Меньшов Виктор
Санитар каменных джунглей
Виктор Меньшов
САНИТАР
каменных джунглей
из частной жизни подполковника Капранова
Глава первая
Иногда мне, я думаю, не без основания, кажется, что подполковник, целыми днями лежащий на тахте, заложив руки за голову, скоро разучится ходить, а я разучусь писать и забуду буквы, поскольку писать совершенно не о чем.
В двери позвонили. В последние дни это случалось так редко, что мы переглянулись. Звонок повторился, и я встал, чтобы открыть, но подполковник, не вставая с тахты, остановил меня:
- Подожди, - он прикрыл правой рукой глаза и заговорил. - Женщина, сорока пяти лет, полная блондинка, пропал муж, коммерсант, шестидесяти лет. Открывай.
- Как вы догадались? - спросил я. - Увидели в окно?
- Ты вот ляг на тахту и увидь отсюда что-то в окно.
- А как же? - допытывался я, потрясённый способностями шефа.
- Иди, открывай, - царственным жестом направил меня подполковник. Убедись сначала, что я прав, потом я тебе расскажу.
- А нельзя сразу? Я же умру от любопытства.
- Если одним словом, то это - дедукция.
Я с уважением посмотрел на шефа и пошел открывать, потрясённый его способностями.
Вернулся я ещё более потрясённый, ведя за собой невзрачную, худенькую шатенку, лет тридцати, одетую в немодный, несколько великоватый ей плащ.
Шеф уже сидел за столом, изображая на лице мученическое напряжение мысли. Он так преуспел в этом, что казалось видно, как мозг шевелится. Я отодвинул от стола стул с высокой резной спинкой и предложил даме сесть напротив подполковника. Она кивком головы поблагодарила меня и присела на краешек.
Всё было как всегда. Стыдно признаться, но я за последнее время привык к человеческому горю и слезам, и они вызывали у меня порой даже не сострадание, а откровенную скуку.
Шеф оторвался от бумаг и солидно представился:
- Капранов, Михаил Андреевич, подполковник внутренних сил в отставке, частный детектив. Кто вы, и чем мы можем быть вам полезны?
- Меня зовут Тамара. Тамара Николаевна Пушкова. Я работаю бухгалтером автобазы. А мой муж, Геннадий Иванович Пушков, - шофёр этой автобазы.
Она вздохнула, и уставилась грустными большими глазами на Капранова. Он ответил ей таким же взглядом, ожидая продолжения.
Но продолжения не было. Женщина сидела прямо, вытянувшись в струночку, положив руки на колени и сжав кулачки.
Подполковник, не дождавшись от неё слов, сказал эти слова сам:
- Судя из того, что вы рассказали, с работой у вас и вашего мужа всё в порядке. Это радует, учитывая растущую безработицу, но это не к нам. А что вы припасли для нас?
- Извините, - вздохнула женщина. - Я совсем растерялась. Видите ли, у меня пропал муж.
- И давно? - посерьёзнел Капранов, делая мне знак записывать. - Вы уже заявили в милицию?
- Я попробовала, но они не взяли у меня заявление, говорят, что слишком мало прошло времени. - А когда пропал ваш муж?
Она опустила глаза, разжала кулачки и стала тщательно расправлять складки на плаще.
- Видите ли, он пропал... вчера.
Мы с Капрановым обменялись быстрым взглядом. Он чуть приподнял недоумённо левое плечо, что означало - пустой номер. Но отрабатывать его надо было до конца, и он спросил, с трудом подавив зевоту:
- А не слишком ли вы торопитесь? Возможно, он просто загулял немножко с друзьями. Бывает, знаете ли.
- Мой муж совсем не пьёт, у него врождённая аллергия на алкоголь.
- Вы давно женаты?
- Десять лет.
- И что - раньше он никогда не... отлучался на день-два, не успев предупредить вас?
- Раньше такое случалось, но тогда у него была другая работа. А в последнее время - нет.
- Кем раньше работал ваш муж?
- Он работал в милиции.
- Выходит, мы с ним в некотором роде коллеги?
- Ну, наверное... - как-то неуверенно ответила женщина. - Вам виднее.
- Ладно, об этом потом. Расскажите пока вот что: почему всё же вы сразу пошли в милицию, а потом к частному детективу? Почему такое беспокойство?
- Я не знаю, - неуверенно ответила женщина.
- В этом, я думаю, вы ошибаетесь. Я лично уверен, что у вас есть причина. Поверьте, это не праздное любопытство, и если вы действительно хотите, чтобы я попытался найти вашего мужа, значит вы должны понимать, что я просто должен, обязан знать то, что знаете вы. Всё, что вы не договорите, будет только мешать поиску и осложнять его, а возможно и сводить на нет все наши усилия, направляя их не в ту сторону.
- Простите, - слегка покраснела женщина. - Я застеснялась, боялась, что вы будете смеяться.
