уходить незамеченными было слишком поздно. И тогда Майский совершает незабываемый для скромных горожан поступок. Он выхватывает из кармана и швыряет на тротуар изрядную пачку долларов - ни больше ни меньше - 17 тысяч! - в надежде на то, что прохожие вмиг подметут "вещественное доказательство".
Однако сотрудники УБОП оказались более расторопными, и "вещдок" (в том числе и фальшивая сотенная купюра) оказался в их руках. Обыск машины Майского дал еще несколько интересных находок, в том числе замаскированное под авторучку самодельное стреляющее устройство и несколько разнокалиберных патронов. Вроде бы все ясно, не правда ли?
Майского в наручниках препровождают в камеру предварительного заключения и возбуждают уголовное дело по факту обнаружения находок. Но не тут-то было. Оказывается, новоявленный автомобильный король Беларуси приехал на встречу не на своем, а на чужом автомобиле, которым управлял по доверенности. Стало быть, кто подсунул ему "авторучку", Майский не знает, равно как и деньги, с негодованием выброшенные им на асфальт.
Из обвиняемого Майский во мгновение ока превращается в обвинителя - и вот уже уголовное дело заводится по факту превышения работниками УБОПа своих служебных полномочий!
Так что ровно в 11.00 следующего дня у ворот СИЗО узника уже поджидал сверкающий лимузин, а вот убоповцы четыре месяца "ходили под статьей", пока следствие не обнаружило в их действиях отсутствие состава преступления.
Проблемы у крымчан начались не благодаря белорусским правоохранителям, а, как это часто случается, по причине сугубо внутренних разногласий.
По версии одного из двух главных действующих лиц предприятия, Симона Дыняна, он дал по выходе из СИЗО Майскому на "подъем" около 15 тысяч долларов. Соратник же, вместо благодарности, при реализации очередной партии автомобилей в октябре 1995 года попросту "кинул" благодетеля на огромную сумму "зеленых"!
Это было последней каплей в отнюдь не пустую уже чашу взаимных претензий двух компаньонов: остатки "башмаков" раскололись на две враждующие бригады.
Темпераментный, не прощающий обиды Дынян вышел из повиновения "верховного главнокомандующего", Майского, и начал играть в свою личную игру.
Свою бригаду Дынян организовал на национально-родственной основе и главенствующим сделал принцип жесткого единоначалия: слово Дыняна - закон для подчиненных. Успех деятельности банды обеспечивала ее высокая мобильность, использование современных средств связи и оружия, железная дисциплина (насколько она возможна в среде уголовников) и надежная охрана (возле дома Симона круглосуточно несли дежурство трое охранников, еще двое постоянно наблюдали с крыши). Бригада Дыняна какое-то время промышляла на прежней территории, но, спасаясь от белорусского УБОПа, перебралась за Буг, в Польшу.
Что касается Майского, то он со своей частью "башмаков" двинул туда же, в Польшу, еще раньше Дыняна и занялся там ни больше ни меньше - разбоем на польско-немецкой границе.
Авторитет "башмаков" в криминальных кругах Беларуси к этому времени настолько вырос, что за помощью к ним обращались наикрутейшие белорусские бандиты. А помощь требовалась...
В 1996 году события в криминальном мире Беларуси приобрели крутой оборот: возникли крупные разногласия между региональными преступными кланами. Для того чтобы их разрешить, одной из несогласных сторон потребовался киллер. Почему не нашлось его среди своих, местных, остается неизвестным, но обратиться решили именно к крымчанам.
В бригаде Дыняна имелся киллер по кличке Валик.
Интерес к его персоне проявляли не только крутые белорусы, но еще раньше - УБОП Украины и Херсонской области по причине его причастности к покушению на народного депутата, председателя Генического районного исполкома соседней с Крымом Запорожской области П. И. Занченко. В банде Дыняна Валик исполнял обязанности телохранителя босса, перегонщика автомобилей из Польши в Крым, опекуна посредника-поляка.
Он принял приглашение белорусских коллег и отправился в дорогу. Однако заработать на этот раз Валику не пришлось. При пересечении польско-белорусской границы он попал в руки УБОПа МВД Беларуси, которое вскоре сдало его херсонским милиционерам.
...А у Дыняна тем временем дела не заладились.
В гостинице города Бела-Подляска его накрыла польская полиция. Вместе с ним взяли и особо доверенное лицо Симона - поляка-посредника Марека, у которого изъяли большое количество взрывчатки. Как оказалось, бригадир задумывал убийство двух поляков. После нескольких дней отсидки в польском участке Дынян был этапирован на родину как нежелательный элемент, однако, по последним сведениям, вскоре вновь оказался за Бугом.
