Правда, это... средне специальное!
- Ну? - Франц озадаченно поднял брови. - А чего ж она тогда на почте прозябает?
Бурханкин глубокомысленно изрёк:
- Интриги!.. Она раньше в нашей школе преподавала. Характер у неё слишком тонкий. Не все могут понять!..
Франц спрятал усмешку и поддакнул:
- Ну, а ты, стало быть, сразу разгадал.
Бурханкин вдруг расцвёл.
- Да, - объяснил он. - Сразу. Может, она бы дела со мной и не стала иметь, я ведь моложе её... но я ей вначале сказал, что меня зовут... Ага, это... Селен! - Бурханкин до сих пор радовался своей тогдашней уловке. Иначе она бы меня ни за что не выбрала. У неё, знаешь, какие ухажёры до меня были!.. Ни на кого и не взглянула!.. Засиделась в девках... Хихикнул: - Меня, видать, дожидалась.
- Она тебя не прибила, когда узнала?
- Не-а! Потом, правда, это... всё же шумнула. Ладно, - махнул он рукой, - дело прошлое...
- Ну и молодец! - одобрил Франц. - Ты - лишь имя сменил, да и то на время! А вот твой Степнов фамилию жены носит...
Сказать, что Бурханкин удивился, - значит не сказать ничего.
- А мне и невдомёк!
Игорь Максимильянович насладился произведённым эффектом в полной мере. Он напомнил егерю "девичью" фамилию фермера: Рывный.
Бурханкин мелко зашевелил губами.
- Что ты говоришь? - не понял Франц.
- Взрывный! - громко объяснил тот. - Виктор Зуевич, значит - В.З. Приставь фамилию - вот и выходит ВЗРывный.
- Что ж, если судить по его досье, так у него во время службы и было... - усмехнувшись, качнул головой Франц. - Но если следовать твоей логике, то кто ты у нас?..
- Ага, ага! - обрадовался Бурханкин Егор Сергеевич. - Недаром же я, это... Лешак!
Франц не стал углубляться в тему созвучия инициалов и заговорил о другом:
- Я вот что думаю, Вилли! Вчера своими глазами видел это платье в шкафу. Тогда вопрос: как оно оказалось на ней сегодня?.. В связи с чем тебе поручается важное дело. Слушай внимательно. - Франц, нахмурился, подчеркнул: - Это важно! Как Александра уезжала и что её муж провожал, видели многие. Ты должен выяснить на автобусной станции: видел ли кто-нибудь, когда она вернулась.
Бурханкин часто кивал. Он понимал, чего опасается законник. Он и сам боялся произнести вслух это слово...
Егерь раздумчиво глядел, как чётко двигаются губы Франца.
"Убийство... Не может этого быть!.. Шурка, да она слова дурного никому не сказала пока жили тут, у нас, - не то что причинить зло или навредить как-нибудь!.. Недолго, правда, и пожили: чуть больше Фимы. Сына-то в городе растили... Да за что же её..."
- ...Буду надеяться, Марк Анатольич поможет выяснить, от чего скончалась Александра, - различил Бурханкин последние слова, когда Франц уже поднялся. - И вот ещё что... Попробуй всё-таки выяснить у своей лунной супруги Селены, откуда пришли эти бандероль и телеграмма. - Он снова надавил голосом на егеря: - Поверь, это очень важно!
Бурханкин виновато забурчал.
- Что ты сказал?
- Я говорю, что я ей уже говорил, но она не хочет... Говорит, что не имеет права, и что не моё это дело!
Игорь Максимильянович снова озабоченно нахмурился:
- Нет никакой другой возможности узнать?..
Егор Сергеевич уронил голову на плечо и прищурился на Франца снизу вверх. Кажется, озарило:
- А что, если попытаться через подружку её? Ту, что в больнице?.. Только она меня терпеть не может. У нас с ней, Фима, это... анта-го-низьм!
Франц сочувственно кивнул:
- Прискорбно, но бывает!.. Ладно, - решил он, - придётся мне пожертвовать одним днём. За Фомкой завтра приглядишь?
