Я торопливо шла мимо плотно закрытых дверей, рассеянно скользя по ним взглядом, как вдруг заметила одну приоткрытую. Не знаю, чем она меня привлекла, но я остановилась. Поколебавшись, протянула руку и толкнула высокую створку. Она с легким скрипом отворилась и в следующую минуту я уже стояла на пороге. Это была детская и обитала в ней маленькая девочка, потому как ни один уважающий себя пацан не потерпит такого количества кукол, мишек и зайчиков всех мастей.
Прямо у двери возвышался слон гигантских размеров с хоботом до пола и огромными ушами. Причем, цвет он имел неестественно розовый, только глаза и бант на хвосте были голубыми. Ткань, которой он был обтянут, на вид казалась колючей, но я почем-то была уверена, что на самом деле она очень мягкая. Я даже вдруг ощутила эту шелковистость на кончиках пальцев и, желая проверить себя, легонько прикоснулась к слоновей спине. Пальцы утонули в бархатистой шерстке. Пожав плечами и подивившись шалостям собственного подсознания, оставила слона в покое и принялась с интересом разглядывать обстановку комнаты. Чего там только не было! Книги, куклы, конструкторы, двухэтажный дом с полным набором мебели. Все новое, яркое и супер дорогое. Чувствовалось, что обитающего здесь ребенка любят, балуют и всячески задаривают.
А на кровати, выбиваясь из общей картины, притулился потрепанный Петрушка. С одного взгляда было понятно, что это и есть самая любимая игрушка маленькой хозяйки. Костюм из пестрых лоскутов затерт, нос отбит, на колпаке не хватало колокольчиков. Наверное, днем ребенок всюду таскал его за собой, а вечером укладывался с ним в постель. Мне Петрушка тоже понравился больше, чем расфуфыренные, надутые куклы и, желая разглядеть получше, я взяла его в руки. Неожиданно, голова куклы качнулась, скатилась с плеч и с мягким стуком упала на ковер.
- Черт! - выругалась я. - Совсем забыла, что она у него плохо держится!
Наклонилась, подняла голову с пола и замерла, рассеянно вертя её в руках.
- А это я откуда знаю? Я ведь никогда раньше не бывала в этом доме, никогда не заходила в эту комнату и, конечно же, не держала в руках эту замызганную куклу. Откуда же эта уверенность, причем не только в поступках, но и в ощущениях? Откуда это убежденность, что лестница находится слева, шерсть у слона мягкая, а голова Петрушки плохо держится на кукольных плечах и с ней нужно обращаться осторожно? Откуда все это?
Мерно покачивая кукольную голову в ладони, я принялась спорить сама с собой:
- А может бывала, но забыла? Если более важных вещей не помню, то и это легко могла забыть. Хорошо, я забыла, а хозяева дома? Как быть с Марией Ефимовной и лысым Стасиком? Они тоже все забыли и потому не узнали меня? Так? Или узнали, но притворились, что не помнят?
Такой поворот в собственных рассуждениях мне не понравился, он загонял меня в тупик, выхода из которого я не видела. Как не напрягала я свою фантазию, придумать причину, вынуждающую хозяев дома притворяться и делать вид, что мы не знакомы, не могла. Изрядно помучившись, решила посмотреть на проблему с другой стороны:
- А может в действительности все обстоит значительно проще? Никаких воспоминаний нет, а все это фокусы моего травмированного разума? Вроде, есть такое явление, когда человеку незнакомые вещи представляются знакомыми? Кажется, "ложная память" называется. Может, после травмы у меня и возникла эта самая "ложная память"?
Идея понравилась, она позволяла объяснить все странности моего поведения и я принялась крутить её в голове. Я примеряла её к себе и так и этак, но в конце концов со вздохом отбросила:
- Допустим, в отношении игрушек это объяснение ещё можно принять. Возможно, в моем туманном прошлом я видела похожие предметы, воспоминания о них отложились где-то в глубине сознания, а при виде слона и куклы вдруг взяли да и всплыли. Так сказать, по ассоциации! И свои сегодняшние выводы я сделала, основываясь на опыте прошлых лет! И они оказались правильными! Может такое быть? С некоторой натяжкой отвечаю: Да! А как быть с лестницей? Откуда я знала, в какую сторону идти? С того места, где я стояла, её видно не было, а я, между тем, ни секунды не сомневаясь рванула влево. Какая уж тут ассоциация! Я знала, что лестница в том конце! Знала, хоть ты тресни! А откуда?
Вопросы, вопросы, вопросы.. А ответов нет! От всех этих бесполезных размышлений начала болеть голова. Пока ещё она ныла слабо, но, если не прекратить над ней измываться, приступ мне был гарантирован. Допустить этого было никак нельзя-место и момент были совсем уж неподходящими и я твердо отбросила в сторону все сомнения, решив, что обдумать их можно и на досуге. Аккуратно пристроила Петрушку на кровать и собралась покинуть детскую, как вдруг заметила дверь в другую комнату. Внезапно появилось чувство, что мне нужно туда попасть и я найду ответы на все вопросы. Чувство было таким сильным, что я не колебалась ни минуты.
