..
Но давайте посмотрим, чем же было в действительности это "крупнейшее дело об убийствах в истории криминалистики".
Может ли душевнобольной не только признаться в полусотне изощренных убийств, но и описать во всех подробностях, не совершив ни одного из них? Как такое стало возможным? Ответ на это дают факты.
Статистика берлинской уголовной полиции приводит за 1941 и 1942 гг. пять нераскрытых убийств женщин - среди них одно двойное убийство - и одно покушение на убийство.
3 апреля 1941 года в лесу пригорода Берлина Кенигс-Вустерхаузен нашли труп задушенной 24-летней Кэт Мундт. На основании заключения судебно-медицинской экспертизы речь однозначно шла о половом преступлении.
Четыре недели спустя, 4 мая 1941 года, труп 61-летней торговки табачными изделиями Минны Гутерман был обнаружен с проломанным черепом в спальне своей квартиры на Ваттштрассе, 15.
Через два дня еще две смерти - супругов Уманн, владельцев расположенного на железнодорожной станции Грюнау трактира "Лесная харчевня". Здесь все свидетельствовало об убийстве с целью ограбления: вся квартира была перерыта, украдены два чемодана, полные спиртных напитков, табачных изделий и консервов.
9 марта 1942 года прохожие в Михендорфском лесу нашли сильно разложившийся труп 48-летней служащей бухгалтерии Берты Бергер. В качестве причины смерти судебный врач констатировал пролом черепа.
В начале июня произошло покушение на убийство 30-летней Терезы Поль. Поздно вечером 5 июня 1942 года она с двумя детьми в возрасте трех и четырех лет шла с железнодорожной станции Хоппегартен. В перелеске ударом сзади она была сбита с ног, при этом из рук у нее была выхвачена хозяйственная сумка. Присутствие детей и их испуганные крики, по всей видимости, помешали убийце довершить преступление - пришла к выводу следственная комиссия.
Восемь недель спустя, 3 августа, в Шарлоттенбурге на Блейбтрой-штрассе, 40, была обнаружена убитой 31-летняя иностранная работница Анна Залтыс. Она лежала одетой на кровати с электрическим проводом на шее. Возникло подозрение, что ее задушила ревнивая хозяйка, с мужем которой З. состояла в любовной связи. Женщину взяли под стражу, но через шесть недель выпустили на свободу, поскольку улик для обвинения было недостаточно.
В эти дни руководителем комиссии по расследованию убийств стал штурмбаннфюрер СС Тоготце, так как в Главном имперском управлении безопасности стремились снять со всех ответственных постов старых гражданских специалистов уголовной полиции времен Веймарской республики. Тоготце быстро присвоили звание советника уголовной полиции, но для этой должности у него, кроме нацистских убеждений, не было никаких профессиональных криминалистических знаний. К тому же ему досталось тяжелое наследство. В гитлеровском "великогерманском образцовом" государстве не должно было оставаться нераскрытых убийств, и уж во всяком случае бегавших на свободе маньяков-убийц. Таким образом, от Тоготце ожидали, что он быстро положит конец этому уголовному безобразию.
Когда он вступил в должность в "красном замке на Алексе" - так в народе называли здание берлинского управления полиции, - на его столе лежали толстые папки с делами шести до той поры нераскрытых убийств и одного покушения на убийство. Но Тоготце даже не успел прочитать дела - уже на следующий день его ожидало первое крупное испытание.
31 января 1943 года снова была поднята тревога в комиссии по расследованию убийств. У Тоготце еще трещала голова после бурного праздника по случаю десятой годовщины захвата власти фашистами, когда на его стол легло донесение из Кепеника: "На участке 56 Кепеникского городского леса найдена задушенная неизвестная женщина средних лет".
Тоготце прочитал эти две телеграммные строки несколько раз. Как назло, снова убийство женщины! Неужто серия нераскрытых убийств женщин будет продолжаться? Но это может погубить его карьеру раньше, чем она успеет по-настоящему начаться. Его броню отменят, и Тоготце как образцовому офицеру СС придется "изъявить свою готовность отправиться на фронт..." Ну нет, это убийство он должен раскрыть во что бы то ни стало!
Однако задача Тоготце состоит не в том, чтобы ехать в Кепеникский лес, осматривать место преступления, искать следы, проводить допросы. Ему надлежит отдавать приказы и назначать нужных людей.
В этот момент в кабинет советника уголовной полиции и штурмбаннфюрера случайно забегает один из молодых комиссаров нового призыва. Его зовут Хейнц Франц, ему еще нет и тридцати лет, член партии, активный штурмовик СА, горит неукротимым стремлением сделать карьеру. Комиссар Франц, стройный человек с расчесанными на пробор белокурыми волосами, зашел к Тоготце, собственно говоря, для того, чтобы испросить три недели отпуска для прохождения очередных курсов штурмовиков СА, но советник уголовной полиции не дает сказать ему ни слова.
