Джамал увлекал к себе в объятия, успокаивал.
Обратные перевоплощения давались Артуру все более и более тяжело. Еле заставлял себя возвращаться в северный невидный городишко, к инженерной работе, к тусклой жизни среди сопок и пришедших на ремонт подводных лодок. Он тосковал по Джамалу и тихо ненавидел окружающих, коллег с серыми кромками воротников несвежих рубашек, перекрученными, засаленными галстуками, работяг в промасленных комбинезонах, чумазых сварщиков в спецовках, такелажников в грязных ватниках.
Особо невозлюбил моряков с кораблей. Может за их крепкие шеи, треугольники тельняшек, может за прошлое унижение... Морских офицеров презирал за кастовость, за гордость, за принадлежность к морскому братству, за отменное умение пить не хмелея отпускаемый на профилактику приборов спирт. Наконец, за запах дешевого одеколона. Все они, вместе с их женщинами были ему глубоко противны и отвратны. Равно как их непонятная любовь к морю, кораблям, тяжелой службе и всему тому, что называлось непонятым еще с училища, словом Родина.
Примчавшись в город, Артур первым делом изливал накопленные обиды Джамалу, жаловался на жизнь, всхлипывая у того на крепком плече.
- Ах, дорогой! Я так устала! Ну, что это за страна, что за люди...
Джамал поддакивал, утешал.
- Да, Лилиан, да дорогая. Моя маленькая девочка. Вот жили бы мы в другом мире. Свободном... Свободном прежде всего от нелепых, глупых, ужасных предрассудков. Там все по другому. Не нужно ходить по лезвию ножа, опасаясь оказаться под топором изуверских законов. Нет нужды боятся судей. Там нет лагерей, где твое нежное, прекрасное тело кинут на растерзание грязным похотливым уголовникам. За что? За любовь? За ошибку природы? Там, все наоборот, лучшие врачи готовы сделать тебе операцию и исправить допущенную оплошность. Убрать лишнее, сформировать недостающее.
Ты представляешь, дорогая, они изготавляют замечательные, неотличимые от настоящих, импланты грудей по персональному выбору. Ах, какими красивыми могли бы стать груди с нежными сосками! Мы смогли бы пожениться, усыновить мальчика... или девочку, а может даже двоих сразу. Зажить нормальной дружной семьей. Я бы работал изо всех сил, обеспечивал тебя и детей, ты бы ухаживала за маленьким садиком перед домом, вела домашнее хозяйство, встречала детей из школы...
В мечтах проходили вечера. Росла ненависть и дикая злость в груди Артурчика. Все и всех окружавших считал виновными в своем горе. Жил на пределе, в любой момент мог сорваться. Джамал удерживал.
Особо тяжело давались Артуру визиты на конспирационную квартиру к оперу. Тот даже не старался скрыть свое отношение к агенту, считал его презренным рабом, отрабатывающим прощение за грязные делишки. За приносимую информацию никогда не благодарил, ругал, требовал лучше работать. Артур боялся его, старался ублажать изо всех сил. Но что он мог? Так, все больше по мелочам. Записывал разговоры в цехах, курилках, конторе, у чертежников и конструкторов. Болтали разное, анектоды про Брежнева, Сталина, Василия Ивановича. Публика поинтеллегентнее иногда вспоминала неких диссидентов, Сахарова, Солженицина.
Работяги о последних вообще не упоминали, налегали на спорт, проблемы водки, пива, мыла, стирального порошка и сахара для самогона. Да и интеллегенцию интересовало больше где достать стиральную машину, холодильник, наконец мечту всей жизни - автомобиль и, гараздо в меньшей степени, проблемы писем Бухарина , посланий Сахарова, пророчеств Солженицына. Женщин, тех вообще занимали совсем уж приземленные житейские дела вроде доставания без очереди ковров на стены, паласов на пол, школьных форм для детей, столов в кухню, книг для заполнения шкафов.
Ну не вписывать же в рапорт червей для рыбалки, пиво для преферанса, споры о Спартаке и Динамо, о вечном хоккее. Опер требовал раскрытия заговоров, шпиенов, диверсантов, а таких Артурчие просто никого не знал. С прошлыми друзьями вообще конфуз вышел, показалось Артуру, что они как раз интересовали опера меньше всего, что знал он о них ну ни как не меньше своего агента. Горе да и только.
Однажды Джамал сказал в ответ на причитания Лилиан, - Мы с тобой, дорогая, должны покарать эту страну за все, что она с нами сотворила. Предоставь это мне. Я отомщу за твои мучения, бедная моя. Мужчина я, или не мужчина!
- О, Джамал! Мой дорогой! Ты настоящий мужчина, единственный в моей жизни!
Ты настоящий рыцарь, но что можно сделать? Не представляю....
- Верь мне Лилиан! Я найду способ.
В последний день, перед отъездом Артура назад в сопки, Джамал вернулся домой необычайно взволнованным.
