https://wodolei.ru/catalog/smesiteli/dlya_rakoviny/sensornyj/
Я так и сделаю, и это им испортит все дело. А еще я пошлю человека в Оссабёр разузнать, что они собираются предпринять, и этот человек услышит там о том, что случилось. А я сделаю вид, будто я узнаю об этом от них.
– Конечно, сделай так, – говорит Скарпхедин.
Братья и Кари поехали домой. Приехав домой, они рассказали Ньялю о том, что произошло.
– Это – печальное событие, – говорит Ньяль. – Горестно узнать про него, и если сказать правду, оно меня так печалит, что лучше было бы, если бы погибло двое моих сыновей, а Хаскульд оставался в живых.
– Не стоит на тебя обижаться, – говорит Скарпхедин. – Ты человек старый, так что понятно, что ты это принимаешь так «близко к сердцу.
– Не в годах тут дело, – говорит Ньяль, – а я лучше вашего знаю, что последует за этим.
– А что же последует за этим? – спрашивает Скарпхедин.
– Моя смерть, – говорит Ньяль, – смерть моей жены и всех моих сыновей.
– А что ты предскажешь мне? – спрашивает Кари.
– Трудно им будет идти наперекор твоей счастливой судьбе, – говорит Ньяль, – потому что ты переживешь их всех.
Смерть Хаскульда так удручала Ньяля, что он никогда не мог говорить о ней без слез.
СXII
Хильдигунн проснулась и заметила, что Хаскульда нет в постели. Она сказала:
– Тяжелые мне снились сны и недобрые. Поищите Хаскульда!
Люди обыскали весь двор, но Хаскульда не нашли. Тогда она оделась и с двумя работниками пошла в поле. Они нашли Хаскульда убитым. Тут пришел пастух Марда, сына Вальгарда, и рассказал ей, что сыновья Ньяля проехали отсюда.
– Скарпхедин подозвал меня и объявил, что это он убил Хаскульда, – сказал он.
– Немалый это подвиг, – сказала она, – если он один совершил его.
Она взяла плащ, вытерла им всю кровь и завернула в него спекшуюся кровь. Затем она сложила плащ и спрятала его к себе в сундук. Затем она послала человека в Грьоту рассказать о том, что случилось. Мард уже был там и успел раньше рассказать новость. Туда приехал Кетиль из Марка. Торгерд сказала Кетилю:
– Вот Хаскульда и нот в живых. Вспомни же, что ты обещал.
– Может быть, – говорит Кетиль, – что я тогда обещал очень много. Я не думал, что случится то, что случилось. Теперь я попал в трудное положение. Ведь я женат на дочери Ньяля, а, как говорится, своя рубашка ближе к телу.
– Хочешь ли ты, – спрашивает Торгерд, – чтобы Мард объявил об убийстве?
– Я не знаю, – говорит Кетиль. – Мне кажется, что людям от него больше зла, чем добра.
Но когда Мард поговорил с Кетилем, то ему, как и другим, показалось, что на Марда можно положиться, п было решено, что Мард объявит об убийстве и начнет тяжбу на тинге. Мард отправился в Оссабёр. Явилось девять соседей, которые ближе всех жили к месту убийства. У Марда с собою было десять человек. Он показал соседям раны Хаскульда, назвал очевидцев ран и перечислил, кто какую рану нанес, кроме одной. Он прикинулся, что не знает, кто ее нанес, а нанес ее он сам. Он назвал убийцей Скарпхедина, а нанесшими раны – его братьев и Кари. Затем он пригласил на альтинг девятерых соседей места убийства. После этого он уехал домой. Он почти не встречался с сыновьями Ньяля, и они были неприветливы друг с другом, когда встречались, потому что так они договорились.
Весть об убийстве Хаскульда прошла повсюду, и все осуждали убийц.
Сыновья Ньяля поехали к Асгриму, сыну Эллиди-Грима, и попросили его о помощи.
– Вы можете рассчитывать, – ответил он, – что я помогу вам во всех делах. Но я предчувствую дурное, потому что многие против вас и повсюду вас осуждают за это убийство.
