– Вот что, Гатри…– Слушаю, лэрд Маклейн…Смех замер на губах Гатри, когда он удосужился заглянуть Маклейну в глаза. По телу его пробежала дрожь, и он поднял руку к воротнику, который внезапно стал ему тесен.Маклейн же чуть подался ему навстречу:– Я увижусь с королем завтра до полудня, понятно?Гатри нахмурился и кивнул.«Итак, сделка совершена», – промелькнуло у Кенны. Она чувствовала себя так, словно ее предали и унизили. Сейчас ее отправят в комнату к этому франту, и ей придется с ним спать. Она так стремилась избежать участи продажной женщины – и все напрасно.Тут Маклейн выпрямился, а Гатри со вздохом опустил глаза. В следующее мгновение Маклейн стремительно шагнул к нему и взял его за подбородок.– И ты больше головы не повернешь в сторону Кенны Грэм. Никогда. Понятно?– Да, – выдохнул придворный, смертельно побледнев.Ноги у Кенны подгибались, когда Маклейн повел ее в другой конец зала.– Так вы не отдадите меня ему? – прошептала она.Он молча покачал головой, потом тихо сказал:– Нет, разумеется.– Почему?– Ты не моя, чтобы я мог тобой распоряжаться, Кенна.– Нуда, конечно… – Она вздохнула с облегчением, хотя такой ответ не очень-то ее устраивал. – Спасибо…– И я бы скорее убил его прямо здесь, чем позволил бы прикоснуться к тебе.Кенна не понимала, отчего к глазам ее подступили слезы. Но, сколько она ни моргала, слезы подступали вновь и вновь.– Сегодня по крайней мере мы нормально поедим, – проворчал Финли, усаживая ее за стол в самом дальнем углу.– Да…Она даже не пыталась утирать слезы, обильно струившиеся по щекам.– Кенна, почему ты плачешь?– Я не плачу. Садись.Она чуть подвинулась на скамье. Он внимательно посмотрел на нее:– Девочка моя, что тебя расстроило?– Ничего. Я только… Ты так хотел уехать отсюда, а я…До чего она докатилась, если может плакать от благодарности только из-за того, что с ней не обошлись как с никчемной шлюхой.– Я думала…Он прикоснулся к ее волосам, и от этого прикосновения ей сдавило грудь, и слезы побежали по щекам еще быстрее.– Поверь, Кенна, – прошептал он, погладив ее пальцами по виску, – я ни за что не отдал бы тебя ему.Она кивнула, крепко сжимая губы, чтобы не разрыдаться.– А ты думала, что я тебя отдам?– Я не знаю… Наверное, я совсем… потерялась в этой жизни. Я больше не верю в доброту. Не узнаю ее, если с ней сталкиваюсь.– О Господи, девочка моя… – Он присел с ней рядом и заглянул ей в глаза. – Но я-то… не добрый человек.– Ты был добр ко мне с того момента, как мы встретились впервые, Финли Маклейн. А я теперь… Я не знаю, что делать с твоей добротой.– Нет, я не добрый, – прошептал он со вздохом.– То, о чем ты рассказал мне сегодня… Ты допустил ошибку тогда, много лет назад. Ужасную ошибку. И ты пытаешься ее исправить. Поэтому ты не чудовище.Он провел ладонью по ее щеке.– Ты понятия не имеешь, какой я. Ты даже не знаешь…– Нет, знаю, – перебила она. – Я подаю эль каждый вечер не одному десятку мужчин. Богатым и бедным. Молодым и старым. Поэтому я знаю, какой ты, Финли. Ты очень хороший человек.– О Господи, Кенна…Он произнес эти слова так тихо, что она едва их расслышала. Но теперь она почувствовала уверенность в себе. Теперь она знала, что не является одной из тех женщин, которыми могут расплатиться, словно разменной монетой.– Что же мы сидим?.. – Кенна заставила себя улыбнуться. – Похоже, я уже проголодалась.Они ели фазанов и гуся. И еще лососину. А также пили отменный эль. Лицо же Финли как бы разгладилось, утратило жесткость черт. Но ни вкусная еда, ни хмельной эль – ничто его не веселило, и в глазах его по-прежнему была печаль. Он чувствовал себя лишним на этом роскошном пиру.