Счет комнатам, которые я обыскивал, идет на сотни, и могу без ложной скромности сказать, что по этой части не уступлю никому, даже Солу Пензеру. Квартиру Чайлдресса - гостиную, две спальни, одна из которых была переделана в кабинет, кухню и столовую - я обшарил вдоль и поперек за семьдесят пять минут. Я не упустил ничего: ни подушек, ни книжных полок, ни выдвижных ящиков, ни даже стен с паркетом. Темные пятна на полу в кабинете я отнес на счет крови. Однако если и оставались в доме какие-либо улики от личности, отправившей на тот свет его обитателя, то от моего внимания они ускользнули. Я просматривал последние книги в гостиной, когда в дверном замке заскрежетал ключ. Мгновение спустя в прихожую вошел приземистый крепыш лет шестидесяти в буром комбинезоне. Судя по тяжелому дыханию, бедняга страдал одышкой.
- Я Карлуччи, суперинтендант, - представился он, воинственно вскидывая подбородок и переводя дыхание. - Услышал, что кто-то тут копается. Могу вам помочь?
- Возможно, - вежливо произнес я. - Мистер Винсон, которого вы, должно быть, знаете, поручил мне кое-что проверить. - Я показал ему связку ключей и записную книжку. - Нужно уточнить кое-какие сведения.
- А, вы страховой агент, что ли? - проворчал Карлуччи, сразу заметно подуспокоившись. - Ну что ж, дело нужное.
Я торжественно кивнул, вникая в образ страхового агента. - Чистая формальность. Послушайте, мистер Карлуччи, раз уж вы здесь, может вы и в самом деле мне поможете? - Для пущей важности я поправил узел на галстуке. - Не заходили ли в последние недели к мистеру Чайлдрессу посетители, которые... ну, скажем, не бывали здесь раньше? Или незнакомые вам. Не беспокойтесь - это самая обычная формальность.
Карлуччи важно кивнул и сложил губы в трубочку.
- Вообще-то я не особенно обращаю внимание на то, кто к кому ходит, я ведь суперинтендант, а не швейцар. Жаль однако мистера Чайлдресса - славный был парень. Со мной он, правда, только здоровался, ну и там парой-тройкой слов про погоду перебрасывался. Дел-то у меня невпроворот, сами понимаете порой и пожрать-то некогда.
- Я знаю, - посочувствовал я. - А не помните, в прошлый вторник... в день, когда он застрелился - к нему никто не приходил?
- Вообще-то, узнав, что он застрелился, я сперва удивился выстрела-то я не слышал. А потом припомнил, что пару часов отсутствовал - в лавку ходил за красками и прочей мелочевкой. И к сестре ещё заглянул, в Маленькую Италию. Она у меня после инсульта отходит.
- А вы знали, что он держит дома пистолет?
Карлуччи закатил глаза к потолку.
- Боже упаси! Хотя я не удивляюсь: время ведь такое, сами понимаете. Черт знает что творится.
Я согласился и пообещал скоро уйти, что его заметно порадовало. Суперинтендант попятился, вышел и закрыл за собой дверь. Я покончил с книгами, поставил последнюю на место и двинулся к дверям. Не спрашивайте, почему я вдруг задрал руку вверх - я и сам этого не знаю. Вулф сказал, что мне повезло, я же склонен расценивать случившееся скорее как проявление моей незаурядной интуиции. Как бы то ни было, но, уже собираясь выходить, я провел рукой по верхней перекладине дверного косяка, ожидая перепачкать пальцы многовековой пылью. Так и случилось, но заодно я нащупал ключ. Медный, от дверного замка - это уж за годы общения с замками и ключами любого типа я знал наверняка.