Бурханкин с радостью кивнул:
- Я его в лес возьму. Мне всё одно - завтра гнезда проверять. И в сторожку я хотел... Мы с ним и с Волчком, и с Орликом хорошо побегаем. А после - в сторожку собирался... Отдохнуть после всего этого... А, Фомка?!.. Пойдёшь со мной и Волчком?.. А сегодня я так и так обещался к Диане Яковлевне заглянуть: ей там помочь кой в чём надо.
Игорь Максимильянович ни словом ему не обмолвился, что дневник Дианы Яковлевны - у него. Когда Бурханкин запирал дверь Дома фермера, Франц спросил, кто сообщит Степнову о смерти жены.
- Хоть и увижу его завтра, да кто я Виктору Зуевичу?.. И не мастак я утешать...
Егор Сергеевич тоже не взялся: это вам не телеграмму с приветом принести!..
- Пусть Хорошенький хоть в этот раз поработает, а то вечно, это...
Придержав Фомку, рвущегося вслед за Францем, Бурханкин заторопился в лес.
*** Медицинская помощь
Да, доктор Рубин Марк Анатольевич, оказался золотой! Так помог Францу, все подчинённые диву давались:
"Расстарался! Дружка своего блатного по специалистам вне очереди провёл!.. Экспресс-анализы ему сделай да ещё и в отдельную палату устрой! И это при том, что работы скоро навалится невпроворот! Не будет же ни одной свободной койки!.. А почти у всех - огороды. Кто же польёт в такую жару?.."
Райцентровская больница пользовалась громким областным успехом: порядки для ходячих - нестрогие, как в санатории, воздуха - навалом. Поэтому с начала июня всегда был "аншлаг", как в доме отдыха.
Франц, на кушетке, напротив представительной бороды Рубина, полусидел-полулежал в своём царственном халате, скрестив ноги в шелковой пижаме. Всякий раз, когда энергичный доктор называл его "Игорёша", - он молодел лет на семь. (Можно было бы сказать "на десять", но, по-моему, семёрка - прекрасная цифра: стройная, выразительная, неподкупная. Ко всему этому - носит кокетливый бантик на пузе и округляется только в сторону увеличения!).
- Пойми, дурья твоя башка, - втолковывал Францу Марк Анатольевич, закончив что-то писать в истории болезни, - ты должен быть живым и здоровым. И если не будешь регулярно...
Игорёша дерзил, как подросток:
- Опорожняться?
Доктора не так-то просто было сбить.
- И это, кстати, тоже. Давай серьёзно!
Несмотря на то, что они с Францем были примерно в одних годах, солидности и опыта Рубина хватило бы на три жизни. Такому просто невозможно "тыкать". У такого не забалуешь.
Он отложил бумаги, зная, чем приструнить:
- А будешь ёрничать, не увидишь заключения о вскрытии Степновой.
- Ну и не надо! - несносный пациент обидчиво поджал губы. - Я тогда вот найду здесь медсестру помоложе, познакомлюсь и без вас узнаю!
Доктор весело подыграл:
- Всё равно без меня не обойдёшься. Во-первых, я теперь здесь надолго: предшественник мой летуном оказался, всего одиннадцать месяцев отработал: прямо из отпуска подал заявление и удалится теперь в края неизвестные. Во-вторых, трёх молоденьких медсестёр Циклоп сторожит, а за Тимофеевну я спокоен: не любит она нашего с тобой брата! И поскольку в каждом втором видит...
- Потенциального соблазнителя?.. - ужаснулся Франц.
- Потенциального Рабиновича, - так же ответил доктор, - к ней так просто не подступишься!
- Э-э, ерунда! - Франц самоуверенно махнул рукой. - Как говорит один мой знакомый леший: "надо слово знать"!
- Всё, грамотей, не мешай работать, - рассмеялся Рубин. Он помог Францу подняться. - Сам до койки дойдёшь или провожатую приставить?