Внезапно по залу прокатился гул – прибыл король Яков. И тотчас же заиграла музыка. Кенне с трудом верилось в то, что она пирует вместе с королем в королевском замке. Ее охватило радостное возбуждение, и она вдруг поняла, что ждет чего-то особенного – ведь не каждый день служанке из Лармура выпадает счастье побывать на королевском пиру. Но время шло, и ощущение праздника постепенно покидало ее. Ничего особенного на королевском пиру не происходило, и через несколько часов этот зал уже мало чем отличался для нее от зала постоялого двора в Лармуре, разве что прислуги тут было больше, и бражники вели себя более дерзко.Когда король уже собрался уходить, Маклейн помог Кенне подняться и проводил ее в отведенную для них комнату.– Прости, что не дал тебе повеселиться вволю. Я должен выяснить, чего от меня хочет король. И я бы не хотел, чтобы ты оставалась там одна, среди этих… ничтожеств.– Я привыкла… – со вздохом ответила Кенна.Но Финли вдруг пристально взглянул на нее и заявил:– Я не позволил бы тебе остаться там одной, даже если бы ты стала меня об этом просить.При этих его словах Кенна почувствовала величайшее облегчение. А он распустил шнуровку на ее платье, подбросил дров в очаг и ушел. Она проспала добрую половину дня, но сейчас, сладко зевнув, с удовольствием забралась под одеяло. И почти тотчас же осознала, что ей не хватает Финли, не хватает тепла его тела. Но Кенна нисколько не удивилась тому, что почувствовала себя одиноко без него. Она лишь надеялась, что он вскоре вернется.Ее разбудил плеск воды. Этот плеск словно вплетался в остатки ее сна. А потом, проснувшись окончательно, она услышала, как треснуло в очаге полено. И еще она почувствовала сильный запах эля.Кенна открыла глаза и увидела, что пламя отбрасывает на стены причудливые тени.Ее внимание привлек тихий плеск воды, и тут она увидела его. Финли Маклейн стоял перед очагом к ней спиной, голый по пояс. Он обмотал плед вокруг бедер и снял рубашку. Она смотрела, как он скребет кожу на плече льняной тряпицей. Мышцы его напряглись и вздрагивали.От волнения в животе у нее словно запорхали бабочки. Видит Бог, ей довелось повстречать немало красивых мужчин, но при виде его обнаженной спины у нее перехватило дыхание.Он вымыл шею и подмышки. А когда он стал растирать себе грудь, Кенна мысленно приказала ему повернуться к ней лицом, но он не желал повиноваться ее мысленным приказам, продолжая стоять лицом к очагу, а к ней спиной.– Какой-то болван облил меня элем, – проворчал Финли, не поворачивая головы.Кенна затаила дыхание и закрыла глаза.– Кенна, я знаю, что ты не спишь.– Как ты узнал?Он сделал глубокий вдох и повернулся к ней лицом.– Потому что я все слышу и…– И что? – Она улыбнулась.– Ничего.Он положил тряпицу в таз и потянулся за рубашкой. Кенна смотрела на него во все глаза. Видит Бог, он был необычайно сильным мужчиной. Грудь его прямо-таки раздувалась от мускулов. «Каково это – почувствовать на себе его вес, ощутить, что тебя окружает и защищает такая вот сила?» – спрашивала она себя.– Кенна, нельзя так!– Что нельзя?Живот у него был плоский и гладкий, его немного портил лишь белый шрам поперек ребер, И ей ужасно хотелось прикоснуться к этому шраму.– Кенна, я ведь могу… Я стараюсь проявлять к тебе уважение, ты понимаешь?– Да, конечно.Теперь она смотрела на узкую полоску волос, уходящую под край пледа. Она почти чувствовала, как его возбужденная плоть прижимается к ней, чувствовала его твердость, его толщину. И еще она почувствовала, как внизу у нее все сжалось.