Найденыш не подходил ни к одному замку в квартире Чайлдресса. А испробовал я его повсюду, включая даже дверь на пожарную лестницу. Затем, кляня себя на чем свет стоит за то, что едва не прошляпил столь очевидный тайник, я проверил все дверные косяки. Наградой, если не считать пыли, была только заноза, которую я засадил под ноготь указательного пальца и извлек пинцетом лишь по возвращении домой. Бранясь себе под нос, я засунул таинственную находку в карман и поспешил на Шестую авеню, где после пятиминутного ожидания наконец остановил такси.
Без пяти двенадцать я успешно преодолел вращающуюся дверь и очутился в огромном, украшенном белоснежным мрамором вестибюле небоскреба Джи-Би-Си в конце Шестой авеню. Предъявив свое удостоверение откормленному охраннику в темно-синей форме, восседавшему за столом размером с палубу космического корабля из "Звездных войн", я попросил его позвонить Дебре Митчелл.
- А вам назначено? - строго процедил он, глядя на меня так, словно я пытался всучить ему дрянной пылесос или устаревшую энциклопедию.
- Нет, но она пожелает меня принять. Меня зовут Арчи Гудвин. Передайте, что я хочу поговорить с ней насчет Чарльза Чайлдресса.
Было очевидно, что этот бегемот никогда не слыхал ни про Дебру Митчелл, ни про Чарльза Чайлдресса. Полистав местный справочник, он отметил ногтем нужный телефон и набрал номер.
Затем, повернувшись ко мне заплывшей жиром спиной, что-то прохрюкал в трубку, помолчал, снова забормотал и наконец положил трубку и повернулся ко мне.
- Семнадцатый этаж, - сказал он. - Вот ваш значок, номер двести одиннадцать. Носите его повсюду, пока вы здесь, а на обратном пути верните мне. И распишитесь вот здесь.
Он придвинул ко мне журнал, я черканул свою подпись и проставил время прихода.
Первое, что я увидел, когда двери лифта разъехались на семнадцатом этаже, был огромный бронзовый орел с распростертыми крыльями - символ Джи-Би-Си, - приделанный к очередной беломраморной стене. Слева за белым же столом сидела миловидная седовласая женщина.
- Здравствуйте, могу я вам помочь? - привычно осведомилась она.
Я сказал, что меня ждет Дебра Митчелл, и она кивнула.
- Да, вы ведь мистер Гудвин, верно? Мисс Митчелл предупредила, что вы уже поднимаетесь. Пройдите, пожалуйста, в эту дверь, а потом направо. Ее комната третья с левой стороны.
Дверь, как и следовало ожидать, была выкрашена в белый цвет, как, впрочем, и стены. Белыми были и ковровые дорожки. Дверь Дебры Митчелл я разыскал за мгновение до того, как заболеть снежной слепотой. Просунув голову внутрь, я увидел перед собой почти полностью белый офис размером с кабинет Вулфа, в одном углу которого располагался большой стол, а во втором - диван и столик с креслами. Сидевшая за столом женщина беседовала по телефону:
- Да, совершенно верно. Да, на ближайшие три недели все гости в этом шоу уже расписаны, кроме следующего вторника. Этот идиотский изобретатель из Южной Дакоты, а может и из Северной, ну тот, что придумал автомобиль, который вместо бензина ездит на чем-то вроде крахмала, так вот он отказался к нам приехать, сославшись на занятость. Представляешь такого олуха? Он-де слишком занят, чтобы выступить живьем по телевидению? Немудрено, что он до сих пор так и торчит в одной из этих дурацких Дакот. - Вдруг она заметила меня и, кивнув мне, сказала в трубку, что к ней пришли. Затем нажала кнопку и сказала кому-то еще, должно быть, секретарше, чтобы пока её к телефону не подзывали.
- Пожалуйста, входите мистер Гудвин, - пригласила она, приятно улыбаясь и выходя из-за стола мне навстречу. Дебра Митчелл стоила того, чтобы посмотреть на неё и второй раз, равно как и третий с четвертым. Высокая и статная, ростом около пяти футов и десяти дюймов, с замечательной фигурой. Черные до плеч волосы обрамляли прекрасное лицо с тонкими чертами, составившее бы честь обложке любого модного журнала от Пятой авеню до Шри Ланки.
