Он был ее первым мужчиной.
Но он был старше и наверняка опытнее. Она не сопротивлялась, когда он снимал с нее пеньюар. Теперь Джиллиан лежала на кровати абсолютно обнаженная.
– А ты и вправду рыжая, – задумчиво сказал он, разглядывая мягкие завитки волос у нее внизу живота.
Она почувствовала, что мучительно краснеет. Теперь он знал все. Обмана больше не было.
Грэм изучал очертания тела своей жены, ее упругие груди с красными навершиями отвердевших сосков. Ее молочно-белая кожа так и звала прикоснуться. Слегка скругленная линия живота переходила в крутые бедра. Его дыхание стало прерывистым, когда он уперся взглядом в золотисто-рыжие завитки, затеняющие низ ее живота.
А ей идет румянец, он, как свет при восходе солнца, движется от горизонта ее шеи до скул, Грэм дышал тяжело и прерывисто. В нем боролись необузданная страсть и тихая нежность. Он почувствовал неудержимое желание. Ее полные чувственные губы раскрылись, а зеленые глаза потемнели от возбуждения.
Он лег с ней рядом, положив одну руку ей на грудь, а второй нежно проводя по щеке. Она смотрела на него, потом начала водить пальцами по его лицу, будто чертила карту. Он вздрогнул.
Господи, как же сильно он ее хочет. Слишком сильно. Он уже забыл, что значит хотеть. С детства он привык подавлять свои желания, не давать им взять над собой верх.
Но сейчас не тот случай. Сейчас он не мог обуздать свою страсть, с таким же успехом можно было попытаться подчинить себе песчаную бурю. Он сдался и ласкал ее, свою жену.
Ее светлая кожа, казалось, сияет, как алебастр древних статуй богов Египта. Грэм хотел поклоняться ей, покрывать поцелуями ее тело до тех пор, пока она не начнет извиваться под ним. Он рассматривал россыпь веснушек у нее на плечах, потом склонился и сначала коснулся языком, а потом начал целовать каждое маленькое очаровательное пятнышко цвета корицы. В борделе он их не заметил. Горячая волна предвкушения прошла по его телу, когда она застонала и сжала его голову. Грэм поднял голову, чтобы получше рассмотреть ее нежное тело.
Джиллиан лежала, вытянувшись, будто обнаженная жертва, принесенная на его алтарь. Он с восхищением ее рассматривал. Грэм прижал свою теплую ладонь к ее нежной, как шелк, коже. Медленно-медленно он провел рукой от глубокой выемки на ее трепещущем животе вниз, к мягким золотисто-рыжим завиткам волос. Он нежно поцеловал ее живот.
Его руки заскользили по гладкой коже ее ног. Она вздрогнула, почувствовав, как его руки поднялись вверх по ее крепко сжатым бедрам и попытались осторожно развести их в стороны. В ее глазах застыло удивление, она резко дернулась.
Он прошептал ей что-то ободряющее и продолжил свои исследования, целуя ее ноги. Потом он развел ее колени в стороны, проскальзывая между ними. Но тут она дрожащими руками оттолкнула его.
– Джиллиан, мы же заключили сделку, – напомнил он ей тихим голосом. – Помнишь? Ты будешь моей женой во всех смыслах этого слова.
Она не хотела этого, не хотела подчиниться его напору. Но Джиллиан не могла сопротивляться неуемной страсти, ей так хотелось открыться ему, принять его. Тот огонь, который горел в его глазах, был лишь отражением ее собственного. Она почувствовала, как ее живот наполняется тяжестью и желанием.
Джиллиан застонала, когда он поцеловал ложбинку на ее шее. От его мимолетных поцелуев в ней все сильнее и сильнее разгоралось желание. Грэм переместился ниже и стал целовать ее грудь. Она всхлипнула, напряглась всем телом и выгнулась, когда он провел языком по отвердевшему соску.
Грэм устроился между ее ног, придавив ее запястья к кровати. Волоски, покрывавшие его мускулистый торс, терлись о ее ноющие соски.
Он вошел в нее быстро, резко. В этот раз его толчки доставляли ей не боль, а наслаждение. Она притягивала к себе его вспотевшее мускулистое тело, чтобы он еще глубже вошел в нее. Он приподнялся, глядя ей в глаза. Его глаза казались совсем черными.
Он ускорил темп, высвобождая давно сдерживаемую силу. Она чувствовала, что он ее окружает, затягивает, что она вот-вот растворится в нем. Или что он станет частью ее. Все, что она так долго скрывала, готово было вырваться наружу. Она закрыла глаза, чтобы он не смог прочитать по ним ее тайны.
– Открой глаза, – приказал он. – Я хочу, чтобы ты меня видела.
Она открыла глаза и увидела, что он нависает над ней. Их пальцы переплелись. Мягкий матрац скрипел в такт его движениям и ее изгибающимся бедрам. «Танец, – пронеслась в ее затуманенном от наслаждения мозгу мысль, – это похоже на танец двух встретившихся тел».
Она закричала, когда в ней загорелся и взорвался клубок жара. Грэм достиг вершины наслаждения в то же мгновение. Она почувствовала, как у нее внутри разливается его теплое семя.
