- Это вам, доктор, - сказал он, протягивая ключи и техпаспорт.
Тот молча смотрел на него, не спеша принять подарок.
- Пожалуйста, доктор, - произнес Мирон с непривычными ему самому просительными интонациями.
Врач понял, что этот человек не привык кого-то упрашивать. И не привык дважды повторять.
- От такого подарка трудно отказаться, - сказал хирург, забирая ключи и техпаспорт.
- Вы не откажетесь поужинать со мной? - спросил Слава и, увидев, что тот колеблется, добавил: - Я понимаю, время позднее, вы устали после работы, но я вас долго не задержу. Выпьем по бокалу, а потом мои ребята вас отвезут.
- У меня есть водительские права. И машина есть, правда, не такая шикарная. - Он кивнул в сторону стоянки служебных машин.
- Ребята отгонят любой из ваших автомобилей. Скажите - куда.
- Тогда я предпочту сесть за руль "шевроле", а мои "Жигули" пусть оставят возле моего дома. - Олег Павлович назвал адрес и отдал ключи и техпаспорт одному из телохранителей Мирона, и тот направился к стоянке.
- Пока мы будем ужинать, он привезет вам ключи и техпаспорт, - сказал Слава, и врач согласно кивнул. - В какой ресторан вы хотели бы поехать?
- Не знаю, - пожал плечами хирург. - Я не очень компетентен в этом вопросе.
- Не возражаете, если мы поедем в "Итальянский сад"? Это недалеко. Алла любит этот ресторан.
- Не возражаю, - ответил Олег Павлович, отпирая дверцу "шевроле", и добавил с неуловимой усмешкой: - Тем более, раз Алла его любит.
Мирон прекрасно понял подтекст - врач иронически отнесся к его сентиментальности, давно поняв, кто он есть. Что ж, и бывшие бандитские авторитеты порой бывают сентиментальны, когда им пошел шестой десяток.
Слава Миронов сел в машину - у него тоже был "шевроле", он намеренно велел своим ребятам купить для хирурга машину той же марки. Телохранители тоже сели, и водитель тронулся с места, проехав вперед. "Шевроле" Олега Павловича двинулся следом.
"Самаритянки" сидели в своем офисе и дружно ревели, все одиннадцать женщин. Лишь Матвей Лопаткин ходил из угла в угол, пытаясь их успокоить и хватая трубку телефона, когда раздавался звонок.
Каждые четверть часа Матвей звонил в больницу, спрашивал, как состояние Аллы Дмитриевны Королевой, и, выслушав нелюбезный ответ раздраженной многочисленными звонками медсестры, молча вешал трубку.
Было уже заполночь, но никто не собирался уходить домой. Два часа назад с клубной встречи вернулись Олеся с Татьяной, но, увидев заплаканных подруг и узнав печальную новость, даже не стали делиться новостями.
Татьяна винила себя непонятно за что. Она последней из "самаритян" разговаривала с верной боевой подругой и уже сто раз корила себя, что нужно было сказать что-то другое, подольше поговорить с Аллой, тогда, быть может, ничего бы не произошло.
- Надо было мне спросить, какой дорогой она поехала, - в очередной раз начала она каяться, всхлипывая и вытирая покрасневший нос смятым и уже мокрым платком. - И отговорить её ехать между гаражей. Там вообще опасное место. Ведь я же сказала ей, что этот Василий - настоящий бандит. Ну, почему я не сообразила, что они её выследят?! Слава Миронов говорил, что они уже многих-многих убили... Надо было мне сразу ему перезвонить, как только я узнала про банду Василия. Что Алла могла против вооруженной банды? А Мирон бы дал ей телохранителей.
- Перестань, Танюш, - подала голос Тамара. - Что уж теперь-то... Никакой твоей вины нет. Алла бы тебя все равно не послушалась. А Мироновы телохранители к ней не успели бы.
- Надо было мне позвонить Виталию, пусть бы он быстро подъехал к Алле.
- И он бы тоже не успел, она ведь была уже близко от нашего офиса.
- Девочки, может, поедем в больницу? - подняла голову Лена, вытирая глаза.
- Да что вам там скажут! То же, что и мне по телефону, - вмешался Матвей. - Состояние критическое...
Ресторан "Итальянский сад" занимал первый этаж углового здания на Ленинском проспекте. Оставив автомобили у входа, Мирон с врачом вошли в небольшой вестибюль, сняли верхнюю одежду, передали её приветливо улыбающейся молодой женщине, миновали первый зал, где был расположен бар, свернули направо и вошли в ресторанный зал.
Как всегда, зал был почти пуст, лишь за столиком возле огромного аквариума сидели молодая женщина и немолодой мужчина. Тихо играла мелодичная итальянская музыка, в кристально чистой воде аквариума медленно двигались огромные рыбины, лениво шевеля прозрачными плавниками и время от времени тыкаясь толстыми мордами в стекло, чуть покачивались водоросли, и все это действовало удивительно умиротворяюще. Широкие стеклопакетные окна во всю стену практически полностью скрадывали уличный шум, и вид из окна на Ленинский проспект с мчащимися по нему машинами и редкими в этот поздний час пешеходами тоже напоминал гигантский аквариум. Здесь хотелось сидеть, ни о чем не думая, слушать музыку и наблюдать за существами за стеклом оконным или аквариумным.
