! Тем более, что и отец фактически отказался от дочери.
Нет, не может женщина так поступить, имея ребенка. Если только её не доведут до крайнего отчаяния.
"Значит, Василий её довел, - решила она. - И у Вали не было иного выхода. Вот ведь скотина! Недаром подался в бандиты. Ну, погоди, урод, ты ещё попляшешь...", - мысленно пообещала Тамара, сама не заметив, что использует слова и интонации верной боевой подруги.
Перегнувшись через перила, она посмотрела вниз. Там был асфальт. Четвертый этаж - не так уж высоко, но упасть на асфальт...
"А вдруг Валя не сразу умерла и лежала там, вся переломанная... - от этой горестной мысли на глазах выступили слезы. Сев на ящик с Машиными игрушками, Тамара тихонько заплакала. - Бедная моя подруженька, что же ты с собой наделала, - почти беззвучно шептала она, глотая слезы. - Как же тебе было тяжело при жизни, если ты решила покончить с собой таким ужасным способом...".
Промокнув слезы и ещё раз мысленно пообещав подруге, что её обидчик не останется безнаказанным, Тамара закрыла балконную дверь и незаметно проскользнула в ванную. Умылась, вытерла лицо полотенцем и зашла в кабинет.
Зоя только что закончила разговор со знакомой сестры и, заметив её покрасневшие глаза, тихо спросила:
- Ты плакала? На балкон выходила?
- Ветром надуло, - соврала Тамара. - На улице мороз. Замерзла, вышла без пальто.
Та сделала вид, что поверила, и стала набирать следующий номер.
Выйдя из кабинета, Тамара бесцельно бродила по квартире, пытаясь проникнуться чувствами подруги, будто та могла ей что-то поведать. Ей было очень грустно и одиноко.
"Да, я тоже одна, - думала она. - Но у меня сын. Если бы у меня был такой муж, как Василий, я бы обрадовалась, что он ушел к другой. Забрала бы ребенка, развелась. Зоя тоже осталась одна, жили бы вместе. Зачем же кончать с собой? Нужно было жить хотя бы ради Машеньки, ведь её нужно вырастить. Валина тетя уже совсем старенькая. Как ей вырастить Машу? Пенсия, наверное, маленькая. Да и сколько она ещё проживет... И Машенька останется одна-одинешенька. Ведь Валя сама рано осиротела, как же она могла оставить своего ребенка сиротой?.."
- Зоя, сколько сейчас Маше лет? - спросила она, заглянув в кабинет.
- В апреле будет семь.
"Совсем маленькая, - подумала Тамара. - В сентябре ей в школу. Неужели она будет учиться в Чернигове? Ведь девочка там не прописана. Как же Валя об этом не подумала? Перед школой справки нужно собрать в поликлинике, кто же ей их даст? Ведь теперь это не просто другой город, это уже другое государство. Кто даст девочке украинское гражданство, когда родители россияне? Да и прописана Машенька в Москве. А её свидетельство о рождении? Где оно? Вряд ли Валя отдала его тете".
Тамара снова заглянула к Зое.
- Ты не знаешь, где Машино свидетельство о рождении? - спросила она, дождавшись, когда та закончит разговор и положит трубку.
- Не знаю. Поищи. Мне оно понадобится, ведь я хочу Машу удочерить. Думаю, мне разрешат.
- Конечно, разрешат, - кивнула Тамара и отправилась на поиски.
Свидетельство о рождении, по закону всемирной подлости, нашлось в том же письменном столе, когда Тамара обшарила остальные комнаты.
"Как же бедно жила Валюша, - горевала она, перебирая её вещи. - Все такое старенькое, изношенное, дешевое. Видимо, этот бандит Василий вообще не давал ей денег. И алименты наверняка не будет платить. Ой, а Зое же могут не разрешить удочерить девочку при живом отце!" - спохватилась она, но решила не огорчать её раньше времени - может быть, Вася сам откажется от родительских прав. Или Алла его заставит. В последнем она ничуть не сомневалась. Верная боевая подруга говорит, что женщины могут все. Уж Алла-то точно может. Но и сама Тамара не оставила бы Зою, потерянную и беспомощную после смерти сестры.