Джиллиан неподвижно лежала рядом со своим мужем, прислушиваясь к своим ощущениям. Ее переполняло чувство сожаления. Если бы только все это было по-настоящему. Если бы она любила его, а он любил ее, и она смогла бы поделиться с ним своим самым сокровенным желанием. Но она никому не доверяла.
Он нежно провел рукой по ее волосам. Она напомнила себе, что между ними нет никакой любви. Физическая близость и близость эмоциональная – далеко не одно и то же. По ее щекам протекли две безмолвные слезинки.
Грэм осушил одну из них поцелуем.
– Почему ты плачешь, Джиллиан? – спросил он тихо.
Она не ответила, с трудом борясь с желанием спрятать лицо у него на плече. В его взгляде появилось беспокойство, он сел и взял ее лицо в свои большие теплые ладони.
– Я сделал тебе больно?
Пораженная заботой, прозвучавшей в его голосе, она только покачала головой:
– У меня просто… немного закружилась голова. Уже все хорошо.
– А я уж испугался, что тебя утомил наш танец, – сказал он с усмешкой.
Она с вызовом подняла подбородок:
– Ни в коем случае.
– Конечно, в танцах ты неутомима.
От этих слов у Джиллиан посветлело на душе. Она рассмеялась, а он притянул ее к себе.
– Мы с вами, миледи, составим отличную пару.
Какое-то время они лежали молча. Джиллиан положила голову на грудь мужу. Удивительно, насколько его жесткое и мускулистое тело отличается от ее собственного, мягкого и податливого. Поддавшись порыву любопытства, она скользнула рукой к волоскам у него внизу живота, приятным и шелковистым на ощупь. Едва дыша, она с удивлением разглядывала толстую плеть у него между ног. Так вот как он выглядит! Так вот что являлось источником боли в их первый раз и доставило ей столько наслаждения сейчас! Она дотронулась до него. Он резко дернулся, а она открыла от изумления рот.
Грэм раскрыл глаза и с улыбкой заглянул в глаза своей смущенной жены:
– Не бойся. Ты не сделаешь мне больно.
Ободренная, она еще раз осторожно его погладила, и прямо у нее на глазах он дернулся и напрягся.
– Хамсины, племя, которое… я как-то посетил, будучи в Египте, – сказал он с хриплым смешком, – называют его «ятаган любви». Они говорят, что в любовном смысле женщина подобна ножнам, удерживающим мужчину, как настоящие ножны удерживают меч.
Джиллиан нахмурилась и села, чтобы повнимательнее разглядеть его мужское достоинство.
– Нет, Грэм, на меч это точно не похоже. Скорее на толстый-претолстый огурец. Или на баклажан.
Его темные брови выгнулись от изумления.
– Так ты сравниваешь мое мужское естество с овощами, Джилли?
– Могу сравнить и с фруктами. Скажем, с большим бананом.
Грэм с интересом глянул вниз.
– С бананом? Он же мягкий! – сказал он гневно.
– Ну, – она скрыла улыбку, – он же изогнут в одну сторону…
Он зарычал, перевернулся на живот, придавив смеющуюся Джиллиан к кровати своим весом. Она почувствовала, как что-то твердое уперлось в ее обнаженные бедра.
Джиллиан посмотрела вниз:
– Ох, он уже не изогнутый…
Она с трудом смогла поднять взгляд и посмотреть в его горящие от страсти глаза.
– Не банан, Джиллиан, запомни, – убедительно сказал он.
– Нет, не банан, – прошептала она, чувствуя, как кожа краснеет от его невесомых поцелуев. – Хамсины были правы. Это настоящий меч.
Его переполняло ликование. Джиллиан, его рыжеволосая фея, разделяла его страсть. У него на лбу выступили бисеринки пота. Он не мог сопротивляться зову ее плоти. Он хотел ее. Он без нее не мог.
Спустя мгновение она опять оказалась под ним. Ее сияющие изумрудные глаза встретились с его взглядом. Он поцеловал ее, заставляя ее губы раскрыться под давлением его языка. Инстинкт властно требовал своего. Он сопротивлялся, как только мог, сдерживался из последних сил, страстно лаская ее тело. Он поцеловал ее в грудь, посасывая нежное навершие соска и млея от ее стонов. Бедра Джиллиан совершали волнообразные движения, наполняя его тело жаром.
Медленно, очень медленно он вошел в нее. Джиллиан обхватила его узкие бедра своими длинными стройными ногами, прижимая его ближе к себе. Он поддразнивал ее медленными толкающими движениями, пока она не всхлипнула и не сжала его спину руками.
– Пожалуйста, Грэм, – попросила она, извиваясь под ним.
Он рокочуще рассмеялся. Он ускорил движения бедер, она стонала и извивалась, и это наполняло его мрачным торжеством. Она принадлежит ему. Безраздельно. И он снова и снова брал ее, безрассудно отдаваясь любви. Он забрал ее у отца девственницей и пробудил в ней страстность, и вот она уже просит его доставить ей это пламенное сладострастное удовольствие.