Она полезла в сумочку, я подумал, что за носовым платком, и заскучал, ожидая потока слёз. Но она полезла не за платком, и плакать не собиралась. Из сумочки она извлекла мятый листок бумаги и протянула его через стол Капранову. Тот взял его, развернул, нахмурился, потом хмыкнул, повертел бумагу со всех сторон, помял её, даже зачем-то понюхал. Потом посмотрел на просвет против окна и только после этого протянул мне. На бумажке красивыми печатными буквами было выведено от руки:
Извещение.
Ты - человеческий мусор.
Ты подлежишь уборке, уничтожению и утилизации.
Санитар Каменных Джунглей.
- Когда и как вы получили эту записку?
- Эту я сама достала из почтового ящика.
- Когда? - Вчера утром. Я ничего не поняла, и показала её мужу.
- И как он прореагировал?
- Сказал, что эта записка - уже третья по счёту, и велел её выбросить.
- И почему вы этого не сделали?
- Не знаю. Просто скомкала её и почему-то оставила на кухон ном столе. А когда муж не пришёл ночью, я бродила по комнатам и нашла эту бумажку, которая встревожила меня. Возможно, просто потому, что мужа не было, и я осталась одна ночью в квартире. Не знаю.
- Вы видели другие записки, о которых упоминал ваш муж?
- Нет. Я даже не знала про них абсолютно ничего до вчерашнего дня.
- Он был взволнован, обеспокоен?
- Ничуть. Он просто отмахнулся от неё, даже читать не стал, только глянул. Наверное, узнал по буквам.
- Записка была в конверте?
- Нет, лежала вместе с рекламными листовками.
- У вашего мужа были какие-то неприятности? Возможно, личного характера? Долги? Он был озабочен последнее время?
- Нет, всё было как обычно.
- Сколько лет вашему мужу?
- На год старше меня. Ему сорок два года.
- Значит, женился на вас, когда ему было тридцать один. Не рано. Он был до этого женат?
- Нет.
- Вы говорите, что он служил в милиции. Давно? И что вы знаете о его службе?
- Практически ничего, - она пожала плечами. - Он никогда не рассказывал мне о своей службе в милиции, а я особо не расспрашивала. Он вообще мало рассказывал, особенно о прошлом. По натуре был молчун.
- Я спросил ещё, давно ли он служил в милиции? - мягко напомнил Капранов.
- Уволился за два года до года до нашей свадьбы. И 7пришёл к нам на автобазу, где я с ним и познакомилась.
- Получается так, что он уволился из милиции в двадцать девять лет. Что-то рановато.
- Я ничего не знаю о его службе в милиции, - ещё раз повторила Тамара Николаевна.
- Ну что же, Тамара Николаевна, - потянулся Капранов. - Вы располагаете свободным временем?
- Я взяла отгул на работе. А что?
- Тогда снимайте плащ, устраивайтесь поудобнее за нашим столом, мы будем поить вас чаем и угощать бутербродами, а вы нам будете рассказывать.
- А что, собственно? - сделала она удивлённые глаза. - Я же ничего не знаю.
- Про это можете не рассказывать. Вы нам расскажите всё, что знаете.
- А про что?
- Как про что? Про вашего мужа. Как же мы его будем искать, если ничего про него не знаем?
Он сделал мне знак, и я отправился на кухню готовить чай, кофе и бутерброды. И всё это для того, чтобы следующие два с лишним часа слушать длинные семейные истории про мужа Ванечку, которым Капранов внимал с явным интересом и удовольствием, вникая во все мелочи, часто переспрашивая и возвращаясь к одним и тем же событиям и фактам.
С тех самых пор, как судьба свела меня с Михаилом Андреевичем Капрановым, подполковником в отставке, моя жизнь круто переменилась. Так получилось, что и его - тоже. А случилось с нами вот что: он стал частным детективом, а я - его помощником. А поскольку заказами мы не были избалованы, потому что институт частных детективов у нас в России вещь ещё достаточно экзотическая, то мне вполне хватает свободного времени, которое остаётся на то, чтобы вести записки.
Совсем недавно я считал, что лучше работы журналиста нет ничего в мире. С тех пор мнение моё несколько изменилось, но навыки журналисткой работы пригодились. Ещё когда Михаил Андреевич приглашал меня к себе в помощники, я пошутил, что буду у него, как доктор Ватсон у Шерлока Холмса. В какой-то степени так и получается. Только это совсем не потому, что мой шеф - человек тщеславный, отнюдь. Он даже запретил мне называть в записках его подлинное имя, да и моё тоже. А жаль.
Кстати, в принципе он совсем не против того, чтобы я писал эти записки. Просто он говорит, что там, где начинается популярность и тебя узнают на улицах, там заканчивается сыщик. Но писать про сыщиков надо. Так же как про врачей, учителей, инженеров. Про них ещё меньше пишут.
Когда я его спросил, почему всё же так незаслуженно мало написано про наших сыщиков, и даже выразил сомнение по поводу того, были ли в Российском сыске фигуры, равные и подобные Шерлоку Холмсу.
