Никто не хотел пропустить ни одного слова из того, что говорил сейчас этот человек, сменивший морскую форму на светлый гражданский костюм.
Однако до того как Уормс открыл рот, один из офицеров задал ему вопрос, который тотчас превратил судебное заседание в допрос обвиняемого:
- Мистер Уормс, вы ведь были первым помощником капитана, не так ли?
Уормс лишь слегка кивнул и хотел продолжить рассказ.
Но офицер снова не дал ему говорить:
- А где были вы, когда капитан Уилмотт находился в своей каюте?
- На мостике. Когда капитан был у себя в каюте, я, как первый помощник, естественно, дежурил на капитанском мостике, - ответил Уормс; в его словах сквозило раздражение, как будто он хотел сказать: "Да перестаньте же наконец меня перебивать!"
Тем не менее его снова перебили:
- Это вовсе не естественно, мистер Уормс. Дежурство на мостике несут не только капитан и его первый помощник, но и второй помощник, и третий... В противном случае вам пришлось бы стоять на мостике по двенадцать часов в сутки.
Уормс был вынужден согласиться:
- Да, это так. Но когда доктор де Витт нашел капитана, я был на мостике и все время перед этим - тоже.
- Это кто-нибудь может подтвердить?
- Да, конечно, рулевой, второй помощник, радист, еще пару человек из команды... Я ведь был у всех на виду!
- Вы полагаете, что после всего случившегося сегодня это кто-то сможет вспомнить? Что вы, например, стояли на мостике с восьми до девяти, а не с полдевятого до девяти?
Уормс беспомощно пожал плечами и растерянно проговорил:
- Не знаю... Да и какое это имеет значение? До этого времени ведь ничего не произошло.
- Вы забываете, что, как вы только что сами рассказали, в девять часов капитан Уилмотт был найден отравленным. Ведь на корабле далеко не каждый имеет возможность отравить капитана! Поэтому нам важно знать, где в это время находились люди, которые имели постоянные контакты с капитаном, и есть ли у них алиби.
На эту неприкрытую угрозу Уормс, казалось, не обратил никакого внимания:
- Ну, что касается меня, то это легко установить. Когда доктор обнаружил капитана...
Офицер снова перебил его:
- Уормс, вы долго плавали под началом Уилмотта?
- Двадцать лет.
- И все время первым помощником?
- Да, только в самом начале несколько рейсов был вторым, а потом - все время первым.
- Так распорядилось пароходство?
- Нет, на этом настаивал Уилмотт. Капитан может выбирать первого помощника по своему усмотрению. Уилмотт мною был очень доволен.
Следующий вопрос последовал после небольшой паузы, как будто офицер хотел этим подчеркнуть его особое значение:
- Получается, что, пока капитан Уилмотт был жив, вы сами не могли стать капитаном, не так ли, мистер Уормс? Ведь ему вы все время были нужны в качестве первого помощника!
Лицо Уормса стало белым как мел, он запнулся в поисках нужного слова, а затем сказал:
- Ну-у... в служебной жизни ведь всегда так - кто-то должен ждать, пока освободится место... - Он посмотрел на членов морского суда в ожидании других вопросов и, поняв, что их пока нет, продолжил: - Значит, как я уже сказал, вызов доктора де Витта застал меня на капитанском мостике. Я оставил за себя второго помощника и немедленно спустился в каюту капитана...
На этот раз Уормсу уже никто не мешал рассказывать о событиях на "Морро Касл".
Капитанская каюта находилась на одну палубу ниже мостика. Войдя в нее, Уормс увидел, что кроме доктора там находится старший инженер Гарри Эббот. Он был в белой парадной форме - видно, уже оделся к прощальному балу.
- Я случайно проходил мимо... шел на бал и вижу - открыта дверь, объяснил он Уормсу свое присутствие.
Когда Уормс зашел в ванную комнату, доктор де Витт, стоявший на коленях возле капитана, поднялся.
- Он мертв, - сказал он тихо, - я появился слишком поздно. - Доктор подошел к иллюминатору, посмотрел в него и, сдерживая волнение, добавил: - Я могу поспорить, что это очень странная смерть. Черт его знает, что за ней кроется!
Уормс и Эббот молчали. Врач повернулся и сделал знак Уормсу:
- Давайте перенесем его на кровать. Как только завтра прибудем в Нью-Йорк, труп надо будет отдать на вскрытие. Здесь, на борту, я этого не могу делать, да и не имею права. Пусть разбирается полиция.
Говоря это, де Витт повернул мертвеца и подхватил под мышки. Уормс молча взял его за ноги. Им пришлось потрудиться, пока они перенесли массивное тело в соседнее помещение и положили на кровать.
Старший инженер Эббот, прислонившись к бойлеру, следил за их действиями. Он покинул ванную комнату только тогда, когда судовой врач снова заговорил.
- Вот, заберите ключи, - сказал де Витт Уормсу и протянул ему небольшую связку ключей, которую вытащил из кармана брюк капитана, - и как следует закройте каюту. До появления полиции сюда никто не должен заходить.
