13
Вскоре после полудня три кареты выехали из ворот замка Четем и направились в Лондон. В первой карете ехали Блисс, Стивен и сэр Бейзил, во второй – леди Дафна и Летиция, в третьей – Луиза Лонсдейл, Мерси и горничная, которую привезли с собой мать и сестра Стивена.
Блисс и Стивен сидели рядом, сэр Бейзил – напротив них. Девушка мрачно молчала, глядя в окно и стараясь не думать о том, что покидает навсегда. Сэр Бейзил и Стивен в отличие от нее пребывали в превосходном настроении. И неудивительно, думала Блисс. Радуются, что она наконец-то «бросила свои глупости» и подчинилась уготованной для нее судьбе.
Стивен сжал ее руку, затянутую в перчатку. Блисс даже не взглянула на него. Ей было все равно. Мысли ее витали далеко отсюда, в покинутом замке Четем.
Что подумал Айзек о ее внезапном отъезде, спрашивала себя Блисс. Ведь она даже не оставила сообщения для Кита. Должно быть, старик ломает голову, что же произошло между ними в доме разбойника.
Рассказал ли ему Кит о случившемся? Поведал ли старому другу, что Блисс предлагала ему золото для старых слуг лорда де Уайлда и умоляла бросить опасное ремесло разбойника?
На губах Блисс мелькнула и пропала слабая улыбка. Хорошо, что Кит не согласился, думала она. Ведь до свадьбы или совершеннолетия всем ее состоянием распоряжается опекун, и ей было бы нелегко исполнить обещание, данное Киту…
О, Кит! Блисс зажмурилась и тяжело вздохнула. Все ее мысли возвращаются к нему. Тело ее еще ноет, и каждое движение напоминает о прошлой ночи, проведенной в…
В любви? Да, для нее это была ночь любви – а для Кита? Как он там сказал? «Вы предложили мне себя, и я принял предложение. Вот и все».
Блисс сморщилась, мысленно застонав от душевной боли. Кит нанес ей тяжкий удар – и все же она не могла жалеть об этой ночи. Несколько часов в объятиях Кита превратили ее из мечтательной, романтической девочки – в женщину, познавшую любовь. Пусть она никогда больше не испытает ничего подобного (ведь Стивен едва ли способен подарить жене такое счастье) – эти драгоценные часы навсегда сохранятся в ее памяти.
– Блисс! – послышался осторожный голос Стивена. – Вы нездоровы?
– М-м-м? – Блисс повернулась к нему. – Что?
– Я спросил, как вы себя чувствуете, – повторил Стивен.
– Все в порядке, – ответила она. – Я просто не выспалась.
– Тогда поспите сейчас. – Он обнял ее за плечи и привлек к себе. – Нам ехать еще несколько часов.
Блисс опустила голову на плечо Стивена и, закрыв глаза, мгновенно провалилась в глубокий целебный сон без сновидений.
Когда она проснулась, карета уже въезжала в массивные ворота Барторп-хауса на Стрэнде. Особняк был построен еще в елизаветинские времена; стены его, наполовину каменные, наполовину деревянные, были оплетены густыми зарослями плюща, окна в резных рамах ярко блестели в солнечном свете. Может быть, Барторп-хаус был и не самым роскошным и представительным особняком от Уайтхолла до Сити, но в ряду других богатых домов он выделялся изяществом и элегантностью.
Блисс с облегчением увидела, что кареты леди Дафны и Летиции нет рядом, – она свернула к дому Вилльерсов на Грейт-Рассел-стрит. К сожалению, Стивен не последовал примеру матери и сестры: он подал ей руку и ввел в обшитый дубом просторный холл особняка.
Пока лакей помогал Блисс снять плащ, шляпу и перчатки, Стивен уже прошел в гостиную и осматривался кругом.
– У вас прелестный дом! – объявил он Блисс, которой поневоле пришлось к нему присоединиться. – Матушка что-то говорила о смене обстановки – но не волнуйтесь, если вы не хотите, мы не будем ничего переделывать.
Блисс промолчала, подумав про себя, что этот благородный настрой у Стивена улетучится при первой же стычке с матерью.
В дверях появился сэр Бейзил и расплылся в улыбке, застав жениха и невесту за дружеской беседой.
– Я приказал приготовить обед, – сообщил он, входя. – Ты останешься, мой мальчик?
– Благодарю, нет, – ответил Стивен, приятно удивив Блисс. Впрочем, радость ее длилась недолго. – Мне нужно еще многое успеть. Я заеду к вам в девять, чтобы отвезти Блисс в Уайтхолл.
– В Уайтхолл? – Блисс перевела взгляд на опекуна. Похоже, эти двое не потрудились поставить ее в известность о своих планах!
– Небольшой вечер в апартаментах миледи Каслмейн, – объяснил Стивен. – Она была так добра, что пригласила нас обоих. Думаю, ей любопытно взглянуть на будущую кузину.