"Почему же Валя не оставила записки? - недоумевала она. - Разве на такой шаг решаются внезапно? Ей же нужно было объяснить сестре, почему она это делает. Да и дочери тоже, чтобы та поняла, когда вырастет. Валя должна была бы написать Зое, чтобы та не оставила её ребенка. Почему она отвезла Машеньку в Чернигов? Могла бы попросить Зою взять племанницу - детей у сестры нет, с мужем развелась. По крайней мере, Валя имела бы возможность видеться с Машенькой. Да и вообще могла бы бросить эту квартиру и переехать к сестре. Какие ж они беспомощные, обе...".
Тамара твердо решила, что не оставит Зою и Машу, чтобы хоть как-то загладить вину перед погибшей подругой.
"Надо забрать Машу поскорее. Пусть приходит к нам, наверняка подружится с моим Кириллом. Да и Зое с нами будет повеселее".
- Зоя, а ты когда в последний раз была в этой квартире? - спросила она, когда та закончила разговор с очередной знакомой сестры.
- С месяц назад.
- Ты точно знаешь, что Валя не оставила записку? Может быть, её забрали милиционеры?
- Нет, мне не говорили, что записка была. Наоборот, расспрашивали, почему сестра покончила с собой.
- Ты рассказала в милиции про Василия?
- Немного, - смутилась та и призналась: - Я боюсь его. Вдруг он узнает, что я плохо про него говорила?..
"Вы обе боялись его и тем самым дали этому подонку распоясаться", подумала Тамара, но не стала ещё больше растравлять душу Зое.
Та набрала очередной номер и попросила к телефону Ирину.
"Надо же - как много было у Вали знакомых... - подивилась про себя Тамара. - Почему же она никому не позвонила, не рассказала, не попросила помощи? Или была так запугана, что боялась кому-то рассказать?.."
Решив потом непременно встретиться со всеми знакомыми покойной подруги и все выяснить, она немного послушала о чем говорит Зоя. Судя по всему, для её собеседницы случившееся явилось неожиданностью, и Зое пришлось подробно отвечать на её расспросы, хотя она и сама мало что знала.
"Вот жили две сестры, самые близкие друг другу люди, и одной из них почти нечего рассказать о другой. Как же так? - задумалась Тамара и тут же укорила себя: - А сама-то ты давно виделась с братом?". И вынуждена была признаться самой себе, что их общение после смерти мамы преимущественно ограничивается короткими телефонными звонками и состоит из "Как дела?" "Ничего, помаленьку", - и тому подобных формальных, ничего не значащих фраз.
Раньше они собирались на дни рождения всех членов семьи, на 8 марта и 23 февраля - их отец был фронтовиком, Новый год всегда встречали вместе, а теперь уже нет. Сноха её недолюбливала, ну да Бог с ней, можно же ладить хотя бы внешне. А брат ведь родной, ближе него и сына у неё теперь никого нет.
"Непременно на днях заеду к Леше, - пообещала себе Тамара и тут же вспомнила, что сейчас полным-полно дел - ещё не закончено расследование гибели Виктора, а теперь нужно заняться делами Зои и Маши, заодно выяснить, почему Валя решилась на этот отчаянный шаг, да и с Василием надо разобраться. - Вот так всегда, - снова упрекнула себя Тамара. - Крутишься в делах и забываешь о близких людях. Нет, непременно в выходные заеду к Леше вместе с сыном. Брат уже несколько лет не видел племянника. Да и я не видела племянниц уже пару лет".
- Зоя, когда заберешь Машу, давай познакомим её с моими племяшками, они примерно одного возраста, шесть и восемь лет.
