Она взяла мужа под руку и снисходительно потрепала его по рукаву. В ней не было желчи. У Фэрчайлда, должно быть, были личные доходы, потому что самая процветающая школа не могла позволить тратить такие средства на дорогие безделушки, захламляющие комнату, и держаться на плаву.
Макки заметил, что мисс Карлайл обеспокоенно чуть передвинулась, чтобы отвлечь его взгляд. И посмотрел мимо нее. В дальнем углу комнаты стоял мольберт с натянутым холстом. Рядом на столе - палитра, краски и кисти. Холст был портретом Барбары Бэрон. Теперь его взгляд стал острее. То, что он сначала принял за недописанную часть, ей не было. Две широкие перекрещивающиеся красные полосы намеренно увечили картину.
Заметив, что он смотрит на портрет, Фэрчайлд угрюмо буркнул:
- Он не удался, я собирался писать заново. А теперь не смогу.
Голос без капли эмоций, ровный, будто выдавленный. Лицо тоже непроницаемо. Но несмотря на прямую осанку и великолепную физическую форму, у него был вид человека, получившего молотом по голове и не пришедшего в себя. Несмотря на жизненную силу, этот человек не мог противостоять нажиму ситуации.
- Кто это сделал? - Макки указал на пересекающиеся мазки.
- Я сделала, - спокойно сказала Джоан Карлайл. - Я согласна с Джорданом. Портрет неудачен. Вымучен и мертв.
Она говорила с отрешенностью критика, глядя на портрет, чуть склонив голову.
- Когда это произошло, мисс Карлайл?
Она, казалось, удивилась его интересу. Брови взлетели вверх.
- Сегодня утром. Когда я впервые его увидела. Я была в отпуске и вернулась только вчера. Мне не понравился портрет, инспектор. Я знаю, что Джордан способен на большее, вот увидите.
Макки согласно кивнул. Но согласился ли? Он совершенно не был уверен. Ревновала ли мисс Карлайл к увлеченности своего мужа умершей дебютанткой, его студенткой, да ещё и родственницей? Нет, какие бы чувства её ни обуревали, это не ревность, решил он. Мисс Карлайл была увлечена этим человеком, это видно, но в их отношениях не было собственничества, невоздержанности страсти.
Он на время оставил портрет и подошел вместе с художником и его женой к группе в углу.
Артур и Фанни Инглиш сидели рядышком на диване в стиле ампир; в двадцати футах, боком к ним, взгромоздилась на подоконник Найрн Инглиш, обняв подтянутые колени. Помощник прокурора уже ушел, захватив подписанные показания, показания, от которых они не могли увильнуть.
Фэрчайлд и мисс Карлайл уселись в противоположном дивану углу вместе с секретаршей. Мистер и миссис Инглиш слева, девушка справа. Макки подтянул стул и сел лицом к ним.
- Мне нужна вся информация, которую вы можете сообщить о Барбаре Бэрон, включая её перемещения с утра. (Какого черта Фанни Инглиш так сочувственно смотрит на Фэрчайлда? Он не в худшем положении, чем каждый из них). У вас преимущество, мистер Фэрчайлд, вы знали мисс Бэрон как в школе, так и вне её.
- Да.
Фэрчайлд, ни загадочный, ни краткий по природе, умудрился стать и тем, и другим. У него все тот же вид, будто внутри тлела скрытая боль или жестокая обида.
- Кем вам приходится мисс Бэрон?
Ответила мисс Карлайл.
Брат Джордана, Титус Фэрчайлд, брат сводный и гораздо старший, если быть точным, давным-давно женился на тете бабушки Барбары, Люсиль. Люсиль умерла. Барбара Бэрон и Найрн и Артур Инглиши были детьми двух племянников Люсиль. Как раз Титусу, скорее, его нянечке, шел звонить Фэрчайлд, когда закончился просмотр. Титус, давно уже инвалид, был прикован к постели в своем доме в Ривердейле.
Фэрчайлд не видел и не говорил с Барбарой Бэрон после её прибытия в школу около девяти. Она ехала из дому, захватив по дороге Артура и Фанни Инглишей. Сразу же по приходу в студию Инглиши заняли свои места в первом ряду рядом с Фэрчайлдом. Барбара Бэрон осталась в боковом проходе, разговаривая с разными людьми, пока не пришло время идти в другую студию переодеваться, - приблизительно в двадцать минут десятого.
Макки принял уважительное отношение этих людей к трагедии, но продолжал набрасывать вслух контуры события.
Фэрчайлд звонит из кабинета (проверить это), мисс Дрейк в своем кабинете, Найрн Инглиш в дамской и в темной комнате, Артур Инглиш рядом в ткацком классе, соседнем с выставочным залом, забирает одежду, Фанни Инглиш прихорашивается и присоединяется к мужу у лифтов, а Джоан Карлайл идет в свою комнату. Комната выходит на балкон, который тянется по трем сторонам студии и по одной стене жилой комнаты. Она поднялась наверх по винтовой железной лестницы в углу закроечной, в которую отвела жюри, и возвратилась в студию по лестнице, ведущей прямо вниз.
