- Но если Менеджер попытается прибрать власть в свои руки?
- Вот тогда и будем решать, - Директор шагнул в дождь, и дверь за его спиной захлопнулась.
Продюсер повернулся, ища взглядом Режиссера.
- Теперь мы остались вдвоем... Что с тобой?
- Да так, ерунда, - сквозь зубы произнес Режиссер. - Немного лихорадит и только.
Он лежал на кровати, укутанный в одеяло, с мокрым лицом и синими трясущимися губами.
Продюсер расстегнул плащ, снял с пояса флягу и отвинтил крышку.
- Вот, выпей!
- Что это?
- Спирт. Не хватало еще, чтобы ты заболел. Как твоя рана?
- Да я уж и забыл про нее!
Продюсер нахмурился и покачал головой.
- Если будет хуже - примешь антибиотики!
Режиссер кивнул и сделал несколько осторожных глотков.
- Пока есть время - можешь поспать, - предложил Продюсер.
- Спасибо, - Режиссер слабо улыбнулся и прикрыл глаза. Продюсер, напротив, лишь сильнее нахмурился.
ГЛАВА 36. Понедельник, 13 октября - 9 часов вечера.
Андрей Дмитриевич Трущенко сидел в уютной тишине своего кабинета и пил фруктовый чай с медом. Откровенно говоря, фруктовый чай он терпеть не мог, но жена Андрея Дмитриевича считала, что такой чай полезен для здоровья, а Трущенко старался без необходимости с ней не спорить.
После разговора со своими управляющими Трущенко пребывал в приподнятом настроении. Реакция мэра оказалась именно такой, на какую он и рассчитывал: Дотов показал зубы. Было бы гораздо хуже, если бы он оставил действия банкира без внимания.
В кабинет заглянула жена и забрала чашку.
- Хочешь еще что-нибудь? - спросила она, остановившись у него за спиной.
- Нет, спасибо, - Трущенко похлопал ее по руке и улыбнулся.
- Может быть, еще чашечку чая?
- Нет, спасибо, - терпеливо повторил он, но на повторную улыбку его уже не хватило.
Едва за женой закрылась дверь, он открыл бар и налил себе стопку водки. Затем привычным движением отправил водку в рот и откинулся в кресле. Тело охватила приятная истома.
Теперь, когда окончательно стало ясно, что Дотов просто так власть не отдаст, стоило подумать и об охране. Конечно, можно обратиться за помощью к начальнику отдела безопасности банка, но Трущенко предпочитал взять людей со стороны, из другого города. Чтобы у Дотова не было ни единого шанса как-то повлиять на них. Дополнительную охрану придется дать также Зорину и Потапчуку. Единственный, кто не вызывал беспокойства, - Прокуроров. Такие люди умеют постоять за себя в любой ситуации. Даже если против них ополчится целая система. Кроме того, они умеют наносить ответные удары. И всегда делают это внезапно и безжалостно.
Зазвонил телефон, но Трущенко никак на это не отреагировал. Ответит жена. Она умеет это делать гораздо лучше него. Во время прошлых выборов мэра его пытались запугать, но жена быстро отбила охоту делать это по телефону.
К сожалению, пока нет никакой информации по террористам. Было бы неплохо узнать, что они задумали. Тогда и действия мэра стали бы более предсказуемыми.
В кабинет снова заглянула жена.
- Андрюша, тебя, - вид ее был немного растерянный. Нечасто за свою жизнь Андрей Дмитриевич видел жену в таком состоянии. Очевидно, она не узнала звонившего, но и отказать ему в разговоре по какой-то причине не смогла.
Трущенко протянул руку и снял трубку. Скорее всего, звонит кто-то из давних друзей или знакомых.
- Андрей Дмитриевич?
- Да, - где-то он уже слышал этот голос. Мягкий, интеллигентный, но дружеским его назвать никак нельзя.
- Извините, что звоню так поздно.
А ведь сукин сын даже не представился! Видно, решил, что Трущенко должен сразу его узнать.
- Ничего страшного. Я - сова. А совы, как известно...
Незнакомец холодно его перебил:
- Нам стало известно, что вы воспользовались деньгами, которые оставили у вас на хранение!
На мгновение Трущенко показалось, что остановилось сердце. Он не мог сделать ни вдоха, ни выдоха, а когда к нему снова вернулась способность дышать, с левой стороны груди появилась острая боль. Трущенко приподнялся и слегка помассировал грудь, затем сунул под язык таблетку валидола.
- Нам непонятен мотив, которым вы руководствовались. Никогда раньше у нас не возникало сомнений в вашей порядочности. Именно поэтому прежде, чем делать какие-то выводы, мы решили поговорить с вами.
А Трущенко в свою очередь решил, что лучше сказать правду.
- Я... Я знаю, что не должен был этого делать. Но... Мне нужны эти деньги, чтобы побороться за пост мэра.