К ним сразу подошла симпатичная улыбчивая официантка. Мужчины сделали заказ и одновременно посмотрели на аквариум. Он и в самом деле невольно притягивал взгляд.
- Теперь вы понимаете, почему Алла любит этот ресторан? - спросил Мирон.
- Понимаю, - кивнул врач. - Все суета сует, а здесь спокойно и комфортно.
- У неё очень беспокойная жизнь, а сюда она приходила отдохнуть душой.
- Чем она занимается?
- Бизнесом.
- Неужели? - удивился Олег Павлович. - Никогда бы не подумал.
- Почему?
- С её внешностью - и бизнес... Я думал, она актриса или певица.
- Алла хороший бизнесмен. Многие мужчины ей и в подметки не годятся.
- Видимо, в неё стрелял наемный киллер?
- Нет. Просто оголтелые отморозки.
- Ни с того, ни с сего?
- Алла очень рисковая женщина.
- Их было несколько?
- Пятеро. И все вооружены.
- Они могли изрешетить её.
- Не смогли бы. Алла не из тех, кто позволит себя изрешетить.
- Женщина, не профессионал, одна - против пятерых?
- Да. Уже не в первый раз. Это её любимая игра.
- Игра? - удивленно переспросил Олег Павлович.
- Да, Алла постоянно играет со смертью. Я так и знал, что когда-нибудь это плохо кончится.
- Безоружной против пятерых вооруженных бандитов, - это не игра, а самоубийство, - поморщился врач.
- У неё было оружие. Пока стояла на ногах, то четверых держала на мушке. К сожалению, не учла водителя, видимо, тот показался ей несерьезным противником - слишком молод. Да к тому же, водители в банде подобного рода обычно не имеют оружия, лишь крутят баранку. Но именно он в неё и выстрелил. Даже с такой раной Алла держалась на ногах и не позволила им шевельнуться и достать оружие. А если бы она испугалась или растерялась, то эти беспредельщики живого места бы на ней не оставили. Они для того и догнали её, чтобы убить. Один из них заметил, что, выходя из машины, она взвела курок, и предупредил остальных. Один из них ей зубы заговаривал, полагая, что она неопытна, и может выстрелить только с испуга. А Алла заговаривала зубы им.
- По-моему, в такой ситуации нужно стрелять, пока они не достали оружие, а не заговаривать зубы, раз у них было намерение её убить.
- Она могла перестрелять всех пятерых. Алла очень хорошо стреляет. Ей бы хватило и пары минут, чтобы их всех уложить, никто из них не успел бы достать ствол. Но она никого из них не ранила, даже когда подстрелили её.
- Почему же? Это же самооборона.
- Такой уж у неё характер.
- Почему вы не дадите ей охрану?
- Не раз пытался, а она лишь смеется.
- А тех, кто в неё стрелял, вы нашли?
- Да.
Хирург внимательно посмотрел на него, но воздержался от вопроса.
- Нет, они живы, - покачал головой Мирон. - Хотя, будь на то моя воля, я бы лично пристрелил всех пятерых. Но Алла велела оставить их в живых. Она будет в ярости, если узнает, что я поступил иначе.
И опять хирург промолчал, удивляясь про себя, с чего это бандитский главарь так боится ослушаться женщину. Неужели даже криминальному авторитету можно что-то приказывать?..
- Вы спасли ей жизнь, доктор, - тихо произнес Мирон, глядя в глаза врачу. - Я знаю, что операции в вашем отделении плановые, с предварительной подготовкой, оперируют с двенадцати до двух, а её привезли позже, к тому же, для пациентов с огнестрельными ранениями есть другое отделение. Не думаю, что ваша медсестра испугалась Толика. Я её видел, она не из пугливых. Медсестра могла просто уйти и вызвать кого-то, чтобы Аллу увезли в другое отделение. Вы не только сразу пришли, но и хирургическую бригаду заставили работать сверхурочно. Если бы вы и ваши коллеги отказались прооперировать её, если бы настояли на обычных формальностях или отправили её в травматологию, она бы погибла, не доехав до операционной.
Он помолчал. Молчал и хирург. В чем-то Слава был прав. Если бы Толика с Аллой выставили из стерильной операционной и соблюли все положенные мероприятия, - а в наших медицинских учреждениях немало волокиты, это только в телевизионном сериале "Скорая помощь" к пострадавшему тут же устремляются врачи и медсестры, уже в коридоре ставят капельницу и осуществляют прочие реанимационные мероприятия, - если бы хирург сказал, что огнестрельные ранения не по его профилю, здесь делают лишь чистые операции, а пациентов с инфицированными, загрязненными ранами оперировать в этой операционной нельзя, - спасти Аллу бы вряд ли удалось.
- Думаю, благодарностей за свою жизнь вы слышали немало, и вряд ли вам нужна ещё и моя благодарность. Но все же скажу. Спасибо, доктор, за все.
