OCR Roland
«Неделя безумств»: АСТ; Москва; 2002
ISBN 5-17-014087-8
Аннотация
Когда-то она была уличной девчонкой, мечтающей любой ценой добиться успеха.
Теперь она – звезда, от скуки и обыденности своей «звездности» буквально сходящая с ума.
Она хочет снова быть юной, бесшабашной, желанной. Снова окунуться в безумный водоворот плотских наслаждений и неистовых удовольствий. Снова почувствовать огонь страсти, не знающей ни пределов, ни границ…
Стефания Эш
Неделя безумств
Настоящему Гвидо!
Глава 1
– Привет! Это отдел обслуживания номеров? Говорит Амелия Эштон из люкса. Та самая Амелия? Да, та самая… Спасибо большое. Я рада, что вам понравилось… Подписать фото? Нет проблем. Вашим детям? Гейвин и Хейли… О’кей. Я звоню потому, что мне нужно сменить простыни. Нет-нет, они были в полном порядке. Просто я немного вспотела этой ночью… Горячка? – Амелия усмехнулась. – Можно сказать и так. Нет, мне не нужен аспирин… Кто-нибудь сможет это сделать? Я через пятнадцать минут иду на завтрак. Если это будет сделано к моему возвращению, я буду очень-очень благодарна. Спасибо большое. До свидания.
Амелия Эштон, достаточно знаменитая для того, чтобы поклонники называли ее просто Амелией, улыбнувшись, положила трубку на блестящий позолотой рычаг. Она сидела за туалетным столиком перед зеркалом, окруженным по всему периметру лампочками. Настоящим голливудским зеркалом. Она всегда знала, что у нее будет такое зеркало. Сейчас это был неотъемлемый аксессуар в любом отеле, где бы она ни останавливалась, который обязательно устанавливали для нее. Это был подарок ее лучшей подруги Карис, когда отмечали феноменальный успех первого альбома Амелии, знак признания того факта, что после нескольких лет неустанного труда и неудач она стала наконец звездой.
Амелия вгляделась в свое отражение. Она не сомкнула глаз за ночь, однако выглядела весьма неплохо. Похоже, что новая система упражнений, которую она недавно приняла на вооружение, действовала эффективно. Еще никогда она не ощущала в себе столько энергии, правда, несколько обременительным был бег трусцой в связке с Монстром Франкенштейна. Это было прозвище Франклина, телохранителя Амелии, нанятого по указанию ее менеджера Ровены, после того как фанатичные поклонники забрались в спальню Амелии в Чикаго и украли две дюжины белоснежных шелковых панталон с ее персональной монограммой. Амелия протестовала и заявляла, что ей не жаль панталон, что она лишилась пары панталон в прачечной Кентиш-Тауна еще до заключения контрактов на многомиллионные суммы. Сейчас она способна возместить потери нижнего белья в стократном размере в день. Она не хотела, чтобы этот инцидент стал началом того, что какой-то громадный олух будет следовать в двух шагах за ней в течение всей ее оставшейся жизни. Однако Ровена настояла. Предосторожность никогда не помешает. В конце концов, Амелия была на вес золота в компании звукозаписи.
Амелия взяла мягкую щетку и сделала пробор в длинных рыжих волосах. Волосы у нее были пышные, однако Амелии хотелось взять ножницы и отрезать их, чтобы они не сбивались и не путались, когда она делала минет. Но Ровена была так же непреклонна в отношении волос, как и в отношении телохранителя. Волосы были неотъемлемой частью имиджа Амелии. Ее поклонники платили за эти рыжие волосы. Самое меньшее – до конца этого турне она не могла изменить свою внешность. На обложке альбома Амелия красовалась с длинными огненно-красными волосами, и фанаты хотели и рассчитывали видеть ее именно такой.
Амелия подкрасила губы темно-оранжевой помадой, которая подходила ей более всего. Как же это утомительно! Она пользовалась этой губной помадой начиная с особо удачного сезона 1995 года. А какую одежду она вынуждена носить! Она должна всегда одеваться так, словно собралась в оперу, даже тогда, когда идет делать себе педикюр. Когда она бегает трусцой, ей практически приходится накладывать настоящую маску на лицо, чтобы никто из людей с фотокамерой не догадался, что это та самая девушка, которая в течение последних двух лет получила в Англии приз как женщина, демонстрирующая безупречный вкус в одежде.
Хватит, с нее достаточно. Амелия взяла тонкую бумажную салфетку из розовой коробки на туалетном столике и стерла с губ помаду, которую только что аккуратно нанесла. Затем скрутила пышные рыжие волосы в конский хвост, сняла шелковое платье. Надев через голову белую тенниску с грязным пятном, она натянула сверху хлопковый, в масляных разводах, жакет, висевший на столбике кровати.
– Измени свою жизнь к лучшему, Амелия, – чувственным шепотом сказала она своему отражению в зеркале, которое подмигнуло ей в ответ.
Раздался стук в дверь.