Если там была детская, то здесь была спальня взрослого человека, причем небольшая и очень скромная. Вид у комнаты был совершенно нежилой. Все прибрано, кровать застелена и ни одна мелочь не указывала на то, что в ней кто-то живет. Только на комоде перед зеркалом сиротливо стоял пузатый флакон с духами. Я подошла, отвинтила пробку и в ноздри ударил горьковатый, до боли знакомый аромат трав. В тот же миг голова закружилась, в висках запульстировала боль, в глазах потемнело. Чтоб не рухнуть, я ухватилась рукой за край комода и, пытаясь перебороть головокружение, закрыла глаза. Подождав, пока комната перестала вращаться вокруг меня, осторожно вернула духи на место и побрела назад. Покидать в таком состоянии дом было бы безумием. Мало того, что первый приступ отнял все силы, он мог и повториться, причем прямо посреди дороги.
Перед глазами стелилась пелена, пол колыхался и норовил уплыть из под ног, ступни казались налитыми чугуном. Хотелось лечь прямо на ковровую дорожку и затихнуть, но я, цепляясь руками за стены и борясь с подкатывающей к горлу дурнотой, упорно продвигалась вдоль коридора к "своей" комнате. Наконец, добралась до распахнутой двери, сделала над собой последнее усилие, шагнула через порог и замерла.
За то время, что я отсутствовала, комната разительно изменилась. Исчезла светлая с обильной позолотой мебель на изящно-гнутых ножках, не стало зеркал и кровати под серым шелковым покрывалом, вместо всего этого великолепия появился практичный кожанный диван немаркого зеленого цвета и три огромных кресла. По стенам громоздились массивные шкафы с книгами, между ними были развешаны гравюры в строгих рамах. В углу примостился музыкальный центр, около окна стоял длинный письменный стол с компьютером. Все очень солидно, дорого и... мрачновато. Из общей картины выбивалась только гитара, небрежно брошенная посреди комнаты на ковре.
Перед монитором во вращающемся кресле вальяжно раскинулся худощавый парень и с веселым любопытством смотрел на меня. На вид ему можно было дать не больше двадцати, хоть он и пытался бороться с этим недостатком, отрастив для солидности усы. Однако, усилия пропали даром, усы у него получились такие же несерьезные, как и он сам. Чересчур светлые и совсем не густые, они смешно топорщились над верхней губой и не только не скрывали возраст владельца, а напротив подчеркивали его молодость. Немало способствовала этому и лохматая шевелюра, в которую он имел привычку непрерывно запускать пятерню. Одет незнакомец был в демократичные линялые джинсы с прорехами на коленях, тяжелые ботинки и бесформенную футболку с надписью "Через секс-к свободе!"
- Ты кто? - нахмурилась я.
Парень удивленно вздернул белесые брови, ткнул себя пальцем в грудь и переспросил:
- Я?!
Я осторожно, стараясь не разболтать ту муть, что колыхалась под черепной коробкой, кивнула.
- Константин. - охотно откликнулся парень.
- Постоялец?
Спросила, между прочим, без всякой подначки, просто он со своей неформальной внешностью совешенно не вписывался в этот чопорный интерьер. На мое счастье парень не обиделся, беззаботно ухмыльнулся и сказал:
- Вообще-то я довожусь сыном хозяину этого дома, но, если зрить в корень, то можно считать меня и постояльцем. А ты, та прекрасная незнакомка, что кинулась вчера под колеса отцовской машины? Я правильно понимаю?
Он театрально закатил глаза и слегка подвывая торжественно продекламировал:
"И веют древними поверьями её упругие шелка,
И шляпа с траурными перьями,
И в кольцах узкая рука."
- Это не про меня. - покачала я головой.
Парень окинул меня цепким взглядом и охотно согласился:
- Точно не про тебя.
Неожиданно, я почувствовала себя задетой, хотя ещё минуту назад сама сказала то же самое.
Интересно, что ему во мне не понравилось? Неужто мой наряд? Ну, так это он зря! Я ж не виновата, что моя собственная одежда пришла в такое состояние, что место ей только на помойке, а в сундуке у бабы Глаши ничего новее этого платьица сороколетней давности не нашлось. И, вообще, не так уж он и плох, мой наряд. Это, между прочим, выходное платье Глаши, шила она его к собственной свадьбе, берегла, как зеницу ока, и одевала потом считанное количество раз. А может ему показалось, что талия у платья не на месте и длина немного не та? Ну, так это с какой стороны смотреть! Если же принять во внимание, что мода развивается циклично и в ней суперновое-это хорошо забытое старое, так оно вообще может считаться предвестником грядущих перемен в портняжном искусстве. А что платок у меня на голове повязан на манер колхозницы, так это не от хорошей жизни. Когда баба Глаша выстригала мне ножницами волосы, она о красоте не думала. Это потом мы с ней сообразили, что такую голову людям показывать-только пугать. Вот и снабдила меня сердобольная Глаша своим выходным платком, что б было чем обкромсанные пряди прикрыть.