- Давайте, Франц, собирайте комиссию и принимайте дело по Кепенику. И горе вам, если вы его провалите, партайгеноссе. Тогда можете сразу писать рапорт об отправке на фронт, - не долго думая, говорит ему Тоготце.
Молодой комиссар еще не понимает, какой шанс представляется ему. Чтобы в неполные тридцать лет поручили расследование дела об убийстве - да о таком любой криминалист может только мечтать.
Франц механически отвечает:
- Слушаюсь, господин советник. - Потом вспоминает, что стоит перед штурмбаннфюрером СС, быстро поднимает руку в приветствии, молодцевато щелкает каблуками и выкрикивает: - Хайль Гитлер!
Четверть года спустя Франц напишет одному из своих коллег: "Это был, по всей видимости, мой звездный час, тот визит к советнику Тоготце..."
Однако в первые дни и недели, которые последовали за 31 января 1943 года, он сомневается в успехе расследования кепеникского убийства. Дела у Франца обстоят не лучше, чем у всех его коллег, которые занимались расследованием предыдущих убийств женщин. После обычного изучения места совершения преступления и сбора данных он устанавливает, что на участке 56 убита 53-летняя пенсионерка Фрида Реснер из Кепеника, которую уже два дня разыскивали родственники. 29 января она пошла, как это делал в эту бедную углем четвертую военную зиму каждый второй житель Кепеника, в городской лес, чтобы набрать сухих сучьев для печки. Здесь ее задушили и, как можно было сделать вывод из определенных изменений в одежде, изнасиловали. Свидетелей преступления нет, поэтому нет и ни малейшей зацепки, кто бы мог быть убийцей. Правда, слабую надежду выйти на след преступника дает исчезнувшая сумка убитой. Она сделана из хорошей кожи. Убийца может попытаться ее продать, подарить или сделать из нее какой-нибудь другой предмет. Комиссар Франц ждет напрасно. На третий день после обнаружения убитой он все еще не в состоянии сделать советнику уголовной полиции утешительное сообщение, и Тоготце приходит к мысли, что поставил не на ту лошадь. Однако он плохой психолог и недооценивает напористость, цепкость и рвение молодого комиссара.
Франц буквально вгрызается в порученное ему дело, не сдается, снова и снова, все еще безрезультатно, прорабатывает протоколы предыдущего расследования, ищет новые пути. Он убежден, что убийство фрау Реснер не было заранее подготовленным преступлением, а совершено в состоянии аффекта, возможно, даже обусловлено стечением обстоятельств. Убийца и жертва, должно быть, случайно встретились в городском лесу. Из этого Франц делает вывод, что убийца фрау Реснер скорее всего живет в окрестностях городского леса, то есть в Кепенике. Поэтому он сосредоточивает дальнейшее расследование на районе Кепеник и намечает проверить всех мужчин, проживающих в Кепенике, которые уже вступали в конфликт с полицией или законом.
Это означает, что Францу нужно прочитать горы полицейских и судебных дел, то есть взяться за сизифов труд. Изучение их занимает у него целых два месяца и почти не оставляет времени для сна. В результате отбираются девяносто три следа, которые должны проверить его сотрудники. В качестве подозреваемых задерживаются двое мужчин с царапинами, бродяга, пьяный фельдфебель, возчик мусора и местный фюрер гитлерюгенда, но через несколько часов они освобождаются из-под стражи, поскольку не имеют отношения к убийству.
В эти дни Франц читает также дело, на котором стоит фамилия Бруно Людке. В нем фигурируют жестокое обращение с животными и кража лесных материалов. Этот Бруно Людке, будучи возницей, на глазах у всех стегал кнутом своих лошадей, чем вызвал возмущение кепеникских граждан. В городском лесу он имеет обыкновение загружать заготовленные другими дрова на свою повозку и продавать их где-нибудь в городе. Однако внимание молодого комиссара не задерживается на этом деле.
Обер-секретарь уголовной полиции Хейнцмюллер из кепеникской инспекции, который помогает Францу в проверке документации, тоже качает головой:
- Да какое там, этот "придурок Бруно" - как его называют в Кепенике, потому что у него с головой не все в порядке, - вполне безобидный идиот. Кроме того, его мать состояла в родстве с убитой. Ну нет, он тут явно ни при чем!
Комиссар Франц рассеянно откладывает дело в сторону. Ему приходится вернуть в регистратуру и все остальные дела, поскольку там не обнаружено никаких сведений, указывающих на убийцу фрау Реснер.