– А это обязательно? – простонала Блисс. Довольно и того, что она согласилась на помолвку! Девушка чувствовала, что знакомства с любовницей короля, известной своим скандальным характером, она просто не выдержит. – Стивен, я думаю, у нее будет еще немало вечеров…
– Ерунда! – оборвал ее сэр Бейзил. – После свадьбы вы оба будете проводить много времени при дворе. Вам надо заранее обзавестись друзьями, не так ли, мой мальчик?
– Естественно, – подтвердил Стивен и улыбнулся Блисс. – И бояться нечего. – Он надел шляпу с пером и пошел к дверям. – Я приеду к девяти.
Блисс молча смотрела, как сэр Бейзил выходит на крыльцо проводить будущего родственника. Она нисколько не боялась поездки в Уайтхолл или встречи со знаменитой кузиной Стивена. Ей просто хотелось как можно дольше оттянуть официальное объявление помолвки. Пока она не появилась в обществе как будущая леди Вилльерс, казалось ей, еще не все потеряно. Но, чем больше людей узнает о предстоящей свадьбе, тем крепче станут нити, привязывающие ее к постылому жениху.
Время близилось к девяти. В спальне, увешанной гобеленами с изображениями пасторальных сцен и обставленной гнутой мебелью с золотисто-розовой обивкой – в спальне, где прошло детство Блисс, – Мерси и еще две горничные под строгим надзором Луизы Лонсдейл одевали свою юную хозяйку на вечер.
Блисс была в шелковом платье цвета подснежника. На юбку и пышные рукава пошло, наверно, несколько ярдов кружев. На груди платье застегивалось жемчужными пуговицами. Жемчужины той же формы и размера украшали шею и уши Блисс. Несколько ниток жемчуга поменьше были вплетены в забранные кверху рыжие локоны.
– Дорогая моя, ты просто чудо! – заметила Луиза, промокнув глаза платочком. – Совсем как твоя мать, упокой, господи, ее душу, когда она бывала при дворе.
Блисс знала, что в устах Луизы это наивысшая похвала. И неудивительно, ведь мать Блисс была одной из первых красавиц при дворе Карла Первого, еще до гражданской войны и протектората, обрекшего короля на смерть, а его сына, ныне правящего Англией, – на изгнание.
Слабо улыбнувшись, Блисс приняла из рук домоправительницы расписной веер.
Раздался стук в дверь, и лакей возвестил о прибытии лорда Вилльерса. Блисс не удержалась от недовольной гримасы. Обнявшись с Луизой и выслушав ее благие пожелания, она спустилась вниз, где ожидал ее Стивен, разодетый в камзол лавандового цвета с лимонно-желтыми лентами и серебристыми кружевами.
До Уайтхолла они доехали в молчании. Блисс смотрела в окно, а Стивен не мог придумать, о чем с ней заговорить. Он был не настолько глуп, чтобы думать, что Блисс довольна насильственной помолвкой. По правде говоря, его немало удивило, что Блисс смирилась с волей сэра Бейзила всего после одной ночи, проведенной взаперти. Очевидно, что-то еще, кроме голода и одиночества, подействовало на нее и заставило покориться. В этом Стивен не сомневался. Но что такое могло произойти за ночь? Как он ни желал разгадать эту загадку, тайна Блисс оставалась от него сокрыта.
Карета остановилась, и Стивен и Блисс вышли. Лакеи повели их по дворцовым покоям в апартаменты, выходящие окнами на дворцовый сад. Здесь обитала любимая – хоть и не единственная – королевская фаворитка, Барбара Вилльерс, графиня Каслмейн.
О рыжеволосой красавице графине ходило немало слухов. Рассказывали, что ее связь с королем началась еще до Реставрации, и, несмотря на женитьбу короля на португальской инфанте и бесчисленные интрижки как с придворными дамами, так и с уличными девками, положение леди Каслмейн оставалось непоколебимым. Всякий раз, как при дворе появлялась новая юная красавица, злые языки шептали, что леди Каслмейн нашла себе достойную соперницу. Но красавицы приходили и уходили, выходили замуж за придворных или вовсе исчезали из дворца, а Барбара оставалась на прежнем месте – все такая же яркая, взбалмошная, алчная, жестокая… и прекрасная, как античная богиня.
Слуга объявил о прибытии Стивена и Блисс, и леди Каслмейн поспешила им навстречу. В роскошном изумрудном наряде с золотистой отделкой она выглядела экзотическим и опасным созданием. Блисс сделала глубокий реверанс, и Барбара поощрительно улыбнулась ей.
– Значит, вы – нареченная моего кузена, – заговорила она низким хрипловатым голосом, таким же необычным, как и ее красота. – Дорогая моя, вы просто прелесть!
Хоть Блисс и не поднимала глаз, но почувствовала, что леди Каслмейн смерила ее оценивающим взглядом и решила, что опасности новая родственница не представляет. Поэтому – а может быть, и потому, что Блисс должна была принести семейству Вилльерсов большое состояние – Барбара решила встретить новую кузину с родственной сердечностью.
– Вы очень добры, ваша милость, – механически ответила Блисс. Подчинившись воле опекуна, она согласилась участвовать в этом фарсе – и должна была играть свою роль, пока (точнее, если) не найдет путь к спасению.