На этом месте мисс Карлайл его перебила. Она не пыталась выпутаться. Она приняла его объяснение и безразлично заметила:
- Если бы я хотела убить Барби, инспектор, успела бы я выйти из комнаты, спуститься по главной лестнице, зайти в холл, перейти в выставочный зал, перейти его и выйти на балкон, а потом тем же путем вернуться? Я зашла к комнату за чистым платком и парой таблеток аспирина, и отсутствовала очень недолго.
Макки кивнул:
- Да, вы успели бы, мисс Карлайл. Это можно сделать за две минуты. Вас не было по крайней мере пять или шесть.
- Но разве я не встретила бы кого-нибудь на таком долгом пути?
- Не обязательно. И мы не допросили троих людей, которые ушли раньше: Монтана, фотографа и женщину-корреспондента.
Он посмотрел на Артура Инглиша. Инглиш смотрел на свою молодую сестру. Ее белый профиль выделялся на темном оконном стекле. В его взгляде не было дружелюбия. Похоже, брат и сестра не были друзьями. Ну да, так часто бывает в семьях, врожденная антипатия усугубляется вынужденным общением в период взросления.
- Кто-нибудь из этих людей спускался с вами в лифте, мистер Инглиш?
- Кто-нибудь что? - Инглиш вздрогнул от неожиданности.Нет, инспектор, мы были единственными пассажирами. И никого не встретили.
Макки гадал, показалось ему, или мисс Карлайл при этих словах как-то вдруг расслабилась при этих словах. Взгляд Инглиша был напряжен. Шотландец рассмотрел его внимательнее.
Парень приятной внешности, живой, настороженный и довольно умный. Ничего выделяющегося. Понятные, но тщательно контролируемые эмоции. Худой от рождения, он явно начинал полнеть от хорошей жизни и правильных намерений. Типичный образчик молодого американского бизнесмена. Сотни таких можно найти в любом деревенском клубе, на полях для гольфа, шикарных приемах, в вагоне-ресторане хорошего поезда, в понедельник утром прибывающего в Нью-Йорк; хорошие отцы, хорошие мужья, порядочные граждане, по крайней мере с виду; в любом случае, с понятиями о нравственности. Он и его младшая сестра различались, как день и ночь. С трудом верилось, что они отпрыски одних родителей.
Фанни Инглиш обожала своего мужа. Очень красивый. Очень правильный. Оба они были очень расстроены, что не волновало Макки. Барбара Бэрон была их кузиной и подругой.
А вот что его волновало: они были чем-то возбуждены, и в зародыше этого возбуждения лежало зерно удовольствия. Любой из них мог убить свою очаровательную родственницу. Но чего добивались все эти люди, включая секретаршу, которая явно её не любила?
Ему предстояло найти выход из этого запутанного лабиринта.
- Как насчет вас, мисс Дрейк? Вы сказали, что все время были в приемной, а оттуда хорошо видны лифты. Вы должны были видеть, как уходил кто-нибудь из этих людей.
Секретарша покачала темной, коротко подстриженной головой. Она была неумолима. Она была привязана к Фэрчайлду и его жене, и школа много для неё значила. Теперь она настороженно встретила вопрос Макки.
- Когда я вошла в кабинет в пять минут одиннадцатого, я никого не видела, инспектор. Я была занята. Нужно было многое сделать, и я хотела закончить до ухода домой.
Макки был разочарован.
Девять человек покидали студию после окончания показа, и, значит, могли убить Барбару Бэрон. Если бы у двух-трех нашлось алиби, осталось бы приемлемое для начала число. Но ничего не подучилось; напротив, возник десятый, темная лошадка, влетевшая галопом. Пока Макки расспрашивал мисс Дрейк, в дверь постучали, и вошел детектив.
За ним следовала высокая величественная седовласая женщина. Это была миссис Бейкер, чья дочь училась в этой школе. Миссис Бейкер рассказала о "темной лошадке", - мужчине на балконе, огибавшем студию, который был там при окончании показа, но ни мгновением позже, и сейчас его в зале не было. В этом она была уверена.
- Он был высок, инспектор, не молод - по крайней мере, у меня такое впечатление - в вечернем костюме, черный галстук, как мне кажется. Когда я впервые его заметила, он облокотился на перила балкона, курил сигарету и смотрел вниз. Мисс Бэрон как раз уходила со сцены. Когда я снова взглянула наверх, всего через пару секунд, мужчины там не было.
- Как насчет ведущей на балкон лестницы? Не мог он спуститься по ней?
Миссис Бейкер затрясла седыми локонами.
- Нет. Это мне тоже приходило в голову. Он был слишком далеко от нее. Оттуда, где я сидела, виден почти весь балкон и лестница. Его нигде не было. Он просто пропал - как будто испарился.
Вмешалась мисс Карлайл, внезапно показавшаяся очень уставшей и даже постаревшей.
- Я объясню. Конечно, никакой мистики тут нет. Кем бы мужчина ни был, он, должно быть, вышел через мою комнату в главный холл и спустился с пятнадцатого этажа на лифте.