Что же касается Майского, то он отправился из Польши не на Восток, а на Запад, и видели его чуть ли не в Париже; во всяком случае, теперь тачка авторитета зарегистрирована во Франции. Как и Дынян, он продолжал навещать ставшую ему родной Беларусь и даже осуществил ряд новых прибыльных мероприятий, в частности, возвратил задержанные милицией краденые автомобили, которые братва перегоняла из Польши.
Эту операцию осведомленные люди считают почти невероятной, потому что документация, необходимая для дальнейшей продажи этих машин, была милицией определена как фальшивая.
Впрочем, как и у Дыняна, у Майского случались и мелкие неприятности. Так, мчавшуюся по шоссе в Седлицком воеводстве машину Майского с французскими номерами обстреляли из красного "мерседеса". Через некоторое время на воздух взлетел его дом, однако пока что самому "экс-башмаку" удавалось уходить абсолютно невредимым.
Глава 5 "ГРЕКИ" И К° ГЛАЗАМИ КИЛЛЕРА
Судьба всех преступных кланов в общем-то проста и сводится к выбору: погибнуть или изменяться, переходить к законной жизни, ложиться "на дно" или же самому становиться законом (как изредка происходит, например, при удачных агрессиях и смене династий). Те, кто останавливают свой выбор на чем-то одном, обречены.
Пока "башмаки" воевали со всеми остальными группировками, искореняли клан господина Дзюбы, учиняли борьбу с татарским нашествием, гоняли ворованные машины по дорогам Беларуси и Польши и довоевались до своего ослабления и распада, на улицах Симферополя и других крымских городов шла еще одна большая война.
В ней истребляли друг друга представители "Казино", "греки" и бригады давнего авторитета, начинавшего еще с Гуней, боксера Юры Иванова.

РОЖДАЕТСЯ СТРУКТУРА
"Башмаки" в начале девяностых годов были первыми в криминальном мире, кто структурировался в особое сообщество. Постепенно оформились и конкуренты. Личностные связи перерастали в групповые, словно, прежде чем навсегда уйти из жизни, люди стремились "раствориться в коллективе".
В самом начале становления кооперативов и преступных группировок Евгений Хавич (Жид) вместе с Жирафом (Слатвинским) и Геннадием Яворским руководил ТЗК "Ай-Петри", рьяно участвовал в разборках с Гуней, Саханом, Дзюбой, а потом поддерживал партнерские отношения с "Сейлемом". Есть данные, что поначалу он вообще входил, так же как Жираф, в эту группировку.
Постепенно Хавич несколько дистанцировался от "Сейлема", вел и расширял свой бизнес, в том числе игорный. Обойтись без охранников и боевиков он не мог. Если переложить защиту и выбивание долгов, скажем, на соответствующую структуру "Сейлема", то тогда что от своего бизнеса получишь? Все загребут и самого еще убьют.
Собственные его силовики и составляли, под его руководством, группировку, прозванную "Казино".
Хавич сохранял определенную независимость, несколько раз ухитрялся остаться "над схваткой" в башмаковско-сейлемовских разборках. Постепенно он готовился отойти от дел, но прекрасно понимал, что просто собрать свои немалые капиталы и уехать, хоть в Патагонию, не выйдет, найдут и в лучшем случае обчистят до нитки. Поэтому и выращивал подмену.
Выбор его остановился на братьях Любичах. Под его руководством и на его деньги братья набирались опыта, боевого и хозяйственного, до тех пор, пока не решили, что "дедушка" сковывает их инициативу и самостоятельность и вообще устарел, отстал от жизни.
Но об этом, неизбежном во всяком бездуховном авторитарном сообществе, эпизоде несколько позже. Сейчас - о третьем знаменитом гангстерском объединении, о "греках".
Его создателем и почти харизматическим лидером был этнический грек, Константин Савопуло. Фамилия среди греков достаточно распространенная, но Константин уверял, что его предок - крымский негоциант прошлого века, памятный симферопольцам по надписи, высеченной над обустроенным родником-фонтанчиком в горсаду. Во всяком случае, денег и хлопот на изготовление нового дизайна этого фонтана Константин не пожалел.
Ближайшим его помощником был родной сын, Иван Савопуло. Группировка быстро разрасталась, особенно охотно в нее вступали репатрианты - болгары и греки. К середине девяностых под контролем группировки, полностью или частично, находились солидные промышленные предприятия (например, завод "Сельхоздеталь"), сеть ресторанов "Марина", бары, десятки магазинов, большинство обменных пунктов на Центральном рынке; часть денег группировки была вложена в московский банк "Чара".
Это, так сказать, видимая, легальная часть. Были еще традиционные базарные кидалы и рэкетиры, перекупщики и сбытчики наркотиков и, естественно, сильные охранные службы.