- Нам нужно серьезно поговорить, Лилиан. Садись. Слушай внимательно. Нашел я способ одновременно ускользнуть из рук врагов и покарать нечестивцев, что столь изощренно, последовательно издеваются над нами. Но здесь многое зависит от тебя, милая. Твоей выдержки, силы воли, любви ко мне. Ты готова?
- Джамал! Я всегда с тобой. До конца.
- Верю тебе. Есть люди. Они обещают перебросить нас на Запад и обеспечить на всю жизнь. Если дело выгорит.... Ты ведь инженер?
- Да...
- Служишь на ремонте и техническом обслуживании подводных лодок?
- ... Да. ..., - Не очень охотно промолвила Лилиан.
- Поклянись нашей любовью, что сделаешь все, что скажу!
- Клянусь, Джамал! Все, что в моих силах и даже больше.
- Спасибо! Другого ответа я и не ждал. Потому и пошел на немалый риск. Только ради нашей большой любви. У этих никчемных и нечестивых людишек появилась совершенная лодка, способная плавать на глубинах до одного километра. На Западе очень волнуются. Готовы на все, только бы эта лодка больше не плавала. Утонула, пошла на утиль, на корм рыбам. Ты понимаешь? Сделаем заживем как люди, нет ... ничего не получим.
- На наш завод лодка еще не приходила.
- Скоро прийдет. Плановый ремонт. ... Решайся.
- Но, что же я могу, дорогой?
- Твоя задача простая. Сделай так, чтобы вместо штатных на фланцы трубопровода поставили вот эти прокладки. По внешнему виду абсолютно идентичные, не отличить.
Масляный трубопровод проходит прямо над электромагнитной группой рэле. Причем контакты расположены прямо под фланцем.
Рэле работают нормально, их периодически проверяют и тестируют, зазоры контактов регулируют. Нам здесь ничего не светит, но контакты подгорают к концу похода. Примерно на тридцать седьмой - тридцать восьмой день, когда лодка возвращается в базу. По технологии их необходимо протирать спиртом, переодически обезжиривать. Кто же из русских моряков станет так нерационально тратить потенциальную выпивку? Рэле работает? Работает. Ну и порядок, а то, что искрит порой никого особо не волнует. Тем более, что все это происходит в кормовом отсеке, где люди появляются только время от времени для проверки и снятия показаний с приборов.
- Лодка уйдет в море, погрузится на глубину сотен метров и до возвращения в территориальные воды останется в подводном положении. Прокладку прорвет к концу похода, когда внимание ослаблено, бдительность притуплена, экипаж устал и все только и ждут встречи с берегом. Масло под давлением распылится в виде аэрозоли вокруг контактной группы и вспыхнет от искрения. Появляется отличный шанс, что некоторое время пожар не будет замечен и локализован системой фреонного тушения - ЛОХ. Начнется объемное горение - им с этим не справится. Боятся нам нечего. Свидетелей не останется. Шансов спастись у команды практически нет.
- Джамал... То что ты сказал - страшно... жутко. Но ради тебя, точнее ради нас, я готова. Сделаю.
- Верю, конечно верю, родная. После установки прокладок немедленно отправь мне вот эту открыточку. До востребования. Ничего подозрительного, обычное поздравление с днем рождения. При первой же возможности, при первом удобном случае, стараясь не вызвать подозрения, выезжай сюда. Не забудь предварительно позвонить, сообщить номер поезда, вагон... Встречу на вокзале и немедленно увезу в безопасное место, откуда нас переправят за границу. Обратной дороги нет.
Джамал сам аккуратно вложил между кожей и подкладкой чемодана Артура пакет с фланцевыми прокладками, зашил, заклеил, убедился, что ничего не видно, не осталось никаких следов. В ту ночь Лилиана была тиха и покорна, а Джамал страстен.
.... Наступило утро дня отъезда. Время истекло. Артур с сожалением вышел из ванной, оделся, чемодан оказался уже собран стараниями Джамала. Они вышли из дома и Джамал отвез Артура на вокзал. На перроне крепко, по-мужски обнял, шепнул на ухо, - Помни, в твоих руках наше счастливое будущее.
- Все сделаю. Не волнуйся. - Так же тихо ответил Артур. Подхватил чемодан, поднялся по ступенькам в вагон. Обернулся в тамбуре. Поймал взгляд любимого человека. Прикрыл на секунду глаза веками, успокоил. Махнул рукой и исчез в вагоне.
Джамал стоял на перроне до самого отхода поезда. Только когда скрылся красный огонек тормозного сигнала последнего вогона, повернулся и пошел к припаркованной у вокзала машине. Открыл дверку, но сразу не сел. Глубоко вдохнул свежий воздух, медленно выпустил сквозь сжатые зубы. Презрительно сплюнул на старый, в трещинах асфальт. - Шайтан! Ну все, конец, слава Аллаху! Какие муки. какой грех принял... Только ради великой благочестивой цели.
