающий полированным хромом кусок автомобильного бампера - совершенно непонятно, как он мог здесь оказаться, - и поломанный, ржавый-ржавый гаечный ключ, бывший когда-то "на девятнадцать". Ансамбль был достоин называться бокально-инструментальным. Под руководством Пи и при его активном участии вся компания издавала дикий, отвратительный скрежет.
- Так это концерт! - восхищенно сказал На. - Они исполняют... симфонию!
- Нет, - скептически заметил квакодил, - скорее, какафонию.
- Ква-ко-фонию... - мечтательно протянул дракончик. - Ах, как бы мне хотелось поучаствовать!
- В чем же дело? - Ква прищурился и взглянул на солнце. - Сегодня вполне подходящий день для Радостных Сюрпризов.
"И для других тоже," - подумал он про себя.
- Правда? - недоверчиво спросил На. - Но они уже играют?
- Так ты не теряй времени, - посоветовал Ква.
Дракончик развернулся и убежал.
Сделав небольшую паузу в исполнении, маэстро Приз разъяснял оркестрантам разницу в тонах - от верхнего "Вззз" до нижнего "Шкрр". Вдруг из-за кустов появилась радостная физиономия дракончика и... На издал свой коронный вопль.
- Ква-а-а...! - донеслось до квакодила.
Через минуту над безмятежно стоящим на часах квакодилом медленно материализовалась и угрожающе повисла в воздухе зловещая тень. Призрак был настолько темен, что солнечные лучи едва просвечивали сквозь него. Он молчал. Ква почувствовал себя так, словно на него вылили сразу несколько ведер Ледяного Презрения, подряд. После чего Призрак удалился, вместе с Чувством Выполненного Долга.
"Ненаглядный мой", - ласково подумал квакодил. - "Цены тебе нет в такую жару!"
Но вслух ничего не сказал.
- Ну, как? - встретил он вопросом вернувшегося дракончика.
- Да ну их... - разочарованно ответил На. - Только-только начал, так они сразу и сдрыснули.
- Не "сдрыснули", а "разбежались", - философски заметил квакодил.
- Ладно! - охотно согласился дракончик. - Ну, сдернули.
- Не "сдернули", а "убежали", - терпеливо поправил квакодил.
- Ладно! - великодушно махнул лапой дракончик. Он еще не научился подолгу быть грустным. - Все равно я никого не споймал.
И убежал.
Глава 7. Нечаянная встреча
Кабан из деревни Ромашкино был никаким не Самым, а обыкновенным. Среднестатистическим. Впрочем, нет - он был Самым. Самым Обыкновенным. Его длина, от пятачка до кончика вытянутого хвостика, хоть так меряй, хоть наоборот, - его длина в точности равна одному кабаноиду, есть такая свинская мера длины. Это давало ему основание величать себя Кабаноидом Ромашкевичем, считать своего рода эталоном и при случае торжественно заявлять: "Я - народ". И в самом деле, так как он был Самым Обыкновенным, его точка зрения на всякие вопросы чаще всего оказывалась самой обыкновенной, хотя и свинячьей. Этим он больше всего гордился и с некоторых пор не признавал никаких других авторитетов, кроме себя, народа. Некоторое образование позволяло ему иметь свою любимую Подстольную Книгу. На стол его пока еще не подавали, а за столом сидеть не пускали, поэтому книга и оставалась Подстольной. Название книги, состоящее из одного короткого слова "Устав", переводилось на обыкновенный язык как "Совершенно выбившись из сил". Цитатами из нее он любил приукрасить свою многосложную цветистую кабанью речь: "Мирноуволенный, получив прикастрюлие, говорит 'Грызть!' и приступает к его забыванию", ну, и так далее. Почему он упоминается здесь? Он является одним из немногих представителей внешнего мира, появляющихся в Приозерье.
Несколько недель спустя после последнего посещения он снова бодро топал по тропинке, горячо желая познакомить возможных слушателей с новыми наблюдениями из жизни коварных Поддавов. Он дошел до дорожного знака "Подача звуковых сигналов запрещена", на котором был изображен грустный петух, тщетно пытающийся освободить клюв, перевязанный веревочкой с бантиком. По устоявшейся привычке громко-громко захрюкал и...
Остановился.
Во-вторых, кто-то зачем-то насыпал средних размеров холмик прямо на дорожке. Холмик уже успел позеленеть. Но это во-вторых. А во-первых, перед холмиком, тоже прямо на дорожке, лежала Голова размером в три кабаноида. Лежала, закрыв глаза, и мирно пыхтела. Посапывала. Посреди дороги. Народной дороги! Голова! Посапывала!
Кабаны - очень мирные, тихие, домашние существа, не обладающие ни малейшим запасом ярости. Все запасы кабаньей ярости хранятся под землей. В земле. Ровно на один сантиметр ниже поверхности. И в случае чего достаточно слегка ковырнуть там, где стоишь. А сейчас необходимость в этом была! Острая необходимость! Кабаноид стал топтаться на месте, взрывая острыми копытцами мягкую болотистую почву, пропитываясь яростью, свирепея и измеряя глазами, достаточно ли места для разбега. Достаточно! Он рыкнул и тяжелым снарядом устремился к цели.