- Давай, - согласилась та. - Как только немного приду в себя, возьму отпуск, съезжу в Чернигов и привезу Машеньку. Не знаю только, как ей сказать про Валю... Ведь она будет спрашивать, где мама...
Ее голос прервался, и она опять заплакала.
- Ой, что же эта такое, - причитала она. - Ну, как же Валя могла... Как же мне её жалко. И Машеньку жалко. Как мне сказать ребенку, что её мама умерла?..
Тамара хотела её успокоить, но вместо этого села рядом с ней на продавленный диван, обняла её, и обе женщины в голос зарыдали.
- Ну, все, хватит плакать, - наконец сказала она, утирая слезы сначала себе, потом Зое. - Ты всем её знакомым позвонила?
- Да, всем, чьи телефоны были в её записной книжке.
- И много получилось?
- Не считала, человек десять, наверное.
- И все женщины?
- Да.
- И ты никого из них не знаешь?
- Не знаю, - подтвердила Зоя, не понимая, к чему клонит Тамара.
- Где же Валя с ним познакомилась? Она ведь замкнутая была, стеснительная, с людьми трудно сходилась. А тут - сразу десять новых знакомых.
- Я вспомнила, сестра как-то обмолвилась, что у них что-то вроде клуба.
- И чем же они занимались в этом клубе?
- Понятия не имею, - пожала плечами Зоя.
- Слушай, а может, это какая-то секта? Я где-то читала, что в некоторые секты специально заманивают людей, дурманят их наркотиками, требуют денежных взносов или ещё чего-нибудь.
- Да что с Вали взять-то? - спросила Зоя, все больше пугаясь.
- Да хоть бы эту квартиру!
- Так ведь она не только её. Нас здесь было четверо, если считать Машеньку.
- Ой, сейчас каких только махинаций с квартирами не творят! Есть специальные черные нотариусы, которые за деньги состряпают любой документ.
- Да откуда у Вали деньги? Ты же видишь, как она жила!
- Зато у этой секты наверняка есть. Оплатят услуги нотариуса и заберут квартиру. Ведь по рыночным оценкам она стоит немало. Сталинский дом, большой метраж, дорогой район - Ленинский проспект. Это Юго-Западный округ, здесь стоимость одного метра жилплощади такая же, как в Центре. Ваша квартира стоит минимум сто тысяч долларов, а то и больше. Лакомый кусок для секты.
- А ты уверена, что это какая-то секта?
- Разберемся, - зловещим голосом произнесла Тамара, опять невольно подражая верной боевой подруге. - Мне непременно нужно глянуть на всех Валиных новых знакомых.
- И ты сразу поймешь, кто они? - с уважением спросила её Зоя.
"Самаритянка" немного стушевалась - все ж опыт сыщицкой работы у неё всего-ничего.
- Тогда возьмем с собой Аллу, - нашлась она. - Наша верная боевая подруга прирожденный психолог, людей сразу видит.
- Да когда ей этим заниматься! У неё только что жениха убили!
- И в самом деле... - задумалась Тамара. Но потом тряхнула головой, придумав план. - Для начала мы пообщаемся с ними сами, а потом, может быть, Алла тоже захочет с ними пообщаться.
- Ой, Томусь, мне страшно... - запричитала Зоя.
- Чего ты боишься-то?
- А вдруг и нас с тобой затянут в эту секту?
- Да кто нас затянет против воли?
- Других же, говоришь, затягивают.
- Все, что узнаю, я буду рассказывать Алле. Она сообразит, что к чему.
- Тогда ладно, - успокоилась Зоя, уверовав, что под такой защитой даже загадочная секта не страшна.
- А когда ты с говорила с Валиными новыми знакомыми, ничего такого подозрительного не заметила?
- Да нет. Обычные женщины. Сочувствовали, ахали. Ни одна из них не знала, что случилось с Валей. Все обещали прийти на похороны. Завтра придут несколько женщин, чтобы помочь.