Сел за руль, включил зажигание, но все не мог успокоится. Проклятый нечистивец! Не отмыться от твоих прикосновений, потаскун! Слава Аллаху, это последний раз!
Развернулся, выехал со стоянки. Подумал удовлетворенно, Хорошая работа! Удачно вышло. Распустила сопли... Лилиана! Это же надо! На такое купиться.... На Запад оно собралось... Ждут тебя там, не дождуться! Ха! Знали бы они, там на Западе, ... так может действительно выручили. К счастью, не знают и не узнают никогда. Место, тебе Лилианушка, впрочем обеспечено теплое, хоть ты и не догадываешься, "любимая девочка". В аду зарезервировано местечко. В огне гореть! По грехам твоим. Дьяволы заждались
***
В начале марта из очередной поездки не вернулся на завод, не приступил к исполнению обязанностей один из инженеров. Скромный такой, тихий, одинокий, еще довольно молодой человек. Не явился он с докладом и на очередную конспиративную встречу с ведущим, оперативным сотрудником органов государственной безопасности. Заводское руководство сообщило в милицию. Там выждали положенный срок и завели уголовное дело. Вскрыли квартиру, опросили соседей. Ничего не нашли. Закрыли и опечатали до окончания следствия.
Так все бы оно и тянулось ни шатко ни валко, но неожиданно путевой обходчик нашел на пустынном железнодорожном перегоне мертвеца, явно выброшенного на ходу из поезда. Ни документов, ни денег на трупе не оказалось, но по фотографии пропавших без вести опознали инженера. Следов борьбы и ран на теле не обнаружили. Вскрытие ничего не добавило и не разъяснило. Пассажира могли выкинуть неожиданно, мог сам свалится. Только вот зачем дверь открывал? Свежего воздуха захотелось вдохнуть?
Следователю, назначенному вести дело, повезло. Выяснилось, что инженер неоднократно, из года в год, ездил одним маршрутом и кассирши вспомнили его. Еще бы не запомнить, если частенько выпрашивая билетик, причем обязательно в купейный или спальный вагон, щедро оплачивал услуги.
Следователю удалось установить дату, номер поезда и вагон в котором столь прискорбно завершилась последняя поездка инженера. Нашлась и проводница, работавшая в ту смену. Толку правда от этого оказалось маловато. Сама она выпила немного с напарницей в служебном купе соседнего вагона. В обществе милых, веселых кавказцев, возвращавшихся домой после успешного торгового вояжа в северные денежные края, а потому весьма щедрых на ласку, выпивку и подарки. В числе прочего и на любовь...
Женщина настолько устала той ночкой от коллективной любви и ласки, что ничего особенного припомнить не смогла. По прибытии на конечную станцию в купе вроде было чисто, деньги за постель и чай получила сполна, полотенца и простыни все на месте. Одеяло сложено. Что еще надо? Билет обратно не потребовал? Так может человек не в командировке, зачем тогда ему.
Один момент весьма смущал следователя транспортной прокуратуры ведшего это дело. На погибшем обнаружили вместо нормального мужского белья розовые шелковые в кружавчиках дамские трусики. Это наводило на некие вполне определенные пристрастия покойного. Возможно именно здесь крылась разгадка преступления. Многое могли бы сообщить попутчики, но именно в этот раз их не оказалось. Места в купе были забронированны, но никто не явился. Инженер ехал один.
Пришлось распутывать городские связи пострадавшего. Увы, выяснилось много чего весьма неприглядного, но для следствия вообщем то бесполезного. С последним дружком покойник расстался довольно давно и с тех пор в голубой среде не появлялся.
Оставалось последнее. Инженер работал на режимном предприятии. Следователь не поленился съездить в поселок, переговорить с коллегой из органов, курировавшим объект. Могло оказаться, что смерть как то связана с работой покойного.
Но и здесь его ожидало разочарование. Опер успокоил, - Не волнуйся, тут все путем. Трусы его для меня не новость. Знаю кем был, никчемный, трусливый человечишко. На этом мы его и завербовали. Моим внештатным сотрудником числился. Так себе работничек, мямля, ничего путного не накопал. Тихий больно... Чистюля... Этакий мышонок с розовыми ушками. По работе , впрочем, характеризовался весьма положительно, притензий к нему никогда не имели. С коллегами и рабочими близко не сошелся. Друзей и врагов не имел. Делишки свои здесь не обделывал, в город ездил. Меня это устраивало. Там ведь все эти... давно уже под колпаком и на нас большей частью работают.
- Если желаешь знать, то моя версия такова... Стакнулся с мужиком в вагоне, тот ему понравился, инженер наш начал заигрывать. Но не того напал... Видать на уголовника тертого нарвался... Может даже не одного, а компанию. Обобрали его, чемоданчик, документы, денежки хапнули, а самого - под откос спустили на ходу. Может гастролеры какие. Проверь если не поленишся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27