Я строптиво вздернула подбородок и послала наглецу гневный взгляд, который по идее должен был испепелить его на месте. К сожалению, взгляд на парня никакого действия не оказал, а вот боль у меня в затылке всколыхнулась и запульсировала сильнее. Я не сдержалась и непроизвольно скривилась, что не прошло незамеченным для моего собеседника. Он перестал улыбаться и внимательно глянул на меня:
- Плохо чувствуешь себя? Неужели вчера так крепко к машине приложилась? Вообще-то тебя ночью осматривал наш домашний доктор, его отец вызывал. Так вот он сказал, что с тобой все в порядке. Машина задела тебя вскользь, да и упала ты очень удачно. Если б свалилась на асфальт, то наверняка расшиблась, а ты умудрилась отлететь в кусты. Они самартизировали и ты отделалась царапинами и ушибами.
Говорливость парня меня стала раздражать и я уже сделала шаг назад, собираясь его покинуть, как он вдруг добавил:
- Правда, на голове рана имеется, но она давнишняя и почти зажила. Кстати, откуда она у тебя?
Последний вопрос, хоть и заданный мимоходом, мне вообще не понравился и чтоб пресечь дальнейшие расспросы, я нехотя процедила:
- В автомобильную аварию попала.
Я надеялась, что от поймет неуместность своего любопытства и отвяжется от меня, но просчиталась. Мой ответ не только не угомонил собеседника, а напротив, привел в необыкновенное восхищение:
- Ну, ты даешь! Так это с тобой случается регулярно? Ты, что, под все проезжающие мимо машины кидаешься?
Я подняла брови и выразительно посмотрела на него, намекая, что парень сморозил глупость.
Он на мою гримасу внимания не обратил, заговорщицки подмигнул и, понизив голос, спросил:
- А может ты нарочно под колеса отцовской тачки кинулась, а?
Спросил, склонил голову к плечу и очень хитренько на меня посмотрел.
- Ты хоть сам понимаешь, что несешь? Зачем бы я стала это делать? возмутилась я, забыв о собственном отвратительном самочувствии.
- Ну-у, не знаю. Может у тебя какая тайная цель была. Деньги, например. - задумчиво протянул он и остро глянул мне в глаза.
Еще минуту назад я, утомленная пустой болтовней и мучающаяся головной болью, мечтала прекратить разговор и уйти, но такой неожиданный поворот меня изумил:
- А деньги здесь при чем?
- Отец у меня человек не бедный. Так я подумал, ты под машину кинулась, чтоб потом компенсацию требовать. - охотно пояснил Костя. Потом шмыгнул носом и доверительно добавил:
- Вокруг папаши много народу крутится и все денег хотят.
- Ты тоже? - ехидно поинтересовалась я.
Мой выпад его искренне позабавил:
- А как же? Чем я хуже других? Мне деньги очень нужны! Девушки, гулянки, запчасти к мотоциклу... А потом, я ведь непутевый! С меня спроса нет! Все знают, что я ни работать, ни учиться не хочу. Числюсь студентом, а глаз в институт не кажу.
Константин почесал переносицу и доверительно поделился:
- Скучно там! Не интересно! Я считаю, чем на лекции дремать под нудный голос препода, лучше на гитаре поиграть или за компьютером посидеть. Это по мне!
- С тобой все ясно! Ты - лоботряс! - с пониманием кивнула я и тут же поплатилась за это новым приступом головокружения. - А по поводу вчерашнего ты заблуждаешься. Никакой скрытой цели я не преследовала, случайно все вышло. Дорогу я в неположенном месте переходила.
- Что ж ты так неосторожно? Необдуманные поступки часто кончаются трагически. - задумчиво проронил мой собеседник и на мгновение показался мне старше своих двадцати лет.
- Учту. - вяло промямлила я и повернулась к двери, собираясь уходить.
- Куда торопишься? Давай ещё поболтаем. Делать все равно нечего, а ты, как я погляжу, человек интересный.
- В другой раз. Неважно мне. - отмахнулась я.
Видно, я действительно выглядела плохо, потому что он всполошился и вскочил из кресла:
- Давай провожу! Твоя комната рядом, через стенку.
Заботливо подерживаемая под локоть новым знакомым, я кое-как доковыляла до кровати, без сил рухнула на неё и закрыла глаза.
- Если что нужно, кричи, я прибегу. И не бойся меня потревожить, ничем серьезным я не занят. Деньги кончились, а новых не дают, вот и приходится дома сидеть.
Эти слова были последними, что я слышала, потом хлопнула дверь и в комнате стало тихо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37