Уормс в нерешительности посмотрел на ключи:
- Не лучше ли вам как врачу... В конце концов, вы ведь его нашли...
Врач накрыл труп простыней, которую вытащил из стопки постельного белья:
- Нет, так не пойдет. Как первый помощник вы теперь становитесь капитаном. Выполнение на борту функций полиции - это ваше дело. Так что возьмите ключи и сделайте, как я вам советую. Иначе у вас будут серьезные неприятности.
Уормс нехотя взял ключи. Он отыскал на связке ключ от каюты и пошел к двери. Эббот стоял в проходе к ванной комнате и, когда врач направился туда, чтобы помыть руки, посторонился.
Вдруг - это было настолько неожиданно, что де Витт остановился, - Эббот проговорил:
- Я думаю, он это предчувствовал...
- Что предчувствовал? - ничего не понимая, спросил де Витт.
- Ну, что что-то такое должно случиться. Два часа назад я встретился с ним, когда он выходил из радиорубки. Он был прямо вне себя, бормотал, что все это плохо кончится... У него был очень странный вид, на меня он почти не обратил внимания.
Уормс от двери шагнул назад в каюту:
- Он был обеспокоен штормовым предупреждением. Должно быть, прочитал его в рубке...
Эббот покачал головой:
- Нет, это исключено. Предупреждение пришло намного позже. Роджерс сразу поставил меня в известность. Еще и часа не прошло...
Доктору де Витту, вероятно, пришла в голову какая-то неожиданная мысль: он вернулся к кровати, стянул простыню и, расстегнув одежду на капитане, стал внимательно рассматривать обнаженные участки тела. Казалось, будто он ищет следы какого-нибудь повреждения. Не прерывая осмотра, он произнес:
- Говорите, два часа назад он был в радиорубке? Этого не может быть. Уже видны первые трупные пятна. Он мертв по крайней мере три часа.
Эббот только пожал плечами:
- Неужели я так ошибся? У радиста я был в семь часов. Старик меня там и встретил...
Доктор закончил осмотр трупа и снова накрыл его простыней:
- Пусть ломает себе голову полиция. Это не наше дело. - И он скрылся в ванной комнате.
Через несколько минут все трое покинули каюту капитана. Уормс тщательно запер дверь и положил ключ в наружный карман форменного кителя. Переход и лестница к капитанскому мостику были безлюдны - пассажиры давно уже развлекались в большом зале. Услышав приглушенные звуки оркестра, доктор де Витт сказал:
- Они там, внизу, скоро спросят о капитане. Что вы им будете говорить, Уормс? Вы ведь не собираетесь рассказать, что произошло на самом деле?
Уормс остановился и прислушался. Снаружи доносились завывания усиливающегося ветра - шторм надвигался. Но корабль шел пока по-прежнему ровно.
- Скоро начнется шторм, - сказал Уормс и, уже поднимаясь по лестнице, ответил врачу: - Нет, доктор, конечно, не расскажу. А вот бал я отменю. Штормовое предупреждение дает мне такое право. Тогда и на отсутствие капитана никто не обратит внимания.
Старший инженер сразу же согласился с этим:
- Хорошо, тогда я сейчас пойду в зал и скажу, что у капитана много работы... Дадим людям часок повеселиться, а потом закроем бал. Ведь погода пока довольно сносная...
Не дожидаясь ответа, Эббот повернулся и направился в обратную сторону по проходу между каютами. Доктор де Витт, качая головой, посмотрел ему вслед:
- Ну и ветрогон! Ему бы только часок повеселиться, вот уж не знаю... Старик ведь сегодня утром устроил ему выволочку за то, что он опять провел ночь в пассажирских каютах. Радист Роджерс видел его там. Женщины его погубят... А теперь, когда он знает, что капитан ему уже больше ничего не сможет сделать, он наверняка хочет еще кого-нибудь подцепить на ночь.
Уормс не поддержал этой темы. Он поднялся по крутой лестнице и остановился, только когда взошел на капитанский мостик. Вслед за ним поднялся врач. Некоторое время они молча стояли рядом. Доктор де Витт тяжело дышал; Уормс смотрел через окна капитанского мостика на переднюю часть корабля.
Ночь почти наступила. Шторм набирал силу; ветер завывал между надстройками верхней палубы, рвал ванты, сотрясал грузовые стрелы и спасательные шлюпки. Бушприт нырял в кипящее море, и набегающие волны все чаще перехлестывали через бортовой леер, покрывая слоем воды носовую часть корабля.
- Да-а, ну и танцы у нас будут сегодня ночью, - проговорил, отдышавшись наконец, судовой врач. - Так быстро усиливается ветер... Похоже на настоящий ураган.
- Так и есть, доктор. Береговые станции передали предупреждение об урагане. Я только не хотел раньше времени пугать людей...