И вот сыновья Ньяля отправились домой.
СХIII
Жил человек по имени Гудмунд Могучий. Двор его был у Эйяфьорда и назывался Мадрувеллир. Его отцом был Эйольв, сын Эйнара, внук Аудуна Безволосого, правнук Торольва Жира, праправнук Торстейна Прокаженного, прапраправнук Грима Камбана. Мать Гудмунда звали Халльберой. Она была дочерью Тородда Шлема, а мать Халльберы звали Регинлейв, и она была дочерью Семунда с Гебридских островов. По нему зовется Семундархлид (склон Семунда) у Скагафьорда. Матерью Эйольва, отца Гудмунда, была Вальгерд, дочь Рунольва. Матерью Вальгерд была Вальборг, а ее матерью была Йорунн Нерожденная, дочь конунга Освальда Святого. Матерью Эйнара, отца Эйольва, была Хельга, дочь Хельги Тощего, который поселился у Эйяфьорда. Хельги был сыном Эйвинда Норвежца и Раварты, дочери ирландского короля Кьярваля. Матерью Хельги, дочери Хельги Тощего, была Торунн Рогатая, дочь Кетиля Плосконосого, внучка Бьярна Воловьей Ноги, правнучка херсира Грима. Матерью Грима была Хервар, а матерью Хервар была Торгерд, дочь Халейга, конунга Халогаланда.
Жену Гудмунда Могучего звали Торлауг. Она была дочерью Атли Сильного, сына Эйлива Орла, внука Барда из Аля, правнука Кетиля Лисицы, праправнука Скида Старого. Мать Торлауг звали Хердис. Она была дочерью Торда из Хавди, сына Бьярна Жир в Корыте, внука Хроальда. А Хроальд был сыном Бьярна Железный Бок, внуком Рагнара Кожаные Штаны, правнуком Сигурда Кольцо, праправнуком Рандвера, прапраправнуком Радбарда. Матерью Хердис, дочери Торда, была Торгерд, дочь Скиди. Ее матерью была Фридгерд, дочь ирландского короля Кьярваля.
Гудмунд был большим хавдингом и богатым человеком. У него была сотня домочадцев. Он притеснял всех хавдингов на севере страны, так что одни оставили свои дворы и переехали из этих-мест, других он убил, а третьи отдали ему свои годорды. От него пошли все самые, знатные люди страны: люди из Одди и Стурлунги, люди из Хвамма и люди из Фльота, епископ Кетиль и многие именитые люди. Гудмунд был другом Асгрима, сына Эллиди-Грима, и тот рассчитывал на его помощь.
CXIV
Жил человек по имени Снорри, по прозвищу Годи. Он жил в Хельгафелле, пока Гудрун, дочь Освивра, не купила у него этот двор, где она и прожила до конца своей жизни. Снорри тогда переселился на Хваммсфьорд и жил в Селингсдальстунге. Отца Снорри звали Торгримом. Он был сыном Торстейна Истребителя Трески, внуком Торольва Бородатого с Мостра, правнуком Арнольва Рыбогона. Однако Ари Мудрый считает, что отцом Торольва был Торгильс Китовый Бок. Торольв Бородатый с Мостра был женат на Оск, дочери Торстейна Красного. Мать Торгрима звали Тора. Она была дочерью Олейва Фейлана, сына Торстейна Рыжего, внука Олейва Белого, правнука Ингьяльда, праправнука Хельги. А мать Ингьяльда звали Тора. Она была дочерью Сигурда Змей в Глазу, сына Рагнара Кожаные Штаны. Матерью Снорри Годи была Тордис, дочь Сурта, сестра Гисли. Снорри был близким другом Асгрима, сына Эллиди-Грима, и тот рассчитывал на его помощь. Снорри был самым умным человеком в Исландии из тех, которые не могли предвидеть будущее. Он был добр со своими друзьями, но непримирим к врагам.
CXV
В этот год на тинг поехало много народу из всех четвертей, и. на тинге было начато много тяжб.