– Проклятие! – выкрикнул Финли. – Пойми, у меня и зрение, и слух гораздо лучше, чем у любого человека. И я улавливаю все запахи, как животное.– И что же?Теперь он снял чулки, которые надевал на прием к королю. И даже вид его обнаженных ног ее возбуждал.– А то, что я могу… – Он пнул ногой таз, разлив воду по полу. – Я чувствую твой запах! Когда твое тело становится влажным… в том месте, я чувствую твой привкус во рту. Я пытаюсь не обращать на это внимания, но не могу!Он может чувствовать… ее вкус? Всё время? Кровь стремительно прилила к ее лицу, и кожу начало покалывать.– И не по доброте душевной я пригрозил Гатри. То была ревность. Я хочу, чтобы ты принадлежала мне. Я не могу тебя взять, но и другим не позволю. Особенно ублюдкам вроде Гатри.Она прижала ладонь к гулко бьющемуся сердцу. Он желал ее. Очень сильно хотел.– Но почему… – Во рту у нее вдруг сделалось так сухо, что она едва ворочала языком. – Почему ты не можешь меня взять?Возможно, это слишком опасно. Ведь при его клыках… Ах, напрасно она это сказала.Финли молча прошелся по комнате. Остановившись у очага, пристально посмотрел на нее и тихо заговорил:– Я не могу сделать тебя своей по одной простой причине. Увы, я не могу предложить тебе ничего из того, что должен дать женщине порядочный мужчина. Не могу предложить тебе выйти за меня замуж. И даже любви не могу обещать. Не могу обещать тебе детей, потому что скорее всего они будут такими же, как я. Поэтому я не могу тебя взять. Одно дело – лежать рядом с тобой на кровати и сгорать от желания, борясь с собственной похотью, и совсем другое – постоянно чувствовать, как тело твое становится влажным от того, что ты желаешь меня, и говорить себе, что я не должен к тебе прикасаться.Ах вот как? Выходит, она, Кенна, ничем не рискует. Значит, он все время чувствовал ее возбуждение, но ни разу не попытался взять ее? Ей до сих пор ни разу не встречался мужчина, который отказал бы себе в удовольствии переспать с женщиной, если та согласна. И ни одного из тех мужчин, что встречала она в своей жизни, не смущал тот факт, что он мало что может предложить женщине взамен.– Но ты поцеловал меня на постоялом дворе.– То был просто поцелуй. И из-за него ты едва не погибла. С твоей стороны было бы ошибкой ложиться со мной в постель.Он повернулся к очагу, упершись ладонями в полку на стене. Его плед при этом немного сполз, и Кенна увидела ямочку у него на спине, прямо над ягодицами. «Ах, лизнуть бы сейчас языком эту ямочку», – подумала вдруг Кенна.Тихонько кашлянув, она спросила:– Значит, ты не сделаешь мне больно?Он тотчас же повернулся к ней.– Конечно, нет! Но ведь это нечестно по отношению к тебе, верно?– Честно, нечестно… – пробормотала Кенна.Что такое поступать честно? Кенна почитала своего мужа, и к чему это привело? В конечном итоге – к одиночеству и позору. Она всю свою жизнь почитала своих родителей, а они вышвырнули ее за дверь, после того как ее муж умер. Финли… Он по-настоящему ее уважал и ничего не просил взамен.– Но я ведь вдова… – прошептала она.Финли покачал головой, но она вновь заговорила:– Я прекрасно знаю, что чувствует женщина, оставшись без мужчины. И знаю, как бывает плохо, когда тебе… этого не хватает. Так вот, мне этого не хватает, Финли. Я хочу снова почувствовать в себе мужчину. Хочу почувствовать тебя. Он вздрогнул всем телом, словно она его ударила. Затем, оттолкнувшись от стены, принялся расхаживать по комнате.