Подполковник горячо возразил:
- Милый мой, любой современный сыщик очень даже запросто даст сто очков форы знаменитости с Бейкер-стрит. Знаменитому сыщику и не снились новейшие достижения криминалистики. Но всегда в сыске ценилось умение мыслить, умение переиграть соперника интеллектуально. А великие сыщики были и есть в любом сыске мира. Их много.
- Тогда почему мы так мало, а вернее, почти ничего, не знаем про других?
- А именно потому и не знаем, - усмехнулся подполковник и потрепал меня по плечу, - что Шерлоков Холмсов было, есть и будет много, а бескорыстный и простодушный, начисто лишённый напыщенного честолюбия доктор Ватсон был один.
Я поразмышлял над его словами и вынужден признать, что он во многом прав. Мало кто отважится добровольно встать в тень великого, или просто очень яркого и крупного человека. Я отважился.
И с самого первого дня нашего знакомства с подполковником веду записки, тщательно фиксируя, и по возможности анализируя всё с нами происходящее.
Честно говоря, когда я брался за эти записки, я внутренне надеялся, что мы будем сидеть свободными от погонь и перестрелок вечерами в нашей с ним квартире, в которой я выменял себе комнату бывшего соседа подполковника, пить кофе, и он мне будет рассказывать захватывающие истории из своей многолетней практики офицера спецназа, которые я буду только успевать записывать...
Как бы не так! На все мои расспросы он кратко отвечал, что служ ба есть служба, и ничего на ней интересного не происходит. И вообще, мало ли что может нарассказывать любой человек? Другое дело - теперь. Вот теперь я могу в своё удовольствие описывать всё увиденное глазами очевидца.
Я понадеялся на это. И что же? Если не считать истории с "золотым мальчиком", с которой, собственно, и началось наше знакомство с подполковником, и в которой было действительно всё: и погони, и перестрелки, и напряжённый поиск, и неожиданная развязка, словом, всё, то больше ровным счётом ничего не случалось.
Действительно, если подвести итог почти что полугодовой работы, то в активе значились две найденные иномарки, один пропавший муж, который отыскался в постели любовницы, маньяк-террорист, который упорно минировавший одну из московских школ, и оказавшийся ушастым и рыжим шестиклассником. Ну и ещё целый ряд подобного рода "подвигов".
А в пассиве у нас были отрицательный баланс, плохо оплачиваемые клиентами счета, и множество надоевших клиентов, которые пристают с самыми фантастическими предложениями. В основном это предложения по наблюдению за неверными мужьями, или жёнами. Это неплохо оплачивается, поскольку такие вещи заказывают, как правило, состоятельные люди, несостоятельные решают такие вопросы проще, как правило, битьём посуды, или лица. Но мы такую работу не берём. В последнее время мне вообще кажется, что мы не берём никакой работы.
В конце беседы Капранов спросил:
- У вас есть с собой фотографии мужа?
Тамара Николаевна торопливо закивала и полезла в сумочку.
- Я же несла заявление и фотографии в милицию. А потом вышла оттуда, иду домой расстроенная, смотрю: на столбе объявление. Вот я к вам и пришла.
Она протянула Михаилу Андреевичу через стол чёрный пакетик из-под фотобумаги, из которого тот вытряхнул десятка полтора снимков. Он стал просматривать их по одному и передавал мне. Фотографии были подобраны разного периода, в том числе и делавшиеся для паспорта.
Я рассматривал их одну за другой. Муж Ваня был мордатым белобрысым увальнем, с оловянными глазами и с одинаковым выражением лица на всех без исключения фотографиях: отсутствующим. В отличие от его жены, Тамары, он у меня ни сочувствия, ни сострадания почему-то не вызвал. Не то, чтобы он мне был неприятен по фотографиям. Нет. Просто у меня почему-то была полная уверенность, что с такого типа людьми, как правило, ничего не случается. Конечно, внешность обманчива, но всё же...
Я увлёкся и не сразу заметил, как Тамара Николаевна собралась уходить.
- Вы оставите нам фотографии? - спросил её подполковник.
- Конечно, конечно, - поспешно закивала она. - Только у меня, знаете... Вопрос. Только я прямо даже не знаю, как спросить... Я так растерялась.
- А вы спрашивайте так, как вам хочется, - пришёл на помощь Капранов. - Если по поводу оплаты - то в этом вопросе мы исходим из возможностей клиента, но не менее ста тысяч в день, полная сумма устанавливается по окончании, в зависимости от сложности поисков, или расследования, плюс ещё расходы на технические нужды. Иногда приходится прибегать к помощи криминалистических лабораторий, экспертов, так что сами понимаете. Наши затраты вы оплачиваете в любом случае, а что касается гонорара - то это только по достижении результата.
- А если Ваня объявится в ближайшие день-два?
- Я не вижу необходимости пользоваться дорогими экспертизами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24