- Надо же, какие они дружные... - снова задумалась Тамара. - Может быть, это и не секта вовсе, а просто хорошие женщины, которые помогают друг дружке...
"Почему же они не помогли Вале? - мысленно спросила она себя. - Или все же они в сговоре... Ну, тогда тем более нужно с ним познакомиться".
В этот раз Алла выиграла, мужчины проиграли.
Во время игры она взяла мизер с тремя "дырками", а в прикупе было то, что надо. Несколько раз сыграла свою коронную игру - на ловленном мизере сделала "армянский снос", а партнеры, хоть и знали эту её особенность, но не угадали снос. В итоге Алла сыграла мизер. С пятью взятками на руках она торговалась до семерной, получила в прикупе две нужных карты к длинной масти, а в другой раз туза с королем, и тоже в масть, а потом объявила восьмерную. Да ещё умудрилась оставить партнеров без вистов, подсадив их на горку. Пулю верная боевая подруга закрыла первой, а потом активно вливала им "американскую помощь". В итоге выиграла прилично. Играли по доллару за вист, - чего там мелочиться, когда все трое асы преферанса! Чем выше ставка, тем больше риск, тем интереснее играть.
- Ну, и пруля ты, подруга, - покачал головой Игорь, огласив результат.
- Эх, Казанова, не завидуй, - усмехнулась она. - Кому в картах везет, тому в любви не везет.
- Да ладно, не прибедняйся.
- Я не прибедняюсь. Честно говорю - с любовью завязала морским узлом.
- Что - теперь будешь жить без мужчин? Да ни за что не поверю!
- Разве я сказала, что завязываю с мужиками? Как были - так и останутся. Да ещё и новых наберу. А завязала я с любовью, но ты, циник Казанова, подумал совсем про другую любовь - плотскую, а я имела ввиду духовную.
- А-а, - неопределенно произнес тот, не придумав, что ей ответить.
Забеспокоившись, что разговор может съехать на опасную тему, вмешался Виталий:
- Напарница, скажи честно, сколько у тебя было любовников?
- Ты слишком хорошего мнения о моей памяти, - закокетничала та. - Вон спроси лучше Казанову, сколько у него было баб.
- Я их не считал. Но несколько сотен точно. Да и у тебя, подруга, не меньше.
- Не меньше, а может, и больше, - согласилась она. - А вот скажите-ка мне, ребята, как на духу: почему если у бабы много любовников, то она блядь, а если у мужика много любовниц, то он герой-любовник?
- Ну, таких мужчин тоже называют кобелями, - возразил Казанова.
- И блядунами тоже, - добавил сыщик.
- Ага, мужская солидарность, - ехидно отметила верная боевая подруга. - И, тем не менее - ты, Игорек, - Казанова, а я - блядь.
- Да не наговаривай на себя! - возмутился тот. - Ни разу не слышал, чтобы тебя кто-то так назвал. А если бы попробовал, то зубы бы с пола собирал.
- Тут ты прав, - признала она. - Один раз было, наехали на меня четверо, и один рискнул обозвать меня "блядью", причем, заметьте - без всяких на то оснований! Он же со мной не спал и не знает моего бурного прошлого! Я, естественно, оскорбилась. У меня же на лбу аршинными буквами написано, что я - лебедино-верная женщина! - Алла произнесла последние слова с пафосом, а потом оглядела мужчин с некоторой долей подозрительности - а вдруг кто-то из них посмеет в этом усомниться?
- И чем все кончилось? - заинтересованно спросил Виталий, не собираясь ей возражать, хотя про "лебединую верность" напарница, конечно, загнула.
- Тем, о чем только что сказал Казанова. Малец до сих оплачивает услуги стоматолога. А заодно и уролога - писаться стал парнишка.
Зримо представив картинку, мужчины от души расхохотались.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44