- Просто так купить ОНО невозможно. Они не продаются. На них что-нибудь купить можно, а их - нет. Чаще всего мы за ОНО отпускаем олифу, лак или краску. Потому что самое большое скопление ОНО у строительных организаций, и такой товар без проблем можно списать.
- У нас что, и олифа есть?
- Есть. Но обычно она существует только на бумаге. Вместо олифы мы отдаем деньги.
- Это незаконно?
- В нашей стране такие законы, что любая финансовая или предпринимательская деятельность всегда является не совсем законной, если приносит прибыль. Вы согласны с этой догмой?
- Да, - ответил я не задумываясь. - Мы отдаем наличные деньги?
- Не всегда. Чаще всего безнал.
- Как это?
- Ну, существует масса всяких схем, в том числе обналичка через помойку, вплоть до счетов в Москве...
- Ладно, это не так важно, - остановил я его. - Мне пока нужно понять суть. С деталями потом. Мне все больше и больше нравится то, что в свое время придумал Игорек.
- Ну, вряд ли это придумал именно он, - охладил меня Аркадий. - Все так работают. Да и придумывать тут особо нечего. Решение лежит на поверхности. Главное стартовый капитал, - он сказал это так, что было понятно, что будь у него этот самый капитал, то он бы еще и не то загнул. Как раз в этой схеме важны именно детали.
- А детали разрабатываешь ты?
- Чаще - да. Но иногда нужно просто открыть учебник.
- Какой учебник?
- Для ВУЗа по бухгалтерскому учету. Там все написано, нужно просто уметь читать и делать выводы.
- Хорошо. Какой оборот у нашей фирмы?
- Миллиард. Миллиард сто миллионов.
- Ого! - присвистнул я. - В квартал?
- В месяц, - сказал Аркадий и посмотрел на меня как на ребенка. - В декабре в связи с Новым годом оборот достигает полутора миллиардов.
Я не смог скрыть захлестнувшие меня эмоции. У меня попросту пропал дар речи. Я сидел, молчал и лишь через некоторое время осознал, что рот мой открыт. Глупейшая ситуация. Ни при каких обстоятельствах нельзя показывать подчиненному свою неуверенность. Но что я тут мог поделать! Я никогда не ворочал такими деньгами, и даже, в самых дерзких своих мечтах не стремился к таким показателям. Аркадий откровенно забавлялся возникшей ситуацией и не расхохотался только потому, что был воспитанным и интеллигентным человеком.
Пока висело молчание, я успел разозлиться на Нелю и подполковника. Могли же предупредить, с чем мне придется иметь дело! Да и сам я молодец. Почему не спросил?! Почему вбил себе в голову, что эти цифры составляют, триста, ну, четыреста миллионов? Да, нечего сказать, не того полета я птица.
Выручил сотовый, он противно запиликал, и, пока я в очередной раз объяснял ситуацию с Игорем, мне удалось скрыть неловкость и обдумать дальнейшие слова.
- Насколько я знаю, - продолжил я, - оборот может в ближайшее время значительно увеличиться в связи с известным тебе постановлением правительства.
- Я думаю, - не глядя мне в глаза, сказал Аркадий, - прогноз правильный. Но это случится не так скоро. Во-первых, левая водка в области еще есть и ее надо продать. Кто-то не зная ситуации, еще везет ее сюда. Во-вторых, люди не смогут достаточно быстро отказать себе в супер барышах. Соблазн велик, торговцы будут искать контрмеры. Агония продлится месяца два, а потом придут к нам и все сметут. Конечно, появятся конкуренты, но прибыль все равно возрастет.
- Справимся?
- Должны, - с сомнением сказал он.
- Мы должны быть готовы. Напиши, план мероприятий.
- Из какой ситуации при этом исходить? - он с интересом посмотрел на меня. - На сколько мы планируем поднять оборот?
- В два раза, - храбро сказал я.
- Сегодня к концу дня будет готово.
- Этот вопрос не только к тебе. Этот вопрос ко всем. Пусть каждый изложит свои соображения исходя из своих обязанностей. Сейчас все заняты, я не буду никого отвлекать, поэтому доведи до каждого. Результаты ко мне на стол, вместе с обязанностями.
Аркадий ушел на свое место. Работа в офисе явно спорилась. Покупателей было много. В основном мелкие торговцы - киоскеры. Но, попадались и частные лица, которые покупали водку по одному, два ящика на свадьбу или юбилей. На каждого покупателя уходило всего несколько минут. Набить накладную из двух, трех позиций, дождаться, когда она выйдет из принтера, передать Веронике, она пробьет чек, посчитает деньги, поставит на экземпляре покупателя штамп "оплачено", и все, тот пойдет на склад. Конечно, основная прибыль не от такой мелочи. Я точно знал, что водку часто покупали грузовыми машинами. Таких оптовиков обычно знали, делали им скидки, обслуживали вне очереди, а деньги пересчитывали в Игорешкином закутке и чека не выбивали.