- А не рано ли вы начинаете предвыборную кампанию? Выборы мэра состоятся только через два года. К тому же, на предвыборную кампанию вам вполне хватит собственных средств.
Значит, о террористах им ничего не известно. Тогда откуда они знают о том, что он взял деньги? Скорее всего, в хранилище установлены какие-то датчики или микрофоны. Трудно поверить, что Прокуроров может быть связан с этими людьми. Никто другой с деньгами пока не соприкасался, а сам Трущенко никому о них не говорил.
- Сейчас я не могу воспользоваться банковскими деньгами. Об этом тут же станет известно, и может вызвать нежелательный резонанс. Поверьте, позже я обязательно верну все, что взял.
- Какую сумму вы рассчитываете истратить?
- Думаю, где-нибудь...
- Пожалуйста, говорите по существу! Подслушать нас никто не может.
- Миллион-полтора долларов, - выдохнул Трущенко.
Пауза.
- Не стану скрывать, мы бы не возражали, чтобы вы заняли этот пост. Но из центра мы не можем объективно оценить ситуацию. Надеюсь, вы способны сделать это лучше.
- У меня есть все шансы, чтобы победить!
- Не будем сейчас говорить о ваших шансах. Но если ваши усилия оправдают себя - мы будем рады. К сожалению, далеко не всегда все решают деньги. Постарайтесь не забывать об этом!
- В данном случае мне не хватает только их!
- Что ж, вы можете ими воспользоваться. Но должны будете отчитаться за каждый потраченный рубль.
- Если вы во мне сомневаетесь...
- Пожалуйста, не перебивайте меня! Если бы мы в вас сомневались, то решили бы эту проблему иначе. Но мой звонок вызван именно тем, что причин для недоверия у нас нет. Более того: вы можете рассчитывать на нашу помощь.
- Спасибо. Я докажу...
- Давайте без патетики, Андрей Дмитриевич! Я перезвоню вам в субботу в это же время. Будьте любезны, подготовьте короткое сообщение. До свидания!
Трущенко дождался, пока собеседник повесит трубку, и лишь после этого повесил свою. В кабинет тут же вошла жена.
- Кто это был?
Трущенко понял, что она слышала весь разговор по параллельному телефону.
- Знакомый.
- О каких деньгах вы говорили? Ты что-то скрываешь от меня?!
- Ради Бога, Даша! К чему этот...
- Но эти деньги... Откуда они?
Трущенко поерзал в кресле и достал еще одну таблетку валидола, но на жену это не произвело никакого впечатления.
- Если бы ты меньше пил, то не было бы проблем с сердцем! Мне повторить свой вопрос?
Трущенко понял, что проиграл. Он устало махнул жене в сторону кресла и начал свой рассказ. Она лишь однажды перебила его, чтобы уточнить, какую именно сумму он принял на хранение.
- И ты взял их деньги? - спросила она, когда он закончил свой рассказ.
- Да, взял. Они десять лет ничем не напоминали о себе, и я даже предположить не мог...
- А должен был! Должен!
- Да, наверное, - Трущенко пожал плечами. - Но, к счастью, все обернулось как нельзя лучше!
Она с сомнением покачала головой.
ГЛАВА 37. Суббота, 11 октября - 6 часов вечера.
Едва оказавшись в бункере, он упал на ступеньки и покатился по лестнице, которая круто, почти отвесно, уходила вниз. Террористы могли появиться в любую секунду, а для того, чтобы его нейтрализовать, им достаточно будет бросить внутрь гранату или дать очередь из автомата. Достигнув конца лестницы, Хоменко вскочил и, перехватив винтовку, приготовился стрелять. Он не знал, сколько патронов у него осталось, но был уверен, что в любом случае дорого продаст свою жизнь. К его удивлению, террористы явно медлили. Хоменко поймал в перекрестье прицела дверную щель и замер в ожидании первой цели. Но ее не было. Внезапно дверь качнулась, а потом с лязгом захлопнулась. В ту же секунду Хоменко накрыла густая, непроницаемая мгла.
Осознание того, что он оказался в ловушке, пришло далеко не сразу. Какое-то время Хоменко лежал, готовый в любой момент открыть огонь. Но ничего не происходило. Постепенно он стал различать предметы вокруг себя. Серые цементные стены и такой же цементный пол. Пахло пылью и плесенью. Хоменко почувствовал, что замерз, и встал. Винтовка в его руках по-прежнему смотрела в сторону двери. Он отступил на два шага и бросил взгляд налево, затем направо. Что, если они решили обойти его с тыла? Но ничего рассмотреть было нельзя, а есть ли в бункере второй вход, он не знал. Хоменко прислушался. В помещении стояла полная, абсолютная тишина, и даже о том, что снаружи идет дождь, можно было только догадываться. Хоменко поднял с пола камень и бросил его в направлении двери. Раздался негромкий металлический звук. Но никакой реакции со стороны террористов не последовало. Если они решили проверить его терпение, он готов к этому. Хоменко опустился на пол и положил винтовку себе на колени.