Вероятно, это из отдела обслуживания номеров.
Амелия схватила пригоршню кредитных карточек, открыла дверь пришедшей горничной, сама же юркнула в холл.
Звук пылесоса разбудил молодого человека, который лежал совершенно голый и был привязан к столбикам кровати с пологом.
Глава 2
– Не могу поверить, что ты могла совершить подобное! – кричала Ровена.
Амелия отодвинула подальше от уха мобильник и продолжала помешивать свой капуччино, пока на поверхности пены не растворилась до конца шоколадная пудра.
– Горничная, конечно же, сразу обратилась к прессе, – продолжала Ровена. – Теперь везде появится фото. О чем ты думала? Ты ушла из отеля в его одежде, это же надо! Ты рискуешь карьерой, имей это в виду! Ты не «Роллинг стоунз», Амелия! У тебя свой имидж! Бабушки покупают твои диски для одиннадцатилетних мальчишек!
– Но… но я… – Амелия пыталась вставить хотя бы слово, однако остановить поток слов Ровены было невозможно.
– Как мне удастся вытащить тебя из этой истории, я просто ума не приложу! И где тебя сейчас черт носит, в конце концов? У тебя через пятнадцать минут репетиция!
– Я у подруги, – соврала Амелия. Она посмотрела из окна кафе на шумную нью-йоркскую улицу.
Было нормальное будничное утро. Люди спешили мимо кафе к месту своей работы, и им не было никакого дела до рыжеволосой девушки, которая сидела за столиком с чашкой кофе и мобильником. Они будут сидеть весь день за компьютером, заполнять скучные бланки, печатать письма и задавать себе вопрос: каково быть знаменитым? Каково быть богатым и жить в роскоши? Иметь в своем распоряжении дюжину скоростных лимузинов и гардероб, который больше всей их квартиры? Что это значит – быть всеобщим достоянием? Да-да, с горечью подумала Амелия. Сейчас она была именно таким всеобщим достоянием. У нее нет возможности поцеловать дружка на улице, не опасаясь спровоцировать этим скандал. Она не может изменить прическу, не спросив на то согласие через прессу. Не может даже выйти из отеля в джинсах. Это настоящий кошмар! Вот что такое быть знаменитой.
– У какой подруги? – допытывалась Ровена.
– Ты ее не знаешь.
– Амелия! Снова напомню, что ты не должна общаться с человеком, которого я не знаю! Скажи мне, где ты находишься, и я тут же пришлю тебе Франклина на машине!
– Не присылай его ко мне, Ровена! Если честно, то я все это время одна. Я мирно пью кофе в маленьком кафе, здесь нет никого, кроме меня да еще итальянской мамы, которая сделала мне капуччино. На мне поверх моих волос бейсбольная кепка, так что даже если кто-то и посмотрит на меня, он ни за что не догадается, кто я. Я увижусь с тобой в отеле через час-другой во время завтрака, а сейчас мне нужно побыть в этом уютном кафе.
– Но я…
Амелия выключила мобильник раньше, чем Ровена успела снова обрушить на нее град обвинений. В этот момент женщина за прилавком включила старенький радиоприемник.
Если ты не полюбишь меня, я не знаю, что я сделаю…
Амелия поморщилась при звуке собственного голоса. Пора уходить. Она быстро допила кофе, оставила пятидолларовую купюру и вышла на шумную улицу.
Возвращаясь в отель, Амелия не могла удержаться от улыбки при мысли о парне, которого она оставила привязанным к кровати и которого должна была обнаружить пришедшая произвести уборку горничная. Конечно, бедняжка испытает определенное замешательство.
Звали этого несчастного парня Гвидо. Амелии смутно помнилось, что он был на ее вчерашнем шоу. Она заметила, как он стоял впереди толпы и махал ей белой розой, пытаясь привлечь ее внимание. Позже он каким-то образом умудрился проскочить мимо дремавшего Фрэнки и проникнуть в специально отведенный бар отеля, где Амелия и ее труппа собрались, чтобы немножко выпить и расслабиться. Похоже, он знал одну из поющих в хоре певиц – высокую чернокожую Дарлесу, портрет которой как-то появлялся на обложке итальянского журнала «Вог». Когда Ровена наконец закончила давать указания более трезвым участникам оркестра и пошла спать, Амелия направилась к окружению Дарлесы, чтобы узнать какие-нибудь подробности о смазливом молодом парнишке в белой тенниске.
Когда она оказалась перед ним, Гвидо стал похож на щенка, которому страшно хочется лизнуть очень большую и вкусную кость.
– Я Гвидо, – сказал он как можно более низким голосом.
– Амелия, – ответила она, протянув ему свою элегантную руку. Как будто ей и в самом деле нужно было представлять себя на сборище в ее честь. – Но довольно обо мне, – пробормотала она, опускаясь на кожаный диван рядом с ним. – Расскажи о себе.