Несколько раз звонил сотовый, спрашивали Игоря, никто не представлялся. Я вяло пошарил на полке. Среди пыли я не нашел ничего интересного, кроме журнала инструктажа по технике безопасности. Последняя запись была сделана в нем в середине девяносто четвертого года почерком Игоря. Позвонил подполковник, сказал, что в два часа мне надо быть на проспекте Ленина, сорок четыре у нотариуса. Там меня будет ждать человек с карточкой подписей для банка.
Я спустился во двор. Марсель уже приехал. Он стоял около КамАЗа, принадлежавшего фирме, курил и давал дельные советы водителю, который, подняв кабину, возился с двигателем. Я подошел к ним, поздоровался с водителем КамАЗа, которого, кажется, звали Федей, и попросил Марселя собрать тару на наших с Серегой точках, после того как он освободится от доставок. Еще я велел ему собрать у наших девчонок заявки по водке и внести их в понедельный план доставок. Тон у меня был не приказной, но и не просительный. Таким образом я хотел хоть немного разгрузить Серегу. После этого я прошел на склад, где Катя представила меня шестерым грузчикам, хотя они и так знали меня как облупленного. Покупателей было немного, поэтому работали только двое, а остальные четверо играли в карты в теплушке. Грузчикам было глубоко наплевать на субординацию и соблюдение приличий, поэтому сообщение о том, что я их новый директор, они встретили смачными возгласами и комментариями, самый безобидный из которых был: "Колян, с тебя пузырь!", а когда у меня в кармане заиграл сотовый и я достал трубку, они начали так орать, что мне пришлось выйти на воздух, чтобы ответить.
Звонил Сергей. Он был взволнован.
- Ты в офисе?
- Да.
- Я еду к тебе. Нужно поговорить.
Я, как всегда, не успел возразить. Вернувшись на склад, я взял Катю под руку и мы пошли осматривать наш стратегический запас. Ангар был забит битком. Вся площадь была разделена узкими тропинками на несколько секций. По такой тропинке можно было катить всего одну тележку, на которую друг на друга умещалось пять ящиков. Ящики стояли на поддонах высотой в восемь рядов. В каждой секции находился определенный вид водки.
- Сейчас все переходят на пластмассу, - тараторила Катя. - Причем на ликерках совсем оборзели. Водку отпускают в железной таре из-под молочных бутылок. Знают, что все равно возьмут. А обратно принимают только пластиковую. Хотят решить этот вопрос за наш счет, - она сделала глубокий вдох и продолжила. - Андреевский спиртзавод собрался паковать в картонные коробки. Приобрели оборудование для склеивания коробок, а гофрокартон стали закупать из Красноярска. Потом посчитали, выходит, что возят вагонами воздух. Решили открыть производство гофрокартона сами, дураки. Купили оборудование, а помещений нет, специалистов нет. Все не так просто оказалось, - еще вдох. - А мы теперь наоборот, железную тару собирать стали. Оказывается, ее из какого-то дюралюминия делали. Приходил к Игорю какой-то прибалтиец, сказал, что всю тару на вес купит. Аркашка посчитал, взвесил ящик, оказалось, на пятьдесят процентов дороже залоговой стоимости получается. Сейчас ищет какой-то пресс, а то туда, в Европу, в виде ящиков металл накладно вести.
Я смотрел на все это богатство и думал о том, сколько безрассудных поступков, покалеченных жизней и смертей аккуратно расставлено в штабеля. Национальный напиток потопил в себе национальную идею. Водка подразумевает пьянку, пьянка ведет к неприятностям, неприятности давят на психику, ничего не получается, все идет не так, как надо. Хочется немного выпить с горя, а немного не получается, и так в геометрической прогрессии, по кругу, без оттенков, только черное и белое, где черное - это неприятности, а белое водка. Потом начинается агрессия, слезы, обосраные штаны и смерть. А на похоронах вдруг вспоминается, какой он был хороший в молодости. Сгорел на работе. И национальная идея - во всем виновато государство. Сколько людей живет по такому сценарию? Десятки, сотни тысяч? Миллионы?
- Николай! Тьфу, забыла отчество, - подергала меня за рукав Катя. Ты... Вы меня слушаете?
- А как же.
- Ну, и что вы обо всем этом думаете?
- Ты молодец, - наугад сказал я.
- Это понятно, - согласилась она. - Я имела в виду акцизные марки.
- А что нам о них думать, - стал выкручиваться я. - Пусть налоговая инспекция о них думает, - и, увидев, что она пытается возразить, поспешно добавил. - Мне пора.
Я вышел во двор, как раз в тот момент, когда в проем сорванных с петель ворот въезжал Серега. Вначале он припарковал наш старый "москвич" рядом с моей "восьмеркой", но, попробовав выйти, попал ногой в ту самую лужу, выругался и дал назад, прижавшись дверями фургона к бетонному забору. Он меня не видел. Я окликнул его, когда он входил в дверь бойлерной.
- К тебе? - спросил он, показывая вверх, после того, как мы пожали друг другу руки.