Прошло, вероятно, не менее двух часов, прежде чем он понял, что террористы отказались от мысли немедленно выбить его отсюда. Что ж, если они попытаются открыть дверь, он обязательно это услышит. А сидеть и ждать, пока они соизволят это сделать, не имеет никакого смысла. Хоменко встал и занялся осмотром помещения. Делать это приходилось практически на ощупь. Он решил проверить, нельзя ли включить свет. Справа по коридору он обнаружил тумблер, вокруг которого змеились ряды кабелей, но ни один выключатель не работал. Хоменко стал продвигаться вперед. Через минуту он натолкнулся на дверь, распахнув которую, оказался в помещении, до отказа набитом ящиками. На первый взгляд, это были самые обыкновенные ящики, но Хоменко без труда узнал их. Первым его побуждением было немедленно бежать отсюда, но он подавил это желание. Возможно, за этими бесконечными рядами с химическим оружием есть второй выход. Хоменко обошел помещение по периметру, но двери нигде не обнаружил. Однажды рука его натолкнулась на что-то, что он определил, как переговорное устройство, но оно не работало. Это натолкнуло его на мысль о телефоне. Хоменко вернулся в входной двери и исследовал бункер в противоположном направлении. Он обнаружил несколько небольших комнат, большинство из которых было забито ящиками, а также рядами снарядов, начинка которых имела всю ту же смертоносную химическую основу. Телефона нигде не оказалось.
Хоменко вернулся к входной двери и, соблюдая необходимые меры предосторожности, попытался ее открыть. Как он и ожидал, она оказалась заперта снаружи. Но это еще не дает ему гарантии безопасности. Хоменко решил, что нужно попытаться подпереть дверь изнутри. Его мысль остановилась на ящиках со снарядами, но он тут же ее отбросил. О том, чтобы поднять ящик, не могло быть и речи. Тогда он подумал об отдельных снарядах, но прежде чем их переносить, тщательно вымерял шагами расстояние до входной двери. Ему пришлось подавить страх, прежде чем он рискнул поднять первый снаряд. К его удивлению, снаряд оказался очень тяжелым. Хоменко более удобно перехватил его и медленно двинулся вперед. Он боялся представить, что произойдет, если снаряд вдруг выпадет у него из рук. Все обошлось, но эта мысль неотвязно преследовала его, пока он носил снаряды. Он сделал по меньшей мере тридцать ходок и перекрыл весь проход. Теперь, если террористы ворвутся в бункер, снаряды обязательно остановят их. Хотя бы на время.
Внезапно дало о себе знать чувство голода, но он заставил себя не думать о еде.
Хоменко спустился в бункер и прошел в одну из небольших комнат, где было значительно теплее, чем в более просторных помещениях. Там он забрался в узкое пространство между ящиками, соорудил нечто подобное на ложе и практически сразу уснул.
Он проснулся от какой-то навязчивой мысли, которая не давала ему покоя. Он думал о чем-то перед тем, как уснуть. Но о чем? О переговорном устройстве. Но оно давно не работает, в этом нет никаких сомнений. К тому же с кем он может связаться? С террористами? И это огромное переплетение кабелей возле распределительного щита... Хоменко резко вскочил, едва не опрокинув ящик. Среди них вполне может быть телефонный кабель. Но как определить это в полной темноте? Он должен успокоиться. Это его шанс. Он не имеет права им не воспользоваться. Если террористы задержатся на базе, он попросту умрет от голода. Но даже если они и покинут базу, нет никакой гарантии, что его сразу освободят.
Хоменко прошел к распределительному щиту и нащупал пучок кабелей. Возможно, ему показалось, но среди них действительно был телефонный. Он бросился в центральный склад и стал искать переговорное устройство. От напряжения его трясло. Он стал водить руками по стенам, но переговорного устройства нигде не было. Хоменко почти отчаялся, когда наконец наткнулся на него. Следующим движением он сорвал переговорное устройство со стены и бросился к тумблеру. Теперь очередь заняться кабелем. Хоменко опустился на пол и положил переговорное устройство справа от себя, затем протянул руки и стал перебирать кабели. Он проделал это трижды, прежде чем пришел к окончательному выводу, что держит в руках именно телефонный. И хотя сомнения все еще оставались, Хоменко решительно стал разъединять его. Ничего острого у него под рукой не оказалось, поэтому пришлось действовать зубами. Через несколько минут ему удалось оголить проводку. Настала очередь переговорного устройства. Хоменко зачистил два проводка и соединил их с телефонным кабелем. И испытал нечто подобное на шок. У него получилось! Из микрофона доносился едва различимый шум работающей линии. Но тут перед ним встала проблема, от которой он едва не впал в отчаяние. Он не мог набрать номер!
Хоменко опустил переговорное устройство на пол и стал нервно ходить по коридору. Должен быть какой-то выход! Он снова склонился на переговорным устройством и разъединил провода.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37