Встав во весь рост, тот повзрослел. И спросил уже совсем другим тоном:
- Марк Анатольевич! Следовательно, Степнов уже знает, что овдовел?
- Да-а! Был тут с утра местный мент, - раздражённо протянул доктор, Хорошенький такой! Даже у врачей не справился, можно ли сообщить, нельзя ли... Погладил мужика новостью, как дубиной огрел...
- Вы бы фермера от Циклопа отселили. Сожрёт ведь и не подавится, посоветовал Рубину Франц, дойдя до двери.
- Ерунда! Что вы все так зациклились на этом Циклопе? Абсолютно нормальный мужик. Я тут его наблюдаю: с ума сойти! Как ни в чём ни бывало, будто не медведь его мял, а это он с девицами баловался! Полон жизни, несмотря на увечье: ни одной юбки спокойно не пропустит, шалун. Нам бы так в его годы.
Спохватившись, Марк Анатольевич безжалостно выпроводил Франца.
- Сколько можно повторять, обследование показало: твоё состояние достаточно серьёзно, не кот чихнул! Немедленно в постель!
- Да я ведь...
- Молчи, и не спорь! Здесь мои порядки! Разговорился!.. Я, как-никак, и.о. главврача. Когда вопрос коснётся моей лицензии, - там я буду тебя слушаться. А теперь - марш в палату!
Доктор Рубин напомнил Францу те годы, когда тот ещё не был глухим, ни ухом, ни сердцем.
- Слушаюсь, доктор! Но только на день! Валяться и дома можно.
Франц и не рвался уйти сразу после обследования: в элитной палате так хорошо работал кондиционер!.. Но не ради него он тут находился. Не стоило забывать, почему Франц сдался на милость докторов именно теперь: информация - дорогого стоит.
Завести контакт с закадычной подружкой Селены помогло нежданное явление в больницу Дамы в черном.
Дама была высокая, почти как Франц, и такая же "вешалка". На ней висела наглухо застёгнутая широкая блуза с золотыми пуговицами-запонками ("Кошмар, - подумал Франц, - в такую жару - длинные рукава!); висело подобие юбки, постоянно залипающей между ног; одно плечо по сравнению с другим провисало под тяжестью чёрной вязаной сумки; на глаза дамы наезжала шляпа, из-под которой нелепо торчали концы черной косынки. ("Ну и мода!.. подумал Франц.)
Конечно же, никакая это была не вешалка, а очень стильная молодая женщина. Вообще, если обрисовать весь этот тёмный силуэт - от шляпы-аэродрома, с необъятными, из швейных ниток вязаными жесткими полями, до металлических набоек на тончайших лакированных каблуках - получится...
- Поганка!.. - процедила вслед даме Тимофеевна, невольно выпрямив сутулую спину и пятернёй поправляя куцее подобие стрижки.
Загляделся было Игорь Максимильянович... но, поймав презрительный взгляд Тимофеевны, поспешил пристроить на лице недоумённое выражение.
Вслух - вместо "стройная фрау" - он произнёс:
- Странная особа, не правда ли?
- Ишь ты, ишь ты, как вышивает! - продолжала плеваться медсестра и вдруг всполошилась: - Куда это? К кому?..
Дама в чёрном удалялась в ту часть больничного коридора, где располагались мужские апартаменты.
Тимофеевна догнала её в три перелёта, дёрнула, начала допрашивать. Дама, похоже, как и Лешак "знала слово". Ведьма спасовала: сама открыла перед ней дверь палаты, где лежали Степнов и Циклоп, потом вернулась на взлётную площадку возле Франца.
Хмуро потянула его за рукав.
- Идёмте, провожу! Тот, что заместо главврача, велел присматривать, а то удерёте. Чего-то повадились: сами приходят, а потом - бежать...
Франц галантно улыбнулся.
- От вас? Никогда!..
Дешёвый комплимент, как ни странно, возымел действие: неприязнь в завидущих глазах уменьшилась. Пока Тимофеевна поправляла ему подушку, устраивая пациента поудобнее, Франц разглядел, что руки у неё - как морская губка. Вроде бы должна быть мягкой, но без влаги карябается.