- Извините, что не сразу заметила вас, - сказала она, жестом приглашая пройти к дивану. Сама она села на одно из кресел и поправила изумрудно-зеленую юбку. - Я сразу поняла, кто вы такой. Вы работаете вместе с Ниро Вулфом. Хорэс Винсон предупредил меня, что собирается обратиться к нему за помощью, чтобы... Чтобы узнать, что на самом деле случилось с Чарльзом. - Золотисто-карие глаза внимательно взглянули на меня. - Ваш приход означает, что мистер Вулф согласился взяться за это дело?
Я кивнул.
- Да, мисс Митчелл. Мистер Винсон сказал, что вы разделяете его мнение о том, что Чарльза Чайлдресса убили.
- Конечно! - уверенно произнесла она, махнув рукой. - Чарльз никогда бы сам не покончил с собой. Никогда! Это так нелепо, что даже не стоит обсуждения. Чарльз был влюблен в жизнь. У него было все, ради чего стоило жить: его книги, наша... наша любовь. - На лице её отразилось больше гнева, чем скорби.
- Но порой у него случались резкие перепады настроения?
- Конечно - у кого они не случаются. А ведь у него была художественная натура. К тому же, если бы все, у кого бывали перепады настроения, накладывали на себя руки, Нью-Йорк бы скоро почти обезлюдел.
- Согласен с вами. А не отмечали вы у него в последнее время особо глубокой депрессии?
- Нет, - резко ответила Дебра. - Он, правда, был взвинчен из-за нового контракта, но тут я его не виню. Хорэс Винсон, к которому я прекрасно отношусь, здорово подпортил Чарльзу настроение, предложив почти такую же сумму, как за первую книгу из барнстейбловской серии. Еще Чарльз сильно расстроился из-за гнусной статейки, которую тиснул в "Газетт" этот мерзкий хорек.
- По моим сведениям, он также поссорился со своим литературным агентом, а затем и с редактором из "Монарх-пресс".
- Да, и не просто поссорился, - голос Дебры прозвучал натянуто. - Как вам, должно быть, известно, они оба превратились в бывшего агента и бывшего редактора.
- Да, я знаю, - кивнул я. - А не говорил ли вам мистер Чайлдресс, что ему грозит какая-нибудь опасность?
Дебра решительно помотала головой и поправила бриллиантовую булавку на цветастом шейном платочке.
- Нет. Более того, Чарльз вообще никого и ничего не боялся. Он всегда был готов ринуться в любую драку.
- Он ведь родом не из Нью-Йорка, да?
- Нет, но жил он здесь уже... по-моему, лет двенадцать. Родом он сам... был... из Индианы, из какого-то маленького городка. Родители давно умерли. Его ближайшие родственники - две тетки, обе, кажется, овдовевшие. Я их никогда не видела, но с одной разговаривала по телефону; как и Хорэс. Она хотела, чтобы тело Чарльза переправили для похорон на его родине.
- А вы знали, что он держит дома пистолет?
Дебра с неохотой кивнула.
- Да, он показал мне его, когда купил. Месяца два назад. В его районе случилось подряд несколько краж со взломом, причем одна, по-моему, даже в его доме. Чарльз был горд, как ребенок, которому подарили новую игрушку. Он засмеялся и сказал что-то вроде: "Если кто ко мне сунется, его ждет большой сюрприз."
- Вы не знаете, страховал ли мистер Чайлдресс свою жизнь? осведомился я.
В ответ Дебра издала звук, в моем представлении не подобающий дамам.
- Безусловно, нет! Она была ему ни к чему. Он говорил, что страховка величайшая трата денег со времен возведения пирамид.
- А вам не известно, кто является его наследником?
