Экран потемнел. На нем зажглись звезды. Одна из них, голубая, сверкала особенно ярко. Она становилась все больше и больше: звездолет, с которого велись съемки, сближался с ней.
– Бета Креста расположена к югу от Солнца, на расстоянии примерно в двести четыре световых года, – сухой, свистящий голос лишил картину величия. – Это звезда типа В1, она примерно в шесть раз тяжелее, вчетверо больше, в восемьсот пятьдесят раз ярче Солнца. Это совсем молодая звезда: общий возраст ее не превышает ста миллионов стандартных лет.
Изображение изменилось. На фоне звезды возникла светящаяся точка. Фолкейн знал, как это делается. Если вести наблюдение по двум или трем ортогональным осям, записывающие фотоувеличители обнаружат сравнительно близко расположенные к звезде объекты, вроде планет, по их перемещению и произведут их триангуляцию.
– Был обнаружен всего лишь один объект, достаточно удаленный от звезды, – продолжал пояснения компьютер. – Поскольку этот объект был единственным, обнаруженным экспедицией, решено было детально его исследовать.
В центре экрана возник шар, из-за которого по мере движения корабля постепенно появлялись звезды. Одна половина его была темной, другая – голубовато-белой. Кое-где можно было различить пики гор, но все остальное скрывала белесая дымка.
Криосфера, с содроганием подумал Фолкейн.
Этот лишенный солнца мир образовался из маленькой частицы в каком-нибудь примордиальном облаке. В течение многих миллионов лет к ней постепенно приставали камни, метеориты, межзвездная пыль, пока, наконец, не возникла планета. Это слияние высвободило энергию; материя претерпевала аллотропию под воздействием гравитации и радиоактивности. Новорожденный сфероид сотрясали землетрясения, вулканы выбрасывали газ, водяной пар, углекислый газ, метан, аммиак, цианид, водород, сульфит… Происходили те же процессы, которые в свое время привели к созданию атмосферы и гидросферы Земли. Но планета не имела звезды, лучи которой осветили бы, согрели бы ее, активизировали химические процессы, в результате которых могла бы возникнуть жизнь. Вместо этого на ней царил мрак и лютый холод. Температура, возросшая было после образования планеты, опустилась почти до абсолютного нуля.
Океаны замерзли. Газы один за другим выпали твердыми осадками на эти огромные ледники, – началась вьюга Фимбулла, продолжавшаяся, быть может, века. Одетая в лед – лед, который, возможно, старше самой Земли, – бесплодная, пустая, безымянная, планета дрейфовала сквозь время к его концу. До тех пор, пока…
– По массе и размерам эта планета немного превышает Землю, по плотности немного ей уступает, – сообщил квазимозг, ни на миг не прекращавший «думать». – Подробности можно найти в отчете; приведенные там данные подтвердились. Планета довольно старая. Нестабильных элементов осталось крайне мало, если не считать те, у которых очень долгий период полураспада.
На поверхность планеты высадилась разведывательная группа. Картинка снова изменилась. Навстречу Фолкейну устремилась холодная поверхность планеты. Бета Креста сверкала так ярко, что глазам было больно. Однако звезда оставалась всего лишь далекой сверкающей точкой: пускай она неистово полыхала, но Солнце гораздо сильнее освещало Землю, чем Бета Креста – захваченную ею планету.
Однако света ее было вполне достаточно, чтобы рассмотреть замерзшую атмосферу и застывшие океаны. Даже предостаточно – Фолкейну пришлось прищуриться. Если не считать следов посадки космобота, то поверхность планеты была совершенно ровной. Лишь на горизонте возвышался горный кряж, темные скалы которого были покрыты льдом. Бот отбрасывал на искрящийся лед голубую тень. Черное небо было усеяно звездами.
Лемминкяйненниты двигались вокруг бота, собирая образцы. Движения их были менее грациозными, чем обычно – мешали толстые подошвы скафандров. Эти подошвы уменьшали теплоотдачу организма, что было крайне важно при таком холоде. Фолкейн мог себе представить, какая там тишина. Вряд ли ее особенно потревожили переговоры разведчиков с кораблем или треск помех.
– Они не обнаружили ничего, что могло бы по их меркам считаться ценным, – продолжил компьютер. – На планете несомненно были минералы, но они находились глубоко подо льдом. При приближении планеты к Бете Креста затвердевшие материалы начнут таять, испаряться, выступать из подо льда. Но пока планета окажется достаточно близко от звезды, пройдет не один год.
Машинально Фолкейн кивнул. Целая планета с замерзшей атмосферой и океанами! Нужен прямо-таки Дантов ад энергии, чтобы хоть немного растопить этот ледяной панцирь.