Уормс повернулся к врачу. Тот испытующе посмотрел на него; в глазах доктора застыл немой вопрос: "Ну и как, не боишься ты этого теперь, когда стал капитаном?" Ответа он не получил. Уормс снова заговорил о смерти капитана:
- Знаете, доктор, я думаю, что если Уилмотт умер от яда, то вряд ли это самоубийство. Я, во всяком случае, не вижу причин, которые могли бы толкнуть его к этому.
- А у него их и не было. Он ведь очень любил жизнь. Нет, Уормс, сам он этого не мог сделать.
- Тогда кто же? Ведь какие-то мысли на этот счет у вас есть?
- Я врач, а не полицейский. Что толку, если мы будем сейчас ломать себе над этим голову!
И все же Уормс хотел во что бы то ни стало заставить врача высказаться:
- Но ведь речь, собственно говоря, идет об очень ограниченном круге лиц. Кто имел доступ в его каюту? Кто вообще имел возможность принести туда яд?
- Тот, Уормс, кто сегодня вечером пил с ним виски. На столе стояли два стакана - один из них с остатками какого-то порошка на дне. Стаканы я на всякий случай припрятал и завтра передам полиции. Думаю, по отпечаткам пальцев они смогут быстро установить, кто с ним пил.
Уормс схватил врача за руки:
- На стакане были отпечатки? Доктор, это же важнейшая улика! Вы стаканы надежно спрягали? Нельзя допустить, чтобы они пропали!
- Я их закрыл в письменный стол капитана... в присутствии Эббота.
- При этом был Эббот?
- Да, он как раз проходил мимо каюты, прежде чем спустились вы. Я вообще-то даже обрадовался, что появился свидетель. Ведь мои отпечатки теперь тоже есть на стаканах; а Эббот может подтвердить, как и когда они появились. Иначе я тоже попаду в подозреваемые.
Доктор слегка улыбнулся. Уормс засунул руки в карманы и снова посмотрел на бушующее море. Если бы сейчас был ясный день, он уже смог бы, пожалуй, в бинокль разглядеть берег. Но за окнами угрожающе ревело ночное штормовое море. Дальше бушприта ничего не было видно, и казалось, что между "Морро Касл" и нью-йоркской гаванью пролегла бесконечность.
На борту было двадцать два часа пятьдесят минут, когда ураган навалился на судно со всей силой. Палубные надстройки вырвало из креплений, как картонные декорации, и их обломки выбросило за борт. Пятнадцатиметровая грузовая стрела, которая была закреплена четырьмя вантами толщиной с руку, сломалась, как спичка, и при падении разбила спасательный бот.
Прощальный бал завершился даже раньше, чем Уормс хотел его закрыть. Пассажиры лежали в кроватях, страдая от страха и тошноты. Уормс раз за разом передавал по бортовой радиосети успокаивающие сообщения: "Для "Морро Касл" нет никакой опасности. Корабль устоит даже перед более сильным ураганом". С капитанского мостика в машинное отделение один за одним шли приказы увеличить скорость. Необходимо было постоянно менять курс, чтобы волны и ветер не захватили врасплох и не ударили в борт.
В двадцать три часа десять минут корабль находился в сорока милях южнее плавучего маяка "Скотлэнд лайт"; машины по-прежнему работали на предельных оборотах, а ураган продолжал бушевать с неослабевающей силой.
Дверь на капитанский мостик резко распахнулась. В проеме в непромокаемой накидке стоял один из вахтенных матросов. За его спиной взвыл ветер и с треском захлопнул дверь. Матрос подошел к Уормсу и проревел в ухо:
- Капитан, на борту дым!
Уормс не сразу понял:
- Дым? Какой дым? Где?
Вахтенный сделал из ладоней что-то вроде рупора и поднес ко рту:
- На левом борту, сэр, в надстройке дымовой трубы, из малого вентилятора!
Теперь Уормс понял все, но не знал, как должен поступить. Надо было бы послать кого-нибудь из офицеров проверить, однако на мостике каждый находился при деле. Он схватил телефонную трубку, чтобы вызвать старшего инженера - в данном случае он был самым подходящим человеком. Но Эббот не отзывался. Уормс вызвал машинное отделение, однако ни там, ни в котельной Эббот не появлялся.
Пока Уормс безрезультатно звонил по телефону, уходили драгоценные минуты. Наконец, взбешенный, он бросил трубку и крикнул второму помощнику:
- Пэттерсон, сходите посмотрите, что там случилось!
Второму помощнику понадобилось семь минут, чтобы обнаружить запах гари возле одного из помещений под кормовой палубой. Еще три минуты он потратил, взламывая запертую дверь. Навстречу вырвались клубы густого желтого дыма с запахом серы. Дышать стало нечем. Прижав ко рту носовой платок, он бросился на пол и по-пластунски подполз к противоположной стене. Дым клубился из стенного шкафа. Но как только Пэттерсон, выпрямившись, распахнул его дверцы, в лицо ему ударило голубое пламя, какое обычно возникает, когда в огонь попадают химикалии. От невыносимой жары, едкого дыма и смрада офицер едва не потерял сознание. Собрав последние силы, он дополз до входной двери;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37