- Простите, - рискнул он начать разговор, - до сих пор не знаю вашего имени: все вас только по отчеству...
- Ну и что? Мне и отчества хватит. Невелика птица!
Тимофеевна лукавила: она сама долго приучала всех так её называть. Зовут же других "Михеичи" да "Сергеичи"! В отчестве чувствовалась значимость.
Игорь Максимильянович не согласился:
- Что значит "невелика"? Вы тут - главный человек! Врач посмотрел, дал указания и ушёл. Мы, больные, потом целиком зависим от вашего внимания, от вашей заботы. Вы нас выхаживаете, поите, кормите, ставите капельницы и, простите, клизмы. Мы вам доверяем свой организм. И, чтобы вызывать к себе полное доверие, - нужно быть не финтифлюшкой, а надёжным человеком!
Тимофеевна знала, что она-то - не финтифлюшка. Но приятно было послушать. Вроде бы сделала всё, а уходить не хотелось.
Она симметрично поставила стулья, безжалостно выкинула вполне свежий букет сирени, оставленный прежним пациентом (на возражение Франца глухо объяснила: "Плохая примета!"); вымыла в раковине банку из-под цветов, нашла соринки на подоконнике...
Франц продолжал петь дифирамбы:
- Что делают выпускницы училища, все эти секс-Томочки? У них одна цель - поскорее засандалить нам укол, уложить спать, а потом - полночи развлекаться с самыми здоровыми "больными". Разве нет?..
- Ну, почему, - Тимофеевна решила вступиться за цех медсестёр, хотя ей явно импонировала позиция "блатного". - У нас работают добросовестные девочки... Вот Ирочка, например. По две смены вкалывает! И дальше учиться хочет...
Франц немного отступил, но сдаваться не собирался:
- Хорошо, допустим. Ну, а в жизни?.. Чаще всего ведь что происходит?
- Что именно? - не догадалась Тимофеевна.
- Когда мы не чувствуем себя беспомощными, мы... нам подавай в пбру лишь красоток - долгоногих, томноглазых, буйногривых... Почему-то в природе-то всё не так! Грива украшает льва, пёстрые перья - павлина...
Медсестра, соглашаясь, скорбно поджала губы.
- Да, найти пару - дело непростое!..
Франц удвоил пыл.
- В природе-то выбирает она его, а не он её! И только так - правильно. Но те из женщин, что возомнили себя Клеопатрами или царицами Тамарами, и занимаются охотой на мужиков посредством боевой раскраски или экипировки, давно позабыли, что такое Настоящая Женщина! Они не понимают, что сами давно превратились в объект охоты!!!
Игорь Максимильянович мог сколь угодно долго развивать эту тему, но не потребовалось: Тимофеевна была уже полностью на его стороне.
- Да! Попробовала бы такая поганка поперекладывать больных с каталок на койки!
Франц тут же воспользовался моментом, чтобы перевести разговор на фермера:
- А к кому могла направиться подобная фрау?
Тимофеевна будто не услыхала вопроса, она просто размышляла вслух.
- Не знаю, правильно ли я сделала, что пустила. Может, она его хоть как-нибудь отвлечёт... Как он мучается, бедный! Если б знать... Ведь говорила им, не доведут эти теории и секреты до добра...
Франц навострил ухо. О чём она обмолвилась?.. Что за "секреты"?.. И кому это - "им"?.. Вопросов появилось множество. Теперь важно было - не спугнуть случайную откровенность медсестры.
Он подпустил в голос ноту сочувствия:
- Да уж. Вот ведь досталось человеку. Такая семья хорошая... Такие оба спокойные, трудолюбивые...
Тимофеевна снова выплюнула, не сдержавшись:
- Как же, оба!.. Мы уж насмотрелись за три года... На нём одном было всё: и дом, и семья, и хозяйство!..
- Не может быть! Он же, глядите, из больницы не вылезает!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31