Флоси узнал об убийстве Хаскульда и очень опечалился и разгневался, но не подал виду. Ему сказали о том, что собираются начать тяжбу против убийц Хаскульда, но он промолчал. Он послал сказать Халлю из Сиды, своему тестю, и Льоту, своему сыну, чтобы они взяли с собой на тинг побольше народу. Люди считали, что Льот обещает стать со временем самым большим хавдингом на востоке страны. Ему было предсказано, что если он съездит три раза на тинг и вернется домой целым и невредимым, то он станет самым большим хавдингом и старшим в роде. В прошлое лето он уже ездил на тинг и теперь собирался поехать туда во второй раз. Флоси послал человека к Колю, сыну Торстейна, и Глуму, сыну Хильдира, внуку Гейрлейва, правнуку Анунда Карман на Спине, и к Модольву, сыну Кетиля. Они все поехали вместе с Флоси. Халль тоже обещал собрать много народу.
Флоси доехал до Киркьюбёра и остановился у Сурта, сына Асбьярна. Оттуда он послал за своим племянником Кольбейном, сыном Эгиля, и тот приехал к нему. Затем он отправился в Хавдабрекку. Там жил Торгрим Щеголь, сын Торкеля Красивого. Флоси сказал ему, чтобы он поехал с ним на тинг, и тот согласился и сказал Флоси:
– Я никогда не видал тебя таким печальным, бонд. Впрочем, это понятно.
Флоси ответил:
– Случилось такое, что я отдал бы все, что у меня есть, за то, чтобы этого не случилось. Из дурного зерна не может вырасти ничего хорошего.
Затем он поехал через равнину Арнарстакксхейд и вечером приехал в Сольхеймар. Там был двор Лодмунда, сына Ульва. Он был большим другом Флоси, и тот остался у него ночевать. А наутро Лодмунд вместе с Флоси отправился в Даль. Там был двор Рунольва, сына Ульва Аургоди. Флоси сказал Рунольву:
– Сейчас мы услышим от тебя правду о том, как убили Хаскульда Хвитанесгоди. Ты ведь человек правдивый и живешь неподалеку от места, где все это случилось, так что я поверю всему, что ты мне расскажешь о том, почему это произошло.
Рунольв сказал:
– Ничем не замажешь того, что он убит совершенно без всякой причины. Все оплакивают его. Но никто не оплакивает его больше, чем Ньяль, который его воспитал.
– Тогда им будет нелегко заручиться поддержкой, – говорит Флоси.
– Конечно, – говорит Рунольв, – если ничего не случится.
– А что пока сделано? – спрашивает Флоси.
– Уже вызваны на тинг соседи, – отвечает Рунольв, – и объявлено об убийстве.
– Кто же сделал это? – говорит Флоси.
– Мард, сын Вальгарда, – отвечает Рунольв.
– А можно ли на него положиться? – спрашивает Флоси.
– Он мой родич, – говорит Рунольв, – но все же, правду говоря, люди видят от него больше плохого, чем хорошего. Я хочу попросить тебя, Флоси, чтобы ты смирил свой гнев и согласился на то, что было бы всего лучше. Ведь Ньяль и другие уважаемые люди сделают тебе почетное предложение.
Флоси сказал:
– Поезжай на тинг, Рунольв! Твои слова будут много значить для меня, если ничего плохого не случится.
На этом они кончили разговор, и Рунольв обещал поехать на тинг.
Рунольв послал человека к своему родичу Хавру Мудрому. Тот сразу же приехал.
CXVI
Оттуда Флоси отправился в Оссабёр. Хильдигунн была во дворе. Она сказала:
– Пусть все мужчины выйдут из дома, когда будет подъезжать Флоси, а женщины пусть уберут в доме и приготовят для Флоси почетное сиденье.
И вот Флоси въехал во двор. Хильдигунн вышла к нему и сказала:
– Добро пожаловать, родич! Сердце мое радуется твоему приезду.
– Мы, – говорит Флоси, – поедим здесь и поедем дальше.
Тут привязали их лошадей. Флоси вошел в дом и уселся. Он отбросил на пол почетное сиденье и сказал:
– Я не конунг и не ярл. Нечего подставлять мне почетное сиденье и нечего насмехаться надо мной.