- Ко мне? Я еще не успел привыкнуть к тому, что здесь есть что-то мое. Нет, мне там неуютно. Пошли сядем в наш старый добрый "пирожок". Я надеюсь, в нем тепло?
- А как же. Наш офис всегда к нашим услугам. Сколько планов мы выносили в его кабине за три года!
Мы сели. Серега закурил.
- Дело плохо, брат, - грустно сказал он. - Можешь забыть про павильон. Нас провели как последних лохов.
Он говорил безрадостно, но вместе с тем в его голосе не слышалось трагизма. Фразы давались ему легко. Да, как бы говорил он, нас кинули на несколько десятков миллионов, которые мы собирали два года, да, нашу мечту отравили ложью, но, все еще будет, мы опять засучим рукава и т.д. и т.п. Я бы так не смог. После первых же его слов мной овладело отчаяние.
- Тетка, как прочитала наш договор, - продолжил он, затягиваясь, -принялась меня жалеть. Ты помнишь, как мы его подписывали? Эта сволочь, директор "Гаранта", как его?
- Галкин.
- Да, Галкин, помнишь, как он, гад, исхитрился? У нас есть уже готовые бланки договоров, говорит, вот, здесь подпишите, сюда поставьте печать. И мы, конченые люди, за свои же деньги подписали какую-то липу.
- Но мы же официально перечислили двадцать пять лимонов, получили паспорт, проект и документы, накладную, наконец!
- Да, и тут же отвалили полтинник наликом. И даже расписки не взяли. В этом договоре есть один пункт, который перечеркивает все намертво. Короче, я в юриспруденции не силен, но тетка говорит, что плакали наши денежки. Они пишут на Галкина заяву в милицию, сажают его на небольшой срок. На основании уголовного дела сделка признается незаконной. Они возвращают нам безнальные денежки, а налик оставляют себе. Через некоторое время, когда все утихнет, они заяву на того парня забирают, говорят, извините, мы разобрались, все в норме. Галкина выпускают, они ему платят энную сумму. И все.
- Подожди, арбитражный суд может длиться годами, что, этот Галкин все это время в тюрьме гнить будет?
- Самое грустное в этой истории то, что у этих людей все схвачено. Я пока еще точно не уверен, но у меня такое чувство, что не мы одни попались на их удочку. Если надо, они внеочередное заседание арбитражного суда проведут. Предлог всегда найдется. Им выгодно, чтобы все протекало на скорости. У них очень сильная поддержка сверху. Тетка говорит, что такие аферы с недвижимостью встречаются сплошь и рядом. Сейчас создается какая-то регистрационная палата, через которую будут проводить все сделки с недвижимостью. Это будет государственный орган, юридический. Если на договоре будет стоять печать этой самой палаты, то расторгнуть эту сделку будет практически невозможно. Это все равно, что доказывать государству, что оно тупое, - он закашлялся, выбросил окурок, потом достал из пачки новую сигарету. - Но нам то от этого не легче.
- Это стопроцентное кидалово! - Мне было ужасно жаль расставаться с надеждой. - И что? Мы все это так и проглотим?
- А что мы можем сделать? - спросил Серега и грустно улыбнулся.
- Я не знаю. В конце концов, у нас есть крыша, мы регулярно туда уделяем, она обязана нас защищать.
- Я думал на эту тему. Вряд ли.
- Почему? За что тогда мы им платим? Мы должны использовать и этот шанс. Если не все заберем, то хоть частично возместим. Ни одна стрелка еще не заканчивалась полным проигрышем одной из сторон. Бандюки всегда находят компромисс.
- В том-то все и дело, что там бандитами и не пахнет, - с горечью сказал Сергей. - Или менты или КГБшники.
- Какая разница? Все они одним миром мазаны. Пусть общаются.
- Хорошо, - решившись, сказал он. - Я сегодня же позвоню Симохе на сотовый, постараюсь с ним встретиться и на завтра забить стрелку.
- На, звони, - протянул я ему трубку.
- С этой техникой я не знаком, - усмехнулся он. - Набирай номер.
Все сложилось очень удачно. Симоха оказался в городе, трезвый, ни чем не занятый и согласился встретиться с Серегой через двадцать минут. Сергей уехал. Я поднялся в офис, предупредил Веронику, с удовольствием посмотрел на небольшую очередь, которая образовалась около обоих компьютерных столов, и уехал в город. До двух часов у меня еще было достаточно времени и я остановился около колонки на улице "Партизанов", чтобы заполнить бачок омывателя и хотя бы слегка сполоснуть машину, ее внешний вид после трассы достиг такого состояния загрязнения, что ездить на ней стало попросту противно. В багажнике на этот случай у меня всегда имелась пластиковая двухлитровая бутылка из-под "Фанты" и губка. Всего за пятнадцать минут я смог вернуть машине первоначальный белый цвет, который ей полагался по техпаспорту.
У нотариуса меня ждал бойкий молодой человек с кожаным портфелем, он представился каким-то сложным заграничным именем, которое я тут же позабыл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29