- Думаю, что индианские тетки, - сдержанно сказала она. - Не я, во всяком случае - меня на всю жизнь обеспечил мой дядюшка, придумавший какую-то микросхему для компьютера. Чарльз знал, что я женщина состоятельная. Я в его деньгах не нуждалась, если вы на это намекаете.
- Я вовсе на это не намекаю. Скадите, мисс Митчелл, кто, по вашему мнению, мог убить его?
Вопрос поверг её в смятение, как я и рассчитывал. Дебра принялась вычерчивать указательным пальцем круги на поверхности столика, потом медленно подняла голову и посмотрела на меня.
- Вы уже встречались с Патрисией Ройс? - тихо спросила она.
- Нет, но собираюсь. А что?
- Что вы про неё знаете?
- Только то, что она тоже писательница, и именно она обнаружила его тело в день смерти. Насколько я понимаю, они с Чайлдрессом дружили.
- Слово "дружба" имеет несколько смыслов, мистер Гудвин. Во всяком случае Чарльз и Патрисия понимали его по-разному.
Она приумолкла.
- Продолжайте, прошу вас, - попросил я.
Дебра скрестила свои красивые ножки и похлопала себя по круглой коленке.
- Скажем так: в отношениях с Чарльзом Патрисия Ройс рассчитывала несколько на большее, чем он сам, - холодно произнесла она.
- Это он вам сказал?
- Ха! Это было ни к чему. Мистер Гудвин, и слепому бывает заметно, когда женщина выходит на охоту, а Патрисия Ройс определенно гонялась за Чарльзом.
- А как он к ней относился?
Дебра закатила глаза.
- Он видел в ней только коллегу по перу, человека, с которым можно обсудить новый замысел, обменяться идеями и так далее. Впрочем, Патрисии поддержка Чарльза требовалась куда больше, чем ему - её.
- А не случалось вам с Чарльзом обсуждать её отношение к нему?
Дебра кивнула.
- Случалось. Я сказала ему, что Патрисия, на мой взгляд, влюблена в него, но Чарльз рассмеялся мне в лицо. Рассмеялся - представляете? Заявил, что это просто нелепо!
- Мисс Митчелл, следующий вопрос вам не понравится, но профессия вынуждает меня задать его, - произнес я, приподнимая одну бровь и растягивая губы в "полуулыбку", как называет её Лили.
В ответ я удостоился точно такой же "полуулыбки".
- Вперед, - храбро махнула рукой Дебра. - Я отвечу.
- О'кей. Как вы думаете, он с ней спал?
Следует воздать Дебре должное: она выслушала меня, не моргнув и глазом. Впрочем, я её подготовил.
- Мистер Гудвин, - сказала она, - если я начну возмущаться и кричать: "Ни в коем случае! Исключено!", вы наверняка отнесете такой ответ на счет естественной реакции обманутой женщины, не правда ли?
- Я всегда считал себя умнее, - промолвил я, на сей раз улыбаясь до ушей.
- Хорошо, тогда отвечу - ни в коем случае! Исключено! - сказала она серьезно. - Может, я излишне самоуверенна, но мне всегда казалось, что я достаточно хорошо изучила Чарльза, чтобы понять, что именно привлекает его в женщине, а у Патрисии... Она этим не обладала. Вы, возможно, спросите, что это такое? Боюсь, что тут мы зайдем в тупик, потому что дать точное определение я не смогу.
- А как Патрисия Ройс относилась к вам?
Дебра принялась вертеть в руках маленького бронзового орла, стоявшего на столике.
- О, она всегда была со мной подчеркнуто вежлива - даже слишком вежлива. Мне казалось, что она пыталась произвести на меня впечатление скромненькой провинциалки. Она ведь сама из какого-то захолустья... Да, вспомнила - из Вирджинии. Возможно, вы знаете, что она пишет романы на исторические темы, об американском Юге, главным образом. Чарльз их всегда хвалил, но я судить не стану.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27