Но так не получалось. Миссис Бейкер вежливо возразила, послали за лифтером, и женщина твердо заявила, что этой ночью никого с пятнадцатого этажа она не забирала. Она спустила вниз две партии с четырнадцатого, первыми Монтана и ещё двоих. "- Потом вот этих двух", - указала она на мистера и миссис Инглиш, во второй заход. Но зато она вспомнила, что отвозила подходящего под описание миссис Бейкер мужчину наверх на пятнадцатый около половины десятого.
Мужчина на балконе студии - это важно. Он мог спуститься на четырнадцатый по лестнице, мог выйти на балкон... Лифтерша им не слишком помогла: она не могла припомнить, свозила его вниз в первый заход, или нет. Во втором Инглиши были одни. Между двумя поездками прошло не более минуты.
Макки отпустил женщину и приказал обыскать здание. Вернувшись в комнату, он ощутил возросшее напряжение. Фэрчайлд ерзал, будто пытаясь сбросить поглотившую его апатию. Мисс Карлайл указала на низкий кофейный столик перед диваном, и секретарша приготовила Фэрчайлду свежую чашку, посластив и добавив рому. Да, тот был человеком, вечно вызывавшим сочувствие у женщин. Однако Фанни Инглиш, которая уставилась на него полным сожаления взглядом, начала действовать шотландцу на нервы.
А потом это случилось.
Мисс Карлайл открыла маленькую парчовую вечернюю сумочку, вынула сигарету и лениво размяла её в пальцах. Секретарша спросила: "- Огоньку, Джоан?" - сунула руку в карман и достала спички, обыкновенные хозяйственные спички, длинные и толстые, с голубыми головками.
Макки бросился и выхватил их у нее. Он стоял и смотрел на них, потом медленно обвел взглядом испуганные лица. Пришлось объяснить, что точно такую же спичку он нашел на балконе поблизости от развевающегося горностаевого боа погибшей девушки. Ее бросил убийца.
Норма Дрейк судорожно вдохнула и вжалась плечами в спинку дивана. Ее глаза за роговыми очками зло вспыхнули. Она была сердита и испугана. Пыталась что-то сказать - и не могла.
За неё это сделала Найрн Инглиш. Девушка была тиха, как мышь, пока шли разбирательства с мужчиной на балконе и допрос её брата. Но теперь она заерзала на подоконнике и жестко заявила:
- Вам придется оставить Норму в покое, инспектор. Вам не везет. В школе каждый пользуется такими спичками. Они валяются повсюду. Коробка есть на столе в кабинете Нормы, несколько здесь, - она махнула в сторону дальней части комнаты, на отделенную занавеской кухонную нишу. - Есть у меня самой. Смотрите.
Она достала из кармана пиджака и показала.
Макки почувствовал, как почва уходит из-под ног. Ниточка от спичек к убийце себя не оправдала. Они были у девушки и у Фэрчайлда, даже Инглиши не стали исключением. Фэрчайлд заявил, что во время показа Инглиш просил у него спички для жены и ушел к ней с коробком.
И несмотря на это, спичка вызвала взрыв. Он не знал, что произойдет, когда чиркнул спичкой и поднес её к сигарете в крепких белых зубах. Он только знал, что что-то произошло с Фэрчайлдом.
Казалось, тому опять грозил паралич. Он замер, как окаменев, с набрякшим и побагровевшим лицом. Казалось, вспышка зажигаемой спички, которую инспектор все ещё держал в руке, подожгла пороховой фитиль внутри красавца - художника. Голосом, хриплым от усилий сдержатся, он заявил:
- Вы тратите свое и наше время, инспектор. Этот фарс слишком затянулся. Больше я молчать не могу. В нашей школе этим вечером был мужчина, имевший и возможность, и повод совершить убийство. Этот мужчина многие недели преследовал мисс Бэрон нежелательным вниманием, с ним ей пришлось бороться этим днем, чтобы избежать его оскорбительных намерений. Этот мужчина - Филипп Монтан, наш преподаватель.
Глава 7
Когда Фэрчайлд замолчал, на мгновение всю группу словно поглотил пузырь молчания, пузырь, который рос, рос и вдруг взорвался криками изумления, любопытства, ужаса, облегчения, осуждения и отрицания.
- Нет!
Отчаянный протест Найрн Инглиш и послужил булавкой, проткнувшей пузырь. Но тут же потерялся в общем замешательстве. Она страстно повторяла его, хотя сама непрерывно теряла уверенность, наклонившись вперед и вцепившись негнущимися руками в подоконник, не отводя глаз от богатства красок Рубенса на противоположной стене.
- Джордан! Что ты имеешь в виду? Что он сделал? Какой ужас! - Артур и Фанни Инглиш забросали Фэрчайлда вопросами. Джоан Карлайл повернулась и уставилась на мужа. Темнобровая секретарша была удивлена и озадачена.
- Фил? - переспросила она с крайним удивлением и даже недоверием, и, нахмурившись, села на детеныша леопарда из белого жадеита на кофейном столике.
Сам же Фэрчайлд сжался в углу дивана, став похожим на шприц, совершенно истощенный обличением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26