Странно, после удара кабаньей туши Голова не покатилась, не завизжала, умоляя о пощаде, не разлетелась на куски, а осталась лежать там же. Нет, определенный эффект был достигнут - она поморщилась и фыркнула, пробормотав: "Комарики..." Кабаноид, откатившийся на исходный рубеж, встал, отряхнулся и стал считать дни, пока не определил, что сегодня не иначе как "день П", то есть Понедельник. Да, точно, Понедельник. По Понедельникам кабанья ярость почему-то обладает повышенной летучестью и быстро испаряется, а кроме того, в ней существенно понижена концентрация свирепости. Ему пришлось выдолбить под ногами ямки поглубже, прежде чем отважиться на новый приступ. Для устрашения супостата он взревел боевым визгом и ринулся вперед, набирая скорость. С половины дистанции боевой визг сменился отчаянным, а разбег - столь же интенсивным торможением. Нет, по Понедельникам совершенно невозможно бороться за народные права. Голова проснулась, открыла глаза и огромную хищную пасть, в которую едва не влетел отчаянно визжащий Кабаноид.
Задремавший во время прогулки дракончик проснулся и с удивлением рассматривал подбежавшее к нему незнакомое существо.
- Добрый день! - радостно поздоровался он. - Очень рад нашей нечаянной встрече!
Где-то он успел услышать эту фразу и она показалась ему очень красивой и подходящей для использования в этой ситуации.
"Не нечаянной, а отчаянной!" - подумал кабан - "Он рад! Я бы тоже был рад, если бы ко мне нечаянно прибежал мой обед!"
- Счастье твое, что сегодня Понедельник, - злобно хрюкнул он, поскрипев зубами и готовясь к достойному отступлению, - не то я бы тебя еще больше порадовал.
- Вы так похожи на Призрака! - приветливо заметил дракончик. - Вы случайно не родственники?
"Намекает..." - отметил кабан. - "Нет! Живым он меня не возьмет..." И решительно попятился, отбросив всякие сомнения.
- Я тебе не призрак! - завопил он, прикрывая отход. Уровень подземной ярости понизился, и он все никак не мог до него докопаться. - Я тебе покажу издеваться! Я тебе покажу настоящий боевой дух!
- Дух? Ой, он очень, очень боевой! Вам понравится, - пообещал На и стал подниматься. - Вы куда-то спешили? Может быть, Вам помочь?
Это было чересчур, чересчур. Зрелище дракона в натуральную величину не для "народных" расстроенных нервов.
- У меня сррр... сррочные дела! Я спешу! Мне в другую сторону! - прохрюкал Кабаноид, скрипя, развернулся и набрал скорость прямо с места, не разбирая дороги и разбрызгивая грязь во все стороны.
- Какой-то он странный, - рассказывал На квакодилу после прогулки. Сердитый, а не светится. И не летает...
- Это хорошо, - объяснил Ква. - Не хватает еще, чтобы и он тут летал. А светиться он не будет, и не надейся.
- Конечно, не будет, - закивал головой дракончик, - потому что он весь в пыли. И в грязи. Я обязательно его вылижу, когда встречу в следующий раз.
- Ква! - радостно сказал квакодил, и глаза его заблестели. Он обладал на редкость богатым воображением. - Обещай мне, пожалуйста... Мне о-бя-зательно нужно присутствовать при вашей следующей встрече, хорошо?
Глава 8. Пока дракончик спит
Каждый знает, что спящего дракона будить не стоит. Это вовсе не относится к дракончикам дремлющим! Если послеобеденный На растягивается во всю длину вдоль лужайки, раскинув лапы в стороны и чуть не свешивая голову с обрыва, то в ближайшие полчаса с ним можно делать все, что угодно. Дергать за хвост, топтаться по перепончатым лапам, складывать и раскладывать крылышки, щекотать соломинкой в носу, плести веночек прямо у него на голове - он ни за что не проснется, в лучшем случае будет лениво отмахиваться и мычать, совсем как корова. А когда он спит - это же совсем другое дело! Дракончик поворачивает шею направо, обводит вокруг туловища и прячет голову под левое крыло, если намечается дождь. Хвост, в свою очередь, огибает тело в противоположном направлении, тоже вокруг, и иногда На даже прихватывает кончик хвоста зубами. В этом свернутом состоянии дракон занимает очень мало места, но мне он при этом больше всего напоминает сжатую пружину, готовую развернуться в любой момент, - а просыпается он быстро, почти мгновенно! Страдающий близорукостью Тоскливый Дятел, часто теряющий свои знаменитые отбойно-противоударные очки, однажды смог в этом убедиться на личном опыте, и целую неделю страдал потом не только от близорукости. Нашел вроде бы подходящий зеленый стволик, удобно пристроился его поддолбить, как вдруг - раз! - хвост разворачивается в одну сторону, шея с головой и дятлом в другую, и На с недоумением оглядывается по сторонам - что за перышки в воздухе летают и кто это там, в дальних кустах, ругается таким тоскливым шепотом? К обоюдному огорчению и Сердцеедов, и Короедов, господин Т.Дятел не стал ни с кем делиться подробностями этого случайного эпизода. Нет, спящего дракона будить не стоит. Это стало Всеобщим Правилом, хотя и из этого правила есть исключения. Это, конечно же, Призрак он может будить дракончика сколько угодно и как угодно, в лучшем случае На выставит "на улицу" один полуоткрытый глаз и сонно протянет: "А, это ты, Пи, привет..." И будет преспокойно спать дальше. А еще - Ква, этот соня никогда не просыпается раньше дракончика и ни разу его не будил. Поэтому-то он и был немного удивлен, когда обнаружил, проснувшись, что На все еще спит, вывалив голову из-под крыла и приоткрыв улыбающийся рот. Конечно, он и не стал его будить, а отправился к обрыву, чтобы принять утреннюю грязевую ванну из свежего, отстоявшегося за ночь и очень целебного ила.