Она вскрикнула и еще плотнее прижалась к нему, он почувствовал, как сжимается то обволакивающее влажное тепло, в котором сосредоточилось биение его жизни. Грэм издал глухой стон, изливаясь в нее. Какое счастье, что она принадлежит ему. Какая-то часть ее всегда будет принадлежать только ему.
Он перевернулся, прижимая ее к груди и ощущая соприкосновение их влажной кожи. Плохо. Он позволил этому безумному вожделению одержать над собой верх. Он не мог удержаться. А если он не может удержаться, то он опять овладеет ей. И не раз. Он будет заниматься с ней любовью, пока она не начнет умолять его остановиться. Пока она не сможет без него обходиться, как наркоман не может без опиума, и не будет думать, что никто другой не способен ее удовлетворить. Стоит привязать ее к себе вожделением, и она уже никуда не денется.
Он весь похолодел, вспомнив о ее отце. О его зловещей усмешке и холодных 'зеленых глазах, мерцающих, как мертвые камни. Как они не похожи на зеленое пламя глаз Джиллиан. Грэм с трудом сдержал дрожь. – Он отомстит за себя, и будь все проклято.
Изначально у него не было продуманного плана, теперь же его поразило, насколько совершенна его месть: он взял за себя дочь врага, заявил свои права на ее тело и добился того, что с ее полных губ срываются стоны удовольствия.
Женщина, лежавшая в его объятиях, пошевелилась, ее шелковистые косы терлись о его обнаженное плечо.
«Моя, – думал он. – Вся моя, без остатка».
Он покосился на ее живот, погладил нежную кожу. Он посеял в ней свое семя. Дважды. Может, она уже носит его ребенка. Грэм почувствовал глубочайшее удовлетворение.
Она подняла голову и посмотрела на него сонными глазами.
– Грэм, нам надо поговорить. Пожалуйста, мне надо кое о чем тебе рассказать.
Джиллиан сидела, сжав от волнения руки, в гостиной, в личных апартаментах герцога. Грэм обещал скоро вернуться и поговорить с ней – он пошел вниз принести что-нибудь перекусить.
Он вернулся, одетый в свой черный бархатный халат, с тарелкой темно-золотистого печенья в одной руке и коньячным бокалом, наполненным белой жидкостью, в другой руке. Джиллиан вопросительно изогнула бровь.
– Молоко и имбирное печенье, – пояснил он, усаживаясь в кресло у горящего камина. – Теперь я готов тебя выслушать.
– Грэм, между нами не должно быть никаких недомолвок, – сказала она решительно. – Я не хочу детей. Должна тебе признаться, что я принимала отвар из трав, чтобы не допустить зачатия. А если учесть, что наша семья не отличается особой плодовитостью, то я, скорее всего, не забеременею.
Она ожидала, что он рассердится, но вместо этого он задумчиво на нее посмотрел. Грэм поставил тарелку и бокал на столик рядом с креслом.
– Ну и что. У Кеннета есть сын, который остается моим наследником. Я не требую сына прямо сейчас.
Она с облегчением перевела дух. «Отлично, – подумала она. – Я не могу позволить себе рисковать, занимаясь с тобой любовью. Еще немного, и я не смогу расстаться с тобой».
– Тогда нам больше не нужно спать вместе, – отважилась произнести она.
Его губы растянулись в улыбке. Он встал, сбросил с себя халат и снова уселся. Голый. О Боже! Она густо покраснела.
– Вот так-то лучше. Мне так удобнее. Так ты говорила, Джиллиан, что не хочешь больше делить со мной постель?
Он повернулся, чтобы взять стакан, а она с жадностью следила за игрой его мышц.
– Ну, в этом нет необходимости. Я н-не собираюсь с тобой оставаться, – произнесла она с запинкой.
Он посмотрел на нее поверх бокала, их взгляды встретились.
– Так ты все еще хочешь сбежать по истечении трех месяцев?
Раньше она и представить себе не могла, что когда-нибудь будет вести серьезный разговор со своим мужем, могущественным и влиятельным герцогом, а он при этом будет полностью обнажен. Грэма, казалось, ничего не смущало. Он развалился в кресле и положил свои длинные мускулистые ноги, покрытые темными волосками, на синюю оттоманку. Тарелка с печеньем стояла рядом с ним на изящном инкрустированном столике. Он взял маленькое темно-коричневое печеньице и начал медленно и с аппетитом его облизывать.
Джиллиан почувствовала, как желание волнами расходится по ее телу.
Грэм засунул печенье в рот. Он сидел у горящего камина и ел, как избалованный паша у себя в шелковом шатре. Он взял печенье своими тонкими длинными пальцами и протянул ей.
Джиллиан уставилась на него, будто он предлагал ей запретный плод. Она покачала головой. Герцог подбросил печенье и поймал его зубами.
Ее охватил трепет при воспоминании о том, как его зубы нежно покусывают ее сосок…
Оставаться здесь было слишком рискованно для нее. Чем дольше она пробудет с ним, тем тяжелее ей будет вырваться из этого капкана сладострастия, который расставил Грэм.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38