– Кенна, не надо. Прошу тебя. Меня особенно тянет к тебе. Я не смогу отказаться от того, что ты предлагаешь. И я… Я возьму у тебя кровь, разве ты не понимаешь?Она прикоснулась к шее кончиками пальцев, и тотчас увидела, как изо рта его вылезли клыки. Ее охватил страх, и в то же время она испытывала усиливавшееся с каждым мгновением острейшее желание.Тут Финли застонал, и все тело откликнулось на этот стон, свидетельствовавший о невыносимой муке. Собравшись с духом, она спросила:– Ведь я от этого… никак не пострадаю?Лицо его исказила мучительная гримаса.– Нет, но только…– Я ведь женщина, Финли, – сказала она, приподнявшись в постели и отбрасывая прикрывавшее ее одеяло. – И ты нужен мне так же, как я нужна тебе.– Перестань! – приказал он, когда она взялась за подол рубашки.Он шагнул к ней и протянул руку, словно желая ее остановить. Но Кенна чувствовала, что ничего не может с собой поделать – сегодня ей нужен был мужчина, именно этот мужчина, тот, который желал ее так же сильно, как она его. Она снова хотела почувствовать себя женщиной, хотела вспомнить, как бывает, когда душа словно уносится ввысь, а все тело содрогается от наслаждения.Еще до того как Финли успел подойти к кровати, она стащила с себя рубашку.– О Господи, – пробормотал он, остановившись в полушаге от нее.Финли закрыл глаза, но было уже поздно. Кенна увидела по его лицу, что ему не так-то просто не замечать ее наготы. Соскользнув с кровати, она взяла его за руку.– Ты ляжешь со мной сегодня, Финли? Финли, я прошу тебя об этом.Для большей убедительности она прижала его ладонь к своей груди. Он не сопротивлялся, и Кенна чувствовала дрожь в его пальцах. Затаив дыхание, она ждала ответа.Он желал ее. Ох, как же он ее желал…В какой-то момент ему почудилось, что он сможет развернуться и уйти. Почему-то он наивно полагал: даже прижав его ладонь к своей обнаженной груди, она не заставит его лечь с ней. Но так было всего лишь мгновение. А затем он понял, что не сможет отказаться от этой женщины.Кенна еще крепче прижала его ладонь к своей груди и сделала глубокий вдох. Он на мгновение зажмурился и стиснул зубы. Тут она вдруг провела другой рукой по его груди, и Финли, содрогнувшись всем телом, открыл глаза.– О, Кенна… – прошептал он, обнимая ее за талию.Финли крепко прижал ее к себе и вдохнул чудесный аромат ее волос. Теплые груди Кенны прижимались к его груди, и ему казалось, что исходившее от нее тепло причиняет ему почти физическую боль – это тепло словно что-то растопило в его сердце.Тут руки ее скользнули по его спине, и, сделав глубокий вдох, она выскользнула из его объятий и потащила к кровати.Он опустился перед ней на колени и пробормотал:– О, Кенна, ты изумительная…– И ты тоже.Она взъерошила его волосы и привлекала к себе. В следующее мгновение их губы слились в поцелуе, и поцелуй этот словно перенес его в совершенно иной мир. В том мире не было ничего, кроме их тел. Не было ни прошлого, ни будущего, ни ужаса от сознания того, что он когда-то совершил. Были лишь губы Кенны и ее тело. И был чудесный запах, исходивший от нее.В какой-то момент он вдруг прервал поцелуй, но тут же, снова склонившись над ней, принялся покрывать поцелуями ее шею, плечи, груди.Она тихонько стонала, и Финли чувствовал, как трепещет ее тело и как колотится ее сердце. Но он не хотел торопиться. Он хотел ласкать ее бесконечно долго, хотел ласкать ее целую вечность.В очередной раз застонав, она вдруг нахмурилась и пробормотала:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12