Хильдигунн стояла рядом и сказала:
– Жаль, что тебе это не нравится, потому что мы это сделали от чистого сердца.
Флоси сказал:
– Если ты это сделала от чистого сердца, то тогда хорошее само наградит себя, а плохое само покарает себя.
Хильдигунн засмеялась холодным смехом и сказала:
– Что об этом говорить, то ли будет потом!
Она уселась рядом с Флоси, и они долго разговаривали вполголоса. Затем поставили столы, и Флоси и его люди стали умывать руки. Флоси посмотрел на полотенце и увидел, что оно все в дырах и с одного конца у него оторван кусок. Он швырнул его на скамью и не захотел им вытираться. Он оторвал кусок скатерти, вытер им руки и бросил его своим людям. Затем Флоси сел за стол и велел своим людям приняться за еду. Тут вошла Хильдигунн, откинула со лба волосы и заплакала. Флоси сказал:
– Тяжело у тебя на душе, племянница! Но это хорошо, ведь ты плачешь по хорошему человеку.
– Чем ты отплатишь за убийство Хаскульда? – спросила она. – Окажешь ли ты мне помощь?
Флоси сказал:
– Я доведу твою тяжбу до конца или добьюсь такого мира, о котором лучшие люди скажут, что он почетен для нас.
Она сказала:
– Хаскульд отомстил бы, если бы ему надо было мстить за тебя.
Флоси ответил:
– Немало в тебе злобы. Ясно, чего ты хочешь.
Хильдигунн сказала:
– Арнор, сын Арнольва из Форсарскогара, меньше зла причинил твоему отцу Торду Фрейсгоди, но Кольбейн и Эгиль, твои братья, убили его на тинге в Скафтафелле.
И Хильдигунн пошла в свою спальную каморку и открыла свой сундук. Она вынула из него плащ, который Флоси подарил в свое время Хаскульду. В этом плаще Хаскульд был убит, и она сохранила в нем всю его кровь. Она вошла с плащом и молча подошла к Флоси. Флоси уже поел, и со стола было убрано. Хильдигунн накрыла Флоси плащом, так что его всего обсыпало засохшей кровью. Тогда она сказала:
– Этот плащ ты, Флоси, подарил Хаскульду, и я хочу вернуть его тебе назад. Он был убит в нем. Я призываю бога и добрых людей в свидетели того, что я заклинаю тебя всеми чудесами твоего Христа, твоей честью и твоей доблестью отомстить за те раны, которые ему были нанесены. Иначе пусть всякий зовет тебя подлым человеком!
Флоси сбросил с себя плащ к ней на руки и сказал:
– Ты – чудовище! Ты хочешь, чтобы мы взялись за дело, от которого нам всем худо придется. Правда, что гибельны советы женщин.
Флоси был в таком волнении, что лицо его делалось то красным, как кровь, то бледным, как трава, то темным, как смерть.
Флоси со своими людьми уехал. Оп отправился к броду Хольтсвад и стал поджидать там сыновей Сигфуса и других своих людей.
Двор Ингьяльда, брата Хродню, матери Хаскульда, сына Ньяля, назывался Кельдур. Ингьяльд и Хродню были детьми Хаскульда Белого, сына Ингьяльда Сильного, внука Гейрфинна Рыжего, правнука Сальви, праправнука Гуннстейна Убийцы Берсерков. Ингьяльд был женат на Траслауг, дочери Эгиля, сына Торда Фрейсгоди. Матерью Эгиля была Траслауг, дочь Торстейна Воробья. Матерью Траслауг была Унн, дочь Эйвинда Окуня.
Флоси послал сказать Ингьяльду, чтобы тот приехал к нему. Ингьяльд тотчас отправился к нему, и с ним четырнадцать человек. Ингьяльд был человек рослый, сильный и неразговорчивый. Он был бесстрашным воином и охотно помогал деньгами своим друзьям. Флоси приветливо поздоровался с ним и сказал:
– В трудное дело попали мы с тобой, родич! Нелегко выпутаться из него. Я прошу тебя оказывать мне поддержку, пока оно не кончится.