– Хотя прохождение планеты через периастрий будет сопровождаться мощными геологическими трансформациями, оснований ожидать изменения хода событий нет. Его можно предсказать на основе известных свойств материи. Криосфера превратится в атмосферу и гидросферу. Несмотря на возможные природные катастрофы, наблюдать которые представители основной культуры на Лемминкяйнене небольшие охотники, это будет, скорее всего, лишь временное воскресение, и выгоды оно не принесет. Через некоторое время процесс потечет вспять, криосфера возникнет снова – то есть не произойдет ничего существенного.
Поэтому в отчете экспедиции об этой планете упоминалось лишь вскользь, да и то потому, что без этого экспедиция выглядела бы полностью провалившейся. Данные о ней занесли в память машин и забыли про них. В отчете, направленном на Землю, вообще ничего не сообщалось о таком, казалось бы, пустяке.
Фолкейн ударил кулаком по столу. Внутри у него все кипело. Эти лемминкяйненниты абсолютно не понимают людей, подумал он. Люди не оставили бы без присмотра начинающую таять ледяную планету!
Вдруг в голову ему пришла совершенно фантастическая идея. А если этот шарик взять да переместить в подходящую температуру? Ядовитая атмосфера, голые скалы… Ну да это можно изменить. Зато есть возможность создать собственное королевство…
Нет. Во-первых, куда дешевле найти ненаселенную планету с уже зародившейся жизнью. А во-вторых, от скуки физической реальности никуда не деться. Люди могут изменить мир или уничтожить его, но они не в силах переместить его хотя бы на сантиметр с установленной орбиты. Для этого нужна воистину космическая энергия. Так что на подходящую орбиту вокруг Беты Креста эту планету вывести не удастся. Она должна продолжить свой бесконечный путь. Сразу она не замерзнет, ибо голубой гигант обрушит на нее неизмеримое количество тепла, с которым радиации предстоит бороться очень долго. Но вот сумерки наступят через несколько лет, мрак – через несколько десятилетий, холод и роковой конец – через века.
На экране в последний раз мелькнул безымянный сфероид: звездолет уходил от него. Экран погас. Фолкейн сидел, подавленный величием увиденного.
Вдруг он услышал собственный голос, дерзкий и испуганный одновременно:
– Ты предлагаешь мне заняться организацией экскурсий для желающих наблюдать, как эта штука будет таять? Да, дело будет знатное. Только вот где бы мне раздобыть лицензию?
Машина сказала:
– Планета требует дальнейшего изучения. Например, было бы полезно узнать, станет ли вся криосфера жидкой или нет. Можно было бы произвести и более точное вычисление орбиты. Как бы то ни было, планета может представлять огромный интерес для промышленников. Лемминкяйненнитам, культура которых развивается не динамически, это не пришло в голову. Однако здесь только что было сделано следующее заключение: поскольку остро ощущается нехватка в тяжелых изотопах, а их производство строго ограничено из-за потери тепла и опасных для жизни побочных продуктов, то данная планета является подходящим местом для размещения предприятий по их изготовлению.
Фолкейна словно обухом по голове ударило. В сильнейшем волнении он вскочил. В такое возбуждение его привели отнюдь не деньги, которые сулило подобное предприятие. Их, конечно, приятно иметь, но Фолкейн знал множество куда более простых способов добывания кредиток. Нет, на ноги его поднял, если так можно выразиться, инстинкт охотника. Он словно превратился в дикаря из плейстоцена, выслеживающего мамонта.
– О, небо! – воскликнул он. – Ну конечно же!
– Из-за открывающихся коммерческих перспектив на данном этапе желательно сохранить все дело в тайне, – сказал равнодушный к мирским благам голос. – Рекомендуется также заплатить фирме сумму, необходимую для временного придания информации статуса секретной. Этот вопрос вы можете обсудить сегодня же с сударыней Белдэниэл, а потом переговорить с мастером ван Рийном. – Машина сделала паузу в биллион наносекунд; какие новые данные обнаружила она в своей памяти? – По известным причинам вам рекомендуется до отлета с Луны никому не открывать услышанного. Кроме того, поскольку вы все равно находитесь в помещении фирмы, предлагаю продолжить разговор дальше. Быть может, нам удастся обнаружить неизвестные релевантные факты.
Выйдя часа через два из машинного зала, Фолкейн остановился у стола Теи Белдэниэл.
– Уф! – сказал он, довольный и усталый.
Женщина поглядела на него с улыбкой:
– Кажется, вы не теряли времени даром.
– Действительно. Послушайте, мне надо кое о чем с вами поговорить.