Он отбирает еще одну стопку дел: материалы о проведении предварительного расследования и дознания по другим случаям нераскрытых убийств женщин, которые были совершены за последние двадцать лет на территории, находившейся под юрисдикцией отдела берлинской полиции по расследованию убийств.
У Франца появляется мысль, что все эти убийства могут быть связаны между собой и, возможно, совершены одним-единственным преступником. Правда, все его коллеги, которые в свое время занимались этими делами, решительно отвергают такое предположение, так как способы совершения преступлений, их мотивы, детали убийств слишком отличаются друг от друга. Отсутствует, как обычно выражаются опытные криминалисты, единый "почерк", который каждый убийца, будь он хоть самым изобретательным, оставляет на месте преступления.
Франц склоняется к тому, чтобы не считаться с этим, как ему кажется, устаревшим правилом.
Почему, собственно, не должно быть исключений? Однако такое допущение мало что ему дает, как старательно он ни штудирует многочисленные отчеты об осмотре мест преступлений, протоколы допросов и заключения экспертов. Ни в одном из них нет ни малейшего намека на связь с кепеникским убийством.
Молодой комиссар уже подумывает о том, чтобы вернуть Тоготце почетное, но непосильное задание. Погруженный в свои мысли, все еще пытаясь найти выход, он уже в который раз просматривает дела и механически снова берет в руки дело Бруно Людке. Это была случайность, но из таких, как визит к Тоготце, который Франц назвал своим звездным часом. Позже он скажет: "Это была судьба - то, что мне в руки еще раз попало дело Людке, иначе оно так бы и продолжало пылиться на полке".
18 марта 1943 года он прочитывает дело до последней страницы. Франц обращает внимание на сообщение о том, что Бруно Людке иногда приставал к женщинам на улице с грязными, непристойными выражениями. Невольно у молодого комиссара появляется мысль: "А как, собственно, обстоит дело с умственно неполноценным, который, конечно же, не имеет никакого шанса на успех у женщин, но тем не менее остается мужчиной? Не естественно ли, что такой человек пытается взять женщин силой?" Франц открывает записи о судимостях по краже лесных материалов в Кепеникском городском лесу.
Если Людке крал там дрова, он должен хорошо знать местность и бывать там достаточно часто. А что, если он был в лесу и в тот день, когда там подбирала хворост фрау Реснер? На участке 56?
И комиссар Франц начинает верить в знак судьбы. В волнении вызывает он обер-секретаря Хейнцмюллера и объясняет ему, что хотел бы попристальней взглянуть на этого Бруно Людке.
- На придурка Бруно? Да это напрасный труд! - скептически говорит Хейнцмюллер и качает головой, видя, как комиссар достает из ящика стола пистолет и наручники.
На это замечание Франц лишь безразлично пожимает плечами. Им уже полностью овладела идея, что слабоумный Бруно - разыскиваемый в течение шестнадцати месяцев преступник, совершивший несколько убийств.
Последовавшее вслед за этим задержание Бруно Людке в кепеникской прачечной, где он работал рассыльным, представлено в упомянутых ранее "документальной" повести и фильме чрезвычайно драматично. В их изложении завязалась дикая драка, когда до Бруно Людке дошло, что два сотрудника уголовной полиции хотят забрать его с собой. Здоровый как бык Бруно кидается на Франца с такой яростью, как будто собирается его убить. Лишь применив искусный прием джиу-джитсу, комиссару удается освободиться от его смертельной хватки. С помощью этого приема он, можно сказать, молниеносно завоевывает безмерное признание и доверие убийцы, который уважает только того, кто сильнее его. Драматургический трюк, предназначенный для того, чтобы подготовить читателя к последовавшему вскоре потоку признаний.
Правда, в деле запись комиссара Франца о задержании Бруно Людке изображает эту процедуру значительно безобиднее. Там говорится лишь: "У меня создалось впечатление, что Людке должен был обязательно знать о деле Реснер. Поэтому он был подвергнут предварительному аресту и доставлен в управление полиции".
Два часа комиссар Франц в присутствии обер-секретаря Хейнцмюллера и стенографистки допрашивает Бруно Людке. Без малейшего результата! Бруно оказывается упрямым, несговорчивым и решительно отвергает предположение, что это он совершил убийство на участке 56. Оба сотрудника уголовной полиции добиваются лишь признания Бруно в том, что он слышал об известном всем убийстве фрау Реснер и что ему действительно хорошо знаком городской лес, потому что он там часто собирал дрова.
С явным удовольствием Людке рассказывает о том, что ему нравятся хорошо сложенные женщины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37