- Не за что. Я старался не для вас. Не мог дать погибнуть такой красавице.
- Понимаю. Вы не единственный, на кого она произвела сильное впечатление. И дело не в её внешности. Красивых женщин много, а такая, как Алла, - единственная. По крайней мере, для меня. Эта женщина может все.
Хирург пригубил свой бокал и посмотрел на собеседника, понимая, что тот ещё не выговорился.
- Я никогда никому этого не говорил, но вам мне хочется сказать, продолжал Мирон. Теперь он смотрел не на врача, а на бокал с коньяком, который покачивая, грел в ладони. Исповедываться ему было непривычно. - Мне пятьдесят один год. Я не из тех, кто теряет голову из-за женщины. Но от Аллы я потерял голову. Вот уже четыре года. Это единственный человек на свете, который мне дорог. Я люблю её. Говорю вам это, потому что сейчас только от вас зависит, будет ли она в моей жизни еще. Сделайте для неё все, что возможно, и даже сверх того. Я понимаю, почему вы не взяли мою визитку, - вы не хотите иметь дело с таким, как я. И вижу ваше удивление - что может связывать Аллу с бандитским главарем. Я не хочу, чтобы вы относились к ней, как к любовнице авторитета, который готов вам за все заплатить. Я и в самом деле могу заплатить вам сколько угодно, но знаю, что вы не возьмете. Спасибо, что взяли хоть машину. Считайте, что вам подарила её Алла. От неё вы бы взяли, не так ли?
- Я не беру подарков от женщин, - усмехнулся хирург. - За операцию я бы взял положенный гонорар, вот и все.
- Вы сделали больше, чем то, за что платят обычный гонорар. А насчет наших отношений с Аллой вы ошибаетесь. Она мне не любовница, - Слава сознательно покривил душой, ведь раньше Алла была его любовницей, но он догадывался, что, узнав об этом, врач будет относиться к ней с брезгливостью и презрением порядочного человека. - Я её люблю, а она меня нет. Но отказаться от неё не могу. Рад, что такая женщина хоть иногда удостаивает меня своим вниманием, и я имею возможность изредка с ней общаться.
Наконец-то лицо хирурга неуловимо изменилось, в глазах появилось иное выражение - невольного уважения? Или сочувствия мужчины мужчине, безответно любящего женщину?
- Аллу любят многие мужчины, - продолжал Слава. - В неё платонически влюблены все мои ребята, да и Толик, который её привез, готов ради неё на все. Хотя для них она недосягаема, но такая женщина никого не может оставить равнодушным, даже моих примитивных бойцов. Мне с трудом удалось удержать ребят, когда привезли этих пятерых. Если Алла погибнет, они их на куски разорвут, и я не буду им препятствовать. Они восхищаются ею и боготворят её. И не потому, что она подруга их командира. Алла и в самом деле неординарная женщина, и я горжусь тем, что она есть в моей жизни. Сознаю, что моя судьба вас совершенно не волнует, но все же скажу - от того, выживет ли она, зависит и моя жизнь тоже. Десятки людей будут искренне горевать, если с ней что-то случится. Алла - опора для очень многих.
- Понимаю, - сказал Олег Павлович. - Честно говоря, раньше я воспринимал её иначе.
- Меня волнует не только её здоровье, - хотя в данный момент это волнует меня больше всего, - но и её психическое состояние. Сейчас у неё очень трудный период. Пять дней назад застрелили мужчину, которого она любила. Она искала убийцу.
- Это он нанял банду головорезов?
- Нет, параллельно Алла занималась ещё одним делом. Помогала женщине, которую и в глаза не видела. Такой уж она человек.
Слава посмотрел собеседнику в глаза.
- Теперь вы понимаете, что её нужно обязательно спасти? Такая женщина не заслуживает того, чтобы погибнуть от пули какого-то отморозка.
- Даже если бы вы не рассказали мне всего, я бы все равно сделал для неё все возможное.
- Я и десятой доли не рассказал, об Алле можно говорить часами, она очень интересна как личность. Но, думаю, самое главное я вам уже сказал.
- Сделаю все, что в моих силах. Но, к сожалению, я не Господь Бог.
- Но вы хороший врач, а это главное. Спасибо, что выслушали меня.
Олег Павлович молча кивнул. Мирон допил бокал, который все ещё держал в руке, и поставил его на стол.
- Где она сейчас? - спросил он после некоторого молчания.
- В реанимации.
- Что - все ещё состояние тяжелое?
- Да.
- А кровь вы ей ещё раз переливали?
- Перелили ещё четыреста граммов.
- Но она ведь потеряла больше.
- Больше пока нельзя.
- Олег Павлович, может быть, вы сочтете это нахальством с моей стороны, но все же попрошу. В вас я вижу понимающего и сострадающего человека. К тому же, именно вы её оперировали. Не могли бы вы снова выйти на работу? Мне не хочется оставлять Аллу на врачей, которые отнесутся к ней с профессиональным равнодушием, сколько бы я ни заплатил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44