– Садитесь, пожалуйста, – взгляд ее был спокойным и чистым. – Пока вы находились в зале, капитан Фолкейн, я узнала у компьютера, какие у него имеются данные на вас. О, это только те сведения, что публиковались в официальных отчетах; и сделала я это, разумеется, лишь для того, чтобы не ударить перед вами в грязь лицом. Ваш послужной список великолепен!
Это да, мысленно согласился Фолкейн.
– Благодарю вас, – сказал он.
– Как видите, здесь занимается вычислениями не только техника. – Вот это да: оказывается, она не лишена чувства юмора! – Мне подумалось, что мы с вами вполне могли бы сотрудничать, и это пошло бы на пользу и вам и нам. Я надеюсь, об этом мы тоже поговорим.

4

Отель «Вселенная» в Лунограде славился на всю галактику.
«Нет такого кислорододышащего существа, которому мы не смогли бы обеспечить в нашем отеле нормальные условия жизни. Мы снабдим вас всем необходимым для заботы о здоровье; мы позаботимся о вашей безопасности и сделаем все, чтобы остались довольны нами. Если вы заранее уведомите нас, то за умеренную дополнительную плату мы приложим все усилия, чтобы добыть то, чего у нас нет, но что вам нужно. А если нам не удастся удовлетворить ваших запросов, мы выплатим вам в порядке компенсации сумму в один миллион кредиток Галактического Содружества», – так зазывали клиентов рекламные объявления отеля.
Попыток получить указанную сумму было немало. Особенно изощрялись звездолетчики, которые приводили с собой в отель самых диковинных инопланетян. Пару раз суммы, потраченные на исполнение желаний клиентов, превысили миллион кредиток. (В одном случае потребовались специальные исследования диетических продуктов, получаемых с помощью молекулярного синтеза; в другом – пришлось доставить с родной планеты клиента симбиотический организм.) Но дело того стоило: туристы, особенно земляне, платили громадные деньги за номер в отеле и за возможность чувствовать себя этакими космополитами.
У Чи Лан не было особых запросов. Она принадлежала к торговому кочевью – это словосочетание было более точным переводом с ее языка, чем, скажем, племя, которое поддерживало постоянный контакт с людьми с тех самых пор, как их обнаружила первая экспедиция на планету А2 с кислородной атмосферой в системе Эридана. Эта планета называлась Цинтия. В скором времени цинтиане буквально заполонили Солнечную Систему – они прибывали в качестве туристов, торговцев, представителей, специалистов, студентов. Некоторые из них стали профессиональными космическими бродягами. У Чи имелся даже стандартизованный скафандр.
– Нет, я не довольна, – резко ответила она Фолкейну; тот позвонил узнать, все ли у нее в порядке. – Но если уж они не в состоянии запомнить название моей планеты, чего еще от них можно ждать?
– Да, – согласился Фолкейн, – вы называете ее «Поднебесным домом», но на соседнем континенте…
– В том-то все и дело! Эти клонги даже не удосужились посмотреть, что за планета Тах-чих-чин-пи! У нас на соседнем континенте зверски холодно, а они меня сунули как раз в такой номер!
– Ну так позвони и пожалуйся, – посоветовал Фолкейн. – У тебя это неплохо получается.
Чи фыркнула, но потом последовала его совету.
Землянин, скорее всего, не заметил бы никакой разницы. В самом деле, что изменилось? Тяжесть – та же, 0,8 стандартной; тот же оранжево-красный свет ламп, интенсивность которого менялась в течение пятидесяти пяти часов, составляющих цинтианские сутки; тот же теплый влажный воздух и острый запах мускуса; те же огромные горшки с цветами на полу, увитое лианами дерево, сложное переплетение брусьев под потолком – на них Чи занималась и по ним перемещалась с места на место. (Общее мнение, что цинтиане живут на деревьях наподобие обезьян, было ошибочным. Они всего лишь адаптировались к бескрайним лесным массивам своей планеты и предпочитали перескакивать с ветки на ветку, а не передвигаться по земле.) Землянин обратил бы внимание на создававшую иллюзию окна картину: переходившие в саванну джунгли и изящное здание караван-сарая на заднем плане. Его взор привлекли бы разбросанные по полу книги и полузаконченная глиняная скульптура, с которой возилась Чи в ожидании звонка Фолкейна. Цинтианка отвернулась от видеофона, с которого только что исчезло изображение человека, и опустилась на четвереньки, выгнув спину дугой. Тай Ту, тоже предмет ее забав, попытался нарушить напряженную тишину:
– Я полагаю, это один из ваших партнеров? – Он говорил по-испански, поскольку английского не знал.
– Да, – подтвердила Чи. – Но полагать ты можешь и в другом месте.
– Прошу прощения?
– Иди отсюда, – пояснила Чи. – Мне надо подумать.
Тай Ту вытаращил глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32