"Греки" не слишком увлекались экспансией, предпочитая полное подчинение "зоны", в основном юго-западной части Симферополя. Зато конкурентам давали жесткий отпор, что не могло не привести к большим разборкам.
Фактически с 1992 года у "греков" шла война с "башмаками". Численный и организационный перевес был на стороне "башмаков", однако решительного воплощения этот перевес не находил. Как вы помните, в 1994-м и 1995 годах империя "башмаков" потеряла своего лидера и немало бойцов (не говоря уже о финансовых потерях), затем произошло большое осложнение с татарами, - в общем, "греки" могли воевать еще долго, тем более что главные их "кормушки" были выбраны правильно и денежный поток не иссякал.
Группировка чувствовала себя достаточно уверенно, настолько, что Савопуло решился предоставить крупный, по местным масштабам, заем (полмиллиона долларов) врагу "башмаков" - объединению "Сейлем".
Взяв чужие деньги и на время, сейлемовцы почему-то совсем не захотели отдавать свои и навсегда.
Срок возврата кредита прошел, и "греки", естественно, "включили счетчик". Достаточно скоро половина превратилась в целый миллион. Но к тому времени уже вовсю громыхали взрывы и раскатывали автоматные очереди: "грекам" навязали войну на два фронта, в дело вступила организация Любичей. Участвовали в разборке и полегли, вместе с вожаком, и бригады Юрия Иванова.
Традиционно принято говорить о войне "Казино" против "греков". Это, пожалуй, не совсем так. Сам глава "Казино", Хавич, эту войну не поощрял и не поддерживал, несколько его боевиков и телохранителей также держались в стороне. Но все, кто выполнял заказы Любичей, в той или иной мере относились к группировке "Казино".
Долгое время кровавые подробности этой войны были никому не известны, и, наверное, они так бы и остались в скупых строчках милицейских протоколов, если бы не чрезвычайное обстоятельство. В 1997 году в руки крымских убоповцев попал один из главных "героев" этой войны, у которого (дело неслыханное!) в конце концов удалось взять интервью, так что читатель имеет уникальную возможность узнать о том, что творилось еще недавно, буквально из первых уст.

И ДЕТСТВО БЫЛО
Мой собеседник-человек совершенно нормальный, далеко не дебил, в его жизни не просматривалось ни идей, ни сколь-нибудь серьезных духовных устремлений, ни четкого следования элементарным нормам бытия, сосредоточенным, скажем, в десяти заповедях. Просто он занимался своими семейными делами и подрабатывал, чтобы как-нибудь прожить еще один день, просто стремился спокойно существовать, не загадывая наперед, не планируя, пытался жить, согласуясь с тем, как сложатся обстоятельства.
Большинство людей его "профессии" живут не намного дольше, чем их жертвы, а при жизни практически никогда не "раскрываются".
Собственно, заказные убийства как явление, а не отдельный эпизод, не проявляют пока тенденции к искоренению главным образом потому, что исполнители стараются остаться в тени или же их в вечную тень отправляют заказчики, нанимая для этого следующих исполнителей.
Итак, Петр Анкудинов, легендарный киллер.
Список убиенных, дерзость исполнения заказов, отработанный почерк свидетельствовали, что работает профессионал, которому, несмотря на видимую открытость действий, удавалось почти два года успешно избегать встреч с правоохранительными органами.
И это при том, что его видели десятки людей, а сам он, как оказалось, житель Симферополя, и все убийства совершались именно в том районе, где он вырос и жил.
Тем не менее никто не мог описать его подробно. Шок от увиденного охватывал людей. Они помнили только грохот выстрелов и кровь, много крови. И еще страх, желание спрятаться, скрыться, не видеть, не помнить.
Воображение рисовало этакого крымского Александра Солоника. Никак не меньше. Но реальность, как всегда, оказалась сложнее.
Идею встречи поддержал Михаил Корниенко, в то время начальник крымской милиции. Сам позвонил генеральному прокурору, Владимиру Шубе, и согласовал этот визит. Но в коридорах прокуратуры позднее что-то не сработало, и встреча была отложена почти на год.
И вот - коридор СИЗО-1 города Симферополя. Открываются тяжелые решетки, и в небольшой комнате, скудно обставленной привинченной к полу мебелью, ждем встречи.
Он входит не спеша, с улыбкой, молодой, начинающий слегка лысеть парень, ничем не похожий на преступника. Худощавый, спортивный, с тонкими пальцами музыканта. В глазах - интеллект и никакого удивления и закрытости. Только едва уловимая досада, что жизнь сложилась именно так и шансов, что приговор не будет исполнен, у него, скажем так, пятьдесят на пятьдесят.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34