– Идемте со мной, – пригласила Барбара, беря Блисс под руку. – Идемте, я познакомлю вас с Джорджем.
Вслед за любовницей короля Блисс вошла в салон, украшенный великолепными гобеленами. Впрочем, гобелены терялись за обилием роскошной мебели. В причудливых часах и подсвечниках из чистого серебра чувствовалась рука мастера-ювелира. Блисс догадалась, что большинство вещей здесь – подарки Барбаре от ее царственного любовника. Как видно, фавориткой быть куда выгоднее, чем разбойником, подумала она.
– Джордж! – Барбара фамильярно похлопала по плечу рослого светловолосого мужчину, разряженного в пух и прах.
Джордж Вилльерс, герцог Бекингем, обернулся. Этот человек, огромного роста, широкий в плечах, с грубым мясистым лицом и тяжелой нижней челюстью, казался в роскошном салоне чужим, его громадные кулачищи и бульдожья физиономия лучше смотрелись бы в какой-нибудь портовой таверне. Впрочем, первое впечатление нарушали глаза неуклюжего гиганта – бледно-голубые и холодные, как льдинки. За тонкой пеленой изящной скуки в них читался изворотливый ум, жестокость и презрительное равнодушие ко всему на свете, кроме собственной выгоды.
Улыбаясь, он прищуренными глазами оглядел Блисс с головы до ног.
– О! – протянул он, задержав взгляд на очертаниях ее груди под низким вырезом. – Так это и есть моя маленькая кузина! Идите сюда, кузиночка, я поздравлю вас с вступлением в нашу семью!
И на глазах у леди Каслмейн и всех элегантных леди и джентльменов, собравшихся в салоне, герцог заключил Блисс в объятия. Прижав ее к себе так, что она едва не задохнулась, он прильнул губами к ее губам. У Блисс закружилась голова, к горлу подступила тошнота, когда герцог наконец отпустил ее, она пошатнулась, не в силах поднять глаз.
Герцог улыбался во весь рот, явно полагая, что девушка не меньше его наслаждалась поцелуем. Леди Каслмейн разразилась звонким серебристым смехом, и смех ее подхватили все присутствующие. Только Стивен не разделял общего веселья: он стоял как оплеванный, побагровев от гнева, но не осмеливаясь перечить своему могущественному родичу. Интересно, подумала Блисс, как далеко должен зайти герцог, чтобы Стивен решился протестовать?
Со всех сторон Стивена и Блисс окружала толпа лизоблюдов, ловивших каждое слово леди Каслмейн и Бекингема в надежде, что им перепадет хоть кроха королевских милостей, которыми пользуется эта парочка. Их грубая лесть и подобострастие были отвратительны Блисс, но Барбара и Бекингем принимали эти знаки внимания как что-то само собой разумеющееся.
«Что, если эти двое впадут в немилость? – спрашивала себя Блисс. – Много ли у них останется друзей?»
В прихожей послышался какой-то шум. Взволнованный лакей вбежал в салон и что-то прошептал на ухо Барбаре.
– Король! – выдохнула та, зеленые глаза ее зажглись торжеством. Шурша изумрудными юбками, леди Каслмейн вышла в прихожую, чтобы достойно встретить своего повелителя и возлюбленного.
– Сегодня он должен был ужинать с королевой, – прошептал над ухом у Блисс какой-то бледный, чахоточный виконт. – Португалка будет очень расстроена… хе-хе…
По толпе пробежали шепотки и смешки, достаточно громкие, чтобы достигнуть ушей герцога, стоящего рядом с Блисс. Поскольку королева была давней противницей леди Каслмейн, хвалить ее в этих покоях не рекомендовалось, а вот ругать и насмехаться над ней – сколько угодно.
Блисс было от души жаль маленькую королеву, чей очаровательный супруг разбил ей сердце бесчисленными изменами. Но, едва король вошел в зал, Блисс уже не думала ни о чем, кроме него.
Он ничуть не изменился за полгода и все так же притягивал взор. Несмотря на огромный рост, Карл двигался с ленивой грацией хищника. В темных глазах его, полуприкрытых тяжелыми веками, мерцал веселый огонек – он превращался в пламя, когда взор короля падал на лицо или фигуру хорошенькой женщины.
Черты лица его были некрасивы и неправильны – но необъяснимое обаяние, заключенное в них, властно влекло к королю женские сердца даже в те годы, когда он был всего лишь нищим безземельным принцем.
Барбара подвела короля к своим кузенам и Блисс. Мужчины низко поклонились; Блисс присела в глубочайшем реверансе.
– Ваше величество, – промурлыкала Барбара, по-хозяйски обвивая руку короля своей рукой, – вы уже знакомы с леди Блисс, но, может быть, не знаете, что она выходит замуж за моего кузена Стивена, лорда Вилльерса.
– Вот как?
Король протянул Блисс для поцелуя изящную, усеянную тяжелыми перстнями руку, а затем помог ей подняться на ноги. Темные глаза его внимательно всматривались в ее лицо, словно он видел ее в новом свете. И едва заметный изгиб губ под черными усиками подсказал Блисс, что увиденное королю понравилось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35