Ингьяльд сказал:
– В трудном я оказался положении. Ведь я в родстве с Ньялем и его сыновьями. К тому же меня останавливает еще и другое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
– Конечно, сделай так, – говорит Скарпхедин.
Братья и Кари поехали домой. Приехав домой, они рассказали Ньялю о том, что произошло.
– Это – печальное событие, – говорит Ньяль. – Горестно узнать про него, и если сказать правду, оно меня так печалит, что лучше было бы, если бы погибло двое моих сыновей, а Хаскульд оставался в живых.
– Не стоит на тебя обижаться, – говорит Скарпхедин. – Ты человек старый, так что понятно, что ты это принимаешь так «близко к сердцу.
– Не в годах тут дело, – говорит Ньяль, – а я лучше вашего знаю, что последует за этим.
– А что же последует за этим? – спрашивает Скарпхедин.
– Моя смерть, – говорит Ньяль, – смерть моей жены и всех моих сыновей.
– А что ты предскажешь мне? – спрашивает Кари.
– Трудно им будет идти наперекор твоей счастливой судьбе, – говорит Ньяль, – потому что ты переживешь их всех.
Смерть Хаскульда так удручала Ньяля, что он никогда не мог говорить о ней без слез.
СXII
Хильдигунн проснулась и заметила, что Хаскульда нет в постели. Она сказала:
– Тяжелые мне снились сны и недобрые. Поищите Хаскульда!
Люди обыскали весь двор, но Хаскульда не нашли. Тогда она оделась и с двумя работниками пошла в поле. Они нашли Хаскульда убитым. Тут пришел пастух Марда, сына Вальгарда, и рассказал ей, что сыновья Ньяля проехали отсюда.
– Скарпхедин подозвал меня и объявил, что это он убил Хаскульда, – сказал он.
– Немалый это подвиг, – сказала она, – если он один совершил его.
Она взяла плащ, вытерла им всю кровь и завернула в него спекшуюся кровь. Затем она сложила плащ и спрятала его к себе в сундук. Затем она послала человека в Грьоту рассказать о том, что случилось. Мард уже был там и успел раньше рассказать новость. Туда приехал Кетиль из Марка. Торгерд сказала Кетилю:
– Вот Хаскульда и нот в живых. Вспомни же, что ты обещал.
– Может быть, – говорит Кетиль, – что я тогда обещал очень много. Я не думал, что случится то, что случилось. Теперь я попал в трудное положение. Ведь я женат на дочери Ньяля, а, как говорится, своя рубашка ближе к телу.
– Хочешь ли ты, – спрашивает Торгерд, – чтобы Мард объявил об убийстве?
– Я не знаю, – говорит Кетиль. – Мне кажется, что людям от него больше зла, чем добра.
Но когда Мард поговорил с Кетилем, то ему, как и другим, показалось, что на Марда можно положиться, п было решено, что Мард объявит об убийстве и начнет тяжбу на тинге. Мард отправился в Оссабёр. Явилось девять соседей, которые ближе всех жили к месту убийства. У Марда с собою было десять человек. Он показал соседям раны Хаскульда, назвал очевидцев ран и перечислил, кто какую рану нанес, кроме одной. Он прикинулся, что не знает, кто ее нанес, а нанес ее он сам. Он назвал убийцей Скарпхедина, а нанесшими раны – его братьев и Кари. Затем он пригласил на альтинг девятерых соседей места убийства. После этого он уехал домой. Он почти не встречался с сыновьями Ньяля, и они были неприветливы друг с другом, когда встречались, потому что так они договорились.
Весть об убийстве Хаскульда прошла повсюду, и все осуждали убийц.
Сыновья Ньяля поехали к Асгриму, сыну Эллиди-Грима, и попросили его о помощи.
– Вы можете рассчитывать, – ответил он, – что я помогу вам во всех делах. Но я предчувствую дурное, потому что многие против вас и повсюду вас осуждают за это убийство.
И вот сыновья Ньяля отправились домой.