Гвидо был моделью, о чем он заикаясь поведал. Для Амелии это не явилось большой неожиданностью, ибо он отличался правильными чертами лица и отличным телосложением. Свою деятельность он начал в родной Италии. Он приехал в Нью-Йорк для показа осенней моды. Молодых модельеров он привлекал слегка байронической внешностью.
Разговаривая, Гвидо постоянно принимал различные позы. Казалось, он был озабочен тем, чтобы Амелия постоянно видела его с наилучшей стороны. Хотя он не всегда хотел быть моделью, признался он ей чуть позже. Он брал также актерские уроки и на следующий год надеялся оказаться в Лос-Анджелесе.
– Да, я могу представить тебя на большом экране, – сказала ему Амелия, впившись взглядом в его полные губы.
Постепенно все шумные участники сборища разошлись, и Амелия и Гвидо остались одни в этом специальном баре. Гвидо катал по столику сигарету, руки его дрожали, и длилось это мучительно долго.
Амелия с трудом удержалась от того, чтобы не протянуть руку, взять его за густые кудри, приподнять его лицо и притянуть для поцелуя.
– Хочешь эту сигарету? – спросила она, предлагая пачку «Мальборо лайтс». – Не знаю как ты, но я хотела бы отправиться в постель, прежде чем начнет светать.
Гвидо поднял голову и покраснел.
– Хотел бы ты тоже поскорее лечь в постель? – спросила Амелия, в упор глядя в его светло-карие глаза.
Он сглотнул. Его кадык нервно задвигался.
– Пошли наверх, – предложила Амелия. – Идем?
Она встала и протянула Гвидо руку.
Он сунул сигарету в коробку и торопливо вскочил, чтобы последовать за ней. При этом толкнул стол и залил себе остатками питья джинсы, которые сохранили на себе весьма непрезентабельное пятно – его Амелия заметила только сейчас, стоя на перекрестке в ожидании зеленого света.
Накануне же она лишь рассмеялась и слегка провела рукой по промежности Гвидо.
– Тебе надо сменить эти намокшие штаны, – сказала она.
На сей раз Гвидо густо покраснел, и Амелии показалось, что бугор под материей джинсов слегка задергался.
Они вышли из бара.
Амелия дала бармену стодолларовую купюру, как бы призывая его к осмотрительности и благоразумию, и они направились к лифту, который доставил их сразу же до мансарды, где располагался ее люкс. Выйдя из лифта, они оказались в просторной гостиной, из которой открывался великолепный вид на Центральный парк. Окна выходили на три стороны, и когда Амелия включила свет, он отразился во всех зеркалах, отчего комната показалась еще просторнее. На середине располагались три громадных дивана и шезлонг, пол был устлан баснословно дорогим восточным ковром, убранство дополнял дорогой античный фарфор.
Амелия бросила украдкой взгляд на свое отражение в одном из зеркал и уселась в шезлонг. Гвидо остался стоять в центре гостиной, не зная, что ему делать. Он еще не мог до конца осознать степень своего везения. Он на самом деле был здесь, в люксе самой Амелии. Он нервно почесал себе крепкую шею и откинул упавшую на глаза густую прядь волос. «О Господи, – взмолился он, – только бы в эту минуту у меня не встал член!»
– Принеси мне питье, ладно? – Амелия кивнула в направлении кухни, которой она вряд ли пользовалась. – Там в холодильнике есть водка и тоник. И лед. Я люблю половина на половину. И себе, конечно, приготовь. И приглуши свет, когда будешь возвращаться.
Гвидо бросился выполнять приказание даже с большей скоростью, чем это делает персонал отеля.
В ожидании Гвидо Амелия закрыла глаза и расположилась в позе большой кошки. Замшевые туфли на высоких каблуках одна за другой свалились на отполированный до блеска деревянный пол. Она была готова отдаться этому мужчине. Весь вечер она испытывала сексуальное возбуждение. Шоу прошло блистательно. Зрители не отпускали ее со сцены почти три четверти часа после окончания представления. Ровена сказала, что Амелия была едва ли не единственной артисткой, в которую банки готовы были без колебаний вкладывать деньги. Выслушав эту новость, Амелия испытала ощущение, весьма похожее на оргазм. Но лишь похожее.
Раздался грохот в кухне. Гвидо уронил бокал. «Он так нервничает», – мысленно улыбнулась Амелия.
– Я очень сожалею! – воскликнул он.
– Оставь это, – откликнулась Амелия. – Горничная уберет завтра утром. Возьми другой бокал и иди ко мне побыстрее. У меня такое ощущение, что я жду тебя целую вечность.
Когда через несколько секунд Гвидо появился с напитками, на его тенниске виднелось большое мокрое пятно, которое не уступало по размерам пятну на джинсах.
Амелия подавила смешок.
– Тебе, кажется, не везет. Можешь все это снять, если хочешь.
Гвидо поставил бокалы на стол и через голову снял тенниску. Обнаженная грудь его показалась Амелии даже шире, чем она могла себе вообразить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18