Утренние ванны позволяют квакодилу быть в курсе всех Озерных Новостей. Подводных, и не только подводных. Ква полностью погружается в ил, выставив на поверхность самый кончик носа, чтобы дышать, и может так блаженствовать два или три часа. При этом он еще и слушает. Все подводные жители говорят на своих языках, и все - в разных диапазонах: рыбы, тритоны, головастики, раки, жуки и так далее. Это только кажется, что в воде тихо. Чтобы слушать, надо понимать соответствующие языки и уметь перестраиваться на разные диапазоны, как радиоприемник. Сообщения очень хорошо распространяются в воде, но не выходят за пределы Озера и остаются неслышными для Не-Вводных существ. В Озере - как в общежитии, все всегда все знают. Что скушал за обедом карась Чудила и кто скушал за обедом карася Чудилу, долго ли продержится новая бобровая плотина, где оставил след и где потерял ногу жук Воднолюб, куда отправилась вчерашняя компания улиток, какой необычный гриб-подводник вырос возле Якорной ямы... Ква - не Сердцеед, он почти не запоминает и никогда не обсуждает услышанное, но не затыкать же ему уши. Он слушает не очень внимательно, и когда услышал, что Большой Зеленый Поверхностный Длинношея заболел, то даже и не понял, о ком идет речь. Но тут, откуда ни возьмись, появилась и спикировала, словно тяжелый бомбардировщик, крыска Лилли и, не вдаваясь в объяснения, довольно бесцеремонно работая лапами, выпихнула его из грязевого слоя и подтолкнула по направлению к берегу. Интересно, как обычной водяной крысе удается так быстро и безошибочно отыскать почти полностью скрывшегося в иле квакодила? Может, у нее есть специальный приборчик? Или она просто чувствует?
На берегу происходило настоящее столпотворение.
Вот Шельма, регулярно страдающий хронической утренней головной болью, то и дело пытался вскарабкаться на обрыв, но каждый раз сваливался с полпути. При этом он объяснял всем и каждому, пробегающему мимо, что он, как опытный болельщик, знает и понимает толк во всяких болезнях.
Грустный дракон лежал, неловко растопырившись посреди поляны, опустив побледневшую голову на траву. Он встретил Ква, тихо прошипев:
- Знаешь, что-то мне не хочется сегодня купаться.
Кабаноид Ромашкевич, притащивший мешок разноцветных таблеток, собрал в сторонке обычную толпу всяких мышей-хомяков и неторопливо разъяснял, тыкая копытцем в измятый обрывок рецепта, что если, значит, в Ино.. Иностр.. в Инострукции написано - "Перед приемом - пищи", то, значит, хочешь, не хочешь, а надо, понимаешь, пищать, и все тут, а если, значит, не пищать, понимаешь, или после, понимаешь, приема, то оно, значит, не пойдет, а, вот какое дело, значит, может даже и пронести, понимаешь...
Утиная стая, собравшаяся в необычно полном составе, рассредоточилась по обеим сторонам драконьего хвоста. Утки неодобрительно покачивали головами и перекрякивались прямо через дракончика.
Птицы, знакомые и незнакомые, расселись по кустам. Пара-другая сорок-ворон по-хозяйски бродили по спине На, а занятый тем же Тоскливый Дятел время от времени еще и тыкал под ноги клювом и угрюмо цедил сквозь зубы: "Болит? Не болит?", от чего дракончик вздрагивал. Противная больше обычного выдра Тыдра сидела в сторонке, укоризненно покачивала головой и приговаривала: "Я так и знала! Я так и знала! Я так и знала!"
Тусклый Призрак бесшумно носился от одной группы к другой, не в силах что-либо предпринять.
1 2 3 4 5