СХIII
Жил человек по имени Гудмунд Могучий. Двор его был у Эйяфьорда и назывался Мадрувеллир. Его отцом был Эйольв, сын Эйнара, внук Аудуна Безволосого, правнук Торольва Жира, праправнук Торстейна Прокаженного, прапраправнук Грима Камбана. Мать Гудмунда звали Халльберой. Она была дочерью Тородда Шлема, а мать Халльберы звали Регинлейв, и она была дочерью Семунда с Гебридских островов. По нему зовется Семундархлид (склон Семунда) у Скагафьорда. Матерью Эйольва, отца Гудмунда, была Вальгерд, дочь Рунольва. Матерью Вальгерд была Вальборг, а ее матерью была Йорунн Нерожденная, дочь конунга Освальда Святого. Матерью Эйнара, отца Эйольва, была Хельга, дочь Хельги Тощего, который поселился у Эйяфьорда. Хельги был сыном Эйвинда Норвежца и Раварты, дочери ирландского короля Кьярваля. Матерью Хельги, дочери Хельги Тощего, была Торунн Рогатая, дочь Кетиля Плосконосого, внучка Бьярна Воловьей Ноги, правнучка херсира Грима. Матерью Грима была Хервар, а матерью Хервар была Торгерд, дочь Халейга, конунга Халогаланда.
Жену Гудмунда Могучего звали Торлауг. Она была дочерью Атли Сильного, сына Эйлива Орла, внука Барда из Аля, правнука Кетиля Лисицы, праправнука Скида Старого. Мать Торлауг звали Хердис. Она была дочерью Торда из Хавди, сына Бьярна Жир в Корыте, внука Хроальда. А Хроальд был сыном Бьярна Железный Бок, внуком Рагнара Кожаные Штаны, правнуком Сигурда Кольцо, праправнуком Рандвера, прапраправнуком Радбарда. Матерью Хердис, дочери Торда, была Торгерд, дочь Скиди. Ее матерью была Фридгерд, дочь ирландского короля Кьярваля.
Гудмунд был большим хавдингом и богатым человеком. У него была сотня домочадцев. Он притеснял всех хавдингов на севере страны, так что одни оставили свои дворы и переехали из этих-мест, других он убил, а третьи отдали ему свои годорды. От него пошли все самые, знатные люди страны: люди из Одди и Стурлунги, люди из Хвамма и люди из Фльота, епископ Кетиль и многие именитые люди. Гудмунд был другом Асгрима, сына Эллиди-Грима, и тот рассчитывал на его помощь.
CXIV
Жил человек по имени Снорри, по прозвищу Годи. Он жил в Хельгафелле, пока Гудрун, дочь Освивра, не купила у него этот двор, где она и прожила до конца своей жизни. Снорри тогда переселился на Хваммсфьорд и жил в Селингсдальстунге. Отца Снорри звали Торгримом. Он был сыном Торстейна Истребителя Трески, внуком Торольва Бородатого с Мостра, правнуком Арнольва Рыбогона. Однако Ари Мудрый считает, что отцом Торольва был Торгильс Китовый Бок. Торольв Бородатый с Мостра был женат на Оск, дочери Торстейна Красного. Мать Торгрима звали Тора. Она была дочерью Олейва Фейлана, сына Торстейна Рыжего, внука Олейва Белого, правнука Ингьяльда, праправнука Хельги. А мать Ингьяльда звали Тора. Она была дочерью Сигурда Змей в Глазу, сына Рагнара Кожаные Штаны. Матерью Снорри Годи была Тордис, дочь Сурта, сестра Гисли. Снорри был близким другом Асгрима, сына Эллиди-Грима, и тот рассчитывал на его помощь. Снорри был самым умным человеком в Исландии из тех, которые не могли предвидеть будущее. Он был добр со своими друзьями, но непримирим к врагам.
CXV
В этот год на тинг поехало много народу из всех четвертей, и. на тинге было начато много тяжб.
Флоси узнал об убийстве Хаскульда и очень опечалился и разгневался, но не подал виду. Ему сказали о том, что собираются начать тяжбу против убийц Хаскульда, но он промолчал. Он послал сказать Халлю из Сиды, своему тестю, и Льоту, своему сыну, чтобы они взяли с собой на тинг побольше народу. Люди считали, что Льот обещает стать со временем самым большим хавдингом на востоке страны. Ему было предсказано, что если он съездит три раза на тинг и вернется домой целым и невредимым, то он станет самым большим хавдингом и старшим в роде. В прошлое лето он уже ездил на тинг и теперь собирался поехать туда во второй раз. Флоси послал человека к Колю, сыну Торстейна, и Глуму, сыну Хильдира, внуку Гейрлейва, правнуку Анунда Карман на Спине, и к Модольву, сыну Кетиля. Они все поехали вместе с Флоси. Халль тоже обещал собрать много народу.
Флоси доехал до Киркьюбёра и остановился у Сурта, сына Асбьярна. Оттуда он послал за своим племянником Кольбейном, сыном Эгиля, и тот приехал к нему. Затем он отправился в Хавдабрекку. Там жил Торгрим Щеголь, сын Торкеля Красивого. Флоси сказал ему, чтобы он поехал с ним на тинг, и тот согласился и сказал Флоси:
– Я никогда не видал тебя таким печальным, бонд. Впрочем, это понятно.
Флоси ответил:
– Случилось такое, что я отдал бы все, что у меня есть, за то, чтобы этого не случилось. Из дурного зерна не может вырасти ничего хорошего.
Затем он поехал через равнину Арнарстакксхейд и вечером приехал в Сольхеймар. Там был двор Лодмунда, сына Ульва. Он был большим другом Флоси, и тот остался у него ночевать. А наутро Лодмунд вместе с Флоси отправился в Даль. Там был двор Рунольва, сына Ульва Аургоди. Флоси сказал Рунольву:
– Сейчас мы услышим от тебя правду о том, как убили Хаскульда Хвитанесгоди. Ты ведь человек правдивый и живешь неподалеку от места, где все это случилось, так что я поверю всему, что ты мне расскажешь о том, почему это произошло.
Рунольв сказал:
– Ничем не замажешь того, что он убит совершенно без всякой причины. Все оплакивают его. Но никто не оплакивает его больше, чем Ньяль, который его воспитал.
– Тогда им будет нелегко заручиться поддержкой, – говорит Флоси.
– Конечно, – говорит Рунольв, – если ничего не случится.
– А что пока сделано? – спрашивает Флоси.
– Уже вызваны на тинг соседи, – отвечает Рунольв, – и объявлено об убийстве.
– Кто же сделал это? – говорит Флоси.
– Мард, сын Вальгарда, – отвечает Рунольв.
– А можно ли на него положиться? – спрашивает Флоси.
– Он мой родич, – говорит Рунольв, – но все же, правду говоря, люди видят от него больше плохого, чем хорошего. Я хочу попросить тебя, Флоси, чтобы ты смирил свой гнев и согласился на то, что было бы всего лучше. Ведь Ньяль и другие уважаемые люди сделают тебе почетное предложение.
Флоси сказал:
– Поезжай на тинг, Рунольв! Твои слова будут много значить для меня, если ничего плохого не случится.
На этом они кончили разговор, и Рунольв обещал поехать на тинг.
Рунольв послал человека к своему родичу Хавру Мудрому. Тот сразу же приехал.
CXVI
Оттуда Флоси отправился в Оссабёр. Хильдигунн была во дворе. Она сказала:
– Пусть все мужчины выйдут из дома, когда будет подъезжать Флоси, а женщины пусть уберут в доме и приготовят для Флоси почетное сиденье.
И вот Флоси въехал во двор. Хильдигунн вышла к нему и сказала:
– Добро пожаловать, родич! Сердце мое радуется твоему приезду.
– Мы, – говорит Флоси, – поедим здесь и поедем дальше.
Тут привязали их лошадей. Флоси вошел в дом и уселся. Он отбросил на пол почетное сиденье и сказал:
– Я не конунг и не ярл. Нечего подставлять мне почетное сиденье и нечего насмехаться надо мной.
Хильдигунн стояла рядом и сказала:
– Жаль, что тебе это не нравится, потому что мы это сделали от чистого сердца.
Флоси сказал:
– Если ты это сделала от чистого сердца, то тогда хорошее само наградит себя, а плохое само покарает себя.
Хильдигунн засмеялась холодным смехом и сказала:
– Что об этом говорить, то ли будет потом!
Она уселась рядом с Флоси, и они долго разговаривали вполголоса. Затем поставили столы, и Флоси и его люди стали умывать руки. Флоси посмотрел на полотенце и увидел, что оно все в дырах и с одного конца у него оторван кусок. Он швырнул его на скамью и не захотел им вытираться. Он оторвал кусок скатерти, вытер им руки и бросил его своим людям. Затем Флоси сел за стол и велел своим людям приняться за еду. Тут вошла Хильдигунн, откинула со лба волосы и заплакала. Флоси сказал:
– Тяжело у тебя на душе, племянница! Но это хорошо, ведь ты плачешь по хорошему человеку.
– Чем ты отплатишь за убийство Хаскульда? – спросила она. – Окажешь ли ты мне помощь?
Флоси сказал:
– Я доведу твою тяжбу до конца или добьюсь такого мира, о котором лучшие люди скажут, что он почетен для нас.
Она сказала:
– Хаскульд отомстил бы, если бы ему надо было мстить за тебя.
Флоси ответил:
– Немало в тебе злобы. Ясно, чего ты хочешь.
Хильдигунн сказала:
– Арнор, сын Арнольва из Форсарскогара, меньше зла причинил твоему отцу Торду Фрейсгоди, но Кольбейн и Эгиль, твои братья, убили его на тинге в Скафтафелле.
И Хильдигунн пошла в свою спальную каморку и открыла свой сундук. Она вынула из него плащ, который Флоси подарил в свое время Хаскульду. В этом плаще Хаскульд был убит, и она сохранила в нем всю его кровь. Она вошла с плащом и молча подошла к Флоси. Флоси уже поел, и со стола было убрано. Хильдигунн накрыла Флоси плащом, так что его всего обсыпало засохшей кровью. Тогда она сказала:
– Этот плащ ты, Флоси, подарил Хаскульду, и я хочу вернуть его тебе назад. Он был убит в нем. Я призываю бога и добрых людей в свидетели того, что я заклинаю тебя всеми чудесами твоего Христа, твоей честью и твоей доблестью отомстить за те раны, которые ему были нанесены. Иначе пусть всякий зовет тебя подлым человеком!
Флоси сбросил с себя плащ к ней на руки и сказал:
– Ты – чудовище! Ты хочешь, чтобы мы взялись за дело, от которого нам всем худо придется. Правда, что гибельны советы женщин.
Флоси был в таком волнении, что лицо его делалось то красным, как кровь, то бледным, как трава, то темным, как смерть.
Флоси со своими людьми уехал. Оп отправился к броду Хольтсвад и стал поджидать там сыновей Сигфуса и других своих людей.
Двор Ингьяльда, брата Хродню, матери Хаскульда, сына Ньяля, назывался Кельдур. Ингьяльд и Хродню были детьми Хаскульда Белого, сына Ингьяльда Сильного, внука Гейрфинна Рыжего, правнука Сальви, праправнука Гуннстейна Убийцы Берсерков. Ингьяльд был женат на Траслауг, дочери Эгиля, сына Торда Фрейсгоди. Матерью Эгиля была Траслауг, дочь Торстейна Воробья. Матерью Траслауг была Унн, дочь Эйвинда Окуня.
Флоси послал сказать Ингьяльду, чтобы тот приехал к нему. Ингьяльд тотчас отправился к нему, и с ним четырнадцать человек. Ингьяльд был человек рослый, сильный и неразговорчивый. Он был бесстрашным воином и охотно помогал деньгами своим друзьям. Флоси приветливо поздоровался с ним и сказал:
– В трудное дело попали мы с тобой, родич! Нелегко выпутаться из него. Я прошу тебя оказывать мне поддержку, пока оно не кончится.
Ингьяльд сказал:
– В трудном я оказался положении. Ведь я в родстве с Ньялем и его сыновьями